Барон приготовился. Эльф атаковал первым, и Карнелий от удара уклонился. Противник вновь сделал выпад, барон успел поставить блок. Лундес посмотрела на Ирвинга, державшегося в стороне.
— Лундес! — крикнул ей барон. — Предупреди Фредрика! Беги скорее!
Путь был свободен, и Эверли даже метнулась вперед, но услышала болезненный стон Карнелия. Его ранили. Астанец был слишком быстрым, слишком ловким и, в отличие от барона, совсем не уставал. Лундес отчаянно глянула в сторону Анатары, но все-таки вернулась к Карнелию. Не могла она его бросить. У нее был посох, а Нериан был простым человеком и уже уступал противнику.
— Нет! — взревел Карнелий от досады. Он ненавидел принцессу за промедление и себя за слабость. — Не надо, я справлюсь! Предупреди Фредрика! Они же убьют его! — В этот момент противник повалил барона на землю.
Лундес вступила в бой.
— Это ведь Фавластас научил тебя, — между прочим заметил Ирвинг, все еще наблюдая за ней со стороны. — Танец аданея. Единственный боевой стиль, с помощью которого можно использовать посох.
Лундес не ответила. Сосредоточилась на демоническом эльфе, желая побыстрее разобраться с ним и броситься к Фредрику. Резкие шаги, прерывистое дыхание и мимолетные удары, броски — все это напоминало агрессивный танец, танец чертей. Эверли действительно сражалась боевым стилем аданея.
Шаг, шаг, бросок, бросок, вверх, стук посохом, кинжал, шаг, шаг! Вновь и вновь она повторяла движения, и барон вскоре подстроился под нее. Теперь они действовали слаженно, и астанец стал сдавать позиции.
— Шаг, шаг... как все знакомо, — говорил Ирвинг. Лундес чувствовала на себе его взгляд.
Карнелию удалось повредить ногу эльфа, и тот упал на колени. Эверли занесла посох, как вдруг перед глазами ее все переменилось. Пропал астанец, исчезли и Карнелий с Ирвингом.
Тяжело дыша, принцесса огляделась по сторонам. Вокруг все было иначе. Не было ни рощи с голыми деревьями, ни холодного воздуха. Напротив, ее обдало жаром. Под ногами зашелестела листва и вихрем закружилась над каменным полом. Лундес вздрогнула и растерянно посмотрела в светлое небо. Солнце... высоко над землей. Как это возможно? Полдень?
Она запаниковала. Все было чужим, даже запахи. Прямо как в Утреннем Лике. Со всех сторон ее ограждало множество арок. Потолка не было, лишь бескрайние небесные просторы.
Фредрика могли убить, а она оказалась черт знает где.
— Карнелий! — крикнула она, кинувшись вперед.
И тут по ступеням прямо ей навстречу вышел человек. На лбу его красовался золотой обруч с изображением герба Непоколебимого — два глаза и шесть перекрещенных мечей. Борода, подобно той, что была у Ирвинга и Фавластаса, украшала его ужасно худое лицо. Подбородок у незнакомца был кругловатым, совсем не таким, как у императора. Его карие глаза смотрели сквозь Эверли. Он был удивительно сосредоточен и погружен в неведомые Лундес думы. Она отошла в сторону, хоть уже и поняла, что ее не видели. Быть может, она умерла и стала призраком? Ей в голову приходили мысли и похуже.
Незнакомец гордо вскинул подбородок и развел руки в стороны. Широкие рукава его балахона заблестели на солнце.
— Лундес! Лундес! — поначалу крик барона доносился откуда-то издалека, постепенно приблизился, и наконец принцесса ощутила болезненный толчок.
Очутилась она на земле, на груди ее откуда-то взялась кровь, и неприятно ныла рука, а Карнелий в разорванной одежде защищал ее от единственного врага — Ирвинга. Ничего не понимая, Лундес посмотрела на мертвого астанца.
— Ты убил его?
— Что с тобой? — Карнелий не смотрел на нее: держал перед собой меч и следил за Ирвингом. — Да, убил! Ты что, все еще одержима? Солгала нам с Фредриком?
— Да что случилось?! — вконец запутавшись, воскликнула Лундес и поднялась. — Я не одержима, просто меня учили так сражаться!
— Я не об этом. А о твоем бешеном взгляде и голубом свечении, которое только что исходило от тебя.
— Что?! Да меня здесь даже не было! Я видела человека в золотой диадеме посреди какой-то каменной площадки.
— Что еще ты видела? — очень заинтересовался Ирвинг.
— Да сгинь ты в аданей! Я больше ни слова тебе не скажу!
— Вбок! — неожиданно скомандовал барон, дернув ее за руку. Земля под ними провалилась, и они стали куда-то падать. Лундес истошно кричала, крепко сжимая руку Карнелия. И он не отпускал, даже когда их полет внезапно закончился. Внизу было так же темно, как и наверху. Сердце принцессы бешено колотилось. Барон подтянул ее к себе и прижал к стене, за которую держался. Под ногами оказался выступ, сверху сыпалась земля. Вскинув голову, Лундес не увидела сияющей точки. Должно быть, Ирвинг похоронил их. Карнелий стал осторожно продвигаться по выступу и Эверли тянул за собой. Наконец он нащупал отверстие в земле и перебрался туда, втащив и Лундес.
— Как Владимир? — спрашивал Констар у Фредрика вечером того же дня.
— Не знаю. Кажется, он еще бредит.
— Он не приходил в сознание?
— Очнулся ненадолго, — ответил Фредрик. — Только вот вел себя странно.
— Что он сказал? Объяснил, что на самом деле случилось в Порт-Лагуне? На самом деле, а не то, что он шептал бессвязно. Симион не поднял бы на него руку.
— Да, — согласился Фредрик. — Симион, конечно, псих, но он всегда защищал Владимира, даже от отца. А теперь тиран мертв, и он тем более не стал бы, получив трон, нападать на брата.
— Вот именно. — Констар мрачно посмотрел в окно, пытаясь сообразить. — Тиран мертв. Что немаловажно.
— Ты знаешь, Владимир извинился, — сказал Фредрик.
— За что?
— За то, что обратился к нам за помощью. И вот теперь скажи, бредил ли он?
— Одно ясно. Владимиру досталось. Я не верю, что Симион пытался его казнить, но как-то наказать за взаимодействие с нами вполне мог. Или Владимир просто не хочет говорить правду.
— Может, его зельем одурманили? — предположил Фредрик.
— Мглистая ведьма могла, — подхватил идею Констар. — По приказу Симиона. Вдруг то были пытки, а не казнь. Может, Симион пытался повредить Владимиру память, чтобы тот подзабыл, чью сторону выбрал. Вот наш кузен и не помнит, что частенько бывал с нами. Я слышал, что мглистая магия дурно влияет на память, особенно если часто мучить ею.
— Медленная пытка? — Фредрик ощутил холодок от одной только мысли. — По мне, так милосерднее казнь. Думаешь, Симион способен так издеваться над братом? Да еще мглистой магией. Потому что если да, то он просто копия своего отца.
— Что бы Симион ни сотворил с Владимиром, до него он больше не доберется. Кузен останется с нами, поправится, и память его восстановится. Тогда он сам расскажет нам правду.
Фредрик утвердительно кивнул и потер глаза.
— Выглядишь усталым, — заметил Констар. — Тебе стоит лечь пораньше.
— Сперва я хотел бы переговорить с Лундес и Карнелием.
— Но ведь сегодня их не будет. Тебе не сообщили?
Фредрик изменился в лице, а Констар тут же пояснил:
— После полудня в замок прибежал один юнец и принес от них весть. Они решили отправиться в Тредат. Мальчуган сказал, что у нашей эльфийской принцессы проявились магические способности, и она хочет провериться у Элестера.
— Провериться у Элестера? — переспросил Фредрик, посчитав, что переутомился и не расслышал. — Констар, что за бред? Великие боги, да Лундес даже подходить к Элестеру боится! Какой мальчуган? До Тредата три дня пути! Эта весть... все это не имеет никакого смысла. Полный абсурд!
