— Сука, — ахнул запоздало вскинувший пистолет Мрак. Один из телохранителей близнецов длинно и витиевато выругался.
— Чертова баба... тут, ведь, метров пятнадцать... — Пробурчала Ликана и быстро подбежав к заграждению, посмотрела вниз. — Даже не хромает, — сплюнула она недовольно, посмотрела в сторону скукожившейся на своем сиденье так и сжимающей в руках недоеденный персик, Кити. — Ну, что, кончаем девчонку? Или лучше в клетки? За такую красотку можно тысячи две срубить.
— Ликана... девочка моя, это торговый город, — заколыхал необъятным брюхом в беззвучном смехе жирдяй. — Он держится на слове. Моем слове. И моих принципах. Обменять Бойню на жалкие два кило серебра... Так себе сделка, скажу тебе. К тому же, если бы я действительно хотел ее убить, зачем мне были бы все эти сложности? Давай-ка лучше... — коротко глянув на дрожащую от страха, сжавшуюся на своем сиденье, будто загнанная в угол мышка, девушку, толстяк брезгливо скривился, — черт, Мрак присмотри за ней. А потом решим. Как с записью?
— Включена. Анализ уже идет. — Кивнула женщина. — Но... Финк, неужели ты думаешь, что она, всё-таки, прайм?..
— Будь добра, помоги мне встать. — Отставив вновь опустевший бокал с вином, толстяк испустил полный страдания вздох, — Фурия, не Фурия... Девочка не лишена потенциала и определенного шарма. Из нее получился бы отличный гладиатор. Так что... я не хочу пропустить этот бой.
Глава 9. Бомба на языке
Снова мешок ушей. И лап. По-моему, это лапы. Капрал Васкес говорит, что это хелицеры, но я до сих пор не верю, что членистоногое может вырасти до такого размера. Нежить утверждает, будто наткнулась на их колонию. Что-то типа гигантского термитника. Говорит, будто сумела пролезть в самую сердцевину и сожгла матку напалмовой гранатой. По-моему, эта встреча вывела ее из душевного равновесия. Уже несколько часов бегает по всему лагерю и твердит, что уже имела дело с этими тварями. Что надо собирать рейд, чтобы прочесать местность. Был бы это кто-то другой, я бы послал его к черту, но она — самый дрянной игрок в покер, какого я встречал. Почти не умеет врать. К тому же, я припоминаю, что кажется действительно слышал о чем-то подобном пару лет назад. Конец связи.
Из сообщения 14.7/29-010. Ст. Паладин Наммер.
АРХИВ операции "ПЕСКИ"
В ушах свистнул ветер, песок арены болезненно ударил по ногам. Ллойс невольно поморщилась, но тут же взяв себя в руки, расплылась в своем "фирменном" оскале. Ни зритель, ни противник не должны видеть слабости. Никогда. Потому, что слабость на арене — это смерть. Но, черт возьми, как же больно. А она, бывало, и с большей высоты сигала, да на бетон и лед, что явно потверже здешнего манежного песочка. Какого хрена она повелась на эти новые сапоги... Хотела порадовать старого ушлепка Айоро? Возможно, она ведь действительно перед ним виновата. Крупно виновата. Чудак приютил её, когда она медленно, но верно загибалась от ран и непомерной дозы винта, помог встать на ноги... Черт, да это он дал ей первую честную, простую, кстати, работу — следить за порядком в лавке, а что в результате... Половина магазина в дребезги, её наниматель оглушен и заперт в подвале, а она бежит. Честно говоря, сбежала она тогда больше не от страха, а от стыда перед этим тощезадым, крашенным, как попугай педиком, что буквально подобрал ее валяющейся в канаве с простреленным в двух местах позвоночником. Притащил домой, позвал врача, а потом почти месяц кормил ее с ложечки, и менял под ней судно, пока парализованные части невероятно сильного и живучего, не только упорно не желающего умирать, но и медленно идущего на поправку, измененного как врожденными мутациями, так и десятками последующих генных корректировок организма снова не начали шевелиться. А мог бы просто пройти мимо. Как сотни других. Если честно, она более или менее пришла в себя уже к началу следующего дня, а оставшееся время просто имитировала болезнь — критические повреждения всегда заживали у нее намного быстрее. При желании она бы могла сбежать, как только захотела. Просто проломить старому извращенцу его глупую башку, прихватить по пути всё ценное, что она смогла бы утащить с собой, и уползти зализывать раны в другом месте. Но... куда ей было идти? Ни денег, ни оружия, ни цели. Ветер в карманах да в спине две огромные оставленные сегментированными пулями двенадцатого калибра дыры... Ну и ещё обида.
