Проходил дождь, когда я прибыл на "Протекторат", маяк света и центр человеческой деятельности среди бушующих волн. В то время, когда мне потребовалось добраться из дома в Риг, Дракон подтвердил цель Симурга: Канберра.
[Собираетесь?] Я спросил Вики. Она не была на буровой установке, но она слышала, что я тоже. Мне не нужно было говорить, где. Она знала.
"Вы?" Спросила она. Она не была. Я слышал это в своем телепатическом голосе.
[Да.]
Я сел на вертолетную площадку Риги, где собралось полдюжины парахуманов. Я узнал половину; "Арменмейстер", "Скорость", "Мисс милиция", "Батарея и нападение" составили контингент протекторатов. Я не узнал шестого парахумана, но все они подняли глаза, когда я приземлился.
[... Не умирай, Тейлор, — сказала Вики. [Пожалуйста.]
Гусиные туники вспыхнули по моей коже, несмотря на теплоту моей Барьерной куртки, и я вздрогнул. [Я обещаю,] Я сказал.
Я подошел к тому, где в холодных дождях ждали накидки; Оружейник и мисс Милиция обменялись взглядами, и лицо Оружейника оказалось в жесткой линии. "Почему ты здесь, Звездопад?" он спросил.
"Я здесь, чтобы сражаться с Симургом", — сказал я ему, и я гордился тем, как мой голос не дрогнул; ни один признак моего террора не проявился за пределами моих пяти пяти ментальных разделов.
Он покачал головой. "Я не могу позволить вам сделать это", — сказал он.
Мое лицо стало горячим, когда возмущенный гнев заменил холод ужаса. "Какие?"
"У нас есть постоянные приказы," Звездопад ", мы не можем доставить вас с нами. В настоящий момент вы единственный человек в мире, который может эффективно справляться с инцидентами с семенами Jewel. Если мы потеряем вас до Губитель, мы можем потерять планету к семенам драгоценностей вскоре после этого ".
Это ... это было неправильно. Это сделало определенный смысл, но это было неправильно. "Но я могу помочь!" Я закричал.
"Я знаю", сказал он. "Я ничего не могу сделать". Его глаза пошли к "Поднимающемуся сердцу". "Подняв Raising Heart, можешь ли ты рассказать о ней в чем-то смысле?"
" Мой Учитель может быть очень упрямым, — сказал Raising Heart. " Как только она решила, раскачивать ее мнение сложно, это то, что она имеет с тобой ".
Угол губ Оружейника слегка дрогнул, но он не улыбнулся. "Так что, это." Он покачал головой. "Прости, Старфалл", — сказал он.
Я стоял в шоке. Я думал, что папа будет самым большим препятствием на пути этого, но мысль о том, что Протекторат отреагирует на мою волонтерскую деятельность, чтобы сразиться с Конерухой с "Спасибо, но не спасибо", никогда не приходила мне в голову. Даже когда я наблюдал, моя челюсть висела в недоумении по поводу того, что только что произошло, в середине вертолетной площадки появился мыс в синей и черной форме с шапкой; вскоре после этого он телепортировался с шестью мысами из Броктон-Бей, которые будут сражаться с Симургом в Канберре.
Черт, чувствуя себя беспомощным. Ебать чувство, что я не имел значения, и, как то, что я хотел, не имело значения. Как и жизни людей, которые я мог бы спасти, это не имело значения.
Я сжал руку в кулак. "Как черт," сказал я.
[Юно,] Я позвонил телепатически. [Можете ли вы телепортировать меня в Канберру?]
Ответ был нерешительным. [Я ... я не думаю, что это такая хорошая идея. Тебе нужно вернуться домой, Тейлор. Твой отец очень расстроен.]
Я не стал отвечать.
" Учитель, — воскликнул Raising Heart.
"Итак, — сказал я, — ты думаешь, я тоже должен остаться дома? Думаешь, они правы, чтобы заставить меня сесть?
" Я считаю, что вы еще не готовы сражаться с Энбрингерсом ", — сказала она.
"Я иду", ответил я.
