— Понятно, — кивнула Элуна. — Так что произошло?
— Поскольку в этом деле замешана дама, то я должен опустить подробности. А итог — в том, что я действительно не рассчитал, и теперь здесь может стать жарко.
— Здесь будет безопасно! — сказала Богиня. — А в других местах...
— Ты не хочешь некоторое время пожить дома? — спросил я Алёну. Та помотала головой:
— Нет. Здесь мой дом. Здесь, а не у папы!
— Кстати, — задумчиво произнесла Элуна. — Вы так и собираетесь во грехе жить?
Я вытаращил глаза:
— Что за средневековый бред?
— Не спорь! — важно заявила Богиня, садясь прямо. — Я — твоя Богиня, и для меня такое положение дел является неприемлемым.
— Поглядите, поборница морали выискалась! — пробурчала Алёна. Элуна удивлённо на неё посмотрела. — Ну да, как к моему... К моему любимому приставать, так ничего неприемлемого она в этом не видит!
— Ну да, — ответила Элуна. — Если люди любят друг друга...
— Люди! — перебила её Алёна.
— А я — что, не человек? — она так обиженно захлопала ресничками, что я тут же притянул её к себе, целуя в лоб. Оторвавшись, я успел заметить, как она прячет только что продемонстрированный Алёне язык. Я поцеловал девушку тоже.
— Ладно, я понял. Что ты хочешь? И как нам быть с тем, что с тобой мы тоже, как ты сказала, во грехе?
— Да всё просто! — Богиня смахнула светлую прядку волос со лба. — Клянитесь в вечной любви...
— До гроба? — спросила Алёна. Богиня жалостливо на неё посмотрела:
— Сначала — клятвы, Шаман! Никаких вычурностей и банальностей. Просто скажите друг другу, что любите и будете любить друг друга вечно. Без самодеятельности — одно лишнее слово может перевернуть всё с ног на голову или уничтожить мир.
Я склонился к выжидательно глядящей на меня девушке:
— Алёна, я люблю тебя и, клянусь, буду любить тебя вечно!
— Дима, я люблю тебя и, клянусь, буду любить тебя вечно!
Я вдруг почувствовал, как между нами словно нить натянулась. Девушка, похоже, испытала то же самое, поскольку глядела на меня распахнутыми глазами. Элуна удовлетворённо кивнула, и Алёна окуталась золотистым сиянием, как коконом. Сияние как бы впиталось в неё и исчезло.
— Вот, а ты всё — до гроба, до гроба... Не будет теперь никакого гроба! — она потрепала меня по макушке: — А с тобой и так всё в порядке!
— Элуна, я люблю тебя и, клянусь, буду любить тебя вечно! — сказал я ей.
— Махан, я люблю тебя и, клянусь, буду любить тебя вечно! — отозвалась она. В этот раз Алёна, похоже, опять почувствовала возникновение новой связи.
— Это что? — спросила она. — Мы с тобой, что ли, тоже?
— Как одна большая шведская семья! — подытожил я.
— Дурак! — надула губки девушка.
— Это точно! — согласилась Богиня. — Но нам же он не для этого?
— Не для этого! — отозвалась Алёна. — Мне лично он — для секса!
— Вот, именно! — сказала Элуна.
Глава 13. Хокку, танка и бронетранспортёр
Продрав утром глаза, я машинально отогнал от себя системное сообщение — сказалась старая игровая привычка различные уведомления сначала закрывать, а потом уже просматривать лог. Я поцеловал спящую Алёну и отправился в туалет, постепенно по дороге просыпаясь, и тут меня осенило — какой такой лог? Какие системные сообщения?!! Я умылся, почистил зубы и пошёл на кухню — готовить завтрак — размышляя, что же это такое было. Минут через двадцать ко мне присоединилась совершенно сонная Алёна, которая зачем-то натянула на себя мою футболку. Она прислонилась ко мне сзади и, казалось, продолжала спать стоя, пока я завершал готовку, недовольно бурча, когда я слишком резко двигался. Улучив момент, я подхватил её на руки и отнёс в ванную, где посадил на корзинку для грязного белья и дал в руки щётку.
Ещё через десять минут она пришла умытая и причёсанная, но по-прежнему в моей футболке.
— Что дают? — поинтересовалась она.
— Пока ещё не дают, — ответил я. — Но скоро будут. Пока сиди и любуйся.
— Тобой я готова любоваться вечно, — сказала она, подпирая подбородок ладонями. Я поднял обе сковородки, синхронно подбросил пекущиеся блины и снова поймал их, поставил сковородки и показал Алёне зубы и бицепсы. Она восторженно запрыгала и захлопала в ладоши. Я отвернулся к плите и продолжил, стараясь попеременно напрягать мышцы спины, а она мне подыгрывала, время от времени издавая восторженные вздохи и обещая упасть в обморок. Мы сели завтракать, и я посмотрел на часы:
— А в универ ты теперь совсем не ходишь?