Обида на свободную жизнь, оказавшуюся на поверку еще большим разочарованием, чем ее существование на арене. Поначалу она думала, что это очередное подкинутое ей судьбой ведро дерьма, но оказалось, что на самом деле всё не так уж и плохо. Сумма, названная Айоро по окончании лечения, не казалась такой уж неподъемной, способ ее отработать тоже вполне устраивал, а тощий засранец, хоть и был редкостным извращенцем, но большую часть интереса и энергии направлял не на нее, а на своих драгоценных кукол. Забавно было наблюдать, как этот старательно молодящийся, скрывающий свой возраст пятидесятилетний мужик мог целый день таскать на руках, шить очередной наряд, или расчесывать волосы раскрашенному куску фарфора. Как отчаянно краснея и поминутно облизывая сохнущие от возбуждения губы, меняет им платья, и как дрожат его руки при прикосновении к покрытой лаком глине.
Это она все испортила — ну зачем было идти в тот кабак? А напиваться и играть? Знала ведь, давно знала непреложное и простое правило: либо выпивка, либо карты. Да и выдавливать пальцем глаз ублюдку, прячущему, как оказалось, в рукавах чуть ли не половину колоды, было явно лишним. Во всяком случае, надо было хотя бы убедиться, и для начала продемонстрировать окружающим, что он действительно шулер. Но смешанный с водкой винт всегда действовали на нее не лучшим образом. К тому же, тогда она разозлилась, слишком разозлилась, чтобы держать себя в руках...
На охотницу мягко накатила волна недоуменного, щедро разбавленного смешками ропота. Ллойс помотала головой, разгоняя так некстати накатившие воспоминания. Не время для ностальгии. Пора сосредоточиться. Черт возьми, она похоже действительно потеряла форму, если позволяет себе так расслабиться перед боем. А почему не слышно привычного приветственного рева? Нет, ей, конечно, по большому счету, наплевать, но как-то уж очень вяло реагирует толпа на чемпиона Сити. Или для этой дыры прайм на арене — обычное дело? А, точно... Половина города видела, как ее обоссал этот здоровенный урод. А тем, кто не видел, рассказали. Со всеми, как зачастую водится, на ходу выдуманными подробностями. И представили ее вроде, как-то... неправильно. Вроде бы, краем уха она слышала слова "самозваный прайм" и "мошенница". Или не слышала? Да и черт с ними.
Проведя напоследок ладонями по успевшему нагреться за утро песку, наемница разогнулась и, медленно покачивая бедрами, пошла к центру манежа. Наплевать. К черту. Может, здесь и не любят гладиаторов из Сити, может, Финк и решил смешать ее с грязью, в любом случае, дело будет не слишком долгим. Благослови Господь того, кто придумал традицию вывешивания стягов чемпионов на воротах.
Итак. Зеленое поле со звездами — знак клана Аламо. Механисты — ребята сильные, любят в себя разные хитрые железки впихивать, но этот стяг, насколько она поняла, принадлежит Зеро. Может, у Аламо есть другой чемпион? Нет, Клавикус — не слишком подходящее имя для жителя бензиновой пустоши. Следующее знамя — "Рука смерти", скорее всего, знак упыря, Старого Макса, если она правильно запомнила. Отпадает. Жирдяй, конечно, редкостный урод, но слишком дорожит своим словом. Дальше — косы. "Мясорубка". Боевой робот. Или подошедший вплотную к отделяющей машину от человека грани киборг. Черт, этот город полон сюрпризов. Хотя... Если верить Болту, загадочный Эвенко — настоящий гений электроники, а Зэд вполне может потянуть даже сложные корректирующие операции. Так что, её противник — меха? Или какой-нибудь дрон? Нет, скорее всего, нет.
