Днями им было получено приглашение встретиться с представителями движения 'за ограничение магии'. К приглашению приложен разовый портал перехода. Гердер проверил — Лория, местечко рядом с масличными имением Олина. Прикупил хозяйственный второй принц оливковую рощу, при ней давильня — мельницы и прессы, небольшой господский дом. Масло пошлиной не облагалось, отношения с Лорией отличные, почему бы и не заиметь там собственность.
* * *
*
Гер, как бы ни хотел еще раз попасть домой, оттягивал это возвращение. Надо дать Карлу и матери возможность побыть вдвоем. И он занимался делами студенческого лагеря. Утром проверял защиту, поставленную от невероятно расплодившихся этим летом в степях клещей. Крошечные, напившись крови, они становились размером в чуть менее пол-ногтя. Пастбищные клещи обычно не досаждали, от них помогали простейшие заклинания и мази. Сейчас он разглядывал полог, стряхивая с него пепел. Кошмар. Он пытался объясниться с леди куратором, просил ее сообщить в Академию — на мелких кровопийц не действовала примитивная магия, мази они не замечали. Только усиленный полог, сжигающий. Человеку этот полог не причинил бы вреда, крупному животному — тоже, только насекомым, паукам и многоножкам.
Вчера прогулялся, несмотря на строжайший запрет леди Ванвельде, в ближайшее селение. Там летом оставались одни женщины, дети и старики. Все мужчины пасли овец. В маленькой лавочке, при ней трактир, открыт по случаю невероятной жары и отсутствия в селе мужиков, лишь по вечерам, услышал пугающую новость. Погибла четверть овечьего стада. Болеют собаки, охраняющие отары. Двое мужчин вчера вернулись с пастбищ — озноб, холодеют руки и ноги, странный кашель, сухой, раздирающий горло. Как будто в него попала овсяная или пшеничная ость. Поговорил он и с местной знахаркой, одна на два села. Магов-целителей здесь, на орочьей границе, никогда и не видели. Если уж очень плохо становилось селянину, наплевав на все запреты и на то, что орочья магия, по мнению священников, противна богине, шли к шаману за реку. Орки были свои, как говорили в селе, "мирнЫе", пропускали телегу с болящим беспрепятственно. Ученики старого шамана сами иногда тайком являлись в село, за крепкой тройной очистки огневкой, редкими травами и магическими субстанциями — местная знахарка заказывала проезжим купцам, специально для заречного "коллеги".
— А теперь — посмотри сам, пока солнце не село, — знахарка вывела Гера к обрыву. Внизу между камнями билась Белая, или по орочьи Хонгон-ус. В чистом степном воздухе видно далеко: над стойбищем метались странные черные точки. Понадобилось всего небольшое магическое усиление зрения, чтобы разглядеть — это птицы, над стойбищем кружили грифы. — Надо туда пройти, порталом, с полной защитой и разобраться. — Решил Гер. — еще он разглядел знак беды — белую тряпку, привязанную к шесту над одним из шатров. Скинув заклинание изменения внешности, каждый гран резерва может понадобиться, Гер создал тройной контур защиты и ушел порталом, рассчитав перемещение так, чтобы оказаться локтей за сто до селения.
Гер вышел из портала точно так, как и рассчитывал, вот оно селение, но ни лая собак, ни крика женщин и плача детей, ни гортанных голосов мужчин, тишина, нарушаемая криками грифов и шелестом веток старого дерева. На это дерево он и ориентировался при переходе. Солнце скоро сядет, и через час станет совсем темно. Идти смотреть стойбище не хотелось, от него тянуло сладким запахом смерти. Рядом хлопнул другой портал. Закутанный в немыслимый балахон старик, и второй орк, молодой, лет тридцати. Старик был похож на кузнечика — худой и очень высокий, он, казалось, поскрипывал длинной шеей, нелепо ступающими ногами с плоскими ступнями, костлявыми, тощими руками. Гер про себя сразу окрестил его Великим Скелетом.
