Над оврагом, где мы разместились, растут несколько небольших деревьев. Командир дивизиона приказал их спилить и ими замаскированы наши БТРы. Отдельно стоящие деревья могут служить немцам хорошим пристрелочным ориентиром. Пока мы занимались маскировкой техники, разведчики дивизиона выбрали немного в глубине от опушки леса группу деревьев на которых метрах в двенадцати от земли оборудовали настил, на котором и разместился НП. Об этом рассказал радист с "Гономага", который проложил от нашего БТРа полевой кабель и подключил ТА-57:

— Обзор оттуда как с останкинской телебашни, даже дали глянуть в их стереотрубу, кажется протянешь руку и дотронешься.

— Как же они на такую высоту-то забрались? — заинтересованно спросил ефрейтор.

— Не поверишь, у них когти есть. С такими еще электрики и связисты на столбы лазят. И еще слышал пока телефон подключал, что с одной трубой много не навоюешь. Они сейчас договариваются кто биноклями будет осматривать по секторам, а трубой только расстояние и угол мерять.

— Подожди, а чего они немецкую трубу с собой не взяли?

— Так Борисевич, пока у дотов стояли её снял, замотал в тряпки и спрятал.

— От бульбаш!

— Беги возьми трубу и отнеси на НП, а я тоже кое-что прихвачу и приду. Сулимов, ты где?

В люке правого борта появилась голова ефрейтора. — Тут я, товарищ лейтенант!

— Доставай ТЗК, помочь надо!

Вытирая ветошью руки, он смущенно проговорил:

— Тут такое дело товарищ лейтенант, в ящике не совсем ТЗК...

— Как не совсем?

— Перед отправкой на учения, сдали мы свою ТЗК на поверку, а как уже грузится в эшелон то нам выдали другую, сказали что лучше чем наша, и после окончания учений обязательно заберут назад.

— Ладно доставай, показывай!

Достав из ящика закрепленного на броне футляр и треногу, стал сноровисто собирать. Через пару минут на меня смотрело лупоглазое чудо.

— Описание есть?

Сулимов молча полез к ящику и покопавшись немного протянул мне книжечку.

— Ищи на приборе шильдик с годом изготовления, а я пока умную книгу почитаю.

Из описания выяснил, что передо мной стоит на треноге прибор наблюдения бинокулярный, который "предназначен для наблюдения за наземными и воздушными целями, для определения угловых координат целей со стационарных и временных наблюдательных пунктов в дневных условиях и в ночное время с применением штатных осветительных средств", а также "Конструкция прибора позволяет изменять направления наблюдения в горизонтальной плоскости на 360o, в вертикальной плоскости от -20o до+60o. Возможна установка прибора на треноге или стойке". Говоря по простому, прибор на треноге можно крутить вокруг своей оси во все стороны и поднимать и опускать почти на прямой угол.

Кратность составляет 15 против 10 у штатной ТЗК, при большем поле зрения.

— Нашел, товарищ лейтенант!

— Где?

— Вот, смотрите.

— Берешь тонкую отвертку и аккуратно снимаешь, чтобы раньше времени не было не нужных вопросов. Выполняй.

Через пару минут ответственное задание было выполнено и мы пошли к НП дивизиона, ориентируясь на нитку полевого кабеля. Шагов через сто провод перемахнул через ручеек с заболоченными, поросшими густой осокой берегами и, прячась в ярко-зеленой траве, среди тальника, осины, уходил в сторону опушки леса. Благодаря ему, мы вышли к НП самой краткой дорогой, не петляя.