С одной стороны, обмолвка Финка о том, что загадочный Клавикус вполне способен завалить матерого упыря, подтверждает это предположение. С другой, выпускать безоружного, пусть хоть трижды чемпиона гладиатора против боевой машины — не слишком... зрелищно. Бой, это не просто убийство. Зритель должен видеть, что шанс есть даже у слабейшего. Следующее знамя — двухголовая тварь с ружьем — знак мутанта. Чемпион-мутант по имени Клавикус? Да нет, чушь какая-то. Но других вариантов не остается... Интересно, кто это будет? Серокожий? Или кто-то, как и она, из "внесистемных"? Нет, скорее всего, серокожий. Жизнеспособный, превосходящий рядового представителя человечества по боевым характеристикам некодифицированный [72] мутант, не меньшая редкость, чем чистый родник в Сломанных холмах. Большинство мутов либо уродливые, дышащие на ладан калеки, либо скорректированы имплантантами и нанокультурами. Хм. Скорректированы...
Эвенко, Зэд. Черт, черт, черт. Бойня не проста, далеко не проста. У этой дыры явно есть второе дно. А может, и третье. Ну не бывает так, что в каком-то задрипанном городишке собирается столько редких специалистов. Зэд, Эвенко, Болт... Даже чертов кукольник Айоро, слишком богат и даже по-своему знаменит, чтобы прозябать в этой забытой всеми дыре. А Операторы, что здесь забыли Операторы? Ну да, формально это территория "Красного двора", по улицам ходят представители, минимум, десятка разных банд, но потомки безопасников корпораций никогда не разменивались на такие мелочи, как опий...
Над манежем, наконец-то, прокатилась волна приветственного рева. Ллойс нахмурилась. Ну что за день такой? Какого хрена она не может собраться и упорно витает в облаках, когда надо предельно сосредоточиться. Нельзя быть настолько самоуверенной. Особенно после того, что произошло вчера. Зеро... Если бы здоровила захотел ее убить, от нее бы и мокрого места не осталось... Нет, ей конечно, не впервой проигрывать поединки, но, чтобы так... Чертов бугай даже не отреагировал на её удар. А она ведь, бывало, броню каров таким приемом пробивала. А эта штука? Инфразвук. Гребаный инфразвук просто-напросто превратил ее в агонизирующий кисель. Черт, черт, черт. Коротко глянув в сторону нависающей над ареной ложи, Элеум, сделав несколько глубоких вдохов, с хрустом сжала кулаки. Жирная, ничего не выражающая харя Финка, перекосившаяся от злорадного ожидания мордашка Ликаны. Симпатичная... Интересно, в ее функции входит только охрана? Уж больно по-отечески ведет себя с ней жирдяй... Перепуганное, бледное как мел личико Кити, также пересаженной из-за стола на стоящую у ограждения ложи широкую скамью. Стоит надеяться, что девочка не сорвется и не наделает глупостей. Элеум почувствовала укол стыда. Ну да, возможно, поведи она себя иначе, засунь, как мудро подметил Болт, язык в задницу, все повернулось бы по-иному, но какой толк рассуждать на тему "что было бы, если бы я". Случилось то, что случилось, и выбери она вариант с бегством, потеряла бы грузовик. А без фуры она не отдала бы за свою с девчонкой жизни и половины серебряка... Оставалось надеяться, что Кити всё поймет. И простит... И главное, чтобы она сейчас ничего со страху не выкинула. Но нет, не должна. К тому же, за спиной девушки возвышалась массивная фигура Мрака. Мрак — темная лошадка. Слишком странное сочетание нанокультур, слишком себе на уме. Пытается вести себя, как зарвавшийся, туповатый громила, но не похож, не похож. Словно наряженный в волчью шкуру снежный ящер. Бедная кисонька. Надеюсь, девчонка осознала все её намеки и ей хватило ума понять, что сейчас её не тронут и пальцем. Жирдяй слишком беспокоится за свое честное имя. Понимает, что рано или поздно информация об обмане просочится. И прекрасно представляет себе отношение караванщиков к нарушенному слову. К тому же, он наверняка, знает, что Болт не простит. А Болт почему-то жирдяю нужен. Очень нужен. Так нужен, что...
