Достаю из портфеля ещё одну папочку и, сунув в руки:
— Вот, кстати, ознакомьтесь на досуге — у меня ещё есть.
— Что это? Я вижу тут подписи Рыкова, Крижановского и…
— Трёхлетний план развития химической промышленности Нижегородского края, уже одобренный в Москве. Это так — для разминки! После его выполнения можно будет приступать уже непосредственно к «большой химии». Рассказать в общих чертах?
Тот, усевшись поудобнее:
— Сделайте такую любезность — Вы очень хороший рассказчик!
— В первую очередь — производство синтетического аммиака, синтетической азотной кислоты и фабрикация азотных удобрений из них.
— Всемерно одобряю…!
С явным сомнением и, в то же время — с неподдельной заинтересованностью в глазах и голосе:
— …И по какому способу Вы намерены фабриковать аммиак?
— По любому, смотря на то — патент чьей фирмы удастся обменять на патент фабрикации синтетического бензина…
Протягиваю копию документа:
— Не интересует, профессор?
Тот, с ошалевшим видом берёт и читает…
* * *
Это так называемый «Процесс Фишера-Тропша38»: синтез высших углеводородов из синтез-газа — получаемого в свою очередь при пиролизе угля. В принципе, он уже известен с 1923-го года и патент на него принадлежит немецкой компании «Ruhrchemie», где и трудились эти два химика.
Однако, дьявол скрывается в мелочах!
Немецкие химики описали реакцию в присутствии железного катализатора, а я через Советско-американского инвестиционно-технологического общества «Red Fannie Mae» запатентовал кобальтово-ториевый (Co-Th) — первый промышленный реактор на котором в «реальной истории» будет пущен аж в 1935 году. Такой катализатор позволяет значительно снизить температуру и давление реакции, а следовательно — упростить сам процесс и удешевить получаемый продукт.
Плюс ещё кое-какие юридические заморочки (подсказанные Брайзе Иосифом Соломоновичем — юристом, главой юридической конторой «Красная справедливость») и, вот уже это не «Процесс Фишера-Тропша» — а «Способ ОПТБ-007»!
Мой лепший американский кореш — Иохель Гейдлих, он же «Bro» — Председатель «Red Fannie Mae», ныне ведёт переговоры и ищет партнёра для эксплуатации этого патента.
И не только в Германии, кстати…
Какая-то сволочь, распускает в американских СМИ фейки, что запасы нефти в САСШ подходят к концу и надо срочно искать ей замену.
Поубивал бы этих фейкомётов!
Американские фирмы проявили заинтересованность, а немецкие — задёргались… Поэтому я больше, чем просто уверен — дело будет на мази.
Увидев, что Ипатьев ознакомился с синтезом бензина по «Способу ОПТБ-007», подытоживаю:
— Так что у того — кого Вы мне порекомендуете, Владимир Николаевич, будет выбор! Но я бы на вашем месте, спрашивал — не по какому методу будет синтезироваться аммиак, а из чего.
— Из угля? Из нефти?
— Нет, не угадали… Из природного газа.
* * *
Вопреки широко распространенному в начале 21-го века мнению, газ вовсе не является каким-то особенным «ноу-хау» для наших предков в начале двадцатого столетия. Сперва «светильный», получаемый в результате перегонки угля или дров — газ научились использовать уже давно, как бы ни в 18-ом веке. Затем «нефтяной», нашими словами «попутный газ» — достаточно интенсивно применялся для освещения и обогрева ещё в дореволюционной России. Были известны и пять чисто газовых скважин в те времена, хотя насколько мне известно добыча и использование самого газа — было редко-эпизодическим.
В СССР же, эпоха «большого газа» начинается с завершения строительства газопровода «Саратов-Москва» в 1946 году, который лично курировал Лаврентий Павлович Берия.
В военные годы, после оккупации Донбасса и уничтожения Грозненских нефтяных промыслов, ситуация с топливом в стране была аховая. Потребности предприятия и населения по большей части удовлетворялись за счёт торфа и дров добываемых в основном женщинами.
Ещё осенью 1941 года в селе Елшанка, что под Саратовом, при разведочном бурении с глубины всего пятьсот метров ударил фонтан газа производительностью около миллиона кубов в сутки. Вскоре, буквально через двадцать дней после принятия решения, был проложен первый в стране газопровод протяжённостью шестнадцать километров. Первым делом газ пошёл на Саратовскую ГРЭС, работающую на Сталинград и его танковый завод. Годом позже газопровод был продолжен до Куйбышева, где работали многочисленные предприятия оборонного профиля.
Наконец, задумались и о столице.
Несмотря на то, что в Москве продолжали работать «Газовый» завод в районе Курского вокзала и «Нефтегаз» на Шоссе Энтузиастов — производящие светильный газ из угля и нефти, бытового газа не хватало и дрова по предприятиям и пунктам выдачи населению развозили на трамваях.
