— Если позволите, милорд? — сказал Тейсин, и все посмотрели на него.
— Если у вас есть что добавить, генерал, непременно сделайте это! — пригласил Стонар.
— Милорд, у меня здесь, в столице, около тридцати пяти сотен морских пехотинцев и вооруженных винтовками моряков. Понимаю, что мы рассматривали это как резервные силы, но поскольку известно, что его величество и герцог Истшер оба движутся, чтобы поддержать нас как можно быстрее, я готов отвести их в Гласьер-Харт, чтобы усилить архиепископа Жэйсина. Это не так много, как мне бы хотелось, но мы, вероятно, могли бы "позаимствовать" несколько морских пушек с галеонов в бухте Норт-Бедар, а еще три тысячи винтовок в горах....
Он пожал плечами, и Паркейр кивнул.
— Они оказали бы большое влияние, — согласился он, и его глаза сузились в собственных расчетах. Они оставались в таком положении несколько секунд, прежде чем он снова посмотрел на лорда-протектора.
— Нам нужно послать по крайней мере какие-то дополнительные силы в ущелье Силман, милорд, — сказал он, — и мы также должны послать дополнительную поддержку, чтобы удержать оборону в Мидхолде. Однако, судя по текущим отчетам, нам там столько не понадобится. Я думаю, мы, вероятно, могли бы высвободить еще... пять тысяч и отправить их вверх по Сиддару вместе с генералом Тейсином. Назовем это в общей сложности девятью тысячами человек, и где-то от трети до четверти нашего вклада будут арбалетчики.
— Будет ли этого достаточно для Жэйсина — я имею в виду, для архиепископа Жэйсина — чтобы удержаться? — спросила Эйва.
— Против того, с чем он сталкивается сейчас, конечно. — Ответ Тейсина последовал быстро, без колебаний. — Хотя против того, что Ранилд и, возможно, император Марис могут направить против него, нет, — морской пехотинец покачал головой. — Ни за что за тысячу лет.
— Тогда нам просто нужно спланировать поиск кого-нибудь другого, чтобы отправить его, прежде чем Ранилд и Марис вытащат свои большие пальцы из задниц, — сказал Стонар, не отрывая глаз от карты.
Тон лорда-протектора был твердым, но все они услышали невысказанное уточнение, и их глаза последовали за его спиной к карте, задавая себе один и тот же вопрос.
Не то чтобы у кого-то из них было лучшее представление, чем у него, о том, где они могут найти "кого-то другого", в котором они нуждались.
МАЙ, Год Божий 896
.I.
Дворец лорда-протектора и посольство Чариса, город Сиддар, республика Сиддармарк
Голос труб стал таким же затерянным и тихим, как грохот салютующих пушек крепостей, по отношению к одобрительному реву, когда по трапу начал спускаться высокий молодой человек с каштановыми волосами. Этот рев поднялся внезапно, как будто невидимая рука ждала его появления, чтобы нажать на какой-то метафизический рычаг, и неожиданная буря звуков подняла в небеса тучи морских птиц и виверн. Они кружили и носились по переполненной якорной стоянке, врываясь и вылетая из зарослей мачт, рей и такелажа в шквале крыльев, а громкие приветствия продолжались и продолжались.
Толпа, собравшаяся на набережной Сиддар-Сити, напирала на кордон копейщиков Сиддармарка, которым было поручено охранять территорию у подножия трапа. Было бы безумием предполагать, что каждый гражданин имперской столицы был рад видеть Кэйлеба Армака, но криков неодобрения было немного, и причину было нетрудно понять. Погода была теплее, чем раньше, но многие из этих ликующих, свистящих лиц были изможденными и худыми. Даже сейчас в воздухе витал легкий холодок, напоминая всем о едва прошедшей суровой зиме, а на якоре за КЕВ "Эмприс оф Чарис" стояли самые последние торговые галеоны Чариса, прибывшие сюда, в бухту Норт-Бедар. Люди, стоявшие за этими приветственными криками, слишком хорошо понимали, как сильно изменили эти галеоны и их предшественники ту зиму, которую только что пережила столица республики.