" Я знаю, — воскликнул Рейнджерс. " И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. Если вы полны решимости сделать это, вам не придется делать это в одиночку ".
Что-то в моем сердце разжалось. Я попытался улыбнуться, но я не мог заставить его чувствовать себя непредвиденным. "Хорошо", сказал я. "Постройте мне курс в Канберре с наименьшим временем. Если они не будут меня телепортировать туда, я просто должен сам туда добраться".
" Хорошо, мой Учитель, — воскликнул Raising Heart. " Подходите, готовьтесь, курс заложен и заложен. Флайер Фин ".
Я позволил своей мане дать умственную конструкцию математики заклинаний; мощь, пробитая сквозь мое тело, и пара радужных энергетических крыльев, проявляющихся от каждой из моих ног. Радужный снова? Это было странно. Это ... Кайзерфарб? О чем-то беспокоиться позже. Я следовал курсу "Raising Heart", замышлял для меня, стрелял сквозь грозовые тучи и в солнечное небо; Я сделал быстрый бросок ствола, чтобы избежать облака в форме столбца, которое поднялось выше остальной части бури, а затем я взлетел на юго-запад, подталкивая себя быстрее, чем когда-либо раньше.
Звуковой бум прогремел на моем пути.
Я был в десяти тысячах футов в воздухе где-то над Кентукки, когда "Raising Heart" связало меня с каналом связи, который Дракон использовал в Канберре. Я не спрашивал, почему она это сделала; это дало мне возможность сосредоточиться, помимо того, что я злюсь и боюсь.
"Симург заметил, — сказал голос Дракона, -" А-7 ".
Между каждой трансляцией была тишина, столь же глубокая, как и могила. Даже для меня было легко потерять время на десять тысяч футов и полететь на Mach 6. Мой опыт времени стал как стрела в полете. Все переменные были учтены до того, как они когда-либо были уволены, и не было ничего, что могло бы изменить исход; Я доберусь до Канберры, и я успею добраться туда, чтобы изменить ситуацию.
"Красная группа, иди сюда".
"Держитесь подальше от этого облака мусора". Это был голос женщины. Я ее не узнал. "Это может выглядеть довольно красиво, но если вы слишком близко, вы сожжете вас до костей".
"Кто-нибудь имеет визуальное представление о том, что она строит?" — спросил человек.
"Я заглядываю ближе, — сказал другой человек.
"Негативный, хулиган", женщина снова сказала: "Оставайся ясной. НЕ приближайся к обломку мусора".
"Сладкий Иисус", Хулиган сказал: "Что, черт возьми, это?"
"Хулиган", — отрезала женщина, ее голос стал более настойчивым, — говорю я снова, не приближайтесь!
"Похоже на ..." Хулиган начал: "Похоже, она делает какое-то ... гигантское биомеханическое яичко-часовое? Что это за осы?"
"Хулиган, отступите!"
"О, трахни меня!" Хулиган сказал. "Она сверлит какой-то туннель под ... —
"Хулиган?" — спросила женщина. "Хулиган, ты там?"
"Хулиган умер: А-7", — объявил Дракон.
Оттуда все ухудшилось. Что еще я мог сделать? Я подтолкнул себя летать еще быстрее.
"... Найди этого проклятого биоинтерьера и найди их СЕЙЧАС!"
"Кто бы это ни был, они были там слишком долго, они будут скомпрометированы".
"Делайте все, что нужно, золотой группе. Мы не можем позволить Simurgh получить доступ к мощности биоинтеркера".
"Они выходят из чертовой земли! Черт, сколько из них ...?" слова отрезали от крика. Кратко.
"Ратчейтер умер, С-5".
"У меня есть визуальная", — сказала женщина. "Симург разработал какой-то биомотор, который выкачивает рой высокорослых агрессивных паразитических осов. Я думаю, что я невосприимчив к тому, что они делают, хотя ..."
"Триумвират занял Симурга ..."
"Лоуэлмер умер, С-5".
"Империус Рекс умер, С-5".
"Мальчик-крокодил умер, C-5".
"Аристатиан Даун, С-5".
"Роуч-вниз, С-5".
"Дерьмо!" — закричала женщина. "Дерьмо, дерьмо дерьмо дерьмо дерьмо, shiiiiiiit! У них есть золотая группа! Я остался только один! Эти кровавые осы перетаскивают других обратно к этому ... этому двигателю кустов, я не могу добраться до них. там есть маленький мальчик, а рядом с ульем маленький мальчик. Осы ничего не делают с ним, они просто останавливают его от ухода.
"Убирайся отсюда, Зенит, — сказал Дракон.
"Выключи!" — крикнул Зенит.
Я не мог перестать слушать. Я наконец попал в Тихий океан и продолжал идти; Я бы добрался туда вовремя. Я бы добрался до Канберры, и я бы сделал разницу. Вот и все. И в полумиле, голоса обреченных и умирающих закричали и замолчали.
Вещи все ухудшались. Это звучало ужасно, и я ничего не мог с этим поделать; Я не приеду еще час, и ...
И даже когда я полетел, я чувствовал себя беспомощным.
То, что я чувствовал тогда, не было гневом; гнев был слишком ручным словом, чтобы описать бурю, бушевавшую под моей кожей, растущую и потребляющую и горящую внутри меня, пока я не был уверен, что это прорвется сквозь мою кожу; это тоже не было ненавистью. Это был гнев. Я хотел, чтобы Симург страдал за то, что она и другие Энбрингеры сделали с человечеством. Я хотел разорвать ее на части своими голыми руками. Я хотел бросить ее сломанное тело, пылающее с неба, в полное руины. Я хотел солить землю, где она упала, так что ничто не могло расти там уже сто лет.
Я подтолкнул себя быстрее.
"Аксель, — сказал Дракон по линии:" Несоблюдение ваших потерпевших товарищей по команде, у вас не будет достаточно времени, чтобы очистить радиус крика Симурга до того, как вы подверглись риску ".
"Я могу это сделать", — настаивал Аксель. Его голос звучал немного как Карлос, за исключением австралийского акцента. Подросток. Я подумал, как он выглядит.
"Ты не можешь", сказал Дракон. "С вашей текущей скоростью вы будете понятны через пять минут. Вы будете скомпрометированы в четыре раза".
"Я не оставлю ее, — сказал Аксель. "У Блейза и Охотника осталось десять минут воздействия. Я не позволяю никому из них умереть. Их мама никогда не простит меня".
"Я понимаю, что вам нужно перехватить вас, он должен быть там перед тем, как вы скомпрометируете. Есть ли что-нибудь, что вы хотите, чтобы я рассказал вашей семье?"
"Разве ты не трахаешься, что обвиняешь, Дракон, — огрызнулся Аксель. "Я собираюсь сделать это". Необычная решительность в его голосе почти убедила меня, что он это сделает. "Я зашел слишком далеко, и я уже слишком много сражался, чтобы умереть".
Он этого не сделал. Он спас Хантера и Блейза, но Аксель умер, пытаясь вытащить руку из плеча Дракона, прежде чем он сможет его убить.
Я попытался проглотить, но рот был слишком сухим. Я был всего в нескольких сотнях миль отсюда. Еще несколько минут. Я плакал; Я рассыпал слезы на моем пути в течение последних тысяч миль, но это не имело значения. Еще несколько минут, и я смогу что-то сделать. Я должен был верить, что смогу что-то сделать, потому что, если бы я не мог, если бы все это было бессмысленно, я ... этого бы не случилось. Быстрее. Больше скорости. Почти готово.
"Легенда вниз, B-7".
"Предупреждение: Биологически опасные существа нарушили убежище Губитель на H-22. Желтая команда, перейдите, чтобы помочь".
"Легенда оправилась, B-7".
"Слишком поздно для бедных ублюдков на земле, не так ли?" Это был мужской голос, и он казался уставшим. Очень, очень устал.
"Держись за линию, Свагман".
