— Нет... — Ир ощутимо сбавил обороты, — Просто устал...
Я обернулся на него и обнаружил, что мерцающий растирает шею, словно она у него затекла. В этот момент секретарь ректора выглядел таким домашним. Особенно на фоне всех тех официальных встреч, через которые нам с ним пришлось протий в последнее время.
— Ир, — слегка севшим голосом выдохнул я, решительно отложив в сторону лопатку, которой помешивал в сковородке макароны, и полностью повернувшись к нему, — А как ты смотришь...
Он сначала ответил мне недоумевающим взглядом, но потом, догадавшись, о чем я, улыбнулся:
— Я думаю об этом.
— Думай быстрее. А то хавчик уже готов, — предостерег я.
— И ты согласен заниматься этим только на сытый желудок?
— Ну, если ты крякнешь, что мне переутомляться нельзя и вменяется хорошо и сытно питаться...
— Не крякну.
— Тогда иди сюда...
Он встал, подошел ко мне. Протянулся и отключил конфорку, на которой я готовил нам запоздалый обед и так и оставил руку у меня на бедре, поглаживая через ткань новых брюк. Переодеться после прибытия из императорского дворца я так и не удосужился.
— В этой одежде ты выглядишь презентабельнее, чем обычно, — заметил мерцающий, не отрывая взгляда от моих губ.
— А мне мой старый классический прикид больше нравится.
— А мне этот...
Обед пришлось разогревать вместо ужина. Мы с Иром увлеклись и забыли поесть. А на утро в сопровождении командоров отправились прямиком во дворец. Оказывается, приглашенным вменялось явиться в столицу за сутки до самих торжеств. Так что моим потенциальным посетителям снова придется подождать. На этот раз до понедельника.
Как особо приближенных гостей, нас разместили в самом дворце. В разных комнатах, разумеется. Правда, они были смежными, и между ними имелась дверь, спрятанная за портьерой. Где обосновались командоры, я в тот день так и не узнал, так как стоило нам только заселиться, как ко мне зачастили гости.
Первым ко мне наведался местный маршал — папочка той малютки, которую мы с Клёмой еле уговорили вернуться из грез в реальный мир. Что ему от меня было нужно, я так и не понял. Перекинулись парой ничего не значащих фраз, эльф (понятно, что мерцающий явился ко мне в своем светлом мерцании) сухо поблагодарил за спасение дочери и удалился. Чего хотел? Зачем приходил? Непонятно.
Почти сразу за ним, я даже свои временные апартаменты обследовать толком не успел, меня посетила фаворитка императора. Та самая, которой императрица в компании приемыша и Учителя мерцающих собралась сделать большой сюрприз, причем моими руками. Мне пришлось, не моргнув глазом, ей солгать. Леди Таниэль пришла просить меня помочь её сестренке. Я весь внутренне подобрался и отказал. Думал, что эта миловидная, на первый взгляд, эльфийка после этих слов меня просто растерзает, но она совладала с собой, потушила почти безумный взгляд вмиг пожелтевших глаз и с достоинством удалилась, напоследок громко хлопнув дверью. А что еще я мог ей ответить? Потом сюрприз будет? Думаю, за это она бы меня точно прибила. А не она, так императрица с Пестрым за компанию тоже по головке бы не погладили. Так что я с горем пополам избежал членовредительства, и Ир, примчавшийся на грохот, никого кроме меня в комнате не застал. Увидел, что я с усталым видом сижу на кровати, подошел и сел рядом.
— Ну, ты как? — спросил он меня, пристально всматриваясь мне в лицо.
— Стремно мне как-то.
— Нехорошее предчувствие?
— Не совсем. Просто я на балах никогда не был и не уверен, что у меня получится адекватно себя вести.
— Раньше тебя мало заботило, соответствует ли твое поведение общепринятому этикету.
— То было раньше.
— Что изменилось?
Я повернулся к нему и, глядя в глаза, честно ответил:
— Все. Раньше я и предположить не мог, что все будет так серьезно...