— Я думаю, — аккуратно начал Констар, — а что, если она отправилась к Элестеру, чтобы доказать ему что-то? Показать ему какую-то новую силу, способность. Ведь он считал ее ничтожной и бесполезной. А она, что бы ты ни говорил о ней, гордая и мстительная.
— Констар...
— Фред, прошу. Я не хочу спорить с тобой и не буду. Я знаю, что тебе она нравится и ты не можешь быть объективен сейчас. Но она гордая и мстительная. Говорю, что вижу. Я не даю тебе советов и не учу жизни. Я всего лишь говорю, что она могла отправиться к Элестеру, чтобы показать ему новую способность. Лучше скажи, это ты помог ей развить ее магию?
— Да, — коротко ответил Фредрик. — Помог. Но это тут совершенно ни при чем.
— Ты злишься?
— Нет.
— Я же вижу.
— Я знаю, как вы с отцом к ней относитесь. Так же, как и многие другие. Я тоже не хочу с тобой спорить. И я не злюсь. Но она не отправилась к Элестеру. Иначе где тогда Карнелий? Как это бредовое сообщение объяснило его исчезновение?
Констар вздохнул, предчувствуя ураган, но свою мысль все же высказал:
— А что, если она что-то сотворила с ним?
— Война окончена, — жестко сказал Фредрик. — Фавластас мертв. Лундес в своем уме. Она не шпионка и не убийца. Ты ошибаешься, брат. Я очень устал доказывать это всем. Снова и снова. Ты должен мне верить, я прошу тебя. Мне очень нужна твоя поддержка. С ними что-то случилось, и я должен найти их. Лундес тут ни при чем, я готов поклясться тебе в этом. Или ты считаешь, что я настолько необъективен?
— Ну хорошо, — уступил Констар. — Хорошо. Ради тебя. Дальше спорить мы не будем. Прошу лишь об одном: не отправляйся на поиски сейчас. Не ночью. Это небезопасно и пользы все равно не принесет. Я отправлю отряд немедленно, а ты дождись утра. Я настаиваю. Если их не найдут до рассвета, мы отыщем их вместе. Пожалуйста, послушай меня.
Какое-то время братья внимательно смотрели друг на друга, потом Фредрик все же кивнул и тихо сказал:
— Надеюсь, их найдут.
— Тогда пойду распоряжусь, — удовлетворенно проговорил Констар. — Подниму своих людей и отправлю на поиски. А ты отдохни. Сегодня ты уже ничего не изменишь.
Констар вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Факелы на стенах всколыхнулись и затрещали.
Анатара окунулась в сон. Улицы опустели, в домах потухли свечи, на внешней стене города сменился дозор.
Сначала было тихо, слишком тихо для того беспокойного времени.
Шаги Владимира глухим эхом разносились по пустынным коридорам графского замка. Настроен он был решительно: не оглядывался и не замирал.
В ту ночь на нем была чистая одежда, которую ему дали в графстве, а чтобы скрыть подаренный Фавластасом кинжал, принц накинул длинный халат и туго завязал его. От раны не осталось и следа. Теперь Владимир должен был убить кузена. Придав своему лицу измученный вид, принц шагнул в покои.
Разумеется, Фредрик не смог уснуть. Сидел за дубовым столом, перед ним лежали какие-то записи. Всемогущие не отдыхают, подумал тогда Владимир, и рука его непроизвольно потянулась к кинжалу, висевшему под халатом. Но нет: пальцы разжались, рука опустилась. Еще рано.
— Владимир? — Фредрик напряженно посмотрел на брата и, не отрывая от него взгляда, медленно поднялся из-за стола.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал принц, продолжая играть больного и немощного. — Я кое-что скрыл от тебя.
— Не надо было ради этого подниматься с кровати, Владимир.
Принц пошатнулся и поморщился, затем с трудом приподнял голову и выдавил из себя:
— Нет, это важно, Фред. Я должен сообщить тебе кое-что, что мне удалось узнать в Порт-Лагуне. Хочу рассказать, как все было на самом деле. — Он сделал пару неуверенных шагов в сторону Фредрика и оперся рукой о стену. Отлично он разыграл ослабшего от ран.
— Хорошо, я внимательно тебя слушаю, — заверил его обеспокоенный граф. — Что случилось в Порт-Лагуне?