Еще несколько секунд ... Я заставил себя начать тормозить. Симург теперь был на датчиках "Raising Heart", и я мог видеть, как она плетутся и плетутся, чтобы избежать Александрии; она была не настолько успешна, чтобы избежать Эйдолона. Осколки, состоящие из автомобилей, вырванных с корнем деревьев, зданий, вырванных из своих оснований, и случайный труп крутился вокруг нее в случайном танце, который казался просто на пороге упорядоченного, какого-то вертикального, какого-то горизонтального, с некоторым углом на полпути между движением кольца почти гипнотические.
Я приехал.
"Мы сделали это", — устало сказал кто-то, "Симург отступает".
Я приехал. Слишком поздно. Канберра горит. Трафик был остановлен на каждой дороге, и тысячи людей сдерживались людьми с оружием. И Симург блестел, как драгоценный камень в небе, когда она вставала. Когда я увидел ее, я почти забыл свой гнев; она была самой красивой вещью, которую я когда-либо видел. Она была женщиной в пятнадцать футов, многокрылый ангел, худой, голый, ее платиновые белые волосы текли на ветру. Ее асимметричные, казалось бы, случайно размещенные пернатые крылья сияли в свете солнца, ее три самых больших крыла собрались вокруг ее тела, словно чтобы сохранить ее скромность.
Вид ее чуть не перевел дыхание.
Он не был гостеприимной красотой; это было не тепло или не забота. Это была холодная, смертельная вещь: красота обнаженного меча, красота запрещающего горного хребта. Красота, которая может привести людей к безумию в их попытках заявить об этом, несмотря на то, что закат никогда их не полюбит, несмотря на то, что ветер никогда не может быть им.
Воспоминание о всех умерших снова возродилось в моем сознании, голоса жертв и героев, и гнев размыл мое чудо.
Кольца обломков начали опускаться на землю с непристойной мягкостью, как будто Зиз не хотел наносить ущерб тому, что она уже трахала с земли. Десятки человеческих трупов устроились так, как будто они спали спокойно. Машины были аккуратно установлены на своих колесах, здания медленно устроились на место, хотя обычно не там, где они были, когда она их брала.
Я последовал за ней в небо, Подняв Raising Heart, схватил меня за руку.
Тень упала на меня, и я поднял глаза, увидев, что над мной, между мной и симургом, плывет над мной Александрия. Ее плащ вздымался на ветру, и на мгновение я подумал, не придет ли она на помощь. Мы могли бы продолжить Симург вместе. Мы могли бы убить ее. Вырвите ее с неба и уничтожьте ее.
"Я не могу отпустить тебя дальше, Старфалл", — сказала Александрия.
Конечно нет. Из чертовского курса нет. Я посмотрел мимо Александрии в цель моего гнева. И затем я заметил, что происходит под мной; были люди, все еще находящиеся внутри того, что скоро будет известно как Канберрская зона сдерживания. Город горел, и тысячи людей держали внутри людей с оружием на баррикадах, блокирующих каждую дорогу. Барьеры поднимались — временные, чтобы начать, но это место скоро будет покрыто стеной.
Там была группа школьников, которые смотрели в окна школьного автобуса прямо внутри зоны. Они смотрели на нас. На меня. Они все плакали, и они смотрели на меня, и ...
"Я пришел на помощь", сказал я слабо.
"Я знаю", ответила Александрия.
Старик стоял на крыше гаража только внутри зоны. Он держал портфель в левой руке; Рядом с ним стояла маленькая девочка, держащая справа. Десять подростков — дети моего возраста — застрелили страшные взгляды на баррикады. Канберра горел позади них, и темные формы двигались в сборе дымки.
"... все эти люди ..." — прошептал я.
"Потеряны, — ответила Александрия. "Она взяла их у нас. То, что вы видите там, — это ловушка, которую она заложена для нас. Мы не можем их спасти, а от того, что она делает".
Кто-то на комм говорил о неконтролируемом распространении биологической опасности в городе ниже. Датчики Сердца не могли сказать, кто был здоров, а кто нет, и ...
Я поднял глаза на восходящую форму Симурга, этот гнев горяч с каждым ударом моего сердца. "Зачем?" Я умолял.
Выражение Александрии слегка смягчилось. "Хотел бы я знать", сказала она.
