К моему удивлению, в пещере царила поразительно-звонкая атмосфера: морпех и Франц, с шуточками и смехом, замывали кровавые следы, младшой смотрел на них с недовольной миной, мол, "спать не даете, своими похахатушками"!
А чайник также продолжать кипеть, не снятый с огня!
Убью, раззвиздяев!
Нет, не убью, конечно.
Но стукну. Больно. Вот, как только смогу хоть раз подкрасться незамеченным — так сразу и стукну! Трижды!
Дав себе торжественное обещание вновь начать тренировки, со вздохом взялся за тряпку: вроде мозгов у человека всего пара-тройка килограмм, а вот разлетаются они во все стороны в таком количестве, будто их все десять!
* * *
Новости такие, что вроде и повод для радости есть, а радоваться — сил нет!
Бен не радостный, Вродек не особо радостный, Олег не слишком радостный, а младшой предпочитает дрыхнуть, чем разбираться в хитросплетениях происходящего.
Эх, детство, детство...
Франц прислушался к творящемуся за столом, ругая себя последними словами за импульсивность, скрытность и нерешительность. Трое взрослых шумно швыркали чай, по очереди ныряя ложками в пластиковую тару с вареньем. Предлагали и ему, да пришлось отказаться — слишком много сладкого, слишком много горячего и пахучего.
И очень много такого, о чем надо подумать. Подумать положив голову на лапы и полуприкрыв глаза, вон, почти как Олег, улетевший в дальние дали. Зря сказал, что на Олега нельзя печать наложить — скоро они вспомнят и потребуют объяснений. А что объяснять, и самое главное — как? Как объяснить слепым и глухим, что такое коричневая лампа или белое облако. Нет в человеческом языке не только терминов, даже приблизительно, "на пальцах", невозможно объяснить.
И опять-же, младшой считает, что Олег поймет, а вот старший и ... Еще старше — не поймут.
Олег вообще уникум, по мнению младшого. По сравнению со многими — совершено адекватный и нормальный, породистый волк. Но в голове — каша, а в эмоциях — полная... Каша! В последние дни, правда, подутихомирился, но вот зуб, зуб волчицы, остро пахнущий и непонятный, будоражит воспоминания.
Франц неосторожно зарычал, привлекая к себе внимание.
— С чем-то не согласен? — Удивился Вродек. — Или можешь больше рассказать?
— А о чем речь шла? — Совершенно забыв о своем "невинном возрасте", поинтересовался Франц, в полный голос.
— О том, что кто-то сильно врет! — Бен тяжело вздохнул, опередив Олега лишь на пару ударов сердца. — Давай сначала. Кто вы, сколько вам лет и... Вообще!
Молодой тагрисс с улыбкой устроился за столом, между Олегом и Вродеком, напротив Бена.
— С начала... Начало простое — у волчицы, раз в восемь лет, появляется потомство. Двое, реже — пятеро, волчат. Если волчат пятеро — Хозяева отбирают двоих, самых здоровых, бросая остальных на произвол судьбы. — Франц вздохнул. — Я -четвертый, а младшой — пятый. Матери у нас разные, но вот Хозяин — один, был. Тот, что у вас в клетке сидит.
— Уже не сидит. — Поморщился Бен. — Совсем с катушек съехал, начал на стенки бросаться, решетку грызть, в общем, пришлось заморозить...
— Уже вскрывали? — Олег наклонился вперед, ожидая подробностей.
— Погоди, пусть дорасскажет! — Отмахнулся морпех, давая понять, что рассказывать нечего.