— А, — махнула она рукой. — Куда он денется, — я вздохнул. Играть роль строгого... не знаю даже кого этой вертихвостки ужасно не хотелось.
— Ну, и чёрт с ним, — сказал я, отпивая кофе. — Чай, не Альтамеда, не улетит.
— Что это ты? — удивлённо посмотрела она на меня. — И даже ругать не будешь?
— Я вчера полностью и безоговорочно признал твоё право принимать самостоятельные решения, — ответил я, макая блин в сметану. — Если ты спросишь моего совета, то я отвечу, как смогу... А без приглашения поцеловать могу вот.
— Я даже не знаю, что сказать, — пробормотала она.
— Жаль, — сказал я. — Мне нравится звук твоего голоса.
— Хочешь, спою, — обрадовалась она и, не дождавшись ответа, затянула голосом пьяной доярки-стахановки из совхоза Путь Ильича:
— Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны...
Сердце защемило, в груди что-то всколыхнулось, и я подтянул голосом тракториста из того же хозяйства:
— Выплывают расписные
Острогрудые челны...
Алёна звонко расхохоталась, а я замер, любуясь. Можно, кстати, заняться давно обещанным ей узором, раз препятствий морального характера у меня больше нет. Из коридора пришлёпала Элуна в тапочках и халате. Ага, словно она тут и ночевала. Она хитро улыбнулась и уселась за стол.
— Чем кормят? — спросила она, деловито потирая руки.
— Блинчиками, — продемонстрировала Алёна.
— Блинчики я люблю, — кивнула она и потянулась за вареньем.
Я встал, чтобы приготовить кофе и ей, а Алёна тем временем придвинулась к ней поближе, и они начали о чём-то вполголоса беседовать.
— О чём шепчемся? — спросил я.
— Любопытной Варваре в дверях нос оторвали, — улыбнулась Алёна.
— Алёна меня спросила, чем я всё это время занимаюсь, — ответила Элуна.
— В смысле? — не понял я.
— Когда я здесь и не здесь, — пояснила она. — С тех пор, как ты меня привёл в этот мир.
— Кстати, мне тоже интересно, чем же ты таким занималась всё это время, — сказал я.
Ко мне по воздуху подплыл планшет, на котором я во время завтрака читал газеты, и на нём начали перелистываться страницы в поисках статьи двухнедельной давности. Я вчитался. Очень интересно.
— Дай-ка я проверю, правильно ли я понял, — сказал я, закончив и передавая планшет тянущей шею Алёне. — Ты все эти два месяца являлась в клубах, посвящённых Барлионе, и успела сколотить уже достаточно обширную паству?
— Я же сказала, — улыбнулась она. — Без Веры я не очень на многое способна. Пришлось поневоле наращивать мускулы... Не рассчитывать же на одного Крия...
Это точно, хотя, как я подозреваю, он один своей Верой всё равно перевешивает тысячи поклонников нового культа...
После того, как я его отлечил, он провёл месяц в реабилитации — организм, точнее, то, что осталось действующим выше точки, в которой позвоночник оказался перебит, уже привык обходиться без остального, и физическое восстановление утраченного соединения не привело к тому, что по нему сразу пошли сигналы. Я честно пытался помочь, но Духи, которых я вызывал, лишь поднимали тонус уже здорового организма и отправлялись обратно в Астрал. Врачи назначили восстановительный курс, который к удобству Крия оказался совмещён с лежанием в капсуле — поскольку капсула, в сущности, уже была достаточно сложным инструментом, позволяющим производить широкий спектр воздействий на человеческий организм. Сначала самостоятельно заработали внутренние органы, потом дело дошло до опорно-двигательного аппарата. Собственно, мускулатура и так поддерживалась в отличной форме, но, опять же, нужно было заставить мозг работать со вновь обретёнными мышцами. Всё это время я Крия в игре не видел. То есть, ник горел зелёным, но на вызовы он не отвечал. Ему, оказывается, сделали специальную тренировочную локацию, настроенную как раз на лечение подобных случаев.
А месяц назад он совершенно неожиданно прислал мне короткое письмо.
Я поправился. Навести меня в больнице. Крий
Поправился — это, конечно, громко сказано. Ему, конечно, ещё над собой работать и работать. Я позвонил Игорю и спросил, как мне найти Большакова в огромном больничном здании Корпорации, и он просто дал мне проводника из службы безопасности, который встретил меня у входа и, чрезвычайно почтительно ко мне обращаясь, довёл меня до нужного бокса. Похоже, он в курсе того, что я был Императором, но в точности не знал, как именно восхвалять меня и воздавать почести.
