Если бы не знакомые эмоции, никогда б не узнала, кто есть кто!
Брюнеткой оказалась Элос, а черноглазой блондинкой — Дэфа. Поняв, что всем нам теперь хочется получше разглядеть друг друга, поднялись на ноги. Дэфа оказалась совсем маленькой, изящной куколкой с чуть-чуть коротковатыми ногами. Её широкие ладошки едва заметно вздрагивали на загорелых бёдрах, а острые ноготки тонких пальчиков напоминали лапки коварного зверька. Разглядывая подруг, я почувствовала, как сильней застучало сердце и пробудилось настойчивое желание. Мы приблизились вплотную, коснулись друг друга телами. Вздрогнули от этого едва заметного прикосновения. Элос сейчас была чуть выше меня, крупнее. Наши ладони касались тел, и сладкая волна эмоций выгнула мне поясницу. Крепкие ноги Элос, более мускулистые, чем у блондинки-шалуньи, обхватили, сжали моё непривычно тонкое бедро, и я ощутила влажное прикосновение... Исчезли в одно мгновение, перестали существовать проблемы Вселенной. Только эти два прекрасных, светящихся желанием тела, эти груди, ноги и губы, эти ласковые пальцы, ничего больше...
Раскинувшись поперек кровати, я лежала на бёдрах Элос и разглядывая на потолке наши отражения. Дэфа обхватывала меня обеими руками, а её шикарные волосы укрывали мои колени, словно одеяло.
Всё-таки женщины нравились мне намного больше! Даже в бытность эксцентричной аристократкой, вовсе не знавшей лесбийской любви, я пользовалась мужчинами до крайности эгоистично, ничуть не интересуясь их ощущениями. Это мягко говоря. И только тогда могла испытать наслаждение. Вообще, от того, что хорошо мужчине, женщине, как правило, ни жарко, ни холодно. И напротив, если мужчина подолгу исполняет то, что нравится ей — сам при этом ничего примечательного не чувствует. Известные телодвижения хорошо иллюстрируют секс между мужчиной и женщиной: один получает, второй отдаёт — и никогда одновременно! Это всё с годами становится привычкой, хуже, если обязанностью. Любовь превращается в обыденный физиологический акт, механическое спаривание, удовлетворение потребности. Во что-то вроде мочеиспускания или дефекации. Исчезает всякий эротизм, если он и был когда-то. Печальный пример победы животного над духовным.
Настоящая любовь — творчество, созидание, новизна утончённых наслаждений, избавление от нелепых уз, от всех атавизмов ханжества. Любовь — искусство свободы!
Не хочу сказать, конечно, что никогда и ничего хорошего с мужиками не чувствовала, но ощущения несравнимы. Я искала страстную душу, а не одно только выносливое тело. Мужчины всегда и везде, на любой стадии развития общества, постоянно жаждут совокупления. Знаю, сама была такая... Женщины Ониска же с радостью отказались от секса, едва отпала необходимость размножаться естественным способом. И в животном мире самки значительно реже самцов проявляют интерес к половому общению. Биологические цели полов различны. Если цель самца — оплодотворение, и она достигнута, когда завершён половой акт, то цель самки намного сложнее. Это зачатие, рождение и взращивание детёныша. Для неё половой акт — всего лишь этап на пути к цели. И пока задача не будет выполнена до конца — повторение начального этапа с биологической точки зрения не имеет смысла. Соответственно задачам работают и инстинкты. Влечение самок к противоположному полу слабее, чем у самцов, и возникает намного реже. Ну нет в большинстве женщин стремления к сексу ради самого секса! Этим-то и отличались они всегда от мужчин. Нормальные женщины, конечно, не такие, как мы...
Бесспорно, кроме биологических причин, толкавших женщин в мужские объятия, раньше существовали и другие. Спрос на женское тело всегда превышал предложение, а, следовательно, это самое тело в патриархальном обществе оставалось ходовым товаром вплоть до изобретения доступного всем способа его тиражирования и моделирования. Для бесчисленного множества женщин торговля собой в той или иной форме оказывалась более лёгким способом добыть средства к существованию. Легче, чем какая-нибудь работа.
Были и другие мотивы, побуждавшие женщину к сексуальности. Наиболее значимым из них, пожалуй, являлась жажда самоутверждения.
Общество углубило противоречия между полами: изначально определило им полярно противоположные социальные роли. Девочкам с ранних лет внушали, что их единственная, и, несомненно, великая роль — в продолжении жизни. Ну а мужчин общество растило, как защитников, воинов, жрецов смерти. И если когда-то такое противопоставление было оправдано физиологически, то в развитой цивилизации ничто уже не мешало женщине эффективно убивать себе подобных, а мужчине заниматься генной инженерией. Дело вкуса: кому что нравится!