— Наш Хозяин заключил соглашение со своим Старейшим или Мудрейшим, что получит во владение все земли, которые сможет взять под руку, запугав, купив или каким-либо иным, способом. Хозяин долго проклинал себя, что подписался на этот договор, но что-то было плохо в его стае и это предложение было ему очень необходимо. — Франц смежил веки, вспоминая все ругательства, что вываливал на головы младших, тагриссов и новообращенных, Хозяин Марвэ. — За два осенних сезона — месяца — собрали пару городов, в которых перезимовывали дважды. Хозяин предпочитал зимовать в более теплых краях, и на время его отсутствия наступала вольница, окончившаяся катастрофой — на третью зиму новообращенные сцепились с тагриссами, в прямой схватке. Результатом стало уничтожение целого города людей и недовольство Хозяина, которому пришлось вернуться из блаженного тепла райского побережья, в собачий холод Канады. Нашли еще один город, пригодный под поставку, но... Морозы сделали свое дело — тагриссы ослабели, а новообращенные, без поддержки, оказались плохими вояками против детей и внуков тех, у кого вместо крови оружейная смазка. Было бегство, унизительное, позорное, завершившееся пленом и клеткой.
— Все Младшие видят печати Хозяина? — Вродек сжимал в руках металлическую кружку, не замечая, что она уже давно опустела.
— Младшой видит лучше и издалека. Он больше зверь, чем я. Острее нюх, вернее — глаз. — Франц вздохнул. — Думаю, это есть у всех...
— Надо в город возвращаться. Чистить и зачищать! — Бен скрежетнул зубами. — Там, сейчас, такие дела намечаются, что "лишних" глаз и ушей, быть не должно. Иначе — быть беде.
— Сперва увезешь Вродека и часть поклажи. — Олег отодвинул свою кружку и с сожалением посмотрел, как тонет в банке ложка. — Он осмотрится, понюхает. Вторым путем — волчат. А дальше — по обстоятельствам.
— Куда увезешь? — Не понял чех. — В город?
— В пещеру. Мы там с Анной-Мариной, ночевали. — Понятливо разулыбался Аркан. — И до города недалеко, и нора неприметная. Будет нам схрон.
— А ты с нами не пойдешь? — Франц услышал уклончивое "по обстоятельствам" и уцепился за него.
— Да куда ж я от вас-то! — Толстяк шмыгнул носом. — Хотелось-бы, конечно, своим путем пойти... Но... Холодно, да и скучно одному...
... Анна-Марина, словно чувствуя что-то, не отходила от отца ни на шаг, не оставляя его без внимания, не сводя глаз. Трое суток назад пропали Аркан и Керпер, а теперь дальние посты сообщили, что видели Младших.
Может быть это те самые, которых свел чокнутый русский, а может быть и передовой дозор новой волны, волны голодных и рыщущих, оборотней, спешащих пожрать все, пройти дикой, саранчиной армией, оставляя после себя холодные дома и поля обглоданных костей.
Кайта металась, проклиная не вовремя пропавшего Бена, единственного, кто мог выбраться к соседям, узнать новости и принести в клювике известия.
Эрнест отмахивался от женщины, понимая, что та просто истерит — с момента ссоры все валилось у нее из рук, словно кто сглазил.
Анна-Марина наблюдала за отцом и восхищалась его выдержкой и спокойствием.
Общий договор уже сбили в бумагу и, не пропади морпех, со своим чудесным свойством перемещаться по воздуху — все уже сидели бы за огромным, круглым столом, подписывая его.
А это — новая глава в жизни людей!
Несколько городов сливались воедино, набирая жителей, устанавливая единые правила и формируя вооруженные силы, способные дать отпор не только Младшим, но новообращенным, а если все будет хорошо и исследования Хозяина не сорвутся, то и Хозяевам не поздоровится!
— О чем задумалась? — Эрнест наблюдал за дочерью, удивляясь произошедшим с ней изменениям.
Беременность не украсила ее. Не сделала мягче или женственней. Но вот в глазах загорелись огоньки понимания, и теперь уже можно было подумать о передачи власти именно ей.
"Их бы с Вродеком поженить!" — Помечтал Талль, на мгновение расслабившись. — "И пара была бы хорошей, да и уравновешивали бы они друг-друга... Только, вот жив ли оборотень? С толстяка многое что станется — тормозов он не ведает..."
— Правитель! К вам профессор Милтон. — Картер оставил вместо себя неплохого парня, но... Это был не Картер, с его простецким чутьем, отсекающий своего Босса от мелких и заурядных проблем, передвигая "текучку" на тех, кто мог решить все намного быстрее.
