Оля открыла рот, чтобы возразить, но поняла, что сказать-то и нечего. Она была права, эта страшная женщина, несмотря ни на что, говорила правду. И все же...
— Но разве не Клавир должен был обеспечить жизнь на Сансионе для всех нас? Но вы потеряли и Сильмистриум, и Ключ.
— А, так мой дорогой Эли любит раскрывать чужие секреты, — не было понятно, осуждение или одобрение звучит в голосе Северины.
Внезапно что-то отвлекало Магистра от разговора. Нахмурившись, она взглянула на правую руку. Синий камень на одном из колец замерцал.
— Да? — ответила она.
— Что? — вначале Оля подумала — Магистр обращается к ней, но потом поняла, что та говорит с кем-то по связи. Должно быть в камень было встроено передающее устройство.
— Это уже интересно,— наконец, закончив слушать, сказала Северина. А потом повернулась к Оле, улыбнувшись.— Кажется, у нас появились еще гости. Давно дому Медиана не оказывалась такая честь.
Оля была полностью погружена в тревожные размышления, а потому не сразу узнала того, кого ввели двое охранников.
— Оля!
Вздрогнув, девушка прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Она даже не замечала, как слезы бегут по щекам. Не обращая внимания ни на кого, она бросилась на шею Николе. Но ответить брат не смог. Руки его были скована наручниками, а лицо скрывала маска.
— Ты жив.
— Госпожа, это пленник с Миллифьори,— доложил один из охранников. Оля вспомнила его — тот, кто заступился за нее на корабле.
— Объясните,— голос Северины вернул девушку к действительности,— Разве он не должен был остаться на корабле, который я приказала уничтожить?
— Все было сделано, как вы велели,— ответил старший из клавирцев.— Но мы поймали
его у внешних границ Клавира.
— Вот, как, значит, ты смог в одиночку пройти через Гранмир? Необычно.
Что-то в реакции двух стражей показалось Оле странным. Оба едва заметно переглянулись.
— Я следовал тем же путем, которым прошла сестра, когда летала в Данамир,— ответил Никола, отстранившись от Оли.
— Но это не совсем одно и то же...— задумчиво проговорила Северина, постучав пальцем по губам.— Хорошо, я подумаю об этом позже. Но раз счастливая семья снова вместе, вы поможете мне разгадать одну загадку.— Северина хлопнула в ладоши.-Ну, так, у кого из вас находится печать дома Северного ветра?
— Печать дома? А что это такое? — с недоумением спросила Оля, сжав плечо брата.
— Забавно, у тебя неплохо получается, но в эти игры я играю намного лучше тебя. Все же вас слишком испортила жизнь на поверхности. Ваши родители жизни отдали за Клеменса Таллигона. Впрочем, у них не было выбора. Те, кто ниже октавианов, лишены свободы воли.
— Не смейте так говорить о них! — воскликнул Никола.
— Но разве это не правда? Знаете, неумение взглянуть правде в лицо и принимать вещи такими, как есть — признак того, что вы все еще дети. Дети живут в мире своих фантазий. Хорошо, тогда давайте спросим у того, кто отдал печать кому-то из вас.
— Эли... он,— прошептала Оля.
Часть 3
— Приведите именинника,— коротко распорядилась Северина, обратившись к тому их охранников, кого, как помнила Оля, звали Лиссан.
— Как прикажете.
— И Талиту тоже приведи.
— Мы увидим Эли. Правда?— Светлена потянула Олю за рукав.
— Никола? А мама скоро придет? — как всегда лицо Софии было слишком серьезным для шестилетней девочки.
— Я не... не знаю, — Никола повернул голову к сестре.
Скрестив ноги и оправив накидку, Северина с улыбкой поглядывала на них, пока тянулись томительные минуты ожидания.
Наконец, услышав шаги, звук которых скрадывала мягкая почва, Оля порывисто обернулась.
— Эли! — при виде клавирца, сердце Оли затопила волна облегчения. Но почти сразу она поняла — с ним что-то не так.