— Я все скажу, но только тебе, сейчас... надо осторожно... — Он сделал широкий шаг от стены, как будто изо всех сил старался самостоятельно добраться до кузена. Граф вмиг оказался рядом и подхватил брата.
— Владимир...
Внезапно Фредрик почувствовал дикую боль. Он был в таком шоке, что даже не вскрикнул. Глаза его бешено взглянули на кинжал, торчащий из его живота.
— Владимир?! — отчаянно произнес страж и попытался крепче ухватиться за кузена, чтобы удержать равновесие. Но принц резко выдернул кинжал, отчего Фредрик вскрикнул. Опьяненный зельем Гаус стал отступать к двери. — Владимир! — Задыхаясь, граф повалился назад на кровать. Простыня тут же окрасилась в красный цвет. — Почему? Как ты мог?! — Горечь и боль сочились из уст Фредрика. Не мог он поверить в произошедшее. — Почему? — Страж с трудом раскрыл ладонь и показал порез. — Ты клялся! Ты же клялся!
Прихватив окровавленное оружие, Владимир выбежал из покоев. Фредрик издал протяжный стон и скатился с кровати на пол.
Увидев, как "раненый" Владимир промчался мимо, Констар окликнул его и даже хотел догнать, но тут увидел распахнутую дверь покоев брата.
— Фред? — настороженно позвал Констар, подступив ближе. — Фредрик?
Войдя в покои, он стал искать глазами брата и увидел его на полу, рядом с окровавленной кроватью.
— Фред! — в ужасе воскликнул Констар. — Нет... — Он упал на колени возле брата.
— Владимир... это сделал Владимир... — захрипел Фредрик.
— Тише... тише... Я позову лекаря, лежи...
— Догони Владимира, он предал... он... — Страж замолчал.
— Нет! — взмолился Констар. — Нет, только дыши! Дыши, Фред, дыши... сейчас...
Констар поднялся на ноги и кинулся к двери. Побежал за Скарлизом, исчез совсем ненадолго, но для Фредрика времени уже не было. Реальность теряла краски, ускользала от него, и он ничего не мог поделать.
— Фред? — Граф снова ощутил прикосновение брата. — Фред, здесь Скарлиз.
Констар вернулся и привел с собой лекаря. Вдвоем они переложили Фредрика на кровать. Скарлиз достал жезл.
— Я не позволю тебе умереть, не позволю, — при этом твердил Констар.
— Догони Владимира, — шевелил губами Фредрик. — Предупреди отца... что-то случится... предупредите стражей... Скарлиз...
— Не говори, пожалуйста, — просил его Констар.
— Послушай меня, — голос подводил Фредрика. — Догони... отец в опасности... теперь, когда... Скарлиз здесь...
Констар зажмурил глаза. Да, аданей их всех побери! Он и сам понимал, что должен был бежать. Но ведь его брат умирал. Как он мог бросить брата? А остальную семью? Лейру, отца? Необходимо было найти и остановить Владимира.
— Я вернусь, брат. Не закрывай глаза. Смотри на меня. Не смей сдаваться! Я сейчас. — Констар задержался еще буквально на пару секунд и выбежал из комнаты.
Все это время Скарлиз пытался залечить рану командира, но ничего у него не получалось. Из тела верховного стража стремительно уходила жизнь, и не было шанса остановить это. Однако этот лекарь отличался упрямством. Вновь и вновь он нашептывал заклинания.
— Закрой рану "паутиной", — на последнем издыхании велел ему Фредрик. — Заклинание... позволит... мне сражаться какое-то время.
— "Паутина" недолговечна, — возразил Скарлиз. — Это обманка. Она уберет рану ненадолго, а когда действие ее закончится, вы умрете.
Только Фредрик и так умирал. Закрыл глаза и обмяк. Времени на раздумья совсем не осталось, и Скарлиз принялся накладывать магическую паутину. Работал лекарь беззвучно, пользуясь легкой, полупрозрачной силой, а когда закончил, граф снова пришел в себя — даже на ноги поднялся, словно раны и не было. Увы, мера и впрямь была временная, и Скарлиз виновато смотрел на обреченного верховного стража.
