— Думаю, что это в лучшем состоянии и намного, намного глубже, чем вы даже думаете, ваша светлость, — мягко сказал он. — Но будьте осторожны. Даже величайшее из сердец ничего не сможет достичь в этом мире после того, как оно перестанет биться.
Дючейрн на мгновение накрыл ладонью руку священника и склонил голову в знак того, что могло быть согласием или простым признанием. Затем он глубоко вздохнул и отступил назад.
— Как всегда, отец Зитан, это было и радостью, и привилегией, — сказал он более оживленно. — И я доволен вашим отчетом, особенно с учетом того, что мне удалось высвободить средства для приобретения или строительства дополнительных убежищ на предстоящую зиму. В зависимости от того, где мы их разместим, вероятно, было бы дешевле приобрести и отремонтировать существующие сооружения, и, если мы будем вынуждены строить, было бы неплохо начать как можно быстрее. Поэтому, пожалуйста, подумайте о том, где будет наиболее востребовано жилье. Я хотел бы получить ваши рекомендации по трем или четырем новым местам в течение следующей пары пятидневок.
— Конечно, ваша светлость. И спасибо вам. — Квилл широко улыбнулся. — Мы всегда можем использовать дополнительные крыши, когда идет снег.
— Сделаю все, что в моих силах, отец. Точно так же, как сделаю все возможное, чтобы учесть ваш совет. — Дючейрн протянул руку, и Квилл наклонился, чтобы коснуться губами его служебного кольца, затем выпрямился. — До следующего раза, отец.
— Да благословит и сохранит вас святая Бедар, ваша светлость, — пробормотал Квилл в ответ.
Дючейрн кивнул и вышел из кабинета. Его эскорт из храмовых стражников, конечно же, ждал его. Им не нравилось выпускать его из виду даже во время встреч с отцом Зитаном, и, несмотря на их дисциплину, это отражалось на их лицах.
Конечно, есть более чем одна причина для этого несчастья из-за того, что я занимаюсь Лэнгхорн знает чем, — подумал Дючейрн с горьким весельем.
— Куда теперь, ваша светлость? — вежливо осведомился офицер, командовавший его личным отрядом охраны.
— Возвращаемся в Храм, майор Фэндис, — сказал Дючейрн человеку, которого Жэспар Клинтан и Аллейн Мейгвейр лично выбрали в качестве его хранителя. Их взгляды встретились, и викарий слегка улыбнулся. — Назад в Храм, — повторил он.
* * *
— Майор Фэндис здесь, ваше преосвященство.
— Спасибо тебе, отец. Впустите его.
— Конечно, ваше преосвященство.
Секретарь поклонился и удалился. Мгновение спустя майор Ханстанзо Фэндис вошел в кабинет Уиллима Рейно. Он подошел к архиепископу и склонился над его протянутой рукой, чтобы поцеловать кольцо.
— Вы посылали за мной, ваше преосвященство? — сказал майор, выпрямляясь.
Технически, как стражник Храма, он должен был отдать честь вместо того, чтобы целовать кольцо Рейно. Однако после неудачного ареста братьев Уилсин майор Фэндис стал значительно большим, чем простой стражник. Едва ли он был виноват в том, что арест прошел так радикально неправильно, и инквизиция всегда внимательно следила за талантами, которые можно было использовать, не делая их официально частью ордена Шулера.
— Да, посылал, майор. — Рейно снова сел за свой стол, откинулся на спинку стула и задумчиво оглядел Фэндиса. — Я прочитал ваш последний отчет. Как всегда, он был полным, кратким и по существу. Я мог бы пожелать, чтобы больше отчетов, которые попадали на мой стол, были похожи на это.
— Спасибо, ваше высокопреосвященство, — пробормотал Фэндис, когда архиепископ сделал паузу, очевидно, ожидая какого-то ответа. — Я стремлюсь предложить Матери-Церкви — и инквизиции — все, что в моих силах.