Ир тяжело вздохнул, он понял меня. Мы помолчали. Потом мерцающий, сидевший до этого практически неподвижно, медленно откинулся на спину. Я обернулся на него и последовал его примеру. Теперь мы оба, как последние придурки, лежали рядом и пялились в потолок. Чувство беспокойства не проходило, только усилилось. Что же это такое? Предчувствие беды или обычный мандраж? И тогда я вдруг рассказал Иру о непонятках с предсказаниями Лии. Мерцающий лег на бок, чтобы смотреть на меня, придерживая голову ладонью. Я же все так же смотрел в потолок. Мы долго думали, каждый о своем. Ир первым нарушил молчание.
— Это может быть что угодно, — сказал он, явно рассуждая о предсказании Вейлы, словно сам с собой, — Например, война.
— А не круто берешь?
— Или дворцовый переворот...
— Ты сказал это так, словно еще неизвестно, что хуже.
— Если это повлечет смещение или смерть императора, то, безусловно, хуже.
— А как насчет иномирного вторжения?
— Из твоего мира?
— Почему сразу из моего? Других, что ли, мало?
— Как бы там ни было, если Вейла не видит, что конкретно нас ждет, нам тем более нет смысла гадать.
— А если хоть как-то подготовиться?
— Она же не видит смертей, только серьезные жизненные трудности. Так что пока рано паниковать. Да и как тут подготовишься? Только силы зря потратишь.
— Согласен. Я вообще не уверен, что сейчас себя так странно ощущаю именно из-за этих предсказаний.
— В таком случае, можно попробовать тебя отвлечь, — тяжелая рука мерцающего легла мне на грудь и медленно заскользила вниз к животу.
Я закрыл глаза и с улыбкой пробормотал:
— Тебе не кажется, что ты входишь во вкус и становишься ненасытным?
— Не кажется, — отозвался Ир, задевая мои губы своими. Он очень своевременно помог мне отвлечься от невеселых мыслей.
Остаток дня пролетел незаметно. Ужин по просьбе Ира нам принесли в комнаты. Так что, в большой мир мы выбрались только на следующий день. Даже странно, что вчера нас больше никто не побеспокоил. Интересно, кому следует сказать за это спасибо? Что-то мне подсказывает, что Камю. Откуда такой вывод? Да, потому что, даже на самом приеме, кардинал, как оказалось, лично приглядывал на нами.
Торжественные речи и приветствия я пропустил мимо ушей, впрочем, как и не рассмотрел за чужими спинами взаимный обмен дарами. Из-за большого скопления в бальном зале народа я даже массивного Бахрому, по случаю облаченного в нечто более приличное, чем та набедренная повязка, в которой я видел его впервые, не говоря уже о его поджаром и сухом шамане, видел только пару раз, да и то издали и мельком. Сам я в первые ряды не лез. Ир меня в этом поддерживал. Мы устроились рядом с одной из колонн, задрапированных темной, с перламутровыми переливами, тканью. Ир, расшалившись, весело предложил выпить для храбрости. Ведь фактически после приема (и это он сообщил мне на ухо свистящим шепотом) мы собираемся похитить самого императора из святая святых — оплота императорской власти и т.д. и т.п. Я в шутку ткнул его локтем промеж ребер, мерцающий на это только фыркнул и ткнул меня в ответ. После чего с чистой совестью удалился к столам с закусками и вином. В этот момент меня и подловил какой-то скользкий тип. Что примечательно, этот молодой на вид парень эльфом не был. По крайней мере, не выглядел таковым. Хотя, если для сокрытия внешности незнакомец применял магию, я бы этого все равно не понял. В целом, он выглядел совершенно непримечательно, что странно. Ведь в этом мире даже люди все, как на подбор, были красавцами по нашим скромным земным меркам. У этого же товарища даже ранняя плешь, уже обозначившаяся в области лба, имелась.
— Не вы ли тот новый специалист по связям, о котором все только и говорят?
