— Слушай, а у тебя никакого оружия тут нет?— спросил Санек.— А то как-то стремно без ствола идти туда, где стреляют.
— Нет,— коротко ответил Женя.
На что Саня лишь пожал плечами, не вступая в полемику.
Сильно изменился Варлок с момента их первой и последней встречи. Не внешне — как был щеглом, так им и остался. А вот внутренне...Совсем другой человек. Саня всегда чувствовал, на кого можно наехать, кого зачморить, а от кого лучше держаться подальше. Так вот, Женя одним своим присутствием доводил его до дрожи. От единственного взгляда ему в глаза хотелось писать. В иной ситуации сбежал бы, да вот только сам он из этого подземелья вряд ли выберется. А еще эти трупоеды...
Не меньше напрягали и разные странности, сопровождавшие Варлока, уверенно шагавшего впереди. Лампочки, если таковые имелись, загорались сами при его приближении и гасли, когда он удалялся. Но это ладно, это еще как-то можно было объяснить. А вот то, что в сторону отлетали возникавшие на пути препятствия в виде обломков камней, изогнутых труб или кусков увесистых балок. При этом Женя к ним не прикасался, они сами, заблаговременно, убирались с его дороги то ли силой воли, то ли строгим взглядом. И чем больше происходило подобных странностей, тем больше Саня боялся шагавшего перед ним...
...человека?
Подземная лаборатория — или что это было на самом деле? — выглядела даже хуже, чем в компьютерной игре. Здесь царила полная разруха. Такое впечатление, будто внутри взорвалось что-то серьезное. Стены потрескались, трубы полопались, наружу торчали пучки проводов, с потолка облетела штукатурка, а кое-где просел и сам потолок, весь этот мусор трещал под ногами, наиболее крупные куски приходилось обходить вдоль стены. В коридорах было тесно, в самих помещениях ни одного уцелевшего агрегата, мебель поломана, посуда побита... А однажды Санек вляпался в настоящее дерьмо. Гадать — откуда оно здесь взялось? — не приходилось: Падальщики, хоть и чудовища, но живые твари, не обремененные эстетикой. После этого досадного недоразумения Глушаков пуще прежнего глядел под ноги. И чем дальше он шел, тем больше склонялся к мысли, что напрасно они с Максом сюда стремились. Нет здесь ничего.
Перестрелка то затихала, то возобновлялась вновь. По ощущениям Саньки, ближе она не становилась. Впрочем, они и шли не прямо, а как по лабиринту, постоянно меняя направление. Успокаивало разве то, что Женя двигался уверенно, иначе Саня решил бы, что они заблудились. Он послушно следовал за провожатым и остановился лишь однажды, когда они забрели в какое-то помещение, не имевшее другого выхода. Глушаков не сразу это разглядел, так как было темно. И тогда Женя изобразил очередное чудо. Саня не видел, что он там сделал, но внезапно совсем рядом с ним в воздухе заплясали разряды электричества — от неожиданности он даже шарахнулся в сторону, решив, что едва не вляпался в аномалию. И успокоился, лишь взглянув на Варлока: тот провел рукой, словно погладил, ветвистые молнии, не понеся при этом урона. Да, какой-нибудь факел был бы куда проще, но о вкусах не спорят. Разряды давали, хоть и слабое, мерцающее, но освещение. И такое впечатление, будто Женя это сделал не для себя, а для Сани. Потому как и он сам, и окружавшие его монстры прекрасно видели в темноте.
Глушаков возражать не стал.
В дальней стене зияла довольно просторная дыра. К ней-то и направился Женя, вошел первым и начал удаляться по извивающемуся проходу, проложенному в земле. Саня последовал за ним, но на входе снова остановился. Вспомнилось, как он бродил по похожей кишке в поисках Подземного Вора. Сдается, эти ходы тоже появились не сами по себе, и думать не хотелось о том, кто их прорыл. Еще меньше хотелось туда лезть, но особого выбора у него не было. Вздохнув, он углубился в проход. Разряд электричества втянулся следом и покрыл паутиной стенки туннеля. Выглядело это одновременно завораживающе и пугающе.