— Действительно, майор, — Рейно улыбнулся с необычной теплотой. — На самом деле, я размышлял о том, смогу ли я найти еще более эффективное применение человеку с вашими талантами и благочестием.
— Я всегда готов служить там, где Мать-Церковь может наилучшим образом использовать меня, ваше преосвященство, — ответил Фэндис. — У вас есть кто-нибудь на примете для моих нынешних обязанностей?
— Нет, не совсем. — Улыбка Рейно исчезла. — Нет, боюсь, что нет, майор. Это одна из причин, по которой я вас вызвал. Можете ли вы вспомнить кого-нибудь еще из стражи, подходящего на эту должность?
Фэндис нахмурился на несколько секунд, почтительно сцепив руки за спиной, пока размышлял.
— Боюсь, что навскидку, нет, ваше преосвященство. — Он с сожалением покачал головой. — Я могу вспомнить нескольких, чья верность и преданность сделали бы их подходящими, но ни у кого нет ранга, чтобы служить старшим стражником викария Робейра. Из тех, у кого есть звание, боюсь, я бы... сделал оговорки по поводу рекомендации большинства из них. Там могли быть один или два человека достаточного ранга и выслуги лет, но ни один из них не мог быть назначен ему без серии переводов, чтобы сделать их логичным выбором. Я могу назвать вам их имена, если хотите, ваше высокопреосвященство, хотя я бы настоятельно рекомендовал вам лично побеседовать с ними, прежде чем рассматривать их для назначения на мое нынешнее место.
— Ваши причины? — тон Рейно был искренне любопытным, и Фэндис пожал плечами.
— Я бы не решился рекомендовать кого-либо, кого я не знаю лично и достаточно хорошо, ваше преосвященство, но сомневаюсь, что кто-либо когда-либо знает кого-то так хорошо, как он думает, что знает. И тот факт, что большинство из них являются друзьями или, по крайней мере, близкими знакомыми, заставил бы меня усомниться в моем собственном суждении. Я просто чувствовал бы себя более комфортно, если бы кто-то с более... отстраненной точкой зрения решил, подходят ли они для этой работы или нет.
— Понимаю.
Рейно на мгновение задумался над этим. На самом деле, довольно долгое мгновение. Как он уже предположил, инквизиция всегда предъявляла слишком много требований к талантливым и способным людям, и это было особенно актуально в наши дни. Фэндис был молод даже для своего нынешнего звания, но Рейно легко мог повысить его до полковника или даже бригадного генерала. И все же решение о том, делать это или нет, представляло собой своего рода балансирующий акт. В то время как более высокий ранг дал бы ему больший стаж и авторитет, это также сделало бы его еще более заметным человеком среди своих собратьев. Печально, но чем теснее офицер отождествлялся с инквизицией, тем меньше его товарищи склонны были доверять ему. Кроме того...
— Пожалуйста, предоставьте мне эти рекомендации, майор, — сказал он наконец. — Даже если я решу оставить вас на вашем нынешнем задании, инквизиции никогда не повредит знать, где можно наложить руку на послушных сынов Матери-Церкви, когда она в них больше всего нуждается.
— Конечно, ваше преосвященство. — Фэндис слегка поклонился. — Я принесу их вам к завтрашнему полудню, если это будет достаточно скоро?
— Будет замечательно, майор, — сказал Рейно и махнул рукой, отпуская его.
* * *
— Ну? — сказал Жэспар Клинтан, когда Уиллим Рейно вошел в его кабинет. — Чем в последнее время занимался наш хороший друг Робейр?
— Согласно всем моим источникам, ваша светлость, он делал именно то, что, по его словам, собирался сделать. Вчера он нанес еще один визит отцу Зитану и запланировал встречу на следующую пятидневку со старшими паскуалатами всех пяти крупных больниц, чтобы обсудить координацию целителей с его приютами и столовыми на следующую зиму. — Архиепископ пожал плечами. — Очевидно, он хочет быть более организованным, чем был этой зимой.