— Наверное, я. А что говорят? — проявил я живую заинтересованность, при этом, ища глазами Ира. Что-то мне не улыбалось один на один общаться с этим типусом.
— Что вы работаете в Харьюсском университете...
— Это так.
— Что родом из другого мира...
— И это не тайна.
— Что водите шашни с мерцающими...
— Простите, что делаю?
— Возможно, ваш переводчик просто не так перевел... — начал этот гаденыш с неприятной улыбочкой. Но тут, словно из ниоткуда возле нас материализовался серый кардинал собственной персоной.
— Господин Рахманин, прошу вас, следуйте за мной. Вас желает видеть император. Лорд Годриль, — эльф едва заметно наклонил голову и круто развернулся к нам спиной. Я поспешил за ним, не заставлять же ждать самого императора.
Отойдя на приличное расстояние от облюбованной мной колонны и того типа, что все еще стоял там и буравил нас с кардиналом тяжелым взглядом (я специально обернулся), попытался расспросить Камюэля о нем:
— Не знал, что среди ваших лордов могут быть люди.
— Полукровка.
— Да? А внешне непохож. Вон, в Корешеле отчетливо видно, что всего понемножку намешано.
— Слабая кровь.
— Камю, да что с тобой? — возмутился, устав терпеть такое к себе обращение: — Я ничего такого не сделал, чтобы так со мной...
— Ты — нет. Он — да. По крайней мере, явно пытался. Впредь Шутвику не стоит оставлять тебя одного. Даже если обстоятельства настойчиво требуют, чтобы вы разделились.
— Да, но...
— Лучше сосредоточься на своей основной работе. Именно ей ты сейчас займешься.
— Ага. Еще бы знать, какое понятие вы со Снежнем в нее вкладываете.
— Сориентируешься по ходу дела. Спонтанно у тебя лучше получается.
— Сволочь, — беззлобно бросил я эльфу в спину.
— Кто? — он обернулся и на ходу вопросительно вздернул бровь.
— Дед Пихто, с наслаждением откликнулся я и стойко проигнорировал его недоумение. Наверное, в конце концов, он решил, что его переводчик напортачил с переводом и настаивать на разъяснении не стал. Мне это было на руку. К тому же, мы почти достигли цели, и расспросить меня о чем-либо кардинал уже не успевал.
Император беседовал с обоими орками сразу. И с вождем, и с его шаманом. Понятно, зачем я мог ему потребоваться. Камюэль, конечно, его советник и вообще правая рука, но, похоже, проблема их беседы была в том, что никто из них никак не мог найти повод смягчить деловой тон на более... задушевный, что ли? Хотя, на мой взгляд, это не совсем правильное слово. Тут скорее была настойчивая потребность пообщаться, так сказать, 'без галстука'. Но так как у орков не было особого опыта в подобных переговорах, эльфам никак не удавалось их к ним подвести. Серьезная задачка. Теперь понимаю, почему мне, по большому счету, за все время, что я тут, никто так и не съездил по мозгам за все мои сокращения и прочие панибратские штучки. Им всем этого не хватало. У нас-то на Земле культура подобных встреч 'без галстука' давно отработана. Недаром, наши президенты время от времени, если политическая обстановка позволяет и даже наставительно рекомендует, отправляются в гости друг к другу. В параллели с деловыми переговорами, так сказать. Но здесь у них все было торжественно и чинно, пока Камю не привел меня.
— Привет, — поздоровался я с орками и широко улыбнулся, — Совсем вас ушастики достали своим официозом?
Лица Бахромы и Бирмы одинаково вытянулись. Они единодушно посмотрели на Снежня, даже с некоторой опаской, как я мог заметить. Тот же пронзил меня пристальным взглядом, а потом, ввергнув орков в легкий шок, едва заметно улыбнулся.
— Начинаю понимать, почему даже Владычицы темных спустили тебе с рук трюк с сокращением имен.