Решение о газификации столицы принималось на самом верху. В начале 1944 года, Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял решение строить газопровод «Саратов-Москва» протяжённостью 843 километра.
Однако, сразу стало ясно: газопровод такой протяжённостью своими силами не потянуть!
Тогда было решено обратиться к помощи передового западного опыта и технологий, благо Вторая Мировая Война продолжалась и можно было рассчитывать на помощь союзников по линии «Ленд-лиза».
В Североамериканских Соединённых Штатах, уже достаточно развита промышленная добыча, транспортировка и использование природного газа. Ещё в семидесятых годах 19-го века, там началась его промышленная добыча, а в 20-е годы 20-го века — уже существуют дальние газопроводы и самое широкое использование этого вида топлива в промышленности и быту.
В конце 1944 года, в САСШ была отправлена комиссия для изучения опыта строительства и эксплуатации дальних газопроводов и закупки оборудования — тонкостенных бесшовных труб диаметром 325 миллиметров, газоперекачивающих агрегатов и всего прочего.
В самом Саратове для обслуживания и ремонта техники и оборудования, были построены мастерские, в последствии выросшие в специализированный завод.
Всего через 225 дней, газопровод мощностью в 800 тысяч кубических метров газа в сутки был построен и введён в эксплуатацию. Вскоре после этого на природный газ были переведены Московские ГРЭС, промышленные предприятия и квартиры жителей столицы…
Меня в этой истории заинтересовало другое: строительство газопровода окупилось всего за восемь месяцев!
И я подумал: а почему бы и нет?
Конечно газопровод до столицы, это дело довольно отдалённого будущего. А вот то, что было до этого — крупная электростанция и химический комбинат на месте…
Вполне посильно!
И я дал задание Иохелю Гейдлиху через возглавляемое им Советско-американского инвестиционно-технологического общества «Red Fannie Mae», искать подходящую американскую фирму для найма нужных специалистов и закупки необходимого оборудования, а сам начал переговоры с главой Нижне-Волжского края (Астраханская, Саратовская, Царицинская губернии и Калмыцкая автономная область) — Борисом Шеболдаевым, об создании «на паях» корпорации «Газпром».
Рисунок 64. Саратовская область. 1945 г. Комсомольская бригада М.Лушиной из колхоза им. Сталина на строительстве газопровода «Саратов-Москва». Всего было выполнено около 8 млн. м3 земляных работ.
Бро уже дал «маяк», что таких фирм — хоть завались, а вот переговоры пока в стадии «меряний писюками».
Быковат изрядно товарищ Шеболдаев!
И излишне жаден — слишком много «плюшек» для себя лично требует.
Ну, ничего…
В случае если переговоры зайдут в тупик, а моё терпение кончится — в тех краях произойдёт «цветная революция» или вооружённый переворот. Хотя возможно, всё обойдётся одним — но очень точным выстрелом в одну очень дурную голову.
Ребятишки из «Вагнера» уже руку набить на таких делах успели!
* * *
— … «Из природного газа»? — переспросил химик с оттенком нешуточного сомнения.
— Из него самого! По имеющимся с ещё дореволюционным времён сведениям, под Саратовом имеют громадные залежи его и, по плану Второй трёхлетки — планируется добыча этого вида топлива для использования в первую очередь в на построенной рядом же мощной электростанции. Во вторую очередь — для производства аммиака, азотной кислоты и производных из неё — удобрений и взрывчатых веществ.
Тот, задумчиво кивнул:
— В принципе нет особой разницы: синтезировать из газа — получаемого из угля или нефти, или сразу из готового газа.
Возражаю:
— Разница есть и выражается она в рублях, или какой иной конвертируемой валюте!
Затем спрашиваю:
— Если я ничего не напутал… Ваши слова: «Я только тогда спокойно умру, когда осуществится у нас проблема связанного азота»?
— Да, мои…
— Если Вы порекомендуете такого человека — который освоив получение связанного азота из природного газа, решит эту проблему «у нас» — то можете «спокойно помирать»!
Посмеялись от всё души, затем Ипатьев после некоторого раздумья предложил:
— Разве что бывший полковник Александр Евгеньевич Драшусов — работавший сперва в Артиллерийском комитете, а летом 1915-го года перешедший к нам в Химический. Он хорошо разбирается в химии и лучшего помощника решить «проблему связанного азота», Вам не найти.
Ну, что ж… На безрыбье, как говорится и, сам на горе раком встанешь!
— Как найти этого вашего бывшего полковника?
* * *
После того, как я записал примерные координаты, Ипатьев участливо поинтересовался:
— Насколько я Вас понял, Серафим Фёдорович, связанный азот — лишь из пунктов деятельности вашей будущей корпорации?