Туннель не был прямым, извивался, как мог, разветвлялся, вел в неизвестном направлении. Глушаков понятия не имел, куда именно направляется Женя. Выстрелов он больше не слышал: то ли перестрелка закончилась, и оставалось только гадать — в чью пользу, то ли они ушли от эпицентра сражения слишком далеко. Куда? Саня не знал, а спрашивать Варлока не хотел. Впереди него бежали, работая всеми четырьмя конечностями, Падальщики. Вприсядку им было гораздо удобнее передвигаться в тесном туннеле, чем Глушакову, которому время от времени приходилось пригибаться. И только сейчас, в ограниченном пространстве, Саня заметил, как же невыносимо они воняли: потом, дерьмом, мертвечиной. Букет тот еще. Электрическая паутинка не отставала, двигалась следом за Саньком, освещая путь.
Варлок уверенно менял направление, сворачивая то налево, то направо. Когда Сане начало казаться, что они уже никогда не выберутся из этого червячного прохода, тот, наконец, закончился. Правда, пришлось протискиваться через тесную дыру, а потом падать вниз. В отличие от остальных, Саня прилично навернулся с высоты метров трех, упав на комья вездесущей земли — как только шею не свернул. Потирая ушибленное бедро, он встал на ноги и осмотрелся.
Это было самое просторное помещение из всех, встреченных в этом подземелье. Места хватало и в ширину, и в высоту. Что это такое? Непонятно, так как работы были прерваны в самом начале. Строители успели создать пустоту и облицевать стены каркасом, похожим на строительные леса. Проходческая техника стояла тут же — ржавая и давно заброшенная. Глядя на комбайн, Саня гадал, как он сюда попал? Еще больше занимал его вопрос, как его отсюда собирались вытаскивать? И лишь потом разглядел огромные ворота в противоположном конце подземелья. К ним-то и направлялся ни разу не обернувшийся Варлок и не отстававшие от него Падальщики.
Саня поспешил следом, так как не хотел остаться в темноте: Паутинка исчезла, зато начали загораться гирлянды лампочек, некогда освещавших подземные работы. Правда горели они едва-едва и гасли, когда Женя отходил от них шагов на десять.
Ворота были надежно заперты и даже, кажется, заварены. Но слева от них, в стене, располагалась железная дверь. Ее-то и открыл Варлок (про себя Саня предпочитал называть его именно так — это имя вполне соответствовало новому виду и образу Алексеева). Один за другим они втянулись в проход, похожий на технический коридор. Снова над головой начали загораться, гудеть и нервно моргать старые лампочки. К этому моменту у Сани уже созрело подозрение, что в этом подземелье нет электричества, а лампочки загораются только потому, что так хочет Варлок.
Немного поплутав по коридорам со стенами, облицованными рыхлым красным кирпичом, они оказались перед очередной дверью. Эта была заперта. Но разве такая мелочь может остановить настоящего Варлока? Женя врезал по ней ногой, и дверь открылась с жутким скрежетом и грохотом. Проходя мимо, Санек увидел, что от удара лопнула и отогнулась скоба, в которой находился ригель замка. Можно было это списать на то, что металл давно проржавел, но...
Саня с трудом проглотил вставший в горле комок, глянул в спину Алексеева и пробормотал:
— Кто ты теперь, мать твою, такой?
Новый коридор заметно отличался от предыдущих. Сравнительно недавно в нем производили ремонт. Работы были в самом разгаре: на полу стояли ведра с раствором, банки с краской, у стены — раздвижная лестница. Вместо лампочек на потолке здесь стояли прожекторы, но они не горели, а свет лился откуда-то из-за угла.
Алексеев пошел по коридору, однако теперь не спеша и прислушиваясь. Следовавшие за ним Падальщики тоже вели себя как-то насторожено, вертели головами, шумно нюхали воздух. Запахи ремонта были им непривычны. Зазевавшись, один из них пнул лапой пустую банку из-под краски. Та отлетела с грохотом к стене. И тот же час раздался топот ног, и из-за угла выскочил человек с автоматом и в полной экипировке. На груди слева эмблема с надписью UFOR на фоне ядерного гриба. В дальнем коридоре было сумрачно, поэтому ему понадобилась пара секунд, чтобы рассмотреть тех, кто нарушил тишину.
— Fuck!
Судя по восклицанию, он был предельно удивлен увиденному.
Алексеев тоже оказался немногословен и коротко бросил:
— Фас!
Его верные "собачки" ринулись на противника.
Тот не растерялся, не испугался, не бросился бежать. Он вскинул автомат к плечу и...
Ярко вспыхнули прожекторы, ослепив стрелка. Однако он оказался упертым и начал стрелять наугад, очередями с отсечкой по три патрона, рассыпая пули методично по секторам. Но и его противники оказались не лыком шиты. Падальщики прыгали, как блохи, уворачиваясь от летящих в них пуль: влево, вправо, на стену, потом резко в сторону. При этом они умудрялись не сталкиваться друг с другом, как будто все их движения были согласованы и отрепетированы. Летевшие по коридору пули устремились туда, где замерли Женя и Санек. Укрыться толком было негде, и если бы не Варлок... Он вытянул руку, словно рассчитывал отгородиться таким образом от смертоносного металла. И, к величайшему удивлению Глушакова, ему это удалось. Хотя, казалось бы, пора было и привыкнуть к чудесам Зоны. Впрочем, удивляли не столько сами чудеса, сколько тот факт, что порождал их зачуханный лузер, каковым еще недавно Санек считал нескладного приятеля Макса Клинцова.
Пули вязли в воздухе, как мухи в меде. Вначале они силились пробиться к цели, но очень быстро теряли начальную скорость и оставались так висеть. Одна, другая, третья... Саня, стоя за спиной Варлока, машинально считал их, как будто в этом имелся какой-то практический толк. И отвлекло его от этого занятия только то, что случилось в противоположном конце коридора.
А там Падальщики добрались-таки до своей цели. Не все, троих военный все же подстрелил в непосредственной близости от себя. Не убил, но, по крайней мере, поубавил пыл. Остальные же остались невредимы. Сухо щелкнул механизм — кончились патроны. Боец, пятясь, попытался перезарядиться. Делал он это молниеносно, но все равно не успел. Падальщики набросились на него и стали рвать когтями и клыками. Он продолжал стоять, отбиваясь прикладом автомата. Терпя нечеловеческую боль, он не проронил ни звука. Сил не хватило, его ноги подкосились, и он упал. И лишь после этого по коридору пронесся душераздирающий предсмертный вопль.
Алексеев не стал дожидаться завершения трапезы. Как только опасность быть подстреленным миновала, он с прежней уверенностью, зашагал по коридору. Саня — следом. Проходя мимо копошащейся кучи проголодавшихся трупоедов, Глушаков с трудом сдержал рвотный позыв, увидев перепачканные кровью морды Падальщиков, торчавшие из ртов куски человеческого мяса, вытягиваемые из распоротого живота кишки...
В отличие от него, Алексеев отнесся к происходящему совершенно равнодушно. И лишь свернув за угол, он как-то жутко зашипел, отчего у Сани пробежали мурашки по спине, а трупоеды нехотя оставили в покое обглоданные кости — все, что осталось от незадачливого стрелка, — и вынужденно последовали за ним.