— Пригласи, пожалуйста... — Эрнест, вдруг, вспомнил зеленые глаза толстяка, блеснувшие, когда он узнал, что город на полном серьезе готовится к войне с вампирами!
Сейчас так глаза не блестят! Так блестеть глазами могли в другие времена, другие люди, наполненные другими силами.
Талль снова мысленно дал себе слово, обязательно отыскать Олега.
Есть им о чем поговорить!
— Профессор! — Эрнест вышел из-за стола, делая шаг навстречу мужчине, с красными, воспаленными от недосыпа и сидения за экраном, глазами, выбритым черепом и трехдневной щетиной, как минимум. — Что-то уже получилось?
— Черта с два получилось! — Милтон раздраженно плюхнулся на стул, проигнорировав протянутую для приветствия, руку. — Какая сволочь отдала приказ заморозить гада?! Он же теперь разлазится, как паштет протухший! Все в желе после заморозки! Исследовать-то и нечего! Неужто нельзя было ему голову отстрелить? Цианидом накормить, в конце-концов?! Столько наблюдений, затрат и все зря! Вот скажи мне, Эрнест, это разве не вредительство?
Милтон чихнул и похлопал себя по карманам, в поисках носового платка. Не нашел. Чихнул еще раз и вытер нос о левое плечо, прямо о белую ткань халата.
— Рад бы я спросить, только не у кого! — Талль знал Милтона так давно, что о лишних церемониях и речи не шло.
— Слушай! — Милтон шмыгнул носом. — А это не может быть сговор?
— Кого с кем? — Правитель Траннуика знал за своим старым другом привычку все усложнять, помноженную на подозрительность, переходящую в паранойю.
— Ну, твоего этого, с этим! Служили вместе, как-никак! — Милтон не скрывал, что армейских не любит вообще, а Керпера не переваривает в частности, отчаянно собачась по любому поводу и без. — Армейское братство и прочие ритуалы наших деревянноголовых братьев по разуму.
— Что скажешь, Анна? — Эрнест сдал присутствие дочки в кабинете, демонстрируя, что от старого друга секретов нет. — Могли предать?
— Люди меняются. Но, систему безопасности монтировали в те годы, когда о Бене и слыхом не слыхивали. — Анна-Марина замерла, вспоминая все подробности того эпохального события. — А вот Керпер уже был. И систему монтировали, под его руководством.
— Может он этого бедолагу и прибил? — Милтон снова чихнул. — Дело-то тот делал, ого-го, какое!
— А может — в темноте налетели на дерево. Экстренно приземлились и нарвались на стаю волков. Заблудились, в конце-концов! — Анна принялась загибать пальцы, отсчитывая варианты. — Это только то, что приходит на ум, в первые десять секунд, если подумать головой...
— Хм. Становится похожей на тебя, в ее возрасте... — Милтон довольно хмыкнул. — Их бы с Вродеком свести, была бы классная пара!
— Тьфу на тебя, сводник старый! — Рассмеялся Эрнест, отмечая про себя, что мысль познакомить молодых всплыла не только у него одного. — Где я тебе его найду? Или ты уже ему об этом говорил, вот он и сбежал, от испуга?
От окна раздался звук, от которого мурашки по коже побежали, в поисках путей эвакуации. Звук, когда по стеклу царапает когтем нечто страшное.
Например, оборотень, свисающий вниз головой!
— Ну вот... Один нашелся! — Милтон радостно потер руки. — Чего сидишь? Открывай окно! Или будущего зятя не признал?
От кресла раздалось возмущенное сопение, но мнения девушки и в этот раз никто не спрашивал: хватит, начудилась!
Едва Правитель открыл окно и отступил в сторону, пропуская Вродека, как на ковер, из пустоты вечернего неба, спрыгнуло двое Младших, опередивших чеха на несколько секунд и едва не сбив с ног самого Правителя.
Младшие замерли, втягивая своими влажными носами воздух, переглянулись, и, неторопливо-плавными движениями заняли место у входной двери, блокируя ее.
— Ага. Отлично. — Вздохнул Вродек, снимая со спины вещмешок и отбрасывая его к дверям. — Все чисто, прямо гора с плеч!