— Черт... Проследив, как сидящая на стуле Кити подбирается для рывка, Ллойс еле заметно покачала головой и подмигнула. Нормальный человек никогда бы не разглядел этот жест. Но девушка поняла. И, немного расслабившись, откинулась обратно на резную спинку своего сиденья. Ллойс облегченно выдохнула. Кто бы не поработал с глазами Кити, природа или выращенный в пробирках довоенных биоинженеров вирус-конструктор, но сделано это было на совесть... Неожиданно, наемницу накрыла очередная волна рева. Люди вскакивали со своих сидений, подбрасывали в воздух платки и шапки, приветственно кричали.
Элеум со злостью сплюнула на песок. Нет, это действительно никуда не годится. Снова замечталась, задумалась о своем... Раздался скрип, металлический лязг, и массивные ворота за спиной наемницы дрогнули. Ллойс хмыкнула, в очередной раз хрустнула костяшками разминаемых пальцев и развернулась к открывающемуся порталу. Сейчас всё закончится. Пара-тройка хороших ударов, в крайнем случае, прижарить разрядом... Послышалось гудение, негромкие щелчки, металлическое позвякивание, и из темноты открывшегося портала вывалилась-выкатилась огромная туша.
Вот дерьмо... Чувствуя, как от лица отливает кровь, а в животе раскалывается здоровенная глыба черного, охлажденного до абсолютного нуля льда, наемница поспешно попятилась назад. Инстинкт сам повел её по кругу. Ноги шевелились все быстрее и быстрее, в ушах засвистел перекрывающий даже насмешливый хохот толпы ветер. Ллойс бежала. Бежала так, как не бегала уже лет десять. Петляла как заяц, прыгала из стороны в сторону, ныряла и уворачивалась, каждой клеточкой тела ощущая, как за ее спиной неумолимо приближается заставляющий чуть заметно пульсировать песок арены лязг. Когда-то это было человеком. Наверняка было, хотя в прорастающей из массивного кокона-рамы туше не осталось ничего даже отдаленно его напоминающего. Ллойс видела таких раньше. Гигантских, отвратительных, лишенных даже намека на конечности. Больше похожих не на людей, а на огромных безобразно раздутых слизней или странных виденных ею как-то в одном довоенном журнале морских существ. Слюнявых, мерзко воняющих и всегда голодных. Кентавры. Почему этих уродцев прозвали в честь живших задолго до войны [73] полулюдей-полуконей, Элеум не знала. Но название прижилось. Хуже всего, что эти появившиеся лет пять назад на высокогорьях Костяной гряды, вроде бы совершенно не приспособленные к жизни в пустошах твари никак не хотели вымирать. Более того, отлично плодились, медленно, но верно выживая из предгорий коренных жителей. Ллойс не раз слышала рассказы про ночные набеги, угоны целых отар овец, и даже полушепотом передаваемые байки о похищенных женщинах и детях. Но не очень-то в это верила. Ну, как существо, больше напоминающее отрастившую морду и зубастую пасть кровяную колбасу, чем живое существо, может унести сопротивляющегося барана? Или вытащить из дома визжащую и отбивающуюся бабу? Сейчас Элеум готова была поменять свое мнение. И извиниться перед каждым рассказчиком, которого она поднимала на смех. Неведомый Эвенко был настоящим гением. Да и Зэд, наверняка, постарался. В чей сумрачный разум пришла идея скрестить кентавра с тяжелым дроном прорыва типа "Скорпиона" [74] было неясно, но задумка была исполнена просто блестяще. Даже лишенная большей части брони и базового вооружения — тридцатимиллиметровой автоматической пушки, трех тяжелых пулеметов и импульсной лазерной установки, многоногая и многопалая конструкция внушала невольный трепет. А теперь, когда на месте, где раньше находился центральный блок управления, пульсирует, пучит огромные, горящие бешенством и жаждой убийства глаза, роняющий слюну, клацающий огромной пастью кусок желто-розовой, пронизанной какими-то проводами и шлангами, сочащийся красновато-желтым гноем кусок воспаленной плоти килограмм эдак на триста-четыреста... Увернувшись от удара, грозящего превратить ее в кровавое пятно на песке, оканчивающейся десятком здоровенных острых, как бритва, шипов лапы-манипулятора, Элеум кувырком ушла под брюхо твари и выкатилась из-под нее с другой стороны.