Наблюдательный пункт дивизиона расположен в кроне пяти берез, растущих можно сказать, из одного корня. На земле, в небольшой промоине был развернут пункт управления: пара столов с несколькими телефонами, командиры о чем-то переговариваются. Над столами раскинута масксеть. Несколько лестниц сбитых из жердей, вели на площадку под навесом, устроенную действительно метрах в двенадцати-пятнадцати от земли. На жердях был расстелен хвойный лапник, на котором можно безбоязненно стоять. На брусьях прибитых прямо к стволам, играющих заодно роль ограждения были установлены обе трубы — наша и немецкая. На гвозде, вбитом в ствол дерева, висит полевой телефон, возле него, на корточках сидит молодой как я лейтенант, с трубкой у уха и с кем-то переговаривающийся. Не успел полностью осмотреться на площадке как капитан искренне сказал:

— Ну выручили Вы меня, товарищ лейтенант! Я уже думал кого-то послать в дивизион, чтобы еще что-то подыскали.

Пока он все это говорил, следом за мной на площадку вылез Сулимов. Показывая на него, ответил комдиву:

— Вот еще один прибор доставили, пятнадцатикратный.

— Ого! Только вроде бы нет у нас приборов с такой кратностью. Разве, что-то новенькое?

— Так точно, еще можно сказать краска не обсохла, Сулимов разворачивай! Через несколько минут капитан припал к окулярам прибора.

Комдив рассматривает в наш прибор, лежащую перед ним, местность. Я делаю тоже самое в бинокль взятый у одного из наблюдателей.

В тридцати метрах от НП кончается лес, опушка, вдоль которой идет дорога на расстоянии ста метров от неё и за ней поля с колосящейся рожью и в удалении километра, опять лес. Западнее виднеется группа домов.

Полковник оторвался от прибора, закурил и произнес: — А вообще прекрасное место для засады!

Погладив матовый бок прибора: — Песня! Этого красавца поставим на самое ответственное направление, нашу трубу сюда, а "немца" в самый спокойный сектор.

Я решил задать вопрос: — Почему товарищ капитан?

— Вы разве не знаете товарищ лейтенант?

— Я не классический артиллерист, я зенитчик.

— Может быть, Вам такое простительно, но не уверен. Дело в том что в немецкой артиллерии одно деление угломера равно 1/955 дальности. У нас же эта величина округляется до 1/1000. Соответственно нарезана угломерная сетка на всех артиллерийских оптических приборах стрельбы, наблюдения и наводки орудий. — Цейсс-Икон... Иена, — капитан оглядывал немецкую трубу со всех сторон.

— Почти пять процентов расхождения, это на дальности в километр погрешность будет сорок пять метров!

— Совершенно верно, чувствуется приличная подготовка. Товарищ лейтенант, какого училища? Возраст? Когда состоялся выпуск? Последняя должность в войсках? — Градом на меня посыпались вопросы.

Что же ему ответить? Соврать — нет, не вариант, все равно всплывет. Но и правду не скажешь — ведь не было еще тогда перед войной Полтавского училища, которое я закончил год назад. Да и в Полтаву оно было переведено после войны из Днепропетровска. Тут я вспомнил, что отец мой после войны заканчивал академию ПВО в Харькове, которая до войны была факультетом академии им. Фрунзе.

— Академию в Москве, двадцать четыре года, год назад, командир зенитного взвода отдельного дивизиона особого назначения.

— Товарищ капитан, — отвлек от разговора связист: — Разведчики доложили, что у группы домов появился немецкий разведывательный дозор, на мотоциклах и бронемашинах.

И сразу же добавил: — "Туча" передает, наблюдает колонну противника, следует по дороге в нашем направлении. Спрашивает, готов ли дивизион открыть огонь?

Комдив махнул головой: "Понял", — а сам посмотрел вниз. "Как готовы?!",— и опять про прибор: "Отличный обзор".

Согласен действительно вся местность, как на ладони. Не отрываясь от окуляров сказал связисту:

— Передай "Туче" — не готов.

Лейтенант забубнил в трубку, старательно прикрывая её рукой. Через время опять доклад связиста:

— "Туча" передает, что открывает огонь силами своей батареи!

Почти сразу послышались первые выстрелы со стороны огневой позиции "Гвоздик". Капитан перегнувшись через ограждение, держа в руках металлический рупор почти крикнул вниз:

— Передать в дивизион: поставить ящичными всех кто есть!