— Не напоминай, а? Мне самому сейчас за него уже стыдно. Я ведь тогда еще плохо себе представлял, какие вы все тут серьезные личности. Кстати, пока ваши гости, — я выразительно покосился на орков, — подбирают с груди челюсти, хочу поговорить о вашем воспитаннике. — Эльф наградил меня заинтересованным взглядом, явно дозволяя продолжить мысль, и я решил, что ничего он мне не сделает. По крайней мере, не здесь и не сейчас. — Вы сами-то с ним хоть раз общались по-человечески или все скинули на женщин? Я, конечно, понимаю, что вам он нафиг не сдался, но тогда...
— С чего ты взял? — перебил меня император. — Я, конечно, был очень занят в последнее время, но этот ребенок мне весьма симпатичен, если говорить начистоту.
— Непохоже, что ему тут нравится.
— Воспитанник? — подал голос шаман орков.
— Клементириферус Маар-ки-Мух Серебряный. Первый из разбуженных Андреем маленьких мерцающих. — Пояснил Камюэль, присутствующий при разговоре, но активно в нем не участвующий.
— Простите? — очень осторожно обронил орк, который на самом деле был мерцающей леди.
— Развоплощенный обратно фонтанчик, — со вздохом сказал я, и, видя, как все тело шамана напряглось от этих слов, добавил одними губами: — Только не выскальзывай...
— Ты научился?.. — прошелестел шаман полушепотом.
— Еще рано радоваться и делать поспешные выводы, — вмешался император. — Но определенный прогресс уже есть. Двое детей вернулись из своих грез в реальный мир.
— Они грезят? — спросил шаман, обращаясь ко мне.
— Что-то вроде того.
— Так что ты мне посоветуешь с мальчиком? — спросил император.
— Попробовать пообщаться с ним, когда рядом не будет ваших сердобольных барышень. Они, наверное, ему своей любовью прохода не дают, но он же мальчик, причем уже не такой маленький, как может показаться. Ему нужна жесткая мужская рука, чтобы чувствовать себя более уверенно в этом мире и в своем новом окружении. Поэтому ему нужны не столько мамочки, а кто-то к кому он не только сможет привязаться, но и кого будет уважать.
— Ты считаешь, что я мог бы стать для него этим кем-то?
Ответить я не успел, так как свой вопрос вдруг задал Бахрома.
— А где его настоящие родители?
— Если ребенок погиб давно, скорей всего отправились в другой мир, — обронил шаман, буравя меня пристальным взглядом.
— Погиб? — заинтересовался вождь орков.
— Так было принято считать, — вставил я и решительно сказал: — Думаю, Бирма потом тебе все расскажет.
Шаман на мою реплику кивнул и поинтересовался уже у императора:
— Значит, вы взяли на воспитание мерцающего ребенка?
— Да.
— Но его родители могут однажды вернуться.
— Насколько я понимаю, это маловероятно, своего сына они уже похоронили. Но если это произойдет, я буду искренне рад за него.
— А если к тому времени вы успеете к нему привязаться? — поинтересовался я.
Император наградил меня долгим взглядом.
— Значит, будет самое время задуматься о своих собственных детях. — Он сказал это таким тоном, что всем стало ясно — эту тему лучше не развивать.
Как бы там ни было, но проныра Камюэль не ошибся, мне на самом деле удалось разрядить обстановку. После чего общение властвующих особ пошло в более дружелюбном ключе. И я им был уже не нужен. Но Камю отпустил меня только под присмотр Ира. Так сказать, сдал с рук на руки. Пришлось мне самому вводить мерцающего в курс дела. Явление того скользкого лорда, имени которого я так и не запомнил, секретаря ректора тоже не обрадовало, причем еще больше, чем Камюэля. Хотя, возможно кардинал просто слишком хорошо умел маскировать свои подлинные чувства.
— И чтобы он мог такого со мной сделать на виду у всех?
— Массу всего. Есть великое множество околомагических манипуляций, которые официально в среде других магов не считаются запрещенными. При этом незащищенному человеку, например, из твоего мира могут навредить и серьезно повлиять на его поведение.
