Нужно сказать, что пока Кочан открывал и закрывал рот, не зная как мне ответить, его шкафы с антресолями, будучи ребятами битыми и не раз, рванули наружу, едва протиснувшись в узкую дверь.
Оставшись в одиночестве Кочан, как-то сразу сник, и глянув многообещающе последний раз мне в глаза, неторопливым шагом тоже вышел вон.
Этот инцидент, как и ожидалось, имел весьма серьезные по местным меркам последствия. Но за текущее время, я успел побывать в стольких передрягах, что все эти (печки-лавочки), мне были сейчас до фонаря. Как оказалось, Кочан здесь фигура серьезная, и обидеть его значило — заработать автоматом черную метку. Поэтому, когда я, выйдя на следующий же день из тесного пластикового узилища, в котором кроме жесткого лежака, пластикового стола и такого же стула больше ничего не было, тут же едва не схлопотал чем-то тяжелым по голове. Лишь в последний момент отшатнувшись, я пропустил прямо перед носом какую-то явно металлическую штуковину, а за тем вновь, чисто на рефлексах покидал всех пятерых, ожидавших бедного Алекса под его дверью, тут же на изгвазданный пол.
За всем этим, с безопасного расстояния, наблюдало еще с десять рыл, но видя, что стало с их товарищами, приближаться не решились. Лишь послышалось несколько громких выкриков:
— Смотри новенький! Кочан тебе ... оторвет за это!
— И не на таких управу находили! Думаешь, махаться умеешь, все? Против пики в печень это не поможет!
— Ничего ... Спи спокойнее! Кочан уже на тебя охоту объявил! За твою голову целый мешок дури обещан! Так что скоро тебя отправят в утиль! А башка твоя, у Кочана в коллекции останется!
Я понимал, что эти угрозы, непростой треп. Поскольку в противоположном конце коридора, собралось тоже человек двадцать, и наблюдая за этой сценой, поглядывали на меня с сожалением. Особенно это читалось в глазах нескольких девушек в серых тюремных балахонах.
Глядя на этих, возможно вчера еще, таких же сборщиков или даже патрульных, я ужасался, как велика была разница между жителями тех, даже и самых бедных уровней, и этими несчастными. Серые, как и их одежды лица. Блеклые, какие-то пыльные глаза. Вялые, странно замедленные движения. Тихие бесцветные голоса. В тот момент когда я отчетливо представил, что через пару лет и вечный непоседа Алекс Некий, станет здесь вот таким же подобием человека, сердце мое захолонуло.
Под ногами зашевелились, приходя в себя горе — киллеры, а я подумал, что удержать здесь форму будет ох как непросто. На местных-то харчах, без спортзала, так что, скоро и вот такие задохлики, что вяло ковыряются у моих ног, станут для меня настоящими противниками.
Еще два раза мне пытались проломить череп, и раза три засадить пику в бок, но школа дяди Вани, не оставляла этим, в общем-то дилетантам, никаких шансов.
Один только раз, кто-то, видно довольно опытный, попытался взять меня ночью, по-тихому войдя в мой модуль. Благо я как чувствовал: 'Сегодня что-то произойдет', поэтому едва услышав за тонкими стенами осторожные крадущиеся шаги, одним движением оказался у двери, и когда этот горе — ниндзя, приоткрыв тихонько дверь, попытался осторожно просунуть голову, я так долбанул по пластиковой филенке, что искры из глаз этого бедняги, были видны, наверное, и в соседних коридорах. Между прочим, он так и провалялся до утра под моей дверью, пока очнувшись, и ругаясь последними словами на весь сектор, не побрел восвояси.
'Правильно. Стучаться надо! Тем более в такое нервное время суток!'
Но вот одним ранним утром, в мою дверь робко поскреблись, а затем, чей-то девичий голос спросил:
— Новенький, к тебе можно?
Я, ожидая какой-то пакости со стороны ребят Кочана, поднявшись, ответил:
— Можно, если осторожно!
Тут, моя многострадальная дверь тихонько приоткрылась, и из щели глянула чья-то симпатичная мордашка.
— Здрасте! — моргнули мне два синих огромных глаза, — Меня за тобой послали! Драться не будешь?
