А вообще... Мне стыдно. Еще тогда следовало сообразить, что если девочке не дают исправить сильно смущающий ее дефект внешности, который может быть исправлен в течение нескольких секунд — то можно сообразить, что дела у нее в семье... Не очень? Да и то, что, даже проводя девять месяцев в школе-интернате, Гермиона даже и каникулы стремилась проводить где угодно, только не в родном доме с семьей — тоже... намекает. Но ведь не сообразил! Хорошо еще, что теперь...
Я вздрогнул, сообразив, что чуть было не подумал хорошо, что теперь у меня есть свой дом — ведь это фактически означало, что я радуюсь смерти Сириуса...
Уловившая перепады моего настроения Гермиона взяла меня за руку, посылая волну тепла и поддержки. Я сжал ее тонкие пальчики, позволив себе предаться тому, что леди Аметист называет демоническими добродетелями : Гордыне и Жадности. Мне даже захотелось повернуться к моей девушке, обнять ее, скользнуть руками туда, куда, наверное, не стоит... Удержался я с некоторым трудом. Особенно, когда уловил от Гермионы сложный эмоциональный конструкт, который смог расшифровать как Вообще-то не возражаю, но сейчас не время и не место . Пришлось жестко брать под контроль реакции тела, чтобы не продемонстрировать окружающим, чего я сейчас хочу... И хорошо еще, что ученические мантии позволяют скрыть уже начавшуюся реакцию. Но вот покраснели мы с Гермионой вместе.
Между тем впереди послышались голоса. Опять Шестой Уизли с Малфоем ругаются. Вот не могут они без этого. Надо сказать, что, в отличие от прошлого раза, Малфой стал находить лучшие подколки... Или просто я стал их иначе воспринимать?
— НУ Ж НЕТ, ПАРЕНЬ!!!
Вспышка белого света чуть было не заставила меня моргнуть, но... Это точно был не Малфой: палочка в его руке указывала в пол. Так что колдовал точно не он.
— Фините! — наше с Гермионой заклинание сдвоенным ударом возвращает Малфою человеческий облик.
— Вы что делаете?! — возмутился Крауч-младший. — Он атаковал вашего друга в спину!
— Друга?! — скривился я. — Вы как скажете! А вот, не имея возможности добраться до тех, кто избежал Азкабана, отыгрываться на детях — низко!
Заклинание Грюма я принял на даэдрическую перчатку. Устойчивость к магии , на которую был заклят этот экземпляр, сработала, так что в белого (а может — и черного) хорька я не превратился.
— Профессор Грюм! — непонятно откуда выскочила Макгонагалл. Книг у нее на этот раз не было. — Мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! Даже если студент провинился — Вы можете снять баллы, или же назначить отработки. Но не превращать непонятно во что!
— Баллы, говорите, — фыркнул Грюм. — Что ж... Гриффиндору — пять баллов. За постоянную бдительность.
Грюм повернулся спиной, и двинулся к кабинету. Признаться, меня так и подмывало проверить на постоянную бдительность его самого... И, если бы не Макгонагалл, так и стоявшая тут же — я бы, наверное, не совладал с искушением.
Урок прошел как обычно. Описание очередной пакости, которой один волшебник при желании может устроить другому, а потом — заклинания, которые могут помочь с оной пакостью справиться. Видно было, что Крауч реально в теме , и честно делится накопленным опытом. Так что скучно не было. А по завершении урока...
— Поттер! — окликнул меня Грюмокрауч на выходе из кабинета. — Ты уже знаешь суть первого испытания?!
Я фыркнул.
— Ночью я спал... и мне снился сон. Так что — знаю.
— Используй свои сильные стороны!
Я фыркнул еще раз. Летать наперегонки с драконом мне как-то не хотелось...
.
