Облака под ногами расступились, я завис в воздухе, и увидел внизу, на земле страшную картину.
Земля горела. В воздух взметались клубы черного дыма, едкий запах горелой плоти щекотал ноздри. Я видел поле, на котором лежали убитые воины. Не было свободного клочка земли, на котором не лежал бы труп. Я видел повозки, они собирали тела и сбрасывали их в кучи. Потом кучи поджигали, а люди с палками ворошили угли, чтобы кости сгорели дотла. И где-то далеко, на горизонте, шла битва. Непрекращающаяся битва. Ветер доносил и швырял в лицо обрывки далеких криков, звуки труб, звон мечей, проклятия и обещания...
"У них были разные боги — шепнул голос, — и каждый из них умирал за своего бога"
Внезапно, мир под ногами погрузился во тьму, но тут же вновь ожил, и я увидел внизу другую землю, других людей.
На этот раз горели дома. Из окон многоэтажного здания вырывались языки пламени и черные облака дыма. Где-то внизу непрерывно стрекотал автомат, словно сверчок-переросток засел между кварталами. Я видел, как огромный танк выворачивает с улицы, сметая часть кирпичной стены, как разбегаются в стороны солдаты в обгоревшей форме, с черными касками. И кто-то швыряет гранаты, и взрыв сотрясает воздух, а языки огня лижут бронированную поверхность танка.
"У них тоже разные боги! — Говорит голос в ушах. — Нет единой веры, которая бы предотвратила войну!"
"Этот мир уничтожен?"
"Давно"
И мир погрузился в темноту. Я ждал продолжения, но продолжения не было. Я и сам догадывался, что мог бы увидеть. Похожие миры, похожие судьбы. Люди на грани уничтожения. Каждый бьет себя в грудь кулаком и доказывает, что его бог лучше.
И нет того, кто бы мог объединить всех, остановить перед пропастью...
Но что-то мешало мне поверить голосу. Какая-то навязчивая мысль. Я не мог ухватить ее и разобраться. Мне бы времени больше...
Но голос не дал мне времени. Он вдруг вскрикнул.
Следом — тишину разорвали выстрелы, но не далекие, а совсем рядом, словно стреляли в меня.
Темнота разлетелась хлопьями, словно пена из ванны, а сквозь нее проникли яркие лучи солнца.
Я поднял руку, чтобы уберечь глаза, второй рукой оперся о теплый асфальт... и обнаружил, что сижу на том самом перекрестке, где встретился с Хранителем и Антоном.
Темнота стремительно таяла, а на ее месте возникали образы, картинки из другого мира.
Я увидел лежащую рядом мумию — копию высохшего Антона в однокомнатной квартире Такера.
Потом увидел Хранителя, который катался по асфальту, пытаясь выдрать из тела что-то блестящее, белое, жужжащее. После себя Хранитель оставлял красные размазанные следы. И визжал он страшно, словно его резали живьем на куски.
Увидел я Кхана — этого молчаливого воришку — сейчас он стоял на одном колене и прицельно в кого-то стрелял. Нажимал на курок как заправский снайпер, рука не дрожала.
С другой стороны, стоило повернуть голову, я увидел двоих Слонов. Они тоже стреляли. Только в разные стороны. Один — в Кхана, второй куда-то еще.
А над крышами домов стремительно восходило солнце. И исчезли куда-то тучи (боже, сколько времени я провел в темноте!), и ветер был уже не такой холодный.
-Что происходит?!
Моего крика не слышно. Я сижу в эпицентре стычки Слонов и помощников Ловца. Пока еще меня не заметили, но придет время... а значит надо что-то делать.
Я попытался встать и с ужасом увидел, как рука моя провалилась в темноту.
Не может быть!
Асфальт вокруг покрылся черными кляксами, словно плавился от внезапной жары.
"Я не оставил тебя! — Голос подкрался из ниоткуда. — Нас отвлекли, но я могу продолжать!"
-Нет, пожалуй не стоит, — говорю, а краем глаза замечаю какое-то движение со стороны улицы, до которой еще не дотянулись солнечные лучи.
"А мне кажется, в самый раз!"