Клинтан закатил глаза. Он не имел ничего против практического, разумного уровня благотворительной деятельности, но викарии Матери-Церкви не должны были позволять себе отвлекаться от своих собственных обязанностей. В такое время у финансового директора Церкви были десятки забот, на которые он мог бы с большей пользой потратить свое время, чем беспокоиться о зиме, до которой оставались еще месяцы.
Великий инквизитор откинулся назад, раздраженно барабаня пальцами правой руки по столу. Чрезмерное, напыщенное благочестие Дючейрна становилось все более и более раздражающим, однако продолжали действовать все старые аргументы против того, чтобы позволить потенциальным врагам храмовой четверки заподозрить подлинное разделение в их рядах, хотя эти аргументы становились все слабее по мере того, как полностью оправдался пример, который он провел на круге предателей-реформаторов Уилсинов. Если бы не это, он бы с радостью подумал о том, чтобы выбросить Дючейрна за борт. К сожалению, если бы он убрал Дючейрна, ему пришлось бы найти кого-то другого, чтобы выполнить ту же работу, и неприятный факт заключался в том, что никто другой не мог сделать это так хорошо, как он. Это соображение было особенно важно, учитывая нынешнее тяжелое финансовое положение Матери-Церкви.
Нет, — с сожалением заключил он еще раз, — он пока не мог избавиться от Дючейрна, как бы ни было ему противно мягкосердечное, мягкотелое ханжество этого человека. Конечно, причины, по которым он не мог — те же самые стесненные финансовые условия — только сделали одержимость другого викария "обеспечением бедных" еще более невыносимой. Тем не менее, если у Клинтана все равно не было выбора, он мог бы также посмотреть на светлую сторону. Судя по содержанию сообщений его собственных агентов, требование Дючейрна о том, чтобы храмовая четверка показала "более доброе, мягкое лицо", действительно помогало укрепить моральный дух здесь, в Зионе. Такого рода купленная и оплаченная "лояльность" всегда была скоропортящимся товаром, гораздо менее надежным, чем мгновенное послушание, привитое дисциплиной инквизиции, но, вероятно, это было полезно, по крайней мере, в краткосрочной перспективе.
— А как насчет Фэндиса? — спросил он, и Рейно тщательно обдумал свой ответ.
Майор стал одним из фаворитов Жэспара Клинтана, хотя такой исход, возможно, и не был гарантирован, учитывая то, как он лишил великого инквизитора одного из его самых ожидаемых призов. Даже Клинтан признал, что это едва ли было его виной, когда он оказался лицом к лицу с Хоуэрдом Уилсином в личном бою, однако, без Фэндиса Уилсинам, возможно, действительно удалось бы выбраться из Зиона. Они бы не ушли далеко, но тот факт, что у них вообще был шанс убежать, подорвал бы ауру непобедимости инквизиции. Великий инквизитор решил посмотреть на это с положительной стороны, что объясняло, как капитан Фэндис стал майором Фэндисом.
— Понимаю ваше желание наилучшим образом и в полной мере использовать майора Фэндиса, ваша светлость, — сказал архиепископ через мгновение. — И рассматриваю возможные замены для него на его нынешнем задании. Однако, при всем моем уважении, в настоящее время я думаю, что было бы разумнее оставить его там, где он есть.
— Почему? — коротко спросил Клинтан, и Рейно пожал плечами.
— Как сам майор указал мне сегодня днем, ваша светлость, найти кого-то столь же надежного, чтобы заменить его на посту главного опекуна викария Робейра, было бы трудно. Он готов порекомендовать некоторых потенциальных кандидатов, но викарию Аллейну пришлось бы довольно явно жонглировать назначениями, чтобы поставить одного из них на нынешнее место майора Фэндиса. И, если быть до конца честным, чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что нам действительно нужно оставить одного из наших лучших и самых наблюдательных людей, отвечающих за безопасность викария Робейра.