* * *
Втроем мы шли к месту, указанному как пророческими видениями, так и расчетом Пути-к-Победе. Даже в три палочки нам еле-еле удавалось удерживать в фокусе левитационного заклятья перемещаемый объект. Проблема была даже не в его массе, которая была, конечно, велика, но... Веса нет , так что, наверное, справились бы и вдвоем. Но вот чтобы не позволить уничтожить тонкую электронику внутренней структуры объекта заклятьями, окружающими Хогвартс (да-да, удалось выяснить, что технологические объекты не работают вблизи Хогвартса не из-за несовместимости магии и технологии : само присутствие перемещаемого объекта являлось живым отрицанием этого тезиса), а из-за специально наложенных заклятий. К счастью, добытый предмет был рассчитан на противодействие в том числе и колдовским атакам... Но вот перемещать его с помощью заклятий при активированной защите — это из разряда достать левой ногой правое ухо . Но мы как-то справлялись... Однако, для этого пришлось полностью сфокусироваться на поставленной задаче, и не отвлекаться на окружающую действительность.
Директор Дурмстрага стремительно пересек квиддичное поле.
— Что это такое?! — возмущенно спросил Каркаров, тыкая пальцем в сторону перемещаемой нами конструкции, окутанной мерцающими вспышками защиты.
— Это? — переспросил я. — Спарка непосредственной обороны Возмездие с легкого крейсера класса Неистребимый , именуемого в Империуме не иначе как Нечестивым . Оборудована собственным источником питания и независимым генератором поля Геллера, что позволяет использовать ее даже в Хогвартсе.
— И что же вы... — Каркаров запнулся, — ...здесь делаете с этой штуковиной? — понятно было, что слова спарка непосредственной обороны ему ничего не говорят. Н вот на колдовские знаки, украшавшие всю внешнюю поверхность малой башни, Каркаров старался не смотреть. Возможно, некоторые из знаков были директору школы, в которой преподавали темные искусства, были знакомы. А может, они, а также нелогичная и бессмысленная архитектура
— Разве не очевидно? — удивился я. — Мы несем Возмездие . Во имя Луны, — я кивнул в сторону белобрысой.
Тяжелый удар сотряс Хогвартс. Луна, сотрясаемая приступами хохота, села на попку, и не смогла сохранить концентрацию, необходимую для левитационного заклятия. А вдвоем мы эту махину, естественно, не удержали.
.
* * *
Я вышел на поле. Хвосторога сидела над гнездом, злобно посматривая по сторонам. Время от времени драконица выдыхала длинный язык пламени.
Трибуны зашумели. Видимо, многие из зрителей хотели увидеть, как дракон прикончит мерзкого предателя , поганого полукровку , убийцу Лорда , и так далее, в зависимости от политических пристрастий ожидающего.
Я смотрел на хвосторогу. Хвосторога смотрела на меня. Пауза затягивалась. С трибун уже понеслись оскорбительные выкрики. Я усмехнулся и щелкнул пальцами. Пространственная складка схлопнулась, и взорам почтеннейшей, многонеуважаемой публики предстала принесенная нами и заботливо установленная малая бронебашня в самом что ни на есть готическом стиле, изукрашенная в меру фантазии ее создателей.
Я коснулся ладонью руны опознания на входной диафрагме (будь спарка установлена, как ей и положено, на крейсере, к ней вел бы специальный коридор под внешней броней). Руна полыхнула священной лазурью, признавая меня как имеющего право. С легким шелестом диафрагма раскрылась, и я скользнул в кресло оператора-наводчика.
Крейсера класса Неистребимый строились на верфях Золотого Кольца колдунами-фабрикаторами К'Сала для колдунов. Поэтому никаких управляющих устройств в ложементе стрелка предусмотрено не было, а роль прицельной аппаратуры исполняла нерожденная тварь, скованная и подчиненная.
Я положил руки на неподвижно вплавленные в ложемент рукояти, соединяя свой разум с тем, что заменяло нервную систему нерожденной твари.
Блоки стволов сошли с транспортных стопоров и провернулись. Сама же башня двинулась влево-вправо, проверяя работу механизмов. Легкая эйфория, охватившая меня, указала на полную исправность спарки и ее готовность к бою.