Лорд-протектор Грейгор встретил Кэйлеба, когда тот ступил на твердый камень пирса. Лорд-протектор начал низко кланяться в знак приветствия молодому человеку, но Кэйлеб остановил его, положив руку ему на плечо. Ни один из них не мог слышать своих слов, не говоря уже о том, что мог бы сказать другой, но император с улыбкой покачал головой, и аплодисменты стали еще громче. Никто бы не обвинил Стонара в том, что он кланялся императору, но традиция республики всегда заключалась в том, что ее лорд-протектор не кланялся ни одному светскому правителю. Все понимали причины, по которым он все равно начал кланяться — эти галеоны под флагом Чариса в заливе были достаточным ответом, — но это только заставило их еще больше оценить ответ Кэйлеба.
Вместо того, чтобы поклониться, Стонар склонил голову в приветствии, на что Кэйлеб ответил кивком, а затем лорд-протектор отступил в сторону, махнув рукой, чтобы указать на ожидающие их экипажи. Император взглянул на высокого имперского стражника с сапфировыми глазами, стоявшего у его плеча, и оруженосец тоже склонил голову в знак признательности, прежде чем он и дюжина других стражников подошли к экипажам, чтобы кратко, но внимательно осмотреть их. Худшие из волны ракураи Жэспара Клинтана израсходовали себя — и при этом убили слишком много невинных — но привычки, которые они породили, остались. Один из этих стражников полностью заползал под каждый экипаж, убеждаясь, что никакая взрывчатка каким-то образом не прошла мимо армии Сиддармарка. Затем голубоглазый оруженосец вернулся к своему императору и коснулся кулаком своего почерневшего нагрудника, отдавая честь, а Стонар, Кэйлеб и остальная свита императора забрались в экипажи, которые покатили к дворцу лорда-протектора по улицам, вдоль выстроившихся линий бдительных копейщиков, и лавина приветствий продолжилась.
* * *
— Что ж, это было впечатляющее приветствие, милорд, — сказал Кэйлеб Армак, когда они с Грейгором Стонаром шли бок о бок по выложенному каменными плитами проходу.
— Думаю, не больше, чем вы заслуживали, ваше величество. Многие из этих людей были бы уже мертвы или близки к этому, если бы не вы и императрица Шарлиэн. Ни вы, ни я не смутимся, если я снова поблагодарю вас — особенно потому, что ваша переписка так ясно показала ваше собственное отношение к этому, — но жители этого города так же хорошо знают о нашем долге перед вами, как и я.
— Есть одни долги, а потом есть другие долги, милорд, — тихо сказал Кэйлеб. — Этой зимой Шарлиэн и я должны были сделать все, что в наших силах, независимо от того, что вызвало катастрофу, подобную той, с которой вы столкнулись. Но никто в Чарисе не закрывает глаза на тот факт, что здешнее безумие Жэспара Клинтана во многом связано с его ссорой с нами. Если бы его война с нами не достигла той точки, до которой она дошла, ничего этого, — он взмахнул руками, жест охватил весь город за стенами дворца, — не случилось бы.
— Возможно, этого еще не случилось, ваше величество. Однако в конце концов произошло бы то же самое. — Выражение лица Стонара было суровым. — Я лгал себе об этом в течение многих лет. Я продолжал надеяться, что в Зионе может проснуться что-то отдаленно похожее на здравомыслие, когда мы были обеспокоены, но вы могли бы сказать, что за последние год или два у меня открылись глаза. Учитывая, как не только Клинтан, но и весь викариат столь давно относился к республике, нечто подобное стало неизбежным в тот момент, когда он занял кресло великого инквизитора. Мы совершили ошибку, став слишком большими, слишком могущественными... и слишком терпимыми. Полагаю, — он тонко улыбнулся, — по крайней мере, отчасти в этой терпимости может быть вина Чариса. Мы действительно, как выразился Клинтан, прежде чем окончательно сойти с ума, "забрались к вам в постель" дальше, чем любое другое крупное материковое королевство, так что, возможно, "чарисийская зараза" была отчасти виновата в... опасливом отношении к нам. Однако думаю, что было бы неправильно с вашей стороны приписывать всю заслугу вашему своенравию. — Он покачал головой. — Мы были вполне способны презирать храмовую четверку сами по себе. У нас просто не хватило смекалки — или, возможно, храбрости, — чтобы что-то с этим сделать.