Темнота обволакивает, и я не сопротивляюсь — я знаю, что бесполезно сопротивляться. Я ищу глазами ту маленькую зацепку, неуловимое движение... и вдруг вижу своих друзей.
Паршивец — бежит по тротуару, на ходу стреляя с двух рук. В руках — автоматы. Как крутой герой так любимых им шутеров от первого лица. За ним следом бежит Негодяй, пригнувшись, но тоже стреляя. Замыкает цепочку Сан Саныч. В руках у него какой-то светящийся прибор.
-Это мои друзья! — кричу, сам не зная почему, — мои друзья!
И темнота вдруг останавливается. Я уже почти провалился. Я чувствую, что ноги мои болтаются в воздухе. Темная рука сжимает мое горло.
"Нет друзей, — говорит темнота жестко, — нет любви, есть только бог!"
-Есть друзья! — возражаю я, — и любовь есть! Всегда! Верить в бога, не значит отвернуться от друзей!
И тут внезапная догадка пронзает мой мозг. Я не в силах сдержать смех. Я смеюсь в объятиях темноты, в цепкой хватке паразита, за которым охотится Аслан Анатольевич. И кричу:
-Ты прав! Есть единый бог! И он действительно только один! Он над нами! А вы все паразиты, которые хотят растерзать человеческие души, урвать себе лакомый кусочек! И из-за вас люди убивают друг друга, из-за вас они стирают с лица земли целые города! Вера в бога не требует доказательств! Хочешь верь, а не хочешь, твое личное дело!.. Убирайся отсюда! Оставь нас в покое!
"Если бы все было так просто!" — Говорит голос.
И темнота продолжает окутывать меня.
В этот момент я по-настоящему испугался. Я понял, кто овладел мной. Это паразит, которого держал при себе Хранитель. Но он не отстает. Он хочет забрать меня с собой, в темноту. Взгляд упал на высохшую мумию. Неужели я стану таким же через минуту?.. Секунду?.. Мгновение?..
Я схватился руками за темноту, но и руки провалились в небытие.
Отчаяние? Да, черт возьми, да!
Друзья приближались, бежали со всех ног, но, кажется, уже слишком поздно. Я захрипел, выпуская остатки воздуха. Перед глазами расцвели черные бутоны. Самое время терять сознание.
Внезапно рядом выросла еще одна тень. Или она всегда находилась рядом?
-Не двигайся!
В следующее мгновение, я узнал Шайтана. Он был без плаща и без шляпы. Я, наконец, увидел его черные прямые волосы. В руках Шайтан держал что-то блестящее, похожее на тонкую рыболовную сеть.
-Не двигайся! — кричит он еще раз. Взмах сети — и темноту словно срезает с меня. Огромный черный кусок трепещется сквозь серебристые ячейки. Давление мгновенно ослабевает, я громко вдыхаю теплый воздух и падаю на асфальт — настоящий твердый асфальт.
А Шайтан уже вновь бросает сеть, которая погружается в темноту, и вылавливает солидный дергающийся клубок. За спиной Шайтана вырастает бледный Кхан.
-А я думал, не успеете. — Говорю. — Думал, что так и провалюсь, без вас...
Силы оставляют меня, и я действительно проваливаюсь в темноту. Но эта темнота куда более дружелюбна.
3.
Думать о чем-либо уже поздно.
Паршивец увидел Слона, который наставлял пистолет на лежащего без сознания Пашку Аскелова, Грозного, его друга. И в следующее мгновение Паршивец начал стрелять. Отдача от автоматов оказалась почти настоящей, но, тем не менее, он смог удержать оружие в вертикальном положении. В конце концов, Паршивец всегда хотел поиграть в стрелялки по-настоящему.
Один из Слонов обернулся в их сторону и тоже открыл огонь. Второй начал стрелять в кого-то другого.
-Разбегаемся! — завопил Паршивец, первым отбегая в сторону. Негодяй за его спиной громко выругался.
-Я не солдат, я ученый! — заорал Сан Саныч, — не стреляйте, а то сюда начнут идти со всего Города.