Гер молча поклонился старику и произнес на орочьем, — приветствую старейшего. Я пришел с миром, узнать, что случилось и похоронить усопших.— Шаман в ответ чуть наклонил совершенно безволосую голову — лысый череп, ни бровей, ни ресниц, ни бороды. Сухая пергаментная серая кожа, узкая трещина рта. — Я тоже хотел бы знать, что здесь случилось. Я принимаю твою помощь. Сейчас вы с Аанхом сожжете стойбище, я проверил, там живого нет, а потом я вызову духов и мы все узнаем. И Гер вместе с молодым орком запалили с двух сторон страшный погребальный костер. Кровь, потребную для обряда вызова духов, Аанх и Гер пролили вместе. Вскрыли вены на запястьях и оросили вырезанную в дерне руну. Старик вошел в транс моментально, лишь только начал светиться уложенный поверх руны шаманский камень. Гер впервые видел обряд камлания, и он его действительно видел. И метания теней за пределом освещенного костром круга, и тень более плотную, чем другие, отошедшую от шамана. Старик очнулся нескоро. На востоке уже алела тоненькая полоска зари. — Я проводил все души, — шаман говорил, с трудом шевеля пересохшими губами. — Они теперь в степях вечной матери, повелительницы зверей. Здесь вот что случилось.
Началось все вполне невинно. В месяце Зорь мальчишки в подмытом паводком овраге нашли белые круглые камни — идеальной формы шары с гладкой поверхностью, с ладонь размером. Трое остались сторожить, один помчался к вождю, доложить о находке. Батука, предводитель рода, был тяжеловат на подъем и велел принести один шар в стойбище, да позвать шамана — вместе и разберутся. Старый Шимшекуй признал в шаре артефакт прОклятых, такие находки орки уничтожали. Пока шаман изводил враждебную природе сущность, наступила ночь, и к месту, где нашли шары, он, два его ученика и мальчишки отправились лишь утром. Шары за ночь никуда не делись, но некоторые развалились, раскрылись овальными лепестками и были пусты, ничего ни вокруг, ни внутри. Старик провел положенный обряд, и долго чистил землю, на которой артефакты лежали. Вернувшись, он тут же, хоть и устал очень, и ныло где-то в середине груди, так, что немели руки и отказывался служить язык, стал готовиться к трансу — сообщить малому шаманскому кругу степи о происшествии. Только не получилось у него ничего, первый раз не получилось. Он умер, не дойдя шага до шкуры степной рыси, опустился на колени, а потом свалился на бок. И душа его, покружив над стойбищем положенные дни, улетела к матери всего сущего, а тело погребли по шаманскому обряду, подвесив в люльке из коры на высоких ветвях дерева предков. Преемник его, старший ученик, Гранч, не был так опытен как Шимшекуй. Поэтому не смог сразу связать невесть откуда взявшуюся в округе тьму мелких степных клещей, кашель и чихание пастушьих собак, мертвых ягнят, а потом и овец, и внезапно умирающих от кровавого удушья людей. Не болели почему-то только лошади, лишь день-другой кашляли и пили столько, что приходилось отгонять от колоды с водой. Когда заболели почти все в стойбище, а случилось это за каких-то три дня, Гранч поднял над шатром шест с белой тряпицей и наконец-то додумался отправить весть другим шаманам.
Великий пил терпко-соленый орочий чай и рассказывал, как сначала призвал Шимшекуя, потом Гранча. Дух Гранча приходить не хотел, боялся: он не доглядел, при нем вырвалась зараза на волю,— но шаман вытащил его к костру, в дурман от колдовских горящих трав, и допросил. Гер сидел, поджавши ноги, на белой кошме и тоже пил странный орочий напиток. Что-то вроде мелких веточек, или хвои, заваренных в густом молоке, настоянных в нем больше часа, с солью и толикой масла. Защиту он не снимал, она потрескивала, когда он принял из рук младшего шамана большую горячую чашку без ручки. Держать ее следовало под донышко, так меньше жгло пальцы. Горел костер, пахло дымом и сожженной человеческой плотью. Гер понимал, запаха быть не должно, они ушли далеко от пепелища. Человеческий юноша-маг, молодой орк — ученик шамана и Шаман. — Есть, есть запах, — пробормотал Великий, будто прочтя мысли Гера, — запах беды.