Поворот налево, десяток шагов по коридору, раздвижные двери, открывшиеся самостоятельно. Дальше небольшой предбанник и снова двери. Когда они открылись, Женя едва не столкнулся нос к носу с возникшим перед ним солдатом. За его спиной маячил еще один. Встреча оказалась неожиданностью для всех троих, но первым отреагировал Алексеев. Он ударил перед собой обеими руками, как будто хотел оттолкнуть от себя противника, не достал, однако того отбросило на приятеля, и они оба кубарем покатились по полу. Падальщики сорвались с места и набросились на лакомую добычу, не дав возможности бойцам подняться на ноги. Прозвучавшие в тишине хаотичные выстрелы разметали по коридору россыпи пуль, которые побили лишь стены и потолок. После чего бойцы лишились оружия, причем один из них — вместе с кистью правой руки. И снова прозвучали вопли, а потом довольное урчание трупоедов, смачное чавканье, треск разрываемых сухожилий и хруст костей.
Женя, переступив через все еще дергающиеся ноги одного из бойцов УФОР, пошел дальше.
Опять разительные перемены. Эта часть подземелья, судя по всему, была основательно обжита и ухожена. Чистый, надраенный до блеска пол, белые стены, мягкий свет ламп под потолком, опять же, двери, открывающиеся при приближении. Заглядывая в боковые помещения, Санек видел современное оборудование, часть которого исправно функционировала. И при этом ни души.
Люди начали появляться позже. Трупы ученых в белых халатах, охранников с надписями "Security" на спине, хорошо экипированных бойцов УФОР. Их не просто убивали — их добивали контрольными выстрелами в голову. Зная Макса, Глушаков очень сомневался, что это дело его рук. Макс — чистюля, обремененный угрызениями совести. Он не стал бы стрелять по безобидным "ботаникам", как не стал бы добивать раненых. Насчет Юрца и Стаса такой уверенности не было, поэтому вопрос о том, кто же прикончил ИХ ВСЕХ, оставался открытым.
Впрочем, все встало на свои места, когда в конце очередного коридора появились Храмовники. Санек узнал их по приметной экипировке и мутным глазам. От зомбаков они почти ничем не отличались. Правда, действовали быстро и осознанно. Разбежавшись по укрытиям, они тут же открыли беспорядочную стрельбу.
Но и Женя медлить не стал. Он изобразил руками нечто замысловатое, и по коридору вперед покатилось... Саня понятия не имел, что это такое, он видел лишь завихрения в воздухе, и преломления, как в летний знойный день. Эта хрень срывала и буквально пережевывала висевшие на стенах репродукции, а добравшись до огневых позиций Храмовников, начала выдергивать их из укрытий и кружить в воздухе, как на центрифуге — рвя в клочья обмундирование и ломая кости. Следом за "волной" осторожно двигались Падальщики и подъедали размягченную и уже не сопротивляющуюся пищу.
Женя не пошел за ними, а свернул в ближайшее помещение и, возможно, совершил первую за все это время ошибку.
Саня немного замешкался, продолжая наблюдать за тем, что происходило в коридоре, поэтому двери за спиной Алексеева закрылись. Лишь после этого Глушаков бросился следом и, когда вошел в просторный зал, замер на месте, как и все те, кто в нем уже находился. С одной стороны это был Варлок. Он стоял у входа так, что Саньке пришлось выглядывать из-за его плеча. С другой — группа Храмовников, вошедших в помещение через двери напротив. Их было трое. Двое бойцы, облаченные в экзоскелеты, отчего походили больше на роботизированные системы, нежели на людей. В руках они держали причудливые пушки, имевшие мало общего со знакомым Глушакову оружием. Третий был не менее примечателен. Внешне он был высок, тощ, скуласт. Лет ему было далеко за сорок, шрам на щеке, близко посаженные глаза. Он не носил замысловатой брони и был одет слишком легко для человека, участвовавшего в боевой операции. На нем даже "броника" не было. Зато имелся плащ почти до пола. Не было никаких сомнений в том, что это какой-то босс, совсем как в Игре. Увидев Женю, его подчиненные взяли оружие наизготовку, но старший остановил их жестом, не терпящим возражений. Так он и стоял, не отрывая взгляда от Алексеева. Варлок смотрел на него так же пристально.