По меркам даже орбитальных сражений дистанция была щаз рукой достану . Да и цепь, приковавшая хвосторогу к гнезду, не давала ей ни какого шанса.
Корпуса даже гражданских челноков делались настолько прочными, что сбить их не только из ручного оружия, но и орудиями легкой бронетехники — задача далеко не тривиальная. Возмездие же было рассчитано на то, чтобы пробивать пустотные щиты и разрушать броню Громовых птиц и дропподов космодесанта. Так что предполагать, что драконья чешуя сможет послужить защитой — было бы запредельным пессимизмом. Но, на всякий случай, я активировал пустотные щиты.
Я поймал хвосторогу в прицельную марку, и отдал приказ на открытие огня. Демон завизжал от радости, отправляя в живую мишень болты нечестивой энергии варпа. Несколько секунд, и от грозного хищника неба остались только разбросанные в довольно-таки большом радиусе куски мяса...
Как говорится, убить дракона — просто... А вот теперь попробуй докажи, что имел право его убить...
.
* * *
Я сел в кровати и потянулся. Хороший сон. Очень хороший. И ведь я даже знаю, где эту самую спарку непосредственной обороны достать... И даже догадываюсь, как ее протащить так, чтобы никто не понял, что правило только палочка было нагло нарушено. Проблема только в том, что расплатиться за нее я не смогу: нет у меня столько душ...
Проведя необходимый утренний ритуал приведения себя в порядок, я спустился в гостиную Гриффиндора. Луна и Гермиона уже ждали меня там, устроившись напротив козырного запасного выхода из Хогвартса.
Рассказывать сон девочкам, разумеется, не было никакой необходимости, поскольку они в нем участвовали.
Я плюхнулся на диванчик рядом с ними и уставился на игру языков пламени в камине. Под моим взглядом эти языки постепенно приобретали синий окрас. И в них, среди небесной лазури начали мелькать линии, способные заставить расплавленную сталь выглядеть черной. Нити пламени, способного испепелить саму ткань реальности, сжечь и расплести нити судеб...
— Не надо, Анри...
Немного придя в себя, я обнаружил, что Луна сидит у меня на коленях, а Гермиона прижимается ко мне сбоку.
— Не надо... — повторила Луна. — Не жалей о том, чего не получить. У тебя же есть свой план. Крылья Танцующей-в-Небеса уже готовы поддержать тебя в бою.
— И первые шаги на Пути к Победе уже сделаны, — вклинилась Гермина.
Я улыбнулся. Огонь в камине вернул себе естественный цвет, избавившись от искажения, которое Хаоса суть , и из него пропали огненные молнии, опасные даже сейчас, когда они — не более, чем смутные видения...
Глава 76. День дракона
Разумеется, Грюмокрауч не мог не поинтересоваться ходом подготовки главного действующего лица к первому этапу Туринра. Точнее — ему было кровь из носу необходимо узнать, насколько требуется подыгрывать мне, чтобы я не оказался слишком далеко от первого места, и разрыв между мной и первыми входящими в лабиринт не оказался чересчур велик.
— Поттер! — громыхнул он, вынырнув из-за поворота... и резко падая на каменный пол замка, чтобы пропустить над собой вспышку невербального экспеллармуса. — Неплохо, — неохотно одобрил Пожиратель Смерти, отыгрывающий многоопытного аврора. — Кто попроще, вроде Малфоя, — старшего или младшего, Крауч решил не уточнять, — мог бы попасться. Но вот даже в первом испытании детские фокусы тебе точно не помогут. У тебя есть план?
— Есть ли у меня план? — переспросил я. — Есть ли у меня план? У меня всегда есть план!
— Отсыплешь? — усмехнулся Крауч.
А я взял, да отсыпал.