Эли шел, слегка пошатываясь, словно потеряв все силы. Что-то ей определенно не понравилось в его взгляде. Задорные искорки, которые не покидали глаза Эли даже в самых серьезных ситуациях, исчезли. На их месте осталась лишь пустота. Волосы были покрыты изморозью. Лицо белее снега, а посиневшие губы плотно сжаты.
— А, Эли дорогой. Ты же совсем замерз! Иди же сюда, дай я согрею тебя.
Оля не могла поверить в то, что видит. Двигаясь, словно кукла, Эли подошел и сел рядом. Взгляд направлен в одну точку. Оля не знала, видит ли он ее.
— Что вы с ним сделали?! — воскликнула Оля.
— Сделала? Ничего, танец на северном ветру в течение часа исправляет даже самых упрямых. Еще пять минут, и его организм бы не выдержал. И чтобы не повторять это, Эли станет послушным, ведь так?
— Да, мама,— одними губами произнес тот.
— Раз ты все понял, скажи, кому из этих двух секстов — короткий жест в сторону Оли и Николы — ты отдал украденный браслет с печатью дома Северного ветра?
На миг, Оли показалось, что взгляд Эли снова стал живым, но потом потускнел:
— Я не помню,— ответил он.
— Как жаль,— покачала головой Северина.— Тогда...— взгляд Северины остановился на Талите.
-Может ты знаешь, кому твой господин передал печать? Талита! — в голосе Магистра послышались стальные нотки, когда немедленного ответа не последовало.
— Мой господин не давал этим двоим ничего,— наконец, сказал Талита. — Или я не видел этого.
— Эли, почему твой слуга так ведет себя? Разве это допустимо? Накажи его,— велела Северина.
— Талита выполняет свои обязанности и я им доволен,— ответил Эли ровным голосом.
— Эли, северный ветер недостаточно научил тебя послушанию? Выполняй, я сказала — накажи его.
— Эли, неужели ты...— в неверии Оля смотрела как в руке Эли появился веер.
— Прости,— сказал он Талите. Сверкнула изумрудная вспышка, Талита пошатнулся, когда, брошенный по низкой траектории веер, прочертил на его щеке длинную красную полосу, Казалось, Северина не удовлетворится этим, но Эли добавил:
— Ложь — это грех,— сказал он, словно некую аксиому.
— Оля, что случилось с Эли? — София подергала девушку за рукав.
— Не знаю,— все еще не пришедшая в себя ответила Оля.
— Ты, Марианус, кажется,— обратилась Северина к оставшемуся охраннику, который привел Николу.— Я не хочу неприятностей во время поединка. Отведешь Эли в Меморию и сделаешь установку первого уровня.
— Госпожа. Но это может только помешать вашему сыну во время боя. Для Фацилис требуется полная концентрация и все знания и навыки, полученные за годы.
— Марианус, я не спрашивала твоего мнения. Отведи Эли и сделай то же, что ты не раз выполнял по моему приказу. И конечно, я проверю.
— Слушаюсь,— казалось, Марианус, поколебавшись, что-то решил для себя. И снова этот странный взгляд, брошенный в сторону Оли и едва заметное покачивание головы. Девушка не понимала, что он хотел сказать.
Часть 4
Галина устало потерла глаза, когда строки, что она выводила световым пером на пластине послания, начали расплываться. Она десять часов провела, перечитывая снова и снова послания, приходящие со всех концов Сумеречной зоны и обоих империй. Должно быть, она отправила уже сотню указаний во все концы Сансиона. Но как мучительно долго приходилось ждать результатов.
Связь была столь несовершенной. Послания двигались только со скоростью планеров или флаеров. Не все донесения приходили вовремя, а какие-то посланники не возвращались вовсе. Клавир уже начал действовать. Когда послание не доходило, Галина просто просила отправить еще одно. А тех, кто не вернулся, она помянет позже. Да, позже. Она клялась себе, что запомнит имя каждого связного. Как же она хотела получить такую же систему связи, как у клавирцев. Она позволяла в мгновение связываться с любой точкой в Габриэль или Данамир. Была ли эта система похожа на ту, которой владела она сама?