— Конечно! На втором месте, Владимир Николаевич, у меня стоит бензольная промышленность.
Это очень важно!
Кроме того как в качестве растворителя, бензол используется как исходное сырьё для синтеза других соединений — от косметики до мощных взрывчатых веществ, список которых был бы слишком длинен для сего краткого повествования. В своей «промышленной империи» мы уже добываем немного этого вещества при пиролизе дерева и нефтяных остатков, но используем его главным образом для поднятия октанового числа прямогонного бензина.
— И по какому же способу Вы намерены фабриковать бензол? Выделением из попутного газа получающегося при коксовании каменного угля?
Отрицающе верчу головой:
— Никоим образом! В Поволжье отсутствуют месторождения этого природного ископаемого. А с донецкими договариваться — это надо сперва хорошего психиатра найти… Кроме того в бензоле полученном из каменноугольной смолы — много тиофера, вредящего технологическому процессу и удорожающего конечный продукт. Согласен: в то время другого выхода не было — Бог войны цену не спрашивает, а ныне он имеется.
— Это какой же? Каталитический риформинг бензиновых фракций или пиролиз тяжёлых фракций нефти?
Настал и мой черёд удивляться:
— Разве такое уже известно?
В ответ, профессор разразился целой историко-технологической тирадой:
— Во время войны мы решили развить производство бензола и толуола из нефти, подвергая последнюю пирогенетическому разложению. Уже с начала 1915 года в различных лабораториях возглавляемого мною «Химического комитета» велись опыты над разложением нефти при высокой температуре по методу, предложенному впервые Никифоровым и осуществленному в заводском масштабе в Кинешме. Профессора Тихвинский, Зелинский и Лебедев к началу осени того же года имели много лабораторных данных, позволивших приступить к заводскому производству нефтяного бензола и толуола — которые по своим качествам, были вполне пригодны для изготовления взрывчатых веществ.
— Профессорами Парай-Кошицем и Смоленским был составлен предварительный проект постройки такого бензолово-толуолового завода, и была составлена приблизительная смета на устройство завода и по эксплуатации с добычей до 4.000 пудов бензола.
Очень внимательно выслушав, я:
— Всё это очень интересно с исторической точки зрения, конечно и, возможно заинтересует сидящих на нефти товарищей Кирова и Сталина…
Достаю из портфеля соответствующий документ:
— …Но как говорил Вождь мирового пролетариата: «Мы пойдём другим путём!».
— Что это?
— Патент на тримеризацию ацетилена.
С оттенком возмущения:
— «Патент»?! Этот способ известен с 1851-го года и связан с именем французского химика Бертло. И он не годится для фабрикации чистого бензола, так как получается сложная смесь ароматических углеводоров, из которой очень трудно выделить чистый бензол.
Согласно кивнув:
— Это всё так, если не знаешь про подходящий катализатор, условия и оптимальную температуру процесса…
«Катализатор» — обыкновенный никель, открыли лишь в 1948-м году. «Условия и оптимальную температуру процесса» — пропускание ацетилена при 400 ®C над активированным углем, нашли лишь в 2020-м. И из современных мне, этот метод считается самым перспективным.
Конечно, всё довольно обще — даже по части теории, а практически — ещё пахать и пахать!
— …А если всё это знаешь, то бензол получается с очень хорошим выходом и качеством.
Ипатьев горячечно:
— Пусть даже это и так! Но чтобы получить ацетилен, нужен каменный уголь!
Совершенно спокойно:
— Я знаю…
Ацетилен, большинству моих современником известный как компонент нужный для газовый резки и сварки (и это хорошо ещё!), получаемый методом взаимодействия карбида кальция с водой — используется ещё и как сырьё для изготовления куевой хучи очень нужных материалов: пластмассы, лекарства и те же взрывчатые вещества.
Ныне же, другого способа как «карбидного» — практически не знали. Карбид кальция же, получали спеканием в электропечах каменноугольного кокса и негашеной извести.
Достаю из портфеля ещё одну папочку:
— Но не так давно был открыт и запатентован способ получения ацетилена окислительным пиролизом смеси природного газа и кислорода при температуре 1600 градусов. Процесс непрерывный, с выходом готового продукта около тридцати процентов, а если использовать кислород — остающийся после разделения воздуха для добычи азота (в свою очередь идущего на изготовления аммиака), то получится весьма высокодоходно…
К началу 21-го века, этот процесс (Заксе-процесс или BASF-процесс) получил наиболее широкое распространение в химической промышленности, хотя в ходу ещё и старый — карбидный.
— …Кроме того, с ацетиленом образуется ещё и синтез-газ годный для производства аммиака.
Подозрительно на меня глядя, Ипатьев задал ожидаемый мной вопрос… Даже, два:
— «Не так давно», говорите? Кем и в какой лаборатории проводились такие опыты: Я могу взглянуть на лабораторные записи?