От двери раздалось насмешливое ворчание, переходящее в человеческий смешок...
...Мудрейший замер, пытаясь понять происходящее. Исчезновение одного из ангелов. Постоянные доносы всех на всех. Странная возня. Взлетевшие самолеты, о существовании которых никто и не знал, а, следовательно, и существование людей, способных их заставить взлететь, обслужить... Совсем не таким он рисовал себе возвращение в родные пенаты. Нет ни привычных лесов, ни хорошо знакомых зверей и растений. Изменился наклон земной оси, добавляя неприятностей всем семьям, привыкшим к одинаковым условиям. Все, что начиналось как незатейливая бойня магии против техники, сейчас, через 20 лет оказалась проигранной. Не хватает ингредиентов. Не хватает территорий. Не хватает ума даже использовать ту силу, что щедро разлита по всей планете, ведь люди перестали использовать магию. В годы "Исхода", да что там врать — Джаулин мог самому себе признаться, не позволяя пафосу взять верх над здравым смыслом: бегство это было, обычное бегство — каждый третий человек владел мелкой силой, способной отогнать комаров, разжечь костер или и вовсе — вызвать дождь!
А теперь, среди семей ищут тех, кто может оперировать сырой силой, сохраняя в неприкосновенности ингредиенты, артефакты и теряя знания. Старейшины родов дохнут один за одним, словно проклял кто, весь вид, всех без исключения длинноухих, тонкокостных и красноглазых!
За двадцать лет, вернувшиеся на родину так и не получили все человечество в подарок, как он им обещал. Не получили. И, возможно, уже и не получат. Все больше число новообращенных, этих ублюдков, ненавидящих и бывших себе подобных, и тех, кто дал им силу и вечную жизнь. Каждый достигший совершеннолетия, окружает себя молоденькими самочками, даруя им часть власти и силы. Некоторые давно живут с понравившимися им женщинами, забывая, что их брак бесплоден, а может быть, именно этим и наслаждаясь!? Привычная человеческая безответственность, страх взять на себя обязательства — так сладки!
"Кажется, развращая человечество, мы выкопали себе могилу!" — Мудрейший замер в любимом кресле, любуясь игрой пламени в камине, сапфирами и рубинами, что разбрасывали яркие блики, нагим телом очередной глупой женщины, решившей обменять свое тело на власть.
Не она первая. Не она последняя.
Чуть шевельнув пальцами, маг отправил белое тело туда, где самое ему место — в кормушку Младших.
Тот, кто достиг власти, совершенно не спешит ею с кем-нибудь делиться. Конкуренты не нужны никому. А привязанности слишком дорого обходятся, становясь разменными монетками, жертвами интриг и неудавшихся покушений.
— Мой господин! — Секретарь, уже дважды доказавший свою преданность и неподкупность, замер, ожидая когда Мудрейший обратит на него свой взор.
— Да, Скиллис.
— Семейство Фималь объявило о гибели своего Старейшины, Марвэ Кон-Фималь. Старейшиной стал Алталиэль Ткан Кон-Фималь. — Секретарь склонил голову, как бы прося прощения, что беспокоит своего владыку по такому ничтожному поводу.
— Когда это семейство Фималь присудило себе право Третьего Имени? Да еще так нелепо связанного... — Джаулин заливисто расхохотался. — Ты уж либо — Кон, либо — Ткан! Пригласи этого Ткан-Кона, на утро. Часиков на семь. И приготовь Младших, из тех, что пора обучать. Хватит им грызть кости смертных, пришла пора попробовать нечто более существенное и способное дать толчок к развитию.
— Да, Мудрейший! — Секретарь бесшумно растворился в тени, оставляя Джаулина довольно улыбаться.
— Продолжаешь натаскивать своих рабов на нежное мясо? — Напротив кресла Мудрейшего возникло бело-серебристое облачко, сложившееся в замудренный трон, украшенный жемчугом и бриллиантами, на котором восседало мелкое существо, со свиными, близко посаженными глазками, сальными черными волосами ниже плеч, в белоснежном хитоне и обычных кожаных сандалетах, уже серьезно потрепанных и разбитых.
