― Не надо, Насть! ― сказал я ей. ― Ты же сама всё понимаешь!
― Да, ― закивала она. ― Я понимаю, но не могу... Мне нужно знать, что я потеряла!
― Кстати, ― сказал я. ― Тебе придётся сдать свой контакт в Корпорации.
― Я понимаю, ― кивнула она. ― Я уже отправила тебе письмо с именами. Делай с ним, что хочешь! ― это правильно. А то у меня к Корпорации вопрос по поводу того, откуда у представителя потенциально недружественной мне группировки появился мой точный адрес и коды ко всем дверям.
Всё время разговора я стоял за барной стойкой и даже не обернулся, когда душ смолк, открылась дверь, и по полу зашлёпали босые ноги. Я был уверен, что, завидев гостью, моя квартирантка поспешить показать ей, чья здесь территория, и оказался прав. К моей спине прижалось женское тело в махровом халате, а торс обхватили нежные ручки. Красуясь, я взял одну и поцеловал пальчики. Это не те пальчики! И тело ― не то! Это ― не Алёна!!! Я обернулся прежде, чем сообразил, что Настя уже стоит на полу на одном колене, склонив голову и прижав кулак к груди. Скорее отвернуться! Ах, чёрт! Это же надо так легко попасться!
Я лишь секунду смог продержаться, глядя в бездонную синеву божественных глаз, а потом притянул её к себе, вырвав довольный писк, в впился поцелуем в манящие уста. Прощай, крыша, мне тебя будет не хватать! Богиня с жаром обняла меня, словно изголодавшаяся волчица. Фу, как неприлично прилагать такие эпитеты к светлейшей из небожителей! Словно звезда, лучик которой, наконец-то встретил небо! Словно пчёлка, долго искавшая покрытый клевером луг. Словно утомлённый путник, в конце своего пути встретивший нежную фиалку... Стоп, это не отсюда! Про фиалку ― забудем.
Элуна отпустила меня, запахивая халат и поплотнее завязывая пояс, при этом с одобрением оглядывая мои руки, успевшие, надо сказать, немало за эти короткие несколько минут. Как только она отстранилась, я понял, что она в меня шибанула чем-то бронебойным, отчего мой мозг моментально потек, как асфальт на жаре. Я обнаружил, что уже вполне в состоянии держать себя в руках, а руки... при себе, хотя поцелуй и... тактильные ощущения всё так же воспринимались мной с восторгом. Богиня повернулась к Паладинше, хмуро её разглядывая:
― По идее я должна быть тебе благодарна!
― За что, богиня? ― отозвалась Настя, всё так же опустив голову.
― За то, моя дорогая, что ты ― такая заносчивая дура!
Я округлил глаза. Не ожидал, что Элуна докатится до банальной ругани. Уловив мой мысли, она посмотрела на меня:
― В чём-то ты прав, Шаман, но сейчас мне не до сантиментов. Так вот, Анастария... Встань и посмотри на меня! ― внезапно строгим голосом приказала она. Настя повиновалась. ― Ты собственными руками растерзала единственную любовь в своей жизни. Я обещала не наказывать тебя, поскольку твоё наказание ― страшнее всего на свете, но и милости моей не жди. А теперь ― оставь нас! ― она мягко придержала мою руку, когда я рванул было закрыть дверь за незваной гостьей. Что-то у меня от насыщенности сегодняшнего дня событиями голова начинает кружиться. Склонив голову набок, Элуна с улыбкой смотрела на меня:
― Ну, что скажешь?
― Ты ― прекрасна! ― выдавил я охрипшим голосом. ― Только, не делай больше так!
― Как? ― она картинно подняла бровь.
― Вот так! Когда ты меня приворожила!
― Прости! ― неожиданно серьёзным тоном сказала она. ― Мне, действительно, не стоило этого делать! Тебе не понравилось? ― это уже с выражением вселенской заботы.
― Принуждение ― нет! А поцелуй был... ― я поймал себя за язык, с которого чуть не слетела банальность. Конечно, божественным, а чего ещё ожидать от богини?!
― А вообще-то мне её жаль! ― вдруг сменила тему разговора Элуна. ― Я бы её совсем простила, может быть... ― она сделала плавный шаг, скользнув ко мне. ― Если бы ты меня об этом попросил!
― Да, Элуна, я прошу тебя!
― Но мне нужно кое-что взамен! ― я закатил глаза. Ну, прямо, как... ― Не надо меня оскорблять сравнениями! ― она подобралась ещё ближе. ― Всего один поцелуй!
― А что это у тебя дверь не закрыта? ― раздался из-за спины девичий голос. Немая сцена, как в Ревизоре. Точнее, была бы.
― Элуна хочет, чтобы я её поцеловал!
― Махан меня всю излапал! ― хором сказали мы. Я покраснел, глядя на Алёну.