— Буду! — состроил я грозную гримасу, — Я очень люблю девочек! На завтрак! Особенно в жареном виде! — и улыбнувшись криво, Бармалеевским голосом пропел: — В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие крокодилы!
На что эта синеглазка, расплывшись в довольной улыбке, спросила:
— Так ты тоже из России?
— Ага, из ее родимой! Только давай заходи! Не топчись на пороге! — ответил я.
— Нет! — слегка отшатнулась она, — здесь так не положено! Если я войду, это значит что ты можешь ... Ну... Делать все!
— Не бойся! Не трону! Обещаю! — успокоил я ее, — Прости, но не до игр сейчас!
И вот, дверь раскрылась шире, и в комнату осторожно, словно лань к водопою, готовая в любой момент задать стрекача, вошла, одетая, как и все здесь, в серый балахон, светловолосая худенькая девушка.
— Да не трусь! Не маньяк я! — ободрил я замершую у открытой двери посланницу, — Проходи, присаживайся. Как говорят у нас на родине: 'В ногах правды нет!'
И чуть успокоившаяся девчонка, аккуратно притворив за собой дверь, присела на краешек придвинутого ей стула.
Она с минуту таращила на меня свои синие глазищи, после чего тихо, как бы про себя произнесла:
— Вот ты какой. Красавец просто. И свежий совсем.
Но я, постаравшись не смущаться — аки девица на сватанье, просто спросил:
— Кто послал-то? И на кой я ему нужен?
девчонка словно очнувшись от каких-то своих дум, бестолково захлопала ресницами, а потом, поняв смысл моих слов, зачастила:
— Так это. Кочан меня послал! 'Иди, говорит, босая, приведи нам этого новенького. Авось тебя не тронет! Тут его Олег, патрульный вызывает!' Вот.
— Не понял! А почему босая? — глянув на обутые в черные сланцы ножки этой курносой и тощей девчонки, спросил я.
— А-а! Это так... зовут меня так здесь! Вообще-то я Валя. Валя Синицына. А Кочан сказал, если без тебя вернусь, он спустит меня к психам.
— К каким еще психам? — не понял я.
— Так к обычным... Ой, прости! Забыла! Ну..., у нас тут есть нормальные, ну, это... Кочан, я, ты. А они, психи эти, совсем того. Даже говорить толком не умеют. Они же тут по пятьсот лет сидят. Вот умом и тронулись. Так что ты, пожалуйста, это... не отказывай!
— пробормотала она в конце, опустив светлую головку.
'Ну, если это какой-то развод. Я этого Кочана из-под земли достану. Ишь придумал, девок засылать! А в прочем, откуда он может знать Олега? Так что, пойти нужно по любому'.
— Хорошо. Давай сходим! Глянем на твоего Кочана! — поднимаясь, сказал я.
— Он не мой! Ты чего? Он же... Я чего последняя что ли!
— Ну ладно. Не твой так не твой! Пойдем.
Когда я с этой синеглазкой вышел в коридор, там было совершенно пусто, так, словно все в один момент вымерли. Мы, пройдя неспешно к заветной решетке, за поворотом обнаружили процессию из десяти человек, топчущуюся у входа в тамбур. Среди них выделялись оба тушкохранителя местного авторитета, а подойдя ближе, я увидел и его самого, спокойно общающегося через прутья решетки с двумя патрульными. Приглядевшись, я узнал в одном из них Олега, и расталкивая собравшихся, направился к этим хлопцам.
Олег, еще издали приметив меня, радостно заулыбался. Протиснувшись сквозь ставших плотной группкой заключенных, я подошел к решетке. Олег был явно, рад меня видеть. Крепко пожав руку сквозь прутья, он воскликнул:
— Привет Ал! Я вот только сегодня заступил! И сразу к Кочану! Как ты? И что у тебя? А он ругаться стал обормот. Ты мол, его ребят чем-то обидел!
— Да ладно! Начальник! Забыли! Проехали! — загундел надутый как мяч, шлепая оттопыренными губами Кочан, — Я же не знал что он ваш бывший! Теперь-то я буду на руках его носить! Так, новенький? Ты же не в обиде на Кочана? Я ведь просто свои обязанности выполняю! Так что, сори! Бизнес и ничего личного!
— Ты это ... Кочан! