— Слушай, а может он издевается, — предположил Хаски после того, как порубленные на куски собаки расползлись и затихли, а их хозяин так и не появился.
— Готовится нас в жертву принести, — отозвался Тошиминэ.
Кошка даже чувствовала, где готовится и, наверное, видела как, только ее человеку смотреть на это совершенно не хотелось.
— Именно нас? — въедливо спросил помощник.
— Ну, Ленока он видимо так и не смог выковырять там, где он сидит. Ловить Феринэ окруженную толпой не самых слабых бойцов довольно глупо. Остаемся мы. Раз смогли справиться с собачками, то наверняка подходим. И нас немного.
— Может, пойдем и помешаем ему готовиться?
— Не думаю, что оно того стоит. Там ведь тоже могут быть ловушки. И в каком-нибудь узком месте отбиться от тех же собак будет намного сложнее. А сюда он придет по любому, тот круглый камень в центре алтарь, там наверняка даже линии для сбора сил на полу выдолблены. Только я не пойду проверять, оно того не стоит. Лучше поберегу силы. Так что ждем.
— Рассудительный, — недовольно произнес Хаски. — Ненавижу ждать.
— Знаешь, я однажды уже ринулся в бой, решив не ждать, пока этот бой сам ко мне придет. Только зря растратил чужую силу, без которой мог обойтись. И заставил врага действовать непредсказуемо. Так что ждем. Никуда он от нас не денется.
Хаски кивнул и послушно сел ждать. С командирами в принципе спорить не принято.
Особенно с теми, которые уже побывали в подобной ситуации и чему-то научились на своем опыте.
Хаски как никогда не хотелось быть командиром.
Ему впервые пришло в голову, что даже то, что все вокруг восприняли как победу, сам командир может считать поражением. Ведь мог сделать иначе, не рисковать своими людьми, победить быстрее и так далее. Командирам бы очень пригодился дар предвидения. Сказочный такой. Четкий и ясный. А не те путаные видения, которые иногда посещают женщин, живущих рядом с разломом.
Недодемон запаздывал. Видимо, готовился тщательно и обстоятельно. Копил силы, проводил ритуалы, или готовил запасной выход.
Тошиминэ философски рассматривал потолок. Хаски маялся от скуки и буквально чувствовал, как по крупице рассеивается его готовность здесь и сейчас сражаться. Хотелось отвлечься, подумать о чем-то еще, со сволочным предком пообщаться. Вдруг что-то умное скажет. А еще Хаски был уверен, что противник тянет время именно для этого, и старался сосредоточиться на том, что есть, а не на том, что можно было бы делать.
— Идет, — наконец выдохнул командир. — Точнее, бежит.
Помощник поспешно встал на ноги, схватился за меч и даже успел сделать шаг вперед, как его с размаху приложило спиной к стене и немного протащило влево.
— Твою ж, — ругнулся он.
Тошиминэ почему-то устоял и даже начал улыбаться.
— Хаски, не высовывайся пока.
— Что?
— Он видит только тебя. Обо мне он до сих пор не подозревает. Поэтому притворись мертвым, иначе он тебя еще не раз стукнет, причем, головой. Это его место, он здесь почти бог. Слабенький, правда.
Хаски послушно замер. Быть размазанным по стене кем-то слабеньким не хотелось вовсе. Впрочем, и сильные обойдутся. Меч приятно грел руку и словно подбадривал. Ему хотелось драться.
Недодемон вошел гордо, и ничего не опасаясь. Торжествующе уставился на лежавшего под стеной Хаски, видимо, мысленно видя его уже на алтаре, а потом словно споткнулся и перевел взгляд на улыбчивого Тошиминэ.
— Ты, — выдохнул и отступил. Два раза шагнул, прежде чем замереть и задуматься. — Ты! — более радостно произнес. — Сразу два. Двоих точно хватит.
— Подавишься, — сказал командир.
Хаски пошевелился и попытался встать. Спина запротестовала, и начала всячески намекать, что лучше тихонько лежать на месте и ждать пока придет Санья. Она снимет боль, подлечит. А то мало ли что там.