-Плевать! — Паршивец стрелял, не переставая. Он пересек дорогу и выскочил на тротуар. Отсюда был хорошо виден весь перекресток. Тогда-то Паришвец заметил человека в черном. Того самого. В него стрелял второй Слон.
"Что здесь происходит?"
Какой-то тип валялся на асфальте и орал. Белая мошкара облепила его, словно мухи — мед. В то же самое мгновение Пашка зашевелился и сел.
-Пашка мы с тобой! — закричал Паршивец, но его крика не было слышно из-за общей канонады.
Человек в черном вдруг прыгнул вперед, упал на асфальт и исчез. Паршивец от удивления даже перестал стрелять.
Один из Слонов вдруг завопил и упал на землю, скрючившись пополам и зажимая руками живот.
Негодяй что-то закричал...
Первый Слон, видя такой поворот дела, бросился бежать по улице, изредка стреляя, не оборачиваясь. Через секунду он скрылся за поворотом.
Пашка все еще сидел на асфальте, но с ним происходило что-то странное. Паршивец не мог поверить своим глазам. Словно черный туман обволакивал Грозного и пытался утащить за собой. Даже яркое солнце не в силах было разорвать темноту, поглотившую Пашку.
Выстрелы внезапно стихли. Паршивец смотрел на Грозного и вдруг увидел, как словно из-под земли вырос человек в черном. В руках он сжимал сеть.
-Сюда направляется толпа, человек двести, — сказал из-за спины Сан Саныч, потом поперхнулся и уже тише добавил, — о, господи, что там происходит?
Человек в черном будто поймал сетью темноту.
-Я не знаю. — Паршивец опустил автоматы.
В следующее мгновение Грозный вдруг упал на асфальт лицом вниз. Человек в черном, и еще один человек, держащий в руках полные темноты сети, повернулись в их сторону.
-Идите домой, — сказал человек в черном тихо, — уже все закончилось.
-Ты кто такой? — спросил Паршивец, и подумал о том, что было бы неплохо вновь поднять автоматы. Правда, поможет ли это?
-Вам необязательно знать. — Ответил человек и растворился в воздухе.
Следом за ним исчез второй человек, с сетями. А затем и Грозный.
-Я ничего не понимаю, — сказал Негодяй, — все мертвецы растворяются. И тот Слон, и мумия... кроме вон того. Смотрите.
Паршивец посмотрел на обгорелого человека, облепленного белой мошкарой. Он не растворялся, хотя должен был. Человек остался лежать на спине с открытым ртом и выпученными глазами. Мошки копошились на нем, объедая плоть — кое-где были видны кости.
-Мне кажется, или он улыбается? — сощурился Сан Саныч.
-Да уж, смешно, когда тебя едят насекомые в Нише. — Кивнул Негодяй.
На одной из улиц показались Слоны — человек двадцать.
-Нам пора, — буркнул Негодяй, — не люблю я Слонов, особенно в таком количестве.
-Согласен, — Паршивец швырнул автоматы на землю, — дома, оно спокойней будет.
4.
Шиджилл смотрел на улов и улыбался.
Он ни разу не встречал такой уникальной, чистейшей темноты. Сгусток в центре сферы был безумно черным. Воплощение черноты. Бог черноты, если можно так выразиться.
Шайтан, верный помощник, успел взять жиела в самый последний момент. Еще минута — и паразит вырвался бы на свободу. Невозможно даже представить, сколько душ он прихватил бы с собой, прежде чем Шиджилл смог бы его поймать. Если бы вообще смог. Боги, которые обретают силу, практически неуязвимы.
В соседней комнате спал Павел. Молодец, постарался на славу. Он едва не умер — Шиджиллу пришлось заново запускать его сердце.
На кухне же, рядом с хозяином, сидели Кхан и Шайтан.
-Благодарю вас, — сказал Шиджилл, — это лучший жиел в моей коллекции.
-Надеюсь, мы скоро уберемся из этого мира, — сказал Кхан.
-Мы уходим прямо сейчас, — Шиджилл посмотрел в окно. Город только встряхивался после дождливой ночи. Самое лучшее время, чтобы покинуть этот мир.
-А Азелон? Похороним его?
-Мы возьмем тело с собой. — Сказал Шиджилл.