Тем временем "Гвоздики" пристрелялись и перешли на беглый огонь. Капитан держа в руках хронометр произнес:

— Выстрел в среднем каждые две секунды, неплохо для шестиорудийной батареи. Мои однако будут не хуже, при одиннадцати орудиях в среднем дадим один выстрел в секунду. Надеюсь дивизион успеет привязаться и пристреляться по этой лощине!

Около пяти минут вела огонь батарея самоходок. За это время третий дивизион был полностью готов к открытию огня, успев провести пристрелку котловины. Успели вовремя, батарея "Гвоздик" даже смогла сменить позицию.

Приблизительно через четверть часа воздух начал наполняться рокотом и грохотом. Рука опиравшаяся на ствол дерева почувствовала вибрацию, представляю как сейчас дрожит земля!

— Вот это колонна! — вырвалось у командира дивизиона смотревшего в прибор наблюдения, рядом удивленно крякнул другой артиллерист.

Подняв бинокль к глазам посмотрел и я. Действительно размер колонны впечатлял, вытянувшись "гусеницей", она медленно проползала мимо разбросанных домов небольшого хутора, а хвост еще не показался из леса. Танки, машины с пехотой, машины с прицепленными орудиями, опять танки, бронетранспортеры и везде солдаты, сотни солдат. Они были одеты в серо-зеленую форму вермахта. Над колонной явно виден дым от сгоревшего топлива. Техника шла вперемежку: машины с пехотой, тягачи с пушками, , транспортеры, танки. Чуть впереди двигается головной дозор в составе трех легких бронемашин и тройки тяжелых мотоциклов.

Сам бой почти не отложился в памяти, так смазанная картинка в объективе бинокля. Хорошо запомнилось, что перед открытием огня летеха-артиллерист принял из дивизиона доклад:

— Товарищ капитан, начштадив докладывает веер построен, огневые батареи к ведению огня готовы!

— По колонне... — передавал в трубку для кого-то в дивизионе... — осколочно-фугасной гранатой, взрыватель РГМ осколочный, заряд полный, основное направление... правее, один-ноль, уровень тридцать ноль,

прицел сто восемьдесят, веер сосредоточенный...огонь!

Чтобы облегчить стреляющему опознание своих разрывов, сидящий на телефоне лейтенант сообщает каждый раз: "Выстрел!"

И, в ответ над головой послышался шелест снарядов. Я представил как снаряд опускается к цели, неся в себе мощную взрывчатку и от этого у меня моментально захолонуло в груди. Мозг отметил как рядом замолкли связисты дивизиона, перестал двигаться карандаш топографа на специальном планшете. Сделан он был из фанеры, наподобие чертежной доски, на которую прикреплен лист карты масштаба 1:25000. У нас применялся другой. Хоть и закончил зенитное училище, но поработать на ПУО-9М пришлось не раз. От воспоминаний отвлек голос связиста:

— Недолет...

При первых разрывах немцы, как горох посыпались с машин и бронетранспортеров, некоторые из машин сразу загорелись от первых попаданий. Колонна в замешательстве останавливается. Из-за горящих машин немцы пытаются рывков выйти из-под огня. Много техники горит, в небо поднимаются чадящие столбы дыма. Что-то сильно рвануло и затрещали гроздьями выстрелы: "Наверное, патроны?". В одной из машин сдетонировали снаряды, взлетела в воздух одна, потом еще в одной рванули, скорее всего, мины. В центре колонны попытался открыть огонь один из танков — вспыхнул. Подул сильный ветер и смрадное облако дыма постепенно закрыло западный конец колонны.

В котловине опадают фонтаны земли от разрывов, один... другой... четвертый... еще четыре. Капитан оглядел притихших у приборов людей, приник к стереотрубе.

— Продолжать наблюдение... мест не оставлять,— он довернул стереотрубу.