― Да? ― удивилась девушка. ― А меня вот ― ни разу! ― она подошла ко мне вплотную, игнорируя богиню, и заглянула в глаза.
― Надо же! ― сказал я.
― М-мм?
― Твои глаза, ― начал я, ― не менее прекрасны и столь же божественны!
― Ты мне зубы не заговаривай!
Я поднял руки и положил их ей на талию. Потом провёл вверх до подмышек, перевёл не лопатки, и от плеч двинулся вниз по спине, опустив их на ягодицы.
― Меня он под халатом лапал! ― подсказала богиня.
Алёна вопросительно поглядела на неё, а потом ― снова на меня. Я приподнял снизу ткань кофточки, гладя спину под ней, а потом запустил руки под джинсы. Не отрываясь, глядя ей в глаза.
― А что... ― в этот момент голос предал её, и раздалось лишь сипение. Алёна кашлянула и переспросила: ― Кхм! А что там с поцелуем?
Я нагнулся к ней, томно прикрывающей глаза, и впился ей в губы уже по-настоящему. Не знаю, что именно случилось, а только через несколько секунд она безвольно повисла у меня на руках, откинув голову. Пока я ошарашенно пытался вникнуть в происходящее, в воздухе запахло потраченной маной, и девушка очнулась.
― А ты ― ещё тот сердцеед, Махан! ― с одобрением в голосе сказала Элуна, пока Алёна в моих руках блаженно жмурилась. ― Вообще-то, поцелуй предполагался мне!
Алёна нащупала пол, встала и отстранилась, отходя в сторону, но при этом с интересом глядя мне в глаза:
― А зачем?
― За свой поступок Анастария не сможет никого больше полюбить, ― серьёзно сказал я. ― Я просил Элуну о прощении Анастарии, но богиня может совершить благодеяние, только если я совершу подвиг во имя неё.
Девушка перевела взгляд на Элуну, и та так же серьёзно кивнула:
― Ну, а задание я выдала непростое.
― Тогда ― целуй! ― пожала плечами Алёна.
В этот раз оторваться оказалось значительно труднее, хотя богиня и не применяла магию, а я держал руки... на её талии. Алёна практически отодрала меня от богини и сразу повисла на мне с самыми решительными намерениями.
― Стоп! ― приподняв её на вытянутых руках, я поставил девушку подальше от себя, прячась от обеих за стойку. ― Стоп! ― судорожно утерев ладонью лицо, я взял себя за подбородок. ― Да что такое сегодня творится?!! ― возмутился я. ― Какое-то сумасшествие!
Алёна отодвинула высокий стул у стойки и села на него, опершись о столешницу локтями:
― Он такой красивый! ― задумчиво сказала она, обращаясь, судя по всему, к богине. Та отодвинула стул себе и уселась рядом:
― Сильный и честный! ― добавила Элуна.
― Благородный! ― не уступала Алёна.
― И умный, не забывай про умный! ― продолжила богиня.
― Не мужчина, а мечта! ― закатила глаза девушка.
― Ага! ― томно вздохнула богиня. Я тоже закатил глаза. ― Ты кому там молишься? ― с подозрением спросила она.
― Похоже, он тебе изменяет с каким-то другим богом или божеством! ― наябедничала Алёна. Я закрыл лицо рукой.
― А что, чаю не дадут? ― вдруг вспомнила Элуна.
― Я сейчас! ― подскочила моя квартирантка. ― Подожди!
Я посмотрел на богиню. Она задорно улыбалась, и в её божественно прекрасных глазах плясали бесенята. Я повернулся к Алёне, достававшей на стол всё к чаю, и она мне ответила спокойной ласковой улыбкой.
М-да! Беда не приходит одна! Она зачем-то приводит своих подружек!
◅─◈─▻
Допив чай, богиня мило улыбнулась и заявила, что ей пришла пора оставить нас одних. Алёна с надеждой встрепенулась, на что Элуна с ласковой улыбкой добавила:
― Лишь на время! ― и отправилась на выход. Где-то там она и исчезла, поскольку дверь не открывалась, да и зачем ей дверь, в конце концов! После её ухода девушка вдруг засуетилась, начав убирать со стола, руки её подрагивали, а лицо то краснело, то бледнело. Я протянул было руку к её, но она дёрнулась, словно её ударило током. Она вдруг закрыла лицо руками и пару раз глубоко вздохнула.
― Мне нужно пойти полежать, ― глухо сказала она сквозь прижатые к лицу ладони.
― В середине дня? ― спросил я. Она не ответила, а лишь развернулась и пошла в направлении своей спальни. ― Мы же хотели погулять! ― запоздало бросил я ей вслед.