— А теперь, мальчик, ты должен предупредить людей о великой опасности. Эти мелкие паучки несут смертельную заразу.
— Мне они тоже показались странными, — согласился Гер.— Слишком их много, они не боятся обычных заклинаний от клещей и пауков, их не отпугивают запахи. Но зараза уже проникла за реку. Не знаю как, но проникла.
Так что легкая прогулка в ближайшее село обернулась для Гера бессонной ночью и выволочкой от куратора по приходе. Леди Ванвельде ждала блудного студента, все остальные в лагере еще спали.
— Вы, Ризен, — сразу громко и раздраженно начала отчитывать его куратор, — совершенно не считаетесь с моими указаниями. Вам не зачтут практику. Я же просила не покидать лагерь по ночам и прекратить ставить этот дурацкий ненужный полог! Он всю ночь потрескивает и не дает спать. И как вы его поставили вообще, что это за схема, откуда она вам известна?
— Леди Ванвельде, прошу вас, выслушайте. За рекой эпидемия, в селе тоже есть больные, заразу скорее всего разносят вот эти мелкие паразиты, пастбищные клещи. Не волнуйтесь Они в стазисе и не выползут из ловушки.— Клещей Гер набрал утром за рекой. — Так что, леди, я считаю, нам надо готовить лагерь к эвакуации. И сообщить в форт, у вас же есть связь с фортом.
— Я, по— вашему, должна сказать в форте, одному моему студенту что-то привиделось, и он бродит по ночам по степи?
— Леди, я был за рекой. Стойбище рода Голубой Рыси вымерло от неизвестной болезни и сегодня ночью его сожгли.
— Ризен! Вы — предел моему терпению! Я сообщу о вашем поведении ректору, — леди сорвалась на крик. Испугалась, задним числом — она не заметила, как студент вверенной ей группы ушел к оркам, а если бы что случилось? — Я подам представление к вашему отчислению из Академии.
— Если выживем, леди, подадите.
Разбуженные громкой ссорой,и, главное, криком кураторшы, из палаток начали выползать студенты. Леди Ванвельде, как всякая истинная леди, голос никогда не повышала. От ее холодного, тихого на экзаменах, — я вынуждена задать вам ряд дополнительных вопросов, чтобы удостовериться в полном отсутствии знаний, — шли мурашки по коже и ныли зубы, ну вот, опять пересдача.
— Ну хорошо, пусть с вами говорят военные! — леди достала цепочку с несколькими маленькими артефактами-переговорниками (3). Форт на вызов не отвечал!
— Значит я, прав, надо готовить эвакуацию. — уйти порталом в Гаэрру Гер мог еще три часа назад. Но бросить ребят в степи одних?
К услышанной новости студенты отнеслись по-разному. Одна из девиц, белокурая Анхен, забилась в истерике, две другие, поумнее и покрепче нервами, начали ее успокаивать. Трем парням, попытавшимся выступить с заявлением, — чего ты нас тут пугаешь? Мы ничего не боимся, и кто ты такой? — остальные семеро, проникшиеся опасностью ситуации, быстро объяснили всю степень их заблуждений.
Леди Ванвельде точно знала, как следует поступать в той или иной ситуации, к сожалению, число жизненных ситуационных программ заложить в мозг можно лишь ограниченное количество. Немудрено, что она растерялась. Наглый студент и его приятели командовали в лагере и готовились открыть портал в столицу. От нее требовали воспользоваться экстренной связью еще и с ректором, но она не решалась, никак не решалась. В конце концов, активировала переговорник. Ответил ей сонный голос ректора Гракха — Что случилось? — Потом, видимо, лорд Гракх увидел сигнал от артефакта, — что случилось, леди Ванвельде? — Утром тревожить ректора было бестактно, все знали, что Гракх почитает утренние часы наилучшими для занятий теоретической магией, поэтому в дни студенческих каникул он раньше одиннадцати на рабочем месте не появлялся. Сейчас же около половины восьмого.