Я зашёл в просторное помещение размером с баскетбольный зал, в котором были тренажёры, гимнастический помост, несколько столов, кровать и капсула. С одного из тренажёров с трудом слез человек, которого я сразу узнал. Нет, он не был таких же гигантских пропорций, как в игре, но был немного выше меня и шире в плечах, что уже само по себе давало ему право называться Титаном. Неуверенно шагая, словно нащупывая каждый раз место, куда ступить, он подошёл ко мне и протянул руку:
— Спасибо, что пришёл. Дмитрий.
— Дмитрий, — отозвался я, пожимая его руку. Он, похоже, не обрёл ещё всей силы, поскольку его хватка была, как у робкой девушки.
— Ты не против, если я буду стоять? — спросил он.
— Да нет, — согласился я. — Можем даже походить.
По периметру зала шла дорожка, закругляющаяся в углах, и мы вышли на неё. Он с одобрением хмыкнул, когда я подчёркнуто равнодушно шагнул мимо него в момент, когда он оступился и чуть не потерял равновесие.
— Ты ведь не предполагаешь, что я должен тебя благодарить? — спросил он.
— Нет, — покачал я головой. — Это было бы глупо.
— Я так и думал, что мы с тобой одного поля ягоды, — усмехнулся он.
— Дела важнее, чем слова, — пожал я плечами.
— Тогда о деле, — сказал он.
— А тебе, что, не принесли отчёт? — удивился я.
— С того момента, как тебе сказали, что слежка снята, то, что происходит за закрытыми дверьми, происходит за закрытыми дверьми, — пояснил он.
— А ты приходи, — пригласил я, — я тебе выдам свечку, будешь рядом стоять и держать.
Он резко остановился и повернулся ко мне.
— Я тебя ударю, — сообщил он.
— Главное при этом — не обделаться, — заметил я.
— Ничего страшного, я в памперсе, — невозмутимо ответил он.
Я вызвал Духа и окутался защитной оболочкой.
— А я в танке, — сказал я.
— Жулик, — подытожил он, продолжая сверлить меня взглядом.
— Слушай, зачем ты это всё сделал? — спросил я, за рукав разворачивая его продолжить движение.
— Я же тебе объяснил, — недовольно сказал он.
— Да, да, — согласился я. — Слышал я всю эту муть про то, что ей нужен защитник. Только, видишь ли, всё, как оказывается ровно наоборот.
— Ты про что? — недовольно поджал Крий губы.
— Я про выстрел, который чуть не отправил её на тот свет, — пояснил я.
— Ах, да, — кивнул он и нахмурился.
Стрелка тогда нашли достаточно быстро, хоть и спасти не могли — посланный мной вдогонку слабенький Дух Огня сжечь его не сжёг, но внутренности вскипятил. По косвенным признакам нашли квартиру, служившую ему берлогой, и обнаружили, что мишенью был я, но выглядеть всё должно было, как покушение на какую-нибудь важную личность, по случайности оказавшуюся рядом. Собственно, если бы я тогда не начал дёргаться и толкаться, то пуля благополучно пробила бы мне сердце, и я так же благополучно двинул бы кони. Без Алёны. Без Элуны. Заказчик, к сожалению, так и остался в тени. Всё это Павел поведал мне через неделю после происшествия. В общем, не защитником я оказался, а источником повышенной опасности, причём эта опасность по-прежнему гуляет где-то на свободе. И в сердцах брошенные товарищу Иванову слова про охрану мне пришлось тогда забрать — поскольку оторвать от меня Алёну не было совершенно никакой возможности.
— Мне босс весь мозг выел по поводу её сердечной раны, — сказал Дмитрий. — Говорит, только и слышно от неё — Махан да Махан!
— И ты решил свести вместе влюблённые сердца, — усмехнулся я.
— Не только, — он неосторожно покачал головой, зашатался сам и остановился, раскинув в стороны руки. — Я хотел посмотреть, что ты сам за человек — мужик или тряпка.
— И? — ехидно осведомился я.
— И оказывается, что ты — кобель, — сердито сказал он. — А с виду — приличный человек!
— Между нами ничего не было, — сказал я.
— Ты — не только кобель, ты ещё и дурак, — подытожил он. — Что не так-то?
— Во-первых, как ты сам уже заметил, я, хм, несколько любвеобилен, — начал я. — К тому же, я по-прежнему жду прибытия летящего от Марса к Земле лайнера...
— На котором улетела Шилопопая? — строго спросил он.
— И не только она, — кивнул я.
Дмитрий снова остановился, разворачиваясь ко мне.
— Сейчас я тебя точно ударю, — пообещал он.
— Я посоветую твоему доктору, чтобы он тебе прописал клизменную терапию с целью выработать более адекватную оценку собственных возможностей, — пообещал я.
— Но хочется же, — пожаловался он.
— Сначала на кошках потренируйся, — посоветовал я.
— Ну, ладно, — проглотил он пилюлю. — А во-вторых?
— А во-вторых, как мне кажется, она мне дорога, — сказал я.