Дым сгущался. Грохотали разрывы, очередь за очередью. Оседает пыль на куполе топографического зонта.

— Ориентир номер три,— выкрикнул разведчик,— вправо двенадцать... мотопехота...

Комдив не отрывался от окуляров.

— Синица... Сорока... Сойка... внимание... ИЗО Тигр... шесть снарядов... беглый...— он протянул руку в сторону, где телефонисты передавали команды. — Огонь!

Медленно прошли томительные секуды. С тыла, издали, стали доноситься орудийные выстрелы.

Я опять принялся наблюдать. Скопление мотопехоты накрыло серией разрывов.

Другой артразведчик выкрикнул:

— Ориентир три...

Не успев договорить, докладывает: цель поражена самоходной батареей!

Повернувшись ко мне, капитан задает вопрос:

— Знаете насколько повышается боевая ценность батареи, если ею командует настоящий командир?

— Эффективность огня выше, соответствует, быть может, восьми орудиям.

Капитан отстраняется от прибора наблюдения: — Значительно выше... двенадцати, товарищ лейтенант! Целый дивизион... понимаете? Я заметил, что эта батарея шестиорудийная, значит восемнадцати орудиям — почти полк! Уверен что батарея на хорошем счету.

Закончив говорить, он коснулся линейкой топографа, работавшего на планшете.

— Обстановка?

— Противник...

...торчат головы в пилотках. Телефонисты, топики, разведчики. Над стреляющим раскинут пятнистый топографический зонт. Все сосредоточены и заняты делом. Дивизион совместно с нашей батареей ведет огонь.

Неожиданно из облака пыли начали появляться размытыми контурами... один, два, три, че..., нет только три небольших танка. Даже зная что такой вариант был нами предусмотрен, все равно мандраж зацепил, ладони мгновенно вспотели, желудок отяжелел и липкий страх чуть не лишил меня рассудка. Картинка в бинокле стала не резкой, в черепе заплескалась паника, и какой-то внутренний голос проорал в самую душу: "писец котятам!". Из этого состояния вывел чей-то громкий возглас:

— Вот это да!!!

Немного развернув бинокль, увидел как одна из "Шилок" выставив из небольшой балочки только башню вела огонь по немецким легким танкам.

Прозевав подбитие первой машины, успел рассмотреть как ЗСУшка расстреляла второй из немецких танков. Изящно крутнув своей не малой башней и дав короткую очередь она мгновенно дав задний ход скрылась на дне оврага. Только уже после боя до меня дошло, что по другому было нельзя — факел пламени от выстрела был наверное размером с башню "Шилки", и видно его было наверняка за версту! Два подбитых танка хорошо так разгорались, пустив к небу столбы черного, жирного дыма. Откуда стреляла ЗСУ по третьему танку я не видел. Внимательно наблюдая за последним, видел как очередь трассирующих снарядов воткнулась как шпага в коробку и танк словно со всего маха затормозил и мгновенно выпустил вверх еще один столбик пока почти прозрачного дыма.

Оторваться от подбитых танков меня заставила суета на НП. Закончилась передача команд по корректировке стрельбы. Стреляющий прильнул к объективам стереотрубы. Прогрохотали последние орудийные выстрелы шестидюймовок дивизиона.

— Дятел... Сойка... Снегирь... стой!

Капитан отвернул стереотрубу. Поднялся. Начали поступать из батарей доклады о расходе снарядов. Комдив сделал пометки в бланке. В этот момент я обратил внимание какой он из себя: высок ростом, крепок, возраст около тридцати, черты круглого лица жестковаты, под козырьком фуражки белесые брови, глядят угрюмо серые немигающие глаза.

На связь вышел наш комбат:

— "Парус" какого х...я сосед не ведет огонь?

— "Снег", не могут наблюдать цели, пыль и дым!

— "Парус", бл...ть, у них же только оптика! Внимательно слушай сюда! Передаешь этот канал непосредственно стреляющему, буду давать ему целеуказание! Как понял?