Но сближения не произошло. Чувства и мысли мужчин и женщин были уже настолько отличны, что непонимание между полами продолжало цвести пышным цветом. Непонимание, столкновение интересов, тайная война хитрости и лжи. Мужчины и женщины Ониска сосуществовали, пока нуждались друг в друге для биологического размножения. Но зависимость женщин исчезла, человечество выучилось обходиться без животного способа самовоспроизводства. Теперь прекрасный пол наслаждается своей незапятнанной духовностью, а зависимость мужчин осталась, их половой инстинкт по-прежнему властно требует удовлетворения. Больше того, мужчины оказались настолько "нецивилизованны", что триста сорок лет продолжают упрямо отвергать подсовываемую им женщинами идею умиротворения посредством психокоррекции. Так оба пола перешли от "холодной войны" к открытому противостоянию, превратились в безжалостных, непримиримых врагов.
Сегодня мужчины Ониска боятся женщин. И ненавидят. Жаждут мести за то, что женщины не принимают их всерьёз, как когда-то мужчины не принимали всерьёз женщин. Жаждут мести за подавление своих желаний, за унижения, ставшие возможными и потому, что много веков предки этих мужчин унижали и втаптывали в грязь своих женщин...
Причина нескончаемого воспроизводства всех этих кругов ада, в котором тысячелетиями мучается человечество, только в том, что люди не могут, не способны жить, уважая и понимая друг друга! Не могут понять, что бесчестное соперничество, "война всех против всех" — бесперспективный, тупиковый путь, и давно пора переходить к сотрудничеству. К взаимодействию, взаимоподдержке...
Интересно как-то я вдруг заговорила. С чего бы такой пацифизм? Я теперь уже не совсем Власта Касин, а все мои предыдущие восемь жизней, мужских и женских?
Спросила у подруг, что думают они по этому поводу, и оказалось, что последнее воплощение всё-таки преобладает.
ДЭФА
Я отлично понимала каждую, едва мелькнувшую мысль Ламена. Понимала так же чётко, как свою. Но с Элос, а тем более, Властой, было по-другому. Я улавливала настроения, окраску и глубину их эмоций. Могла с уверенностью сказать, радуются они, или злятся. Однако распознать, в чём причина таких чувств, оказывалось совершенно невозможно. Если только подруги не "говорили" этого предназначенными мне мыслями. То, что хотели сообщить, было предельно ясно, а всё остальное сохраняло туманную расплывчатость. И Элос подтвердила мой вывод: друг для друга мы не стали открыты, хотя у смертных, похоже, теперь не могло быть секретов от нас...
Власта изумила почти мгновенным преображением. Всего минуту-две, не больше, просидела спиной. Мы, конечно, чувствовали: что-то происходит. Она обернулась плечистым звероподобным мужиком со злыми глазами на угрюмой физиономии убийцы. Брови походили на пару мохнатых гусениц, а в очертаниях слегка раздвоенного подбородка и скул чувствовалась суровость человека, привыкшего командовать. Я потрогала щетинистый подбородок Власты, скосила глаза вниз, мысленно поинтересовавшись содержимым штанов.
Попрактиковались в трансформации, и меня поразило, насколько ярче ощутилось воплощение! Вернувшись в тело, которое было моим сорок шесть лет, я острее почувствовала тот характер. Как будто бы проснулась частица другой меня, жившей чёрт знает сколько лет назад. Да не чёрт знает сколько, а ровно две тысячи триста семьдесят два года прошло с тех пор. И вот, надо же, — ожила! Вытянув ноги без признаков мышц, я принялась рассматривать себя. Неплохо, вообще. Но слишком слабовата. С любопытством глянула на незнакомую брюнетку лет сорока, которой стала теперь Элос. Тренированное тело спортсменки, приятное лицо. Блеснули выразительные глаза, и добрая улыбка позволила мне обнять подругу. Вдвоём мы нетерпеливо изучали спинку кресла, в котором сидела Власта. Наконец, она повернулась.
Какое строгое, холодное лицо! Довольно молода, не больше тридцати. Аристократически тонкие черты, гибкая, стройная фигура. Но самое главное, на ней не было комбинезона. Увидев это, я сразу почувствовала, как наливается тяжестью грудь...
* * *
"Свобода" * Норма Найт * 2007
149