-А Павел? Что с ним будет?
Вместо ответа Шиджилл встал со стула и улыбнулся:
-Собирайтесь, господа. Мы уходим.
Потом развернулся и прошел по коридору в зал.
Павел уже не спал. Он лежал на кровати, укрытый белой простыней и разглядывал потолок.
Когда Шиджилл вошел, Павел приветствовал его легким кивком головы.
-Вы поймали паразита?
-Безусловно, — кивнул Шиджилл, — ты очень помог нам, спасибо.
-Знаете, Аслан Анатольевич... — Павел помолчал, — я разговаривал с этим... с жиелом. Он старался убедить меня, что только он является истинным богом.
-Все они так говорят, — кивнул Шиджилл, — ты же не поверил ему? Почему?
-Он сказал, что вера в бога сильнее любви и дружбы, — сказал Павел, — а я считаю, что это неправильно. Любовь и дружба тоже имеют право на существование. Истинный бог не должен запрещать любить.
-Верно, мой друг. Я рад, что ты понял это, — Шиджилл помолчал и продолжил, слегка наклонив голову, — но это означает, что ты не пойдешь ко мне в помощники, я прав?
-Как вы догадались?
-В этом мире у тебя есть любовь, и есть дружба. Теперь к ним прибавилась вера. Ты не захочешь менять столько добра на какие-то путешествия. Пусть даже тебя и тянет сменить обстановку.
-Вы правы, Аслан Анатольевич, — Павел улыбнулся, — вы говорили, что уходите? Без меня.
-Да.
Шиджилл подошел к кровати и протянул руку. Павел пожал ее и сел на кровати.
-Ты хорошо поработал, — продолжил Шиджилл. Когда он убрал руку, в ладони Павла осталась пластиковая кредитная карта зеленого цвета, — на твоем счету полмиллиона кредиток. Думаю, достаточно для того, чтобы больше не соваться в Нишу.
-Может, вы и есть бог? — задумчиво произнес Павел.
-О, нет, — ответил Шиджилл, — я всего лишь Ловец. Ловец Богов.
Он развернулся и неслышно вышел в коридор. Возле входных дверей стоял Кхан с двумя чемоданами. Шайтан возился на кухне.
-В следующем мире отдохнем на славу, — сказал Шиджилл, — я обещаю. Пиво, девушки и сауна — точно. А еще подыщем подходящую замену Азелону. Кхан, дружище, такси вызвал?
-Обязательно, хозяин.
-Хорошо. Больше нас здесь ничего не держит.
Шиджилл вышел на лестничную площадку.
Каблуки звонко стучали по мытому бетонному полу.
Глава 024.
1.
Я смог подняться с постели через час после прощания с Асланом Анатольевичем.
Вот так всегда — в самый неподходящий момент ноги отказываются работать, во всем теле усталость, а голова раскалывается, как спелый арбуз. Еще бы — столько приключений на мою бедную черепушку. Тут только пиво поможет.
Как бы там ни было, встать я смог только через час. Да и как встать? Завернулся в одеяло, поскольку был обнажен, и, пошатываясь, выбрался из комнаты в коридор.
Естественно, никого уже не было. На столе в кухне стояла чашка с недопитым кофе. Аппарат для разогрева пищи был еще совсем теплым. На стуле лежала моя одежда.
Хорошо хоть не забрали, честное слово.
Одевался тоже с трудом — скретчет под лопаткой оплавился, а кожа сгорела, так, что даже дотрагиваться больно. Но футболку натянул, матерясь и чертыхаясь.
И все смотрел на кредитную карту, которую положил на стол.
Дальше — такси, заспанный водитель, который тихо жаловался на то, что в такую рань даже собак еще гулять не выводят, мурашки по коже от приятной утренней прохлады, знакомый отель, швейцар, тот самый, который впервые не хотел меня впускать и, наконец, просторный холл, ярко освещенный дневными рекзаторами света, с гуляющим запахом лимонов.
В холле стоял Паршивец собственной персоной. Стоял ко мне спиной и о чем-то разговаривал с Негодяем, Сан Санычем и... Натальей.
Она тоже была здесь. Бледная, уставшая, не выспавшаяся.