— Лысого демона, — не согласился со спиной Хаски.
Тошиминэ легко и изящно, как большущий кошак подходил к демону. Точнее, если верить ощущениям, он к нему крался, тихо и неспешно. Спешить было некуда, убегать добыча не собиралась, потому что считала себя хищником. А еще эта добыча могла попытаться напасть и у нее могли оказаться неприятные сюрпризы, разбросанные на пути, да и ударить издалека она могла, поэтому бросаться на нее, не глядя, не стоило. И Рыжая Сволочь крался. Осторожно и вдумчиво, как большой кошак к зазевавшейся птице, замирая в тенях и не ставя лапы на подозрительные веточки способные его выдать треском.
Меч командира смотрел в пол, словно размышлял.
А недодемон ухмылялся, будто Тошиминэ столь старательно шел прямо в ловушку.
— Лысого демона, — повторил Хаски и, зашипев, поднялся на колени. Потом, цепляясь за неровный камень стены начал вставать на ноги. Очень аккуратно, боясь упасть.
Почему-то ему казалось, что недодемон ударил его не настолько сильно. И вроде бы не головой. Так почему эта сволочь болит и заставляет мир плавно покачиваться?
Тошиминэ крался и крался, очень долго. Хаски так же долго вставал.
А потом хозяин пещеры ударил.
Хаски пошатнулся, вцепился в камень и зажмурился, пережидая вспышку. Недодемон громко и фальшиво захохотал, но почти сразу замолчал.
— Не ждал? — раздраженно спросил Тошиминэ. — Меня защищают и в первую очередь от того, что уничтожило мой город.
— Сволочь, — провыла добыча и Хаски был готов с этим гадом согласиться.
Вместо этого он аккуратно покачал головой, убеждаясь, что звук металлического лязганья ему не послышался, открыл глаза и осмотрелся.
Картина не радовала.
Недодемона видимо тоже кто-то или что-то защищало. Меч Тошиминэ выплясывал с практически невозможной для человеческой руки скоростью, метался рассерженной змеей, пытался жалить и налетал на защиту. Вызывал мелкую рябь то у лица противника, то у ног, то напротив груди, но пробить не мог.
И эта тварь ухмылялась. Радостно, словно все шло именно так, как было ему нужно и вымахивание мечом уже ничего не изменит.
А еще хозяин пещеры медленно, шаг за шагом смещался влево, не отрывая взгляда от лица Рыжей Сволочи. Как будто пытался заключить его в невидимый круг.
— Демона лысого, — еще раз сказал Хаски.
Нужно было что-то делать. А он не понимал что. И был уверен, что нельзя позволить недодемону заключить командира в круг. Это что-то достроит, или усилит, или закончит какой-то давно заготовленный рисунок. Слишком уж оно похоже на один из шагов ритуала.
Ритуалы Хаски откровенно не нравились. Любые. Из-за того, что они необратимы. Что сделано, того уже не изменишь.
Но как этот ритуал прервать?
Пытаться недодемона сжечь? Глупо. Огонь демон сожрет, как редкостное лакомство. И не подавится. Хаски в этом был уверен. Его огня попросту не хватит для того, чтобы заставить тварь из нижних пределов почувствовать опасность и сбежать. Тем более эта тварь — часть человека. Поэтому умеет мыслить гораздо лучше, чем все его родичи и жрать огонь по частям додумается.
Подкрадываться и бить мечом, пока любитель жертвоприношений занят Тошиминэ? Может и подкрадешься. Точнее, скорее всего недодемон обратит на подкрадывающегося человека не больше внимания, чем на летающую рядом муху. Ритуал прерывать он не станет. В крайнем случае, отмахнется и прихлопнет. У него ведь защита, которую не может пробить меч Рыжей Сволочи, так что скорее всего не пробьет ни один другой меч.
— Ни один другой меч из металла, — раздраженно прозвучал голос предка за спиной. — Тупой ребенок!