В ходе занятий в варпе нам с Гермионой и Луной доводилось добираться до некоторых очень странных мест. И в одном из них, одном из тех, что мы посещали, пожалуй, почаще прочих, мне и перепали десяток доз серенького порошка. Наркотиком его назвать, пожалуй, нельзя. Судя по словам продавца, которому в тот момент солгать было затруднительно, привыкания он не вызывает. Зато вот сознание он расширяет до такой степени, что неподготовленный легилемент, заглянувший в такой разум — серьезно рискует. Вот я и взял себе и девочкам немного. В качестве оружия последнего шанса . Наряду с некоторыми другими Веществами, включая такие, которые позволят мне сбросить с орбиты и порвать в клочья ударный крейсер Космических волков. Выживание после такого подвига не предполагается. Но если вопрос станет в том, умрут ли мои девочки... или же я захвачу врагов с собой к вратам Лабиринта — выбор вряд ли будет слишком уж сложен.
Ну а меньшими, не настолько радикальными средствами можно и поделиться. Глядишь, одним противником меньше будет... А может — и не одним. Все-таки к восприятию реальности, расширенной Губительными силами, привыкать следует понемногу. А если сразу закинуться полной дозой — отбыть в Эмпирии несложно.
— Хм... — произнес Крауч, взмахнув палочкой над угощением. — Хм... — повторил он еще раз, и принялся колдовать уже серьезно. — Серьезно? — он посмотрел на меня, на ампулу с серым порошком, потом — снова на меня. — А Праха Вечности у тебя в такой же ампулке не найдется?
— Вы еще про Тени Владык спросите, — отозвался я. — Я бы посмотрел на того идиота, который Вам ответит.
— Иногда отказ отвечать неплохо заменяет сам ответ, — криво усмехнулся имитацией искалеченного лица Крауч. — По крайней мере, ты понял, о чем я. А это не часто встречается даже среди выпускников Академии Аврората. Не говоря уже о недоучившихся школьниках. Но, все-таки, столь сильнодействующие средства — это, наверное, уже перебор. Постарайся подобрать что-то посередине. Не столь тривиальное, как экспеллармус, но и не Прах Вечности...
— Пусть организаторы не экономят на щитах, — фыркнул я. — Раз уж недоучившегося мальчишку выпихивают против дракона — этому самому мальчишке будет недосуг задумываться о безопасности тех, кто приперся посмотреть на новые гладиаторские игрища.
— Что ж, — кивнул головой Крауч-младший. — Полагаю, мы поняли позиции друг друга. Не скажу, что во всем согласен с тобой... Но точка зрения аврора, старого бойца, сидящего на трибуне, и мальчишки, стоящего напротив сильного врага, — слова дракон Каруч не произнес, — будут очевидно разными. Однако помни: среди зрителей будут и те, кого ты вряд ли захочешь потерять. И, да... Раз уж ты мне отсыпал дозу, отдавать ее я не буду. Пыхну, пожалуй, на досуге. Эффект должен быть... любопытный.
Учитель ЗоТИ двинулся дальше по коридору. Когда же он отошел достаточно далеко, кистень, ласкавший мою левую руку, обрел новую форму. Что любопытно, глупую маггловскую поделку Крауч демонстративно не замечал ... но при этом держался так, чтобы достать до него было бы максимально неудобно.
Луна подпрыгнула и крутнулась на одной ножке. При этом подол ее мантии взлетел достаточно, чтобы стала заметна приверженность девочки к традиционному стилю ношения волшебной одежды. И осознание этого вызвало стремительный отлив крови от моей верхней головы.
Еще раз подпрыгнув, Луна повисла у меня на шее и подарила сладкий-сладкий поцелуй. Я мял мантию у нее на спине... и там, где назвать то, чего я касался спиной — уже не получалось. И вспоминал старую шутку про но под одеждой-то они — голые! * Тем более, что Луна уже показала мне, что в данной шутке доля собственно шутки — очень уж невелика.
/*Прим. автора: в оригинальной истории данная фраза была использована в качестве аргумента в пользу того, чтобы не пускать мужчин в Смольный институт благородных девиц... Но, полагаю, в чопорной Британии лица с мозговым аппаратом военно-полевого, облегченного образца тоже встречались*/