— Поверьте мне, милорд, — сухо ответил Кэйлеб, — несколько тысяч миль морской воды плюс тот факт, что идиоты не оставили нам выбора, во многом повлияли на "смекалку" и "храбрость" чарисийцев. — Настала его очередь покачать головой. — Мой отец предвидел это много лет назад, но это не значит, что все мы не предпочли бы избежать этого.
— Некоторых вещей нельзя избежать, ваше величество, — сказал Стонар, когда один из сиддармаркских оруженосцев у дверей конференц-зала открыл натертые вручную, блестяще отполированные двери. — У меня был довольно большой опыт в этом за последние несколько месяцев.
— Конечно. — Кэйлеб последовал за лордом-протектором в зал, майор Этроуз следовал за ним по пятам, а самые доверенные советники Стонара низко поклонились.
— И боюсь, что никто из нас еще не закончил с этим опытом, ваше величество, — ноздри Стонара раздулись. — Через наши горы не очень удобно проводить армии, но отдельные курьеры — это другое дело. Мы получаем много информации из оккупированных провинций, и ни одна из них не вызывает особого восторга.
— Я не удивлен. — Кэйлеб старательно не оглядывался через плечо на своего личного оруженосца. — У нас есть собственные шпионы и источники, и они говорят нам по существу то же, что ваши говорят вам. Вот почему я отправил графа Хэнта и наших морских пехотинцев в бухту Ирэлт. Нам в Чарисе показалось, что на данный момент вы наиболее уязвимы на своем южном фланге, поэтому мы посчитали лучшим укрепить его, пока ждем прибытия герцога Истшера сюда, в Сиддар-Сити ... и посмотрим, в какую сторону армия Бога прыгнет на севере. Но что бы мы ни делали, боюсь, мы, скорее всего, потеряем еще больше вашей территории, прежде чем сможем начать оттеснять их назад.
— Но мы отбросим их назад, ваше величество, — решительно заявил дородный широкоплечий мужчина со следами серебра в каштановой бороде.
— Лорд Дариус Паркейр, сенешаль республики, ваше величество, — сказал Стонар. — Боюсь, что Дариус время от времени говорит немного прямолинейно.
— В таком случае мы должны хорошо поладить, милорд. — Кэйлеб выдавил улыбку. — Известно, что я и сам иногда бываю немного неделикатен. И как предположила бы императрица Шарлиэн, слегка даже возможно, что я еще и немного упрям.
— Она бы действительно это сделала? — Стонар весело фыркнул. — Думаю, что моя жена иногда говорила то же самое обо мне. Конечно, наша старшая дочь продолжала говорить это за нее с тех пор, как мы ее потеряли.
— И, при всем моем уважении, ваше величество, — сказал другой сиддармаркец, — в случае ее величества это может быть чем-то вроде горшка и чайника. Весь мир слышал, какой... решительной может быть Шарлиэн из Чисхолма.
— Лорд Хенрей Мейдин, — представил Стонар, и Кэйлеб кивнул.
— И ваш шпион, если мои собственные источники верны, — признал император с улыбкой, затем поклонился единственной присутствующей женщине. — А это, должно быть, грозная Эйва Парсан. — Она вежливо кивнула ему, и он поцеловал тыльную сторону ее кисти. — Я много слышал о вас, — продолжил он, — и сам с нетерпением ждал встречи с вами. Друг майора Этроуза, некий Абрейм Живонс, попросил меня передать ему привет.
Каждая пара сиддармаркских глаз прищурилась при этом, но она, казалось, не замечала их обостренного интереса, когда одарила приезжего императора улыбкой с ямочками на щеках.
— Благодарю вас, ваше величество. — Она снова наклонила голову. — И, пожалуйста, если вы или сейджин Мерлин снова заговорите с ним в ближайшее время, передайте ему мои приветствия в ответ. Я действительно надеюсь, что вы хорошо использовали всю ту... корреспонденцию, которую я вам отправила.
— В качестве глубокого фона и для того, чтобы помочь нам понять, какие, по нашему мнению, вероятные группировки внутри Храма у нас, безусловно, да, — сказал ей Кэйлеб. — Мы не решались открыто использовать ее более... чувствительные аспекты по нескольким причинам. Наши опасения перед возможностью репрессий против любого, кто назван в ней, кто все еще может находиться в Зионе, являются частью этого, но также учитывается характер пропагандистской битвы между нами и храмовой четверкой.
— Могу оценить обе эти причины, ваше величество. Но оружие — это оружие только в том случае, если тот, кто его держит, готов им воспользоваться. — она заглянула глубоко в его глаза. — Есть некоторые аспекты этой информации, которые могут иметь серьезные последствия для многих викариев, в отношении которых, как я уверена, Клинтан считает, что они у него в кармане.
— Действительно, есть. Но есть еще и вопрос времени. Мои собственные советники и я придерживались мнения, что, возможно, было бы лучше использовать эти аспекты в то время, когда нас будут воспринимать как говорящих с позиции силы, а не от отчаяния и слабости.
— Определенно, что-то, о чем стоит помнить, — признала она, и Кэйлеб еще раз сжал ее руку, прежде чем повернуться к двум мужчинам, которых еще не представили.
— Лорд Сэмил Гадард, — сказал Стонар, — а это, ваше величество, — его голос слегка понизился, — архиепископ Данилд.
— Ваше преосвященство. — Кэйлеб наклонился, чтобы поцеловать кольцо Данилда Фардима.
— Ваше величество, — серьезно ответил архиепископ, отвечая на поклон императора.
— Я передаю вам приветствия архиепископа Мейкела, — сказал Кэйлеб. — Сожалею, что его пастырские обязанности помешали ему сопровождать меня. В то же время, я думаю, мы все могли бы согласиться с тем, что приветствие простого императора, вероятно, вызовет достаточно последствий и без того, чтобы республика официально приветствовала — и признала — главу Церкви Чариса.
— Не говоря уже о последствиях того, что архиепископ Сиддармарка сделал то же самое от имени Матери-Церкви, — заметил Фардим.
— Ну, конечно, ваше преосвященство. Это само собой разумеется. Однако я пытался быть дипломатичным. — Кэйлеб виновато пожал плечами. — Я обещал своей жене, что сделаю это.
— Понимаю.
Архиепископ был на несколько дюймов ниже Кэйлеба и вдвое старше императора, с морщинистым лицом, коренастым телосложением и темными волосами, седеющими на висках. Он коротко улыбнулся последней фразе императора, но его глаза, которые, как подозревал Кэйлеб, обычно были теплыми, были темнее и тверже агата.
— Ценю ваши усилия, ваше величество, — продолжил он. — Однако в данных обстоятельствах в этом нет особой необходимости. Я мог бы поспорить с некоторыми пунктами доктрины архиепископа Мейкела, но по сравнению с моими разногласиями с теми монстрами в Зионе, эти придирки были бы действительно незначительными.
— Вы бы это сделали? — Кэйлеб поднял брови, его тон был мягким, и Фардим фыркнул. Это был резкий, сердитый, взрывной звук, и его глаза стали жестче, чем когда-либо.
— Я сам бедарист, ваше величество. Как и паскуалаты, мы призваны исцелять, а не причинять вред. Это первая и глубочайшая обязанность нашего ордена после веры в Самого Бога, и это становится все большей проблемой для довольно многих из нас. Действительно, я с готовностью признаюсь, что был сторонником реформации, как и многие из моего ордена здесь, в Сиддармарке, еще до того, как Клинтан обрушил свой "Меч Шулера" на республику. Возможно, не так сильно, как ваш архиепископ, и с верой, которая горела не так яростно. Возможно, менее бесстрашно. Но прошедшая зима изменила это, потому что я читал те же сообщения, что и лорд-протектор Грейгор. Я посетил чарисийский квартал здесь, в Сиддар-Сити. Я разговаривал с беженцами, видел в шрамах и изуродованных телах доказательства зверств, совершенных во имя Бога, и знаю, кто действительно несет ответственность за все это. Мне доставило бы величайшее удовольствие, какое только можно вообразить, приветствовать архиепископа Мейкела в соборе Сиддара, и единственное, что могло бы испортить это удовольствие, — это мое собственное знание того, насколько оно было вызвано тем, что я бросил это приветствие в лицо Жэспару Клинтану, а не силой моего согласия с доктриной архиепископа. Я действительно согласен с этим, вы понимаете; просто я все еще слишком подвержен ошибкам, как смертный, чтобы отрицать, как глубоко и страстно я возненавидел людей, которые решили извратить все, за что выступает Бог, во имя своих собственных грязных амбиций.