Великий инквизитор нахмурился, но мысль о том, чтобы присматривать за Дючейрном, была хорошо понятна, по крайней мере, до тех пор, пока они не найдут кого-нибудь, кто заменит его на посту казначея. Дючейрн явно знал, что Фэндис шпионит за ним в интересах инквизиции, но, похоже, смирился с этим фактом, а майор продемонстрировал удивительную степень такта. Он изо всех сил старался не наступать Дючейрну на пятки, и всегда было возможно, что казначей действительно оценил его любезность. Что касается другого аргумента Рейно, лично Клинтану было бы наплевать, если бы Мейгвейру пришлось переставлять задания, чтобы поставить кого-то другого на место Фэндиса, но все еще существовала эта неприятная, раздражающая необходимость сохранить фикцию, что храмовая четверка оставалась полностью единой. Если бы стало слишком очевидно, что Клинтан и Мейгвейр назначают своих людей шпионить за Дючейрном и Тринейром, некоторые из запуганных викариев могли бы оказаться опасно — или, по крайней мере, неудобно — осмелевшими. И, по правде говоря, Дючейрн во многих отношениях был менее предсказуем, чем Тринейр, учитывая прогнозируемый — и поддающийся манипуляциям — прагматизм и личные интересы канцлера.
Рейно был прав, — решил он. — Лучше оставить одного из их лучших людей там, где он был, пока, наконец, не придет время полностью избавиться от Дючейрна.
— Хорошо, — прорычал он. — Ненавижу тратить впустую чьи-то способности в качестве прославленной няни, но полагаю, что вы правы.
Он нахмурился еще на несколько секунд, затем пожал плечами.
— Хорошо, — сказал он снова, совсем другим тоном, меняя тему со своей обычной резкостью. — Что мы слышим от Корисанды?
— Очевидно, что наша последняя информация, как всегда, к сожалению, устарела, ваша светлость, — немного осторожно сказал Рейно, — но, согласно моим текущим сообщениям, все арестованные в прошлом году уже предстали перед судом. Официальное оглашение приговора ожидает прибытия либо Кэйлеба, либо Шарлиэн — вероятно, Шарлиэн, — но все указывает на то, что подавляющее большинство арестованных, — даже грозный Рейно сделал почти незаметную паузу, чтобы собраться с духом, — были признаны виновными.
Выражение лица Клинтана посуровело, а его щеки потемнели, но это было все. Некоторые люди, возможно, почувствовали бы облегчение от его очевидного отсутствия реакции, но Рейно знал великого инквизитора лучше, чем это.
— Не думаю, — сказал Клинтан ледяным тоном, — что кто-нибудь в "Церкви" этого предательского ублюдка Гейрлинга поднял хоть один голос в знак протеста?
— Насколько я знаю, нет, ваша светлость, — Рейно прочистил горло. — Согласно нашим источникам, Гейрлинг назначил священнослужителей в суды, рассматривающие обвинения, как часть фарса, в котором были соблюдены все необходимые юридические процедуры.
— Конечно, он это сделал. — Мышцы челюсти Клинтана на мгновение дрогнули. — Мы уже знали, что этот сукин сын Энвил-Рок и его катамит Тартариэн были готовы стать шлюхами для Кэйлеба и его сучки любым способом, о котором те просили. Так что, конечно же, "Церковь Чариса" будет просто стоять в стороне и наблюдать за судебным убийством верных сыновей и дочерей Матери-Церкви! Чего еще мы могли ожидать?
Его лицо постепенно темнело, и Рейно собрался с духом. Но затем, к удивлению архиепископа, великий инквизитор крепко сжал руки на своем столе, ссутулил плечи и явно взял свой гнев под контроль. Это далось ему нелегко, и он не моментально справился с этим, но в конце концов ему это удалось.
— Вы говорите, что официальное оглашение приговоров ожидает прибытия Шарлиэн? — спросил он наконец твердым, напряженным голосом.
— Да, ваша светлость. На самом деле, если она придерживается графика, о котором нам сообщили, она уже там. Возможно, на самом деле она уже готова к отъезду.