Пока она шумела душем, я пытался обдумать своё существование, которое ещё вчера было совершенно безоблачным. Дорогая мне красивая девушка рядом, но ― на расстоянии вытянутой руки, почитаемая Богиня, но ― где-то в небесах. И тут... Обе как-то резко сломали дистанцию. И что теперь? Не похоже, чтобы Алёна была счастлива от присутствия Элуны, а Элуна... Правда ли ей всё равно, что рядом со мной находится ещё одна девушка? Или просто терпит до поры до времени, и божественный гнев кипит в её хорошенькой головке, лишь ожидая момента, чтобы вырваться наружу. И ещё неизвестно, что вырвется наружу у Алёны. Или уже вырывается. Оно мне надо? Может, ну их обеих, чтобы никому не было обидно? Нет, так не пойдёт! Обидно будет всем! Особенно ― мне! А, может, поманить пальцем Настю? Она даже и живьём вполне ничего. Да нет, этот поезд точно ушёл. Как угодно я теперь могу на неё смотреть, может, когда-нибудь даже смогу с ней подружиться, но видеть в ней женщину? При воспоминании о её прелестях в моей душе не шевельнулось ничего. Нич-че-го! Видать, и она это поняла. И смирилась. Она на меня когда-то тоже так смотрела. Хотя, нет, она на меня смотрела оценивающе. Ценный ресурс или подножный корм? Да ну её! Что мне с Алёной делать?
― Я люблю тебя, ― сказал я вслух, и сердце чуть не пропустило удар. Вот это ― точно проблема! Что-то, на что я совсем не рассчитывал! Душ стих, и через минуту я услышал её шаги, удаляющиеся от меня. К себе, значит. В принципе, она могла выбрать любую из четырёх не занятых мной спален, но она выбрала ту, что была рядом с моей. Она не закрыла дверь, и мне было слышно, как она возится, укладываясь в постель. Потом она затихла. В тишине прошло ещё несколько минут, а потом я услышал совсем тихое:
― Иди сюда, ― попросила она. Не позвала, не приказала. На пороге её спальни я остановился. Алёна соорудила из подушек опору под спину и сидела в постели, плотно укутавшись в одеяло. Она глядела на меня исподлобья. Я аккуратно примостился на краешек кровати лицом к ней, и она тут же завладела моей рукой. Я опять почувствовал её дрожь.
― Что с тобой? ― спросил я.
― А ты сам не понимаешь? Не видишь, что со мной происходит? Я хочу, чтобы меня, наконец, любили. Я хочу, чтобы ты меня любил.
― Я люблю тебя, ― сказал я.
Она привстала, потянувшись ко мне губами. Я ответил на её поцелуй, попутно разворачивая её из этой упаковки, что она себе соорудила. Под одеялом она оказалась совсем голая. Алёна тут же принялась яростно стягивать с меня всё, что было на мне надето, только что не разрывая одежду на куски. Я разметал подушки и улёгся рядом с ней, все крепче прижимая её к себе.
◅─◈─▻
Заснули мы только под утро. Точнее, угомонились мы только к полуночи, а потом ещё несколько часов просто нежились в объятьях друг друга, попутно рассказывая о своей жизни. Ещё в ходе активной части нашего вечера мы, перемещаясь между спальней Алёны, гостиной и террасой остановились в итоге в моей постели. Как заявила моя возлюбленная, ей там было наиболее привычно.
Проснулся я после полудня. Рядом никого не было, а с кухни доносились девичьи голоса. Беседа велась вполголоса, так что, несмотря на то, что дверь в коридор была открыта, я так и не смог определить участниц перепалки. А то, что там явно спорили, я мог сказать совершенно точно. Я полежал ещё несколько минут, а потом, поняв, что никто не будет меня с утра баловать кофе в постель, с кряхтением встал, натянул халат и пошёл в душ.
Когда я закончил водные процедуры, шум на кухне уже поутих.
― В конце концов, я первая на него глаз положила! ― раздалось оттуда. ― Кто первым встал ― того и тапки!
― А вот и нет, ― ответил задорный голосок Алёны. ― Кто успел, тот и съел!
― Безобразие какое-то! ― сказала Элуна. ― Ты как с богиней разговариваешь?
― Я, честно говоря, тоже в шоке! ― сказал я, наконец-то дойдя до поля словесной баталии. ― Чем кормят?
― Божественной отравой! ― буркнула Алёна, откусывая от какого-то пирожного.
― В смысле? ― не понял я.
― Элуна напекла, пока мы дрыхли! ― помахала она у меня перед носом пироженкой. Я посмотрел на довольно улыбающуюся богиню. Как и в прошлый раз, сердце сразу начало биться с перерывами. Она была неописуемо прекрасна в своём бирюзовом сарафане, расшитом золотом, в моём переднике и домашних тапочках. Я так и не смог определиться с возрастом, на который она желала казаться. Нет, восемнадцатилетней она не выглядела. Самое меньшее ― лет двадцать. В отдельные моменты. В данный момент ей можно было дать все двадцать пять, настолько серьёзно было выражение её лица.
― Пресветлая Элуна! ― поклонился я ей.