— А? — переспросил Хаски.
— Мечи куют из металла! — рявкнул предок. — Почти все мечи! Значит, и защищаться проще всего от металла, а не от формы, которая может быть разной и уж тем более не от содержания. Меч по частям за защиту не попадет.
Первый помощник недоверчиво уставился на оружие в своей руке, по-прежнему теплое и ощутимо живое.
— Думаешь, защищается недодемон исключительно от металла, а не от лисьей силы?
— Хм, — глубокомысленно отозвался предок.
Хаски немного постоял, прислушиваясь к ощущениям в спине и размышляя над словами предка. Меч, который принесли из Разлома, вряд ли имеет какое-то отношение к металллу. Да он вряд ли вообще имеет что-то общее, с каким либо материалом, из которого люди умеют создавать оружие. Не дерево ведь это и не камень, и не кость. И даже не преобразованная энергия. Энергией и стихией, как и живой плотью, создания из хаоса питаются. Но из чего они состоят сами? Что им позволяет мгновенно менять облик вещей, заставлять их двигаться, умильно попискивать, изображая щенков или агрессивно бросаться на хозяев?
Создания хаоса, как и сам хаос, состоят из чего-то, что наполняет плетения силой, преобразовывает энергию в жизнь. Возможно, они сами и есть жизнь и именно из них рождаются души. Такую теорию Хаски тоже когда-то слышал.
А еще говорят, что хаос — это ничто. Просто неоформившаяся мешанина. Как белый цвет, который и не цвет вовсе, хотя включает в себя все существующие цвета.
В общем, не важно.
Из чего бы меч ни состоял, рискнуть стояло. Терять, похоже, особо нечего. Недодемон в этой пещере почти бог, а богов убивали либо другие боги, целые, невредимые и точно не спящие большей своей частью, либо смертные сумевшие получить оружие, выкованное на небесах или в подземном мире. Таковы легенды. Но кто сказал, что эти "небеса" и "подземелья" не находятся в разломе?
Хаски очень не хотелось знать, что произойдет, когда недодемон заключит Рыжую Сволочь в свой невидимый круг. А узнать, сможет ли меч из разлома пробить защиту — захотелось. Поэтому, к демону лысому сомнения.
И вообще, делай что должно. Тошиминэ должен рычать на подчиненных и отгонять их от опасных мест. Его первый помощник должен делать вид, что не понимает, что его там считают лишним и пытаться помочь.
Пришлось отпустить стену и, аккуратно ступая, чтобы заранее не растрясти спину и голову, направиться к, сосредоточенно пытавшемуся пробить демонскую защиту, командиру. Если правильно идти, не спешить и не задерживаться, то можно к ним подойти как раз с тот момент, когда недодемон будет смотреть в противоположную сторону от первого помощника. Если его защита абсолютна, рассчитана и на мечи и на магию, то он крадущегося со скоростью больной черепахи парня проигнорирует. Оставит на потом, когда разберется с целым и невредимым Тошиминэ.
Хаски бы так сделал. Сначала уделить внимание тому, что опасно, а потом уже всему остальному.
С другой стороны, он бы попытался и безопасное не выпускать из вида. Мало ли какую гадость это безопасное попытается сотворить. И для того, чтобы не распылять внимание и не отвлекаться от противника, нужны помощники и подчиненные, чтобы было кому спину прикрыть. Так, на всякий случай. За всем в одиночку не уследишь.
А недодемон ни в ком не нуждался, похоже. Даже собак выпустил в пещеру, скорее всего для того, чтобы проверить смогут ли с ними справиться. Или чтобы заставить потратить на них силы.
Хаски шагал и размышлял. Потом размышлял и шагал. Мысли текли лениво. Шаги были неспешны. А потом осталось сделать еще один, последний шаг, вытянуть перед собой руку с мечом и воткнуть его в спину противника Рыжей Сволочи, почти не целясь и не пытаясь задеть жизненно важные органы. Ведь это существо в каких либо органах вряд ли нуждалось. Даже перестань биться его сердце, он не заметит. Практически ходячий труп сожранный демоном.
Любитель жертвоприношений замер и удивленно оглянулся.
Хаски не менее удивленно таращился на то, как вроде бы материальное существо, вместе с одеждой и непробиваемой защитой, начинает превращаться вокруг меча в нечто черное и туманоподобное. А меч спокойно в этом тумане висит, не обращая ни малейшего внимания на то, что дыра увеличивается, а опора вроде бы исчезает.
— Ты! — нечеловечески взвыл недодемон, вскинул над собой руку и махнул кистью, словно что-то в Хаски бросил.
Отступить на шаг получилось, хотя понятно было, что оно бесполезно, шага тут не хватит. Какая-то светлая, но не своевременная мысль подсказала, что лучше бы он упал. А потом ввысь опять взметнулась пыль и перед первым желтых выросла ледяная глыба, тут же чуть ли не полностью слизанная черно-алым языком неправильного, судя по ощущениям, огня.
На ногах Хаски не удержался, но к счастью не грохнулся на спину, а довольно мягко уселся на пол, вовремя схваченный за шиворот чьей-то рукой. Сосредоточившись на мире, первый желтых осмотрелся. Недодемон продолжал превращаться в туман и предпринимал попытки заткнуть дыру в своем теле ладонями. При этом на его физиономии было столько изумления, что в пору было собой гордиться. Он даже на Тошиминэ больше внимания не обращал. А меч вытащить из себя почему-то не пытался, видимо не мог. Или его не замечал и не понимал, что вообще происходит. Он ведь велик и всемогущ, а его защита непробиваема. Ему наверняка казалось, что он все знает о сильных людях Второго Верхнего и ловушку подготовил соответствующую. Тем более — это его дом, место в котором он почти бог. И то, что сейчас происходит, происходить не могло.
Рыжая Сволочь смотрел вдаль и шевелил губами, то ли молился, то ли с кем-то невидимым общался.
А за спиной Хаски обнаружился бледный Ленок, злобно улыбающийся и время от времени пошатывающийся, как дерево на ветру.
— Понятно, — сказал командир фиолетовых.
— Что? — спросил Хаски.
— Не люблю богов, какими бы они ни были, но не могу не признать, что хорошие боги всегда мстят за своих почитателей.
— Что? — опять переспросил Хаски.
— Смотри, — велел Ленок и ладонью развернул голову помощника желтых к его командиру.
Тошиминэ видимо до чего-то договорился, потому что сейчас спокойно стоял рядом с суетливо вымахивающим руками недодемоном, направив в его сторону кончик меча. Меч же вел себя странно. Он словно раскручивал вокруг себя спираль из живущей в его хозяине стихии. А еще туда вплетались какие-то светлые проблески, что-то теплое, как солнечные зайчики и зеленые полосы, злые и раздраженные.
Спросить, что это такое, Хаски не успел. Меч вспыхнул. К своду пещеры, распахнув крылья так, что чиркнула кончиками по стенам, взлетела знакомая белая птица-алартай. На пол с хлюпающим звуком упало нечто похожее на большой комок зелено-желтых водорослей, потом оно подтянулось, встряхнулось и превратилось в громадную зубастую лисью морду — рыжую, с дымным хвостом вместо тела.
Недодемон завизжал. Хаски шарахнулся назад, не отрывая взгляда от того, как лисья голова неспешно и с видимым удовольствием глотает любителя жертвоприношений. А потом птица, парящая под потолком, рухнула вниз и мир померк.
— И что мне с ними делать? — задумчиво спросил рокочущий голос.
Хаски глубоко вдохнул и посмотрел, кто там разговаривает.
Оказалось та самая лисья морда с мелкими зубами. Только теперь морда была укомплектована телом, лапами, пушистым хвостом и сидела на облаке. И целая лиса была гораздо меньше головы.
— Со всеми? — сварливо спросил голос чем-то неуловимо напоминающий Амарию.