Потянувшись за очередной стопкой донесений, опасно кренящейся на краю стола, Галина случайно задела локтем сумку, которую привезла с Миллифьори. Содержимое рассыпалось по полу. Механически она начала быстро собирать вещи. Вот набор для письма, подаренный на выпускном курсе академии Мелниат, а это записная книжка, где все страницы заполнены ненужными именами из придворных кругов — этого требовал этикет и ее дядя. А здесь... Рука коснулась пластины послания и отдернулась. Она и забыла про него, а по несчастливой случайности оно оказалось вместе с остальными. Строки, что впечатались в память, имя, горевшее пламенем в сердце: 'двадцатого числа месяца одирос, герцог Тарсалина был найден мертвым в своих покоях, предположительная версия...'
— Ваше величество.
Пластина выскользнула из пальцев, Галина торопливо стерла влагу, выступившую на глазах.
— Что с вами? Вы плакали? — в комнату, одну из гостевых для прибывающих на Неделю воздаяния, вошел Мишаль. Но увидев состояние императрицы, торопливо прикрыл за собой дверь. В руках его был поднос, на котором дымились две чашки и рядом лежали кексы.
— Ничего, я в порядке, просто глаза устали и начали слезиться.
— От усталости у вас все валится из рук. Надо отдохнуть. Есть предел тому, что можно сделать за один день.— Не церемонясь, Мишаль расчистил место в середине стола и поставил на него поднос. Потом прикрыл жалюзи на окнах, но окна оставил открытыми так, чтобы свежий воздух проникал внутрь.
Заметив пластину, выпавшую из пальцев Галины, Мишаль нагнулся, чтобы поднять ее.
— Вот это что.— Он повернулся к уставшей женщине.— Не стоит скрывать свои чувства. Если тяжело — поплачьте, это помогает привести мысли в порядок,— менестрель венул ей пластину, успокаивающе коснувшись руки.
Галина ощутила, как медленно вытекает из тела и разума давно сдерживаемое напряжение.
-Мишаль, скажи, почему он? Почем мой муж? Ведь им нужна была я? Это ведь всего лишь желание найти виновного. Совершив побег, я оставила его один на один с этими стервятниками из военного трибуна.
— Не думаю, что это они. Он был вашим мужем. Этого достаточно, чтобы появились причины убить его, как и ваших дочерей.
Галина вздрогнула, руки задрожали.
— Я не смогла его защитить. Мне кажется, я бросила Романа. Последнее письмо от него я получила за день до Арены,— прошептала Галина, спрятав лицо в ладонях. Сейчас она вовсе не ощущала себя императрицей, просто слабым человеком, на которого свалилось столько всего одновременно.
— Вы делаете даже больше, чем можете.
— Спасибо, Мишаль,— Галина сделала три глубоких вдоха.
— Но я пришел к вам, чтобы сообщить, через час мы выступаем. Но пока у вас есть это время — давайте просто выпьем чаю,— улыбнулся Мишаль, подавая ей чашку.
Несколько секунд Галина просто смотрела на нее безо всякого выражения, но потом все же протянула руку и взяла напиток. Она ощутила бодрящий аромат.
— Мишаль, ты всегда умел меня поддержать.
— Такая работа,— клавирец пожал плечами.— Кроме того, мне нравится чай. Однажды я сочиню о нем балладу.
Галина искренне рассмеялась, впервые за долгое время, чувствуя, как распускается тугой узел в сердце.
Часть 5
— Мать, все готово,— Карон, натягивая перчатки, вошел в сад.
— Очень хорошо.
— Где брат? — он оглянулся.
— Я послала его в Меморию.
— А, так вы все же решили прислушаться к моему предложению. Давно следовало проучить его. Но я бы советовал заложить в него установку посильнее. Такую, как вы дали Натанелю Ростау или его генералу.
— Так это все твоих рук дело! — воскликнула Оля и бросилась вперед с очевидным намерением вцепиться в горло клавирцу. Никола попытался встать между ними, но был остановлен Лиссаном.