— У меня в лагере бунт!
* * *
*
Итак, все готово. Робби остается во дворце. Эдвард, Шарлотта с мужем, Ксю и Кит (4) под защитой стен Тура. С минуты на минуту должен появиться Карл. И он снимет магические клятвы с него и Айзенберга.
— Джонс, попросите проследить за портальной — как только появится лорд Гренсон, сразу ко мне. — Баронет Джеймс Джонс третий, личный секретарь Его Величества Гердера, наклонил седеющую голову, — будет исполнено, Ваше Величество, — и продолжил, глядя в блокнот -вне утвержденного расписания — аудиенции настоятельно испрашивает дракон, эрл Ардарион Лавлейс, дуайен огненных Рикайна.
Дракон, сам пожелавший встретится с монархом? Да еще представляющийся полным именем? Весь опыт Гердера подсказывал — невозможно. Не ко времени, конечно, но жутко любопытно.
— Джонс, приму. Но предупредите, у него лишь пятнадцать минут.
И Гердер откинулся в кресле, утвердив руки на подлокотниках и соединив их так, что они соприкасались кончиками пальцев. Это была его излюбленная поза — "король размышляет". По настоянию Ксюши именно так изобразил его придворный живописец на новом портрете в галерее. Конечно, жаль, что не отец его рисовал. Найденные в мастерской портреты — Инесса, дед, граф Энжу, второй дед — король Роберт V, Олирия в платье невесты, сейчас путешествовали по Рикайну. После Корнина, где в данный момент пребывала выставка, отправятся в Гаэрру.
Посетителя, дракона, Гердер знал с времен неудачного жениховства. Ардарион умыкнул невесту, Лиару, из-под венца. И хотя все кончилось очень хорошо, можно даже сказать прекрасно — другая женщина, обожаемая, любимая и четверо детей, и прошло более тридцати лет, вспоминать не хотелось.
Ардарион ничуть не изменился — все те же пламенные волосы, надменный взгляд зеленых с золотыми искрами глаз, лицо, фигура — розовая мечта всех особей женского пола, от восьми и до восьмидесяти лет.
Дракон сразу же приступил к делу. — Ваше Величество, я ищу бывшую королевскую конкубину, леди баронессу Кирстен цу Риттербах, и буду благодарен за любую информацию, способствующую поискам.
— Официально мы сообщили, что леди Кирстен погибла при пожаре, — говорить, что знаю — жива — не буду. Пока не уясню, зачем разыскиваешь.
— Эти сведения не соответствуют действительности, Ваше Величество. Я видел ее обручальное колечко с опалом. Камень мерцает, значит, леди не умерла, — дракон с удобством расположился в кресле напротив короля.
— И где же вы видели пропавшую при трагических обстоятельствах драгоценность туранской короны, лорд? — отлично, теперь есть возможность ухватить Лауфа за хвост. Кольцо должно вернуться в сокровищницу.
— Артефакт не принадлежит Турану. Это моё кольцо. Оно было отдано графам Твиггорс на хранение. Я достал его из тайника шкатулки и обручился с леди во время визита ее и Генриха в Гарм.
— Но леди в тот момент была замужем!
— У нас, драконов, другие законы. Женщины, способные составить нам пару, до того редки, что наличие мужа рядом не играет никакой роли. Если бы не магическая метка, я увел бы ее с собой тотчас. Но пришлось ждать, — дракон говорил негромко, но бас его был настолько густым, насыщенным, рокочущим — Гердеру казалось, он рядом пищит как комар...
— А Леди знает о ваших планах, что-либо знает об обручении?
— Это неважно! Достаточно того, что я хочу быть с ней, и она может составить пару дракону. Нет женщины, способной сопротивляться драконьему зову.
— Но у леди есть дети. Она не бросит детей.