Карон даже головы не повернул в ее сторону, сделав одно движение ладонью, которого девушка не заметила. Правая рука, уже тянувшая к клавирцу, бессильно повисла, она прижала ее к груди, зашипев от боли.
— Оля! — девочки испуганно вскрикнули, она успокаивающе приобняла их. Взгляд Оли прожигал клавирца в бессильной ненависти. Никола заметил, как отвернулся телохранитель Эли.
— Талита, почему ты ничего не сделал, чтобы защитить его? Ведь он твой господин! — Никола сам не знал, почему обращался к сексту, но тревога за сестру захлестнула с головой. Оля безрассудная, если выкинет еще что-то, ей несдобровать.
Губы Талиты сжались, руки сильнее стиснули края одежды — на нем была форма экипажа Миллифьори, еще с тех пор, как они с Олей поменялись — но он промолчал. Почему?
— Потому, что он знает свое место в Клавире, в отличии от вас двоих,— резко бросил брат Эли.
— Ну — ну, Карон, будь вежлив, это наши гости,— мягко проговорила Северина, поднимаясь. София отшатнулась, когда она захотела погладить ее по голове.— Какие вы милые,— улыбнулась она, склонив голову на бок. — И такие добрые, ну неужели не желаете помочь Эли? Вы ведь хотите, чтобы Эли стал прежним?
— Да? — Светлена с опаской покосилась на Карона.
— Не слушайте ее! — отрезала Оля.
— Какая невоспитанная, нельзя перебивать старших. Пожалуйста, Талита, попроси нашу гостью вести себя как подобает, прогуляйтесь пока,— велела Магистр.
Клавирец шагнул у ней, и прежде, чем Оля успела пикнуть, умело закрыл ей ладонью рот, руки ее тотчас же оказались скручены за спиной. А потом девушку споро отвели за группу деревьев неподалеку.
— Мы можем помочь Эли? — голос Софии был наполнен сомнением.
— Только вы, — с хорошо рассчитанным ударением произнесла Северина.
Карон нехорошо усмехнулся. И Никола видел эту улыбку. Это была ловушка, хорошо подготовленная и расставленная в нужный момент. Девочки не смогут отказаться. Если он попытается возражать, как сестра, то окажется в ее положении, и тогда уже не сможет помочь никому, он обязан остаться рядом с ними, и только полная видимость покорности могла сделать это возможным, хотя все в парне протестовало против такого. Что бы ни случилось с Эли, сейчас он никак не мог помочь другу.
— Я дождусь Эли в месте проведения поединка,— Карон повернулся было, но Северина остановила его.
— Подожди,— казалось она что-то обдумывает. Карон нахмурился, явно недовольный возникшей задержкой.
— В чем дело, мама?
Взгляд Северины остановился на Николе, потом скользнул в сторону деревьев, туда, где осталась Оля.
— Я подумала, мне надоело, что все ненавидят меня и все, что делаю. И даже ты, Карон, и Эли, которого приходится воспитать таким способом. И вы, конечно,— кивок в сторону Николы,— тоже меня ненавидите.— В голосе Магистра звучала горечь. Никола в неверии смотрел на женщину. Такая всесильная и вдруг проявила слабость?
— О чем вы говорите?
— Многие в этом мире считают что Клавир пользуется слишком большой властью, и управляет им один человек. На этот раз я хочу все изменить. Вдруг у кого-то получится лучше.
— Что это значит, мать?! — воскликнул пораженный Карон.
— Это мой мир и я решаю, какова будет его судьба,— жестко ответила Северина. Голова Карона дернулась, словно от пощечины. — А потому я хочу дать возможность и остальному миру хотя бы прикоснуться к этой власти. Пусть попробуют, если считают, что достойны править Клавиром, а значит и поверхностью.
— Я не позволю отнять у меня шанс убить его,— сказал Карон не тая своих намерений. Его рука потянулась к пряжке — оружию, он уже все понял, но Северина не обратила на это внимания.
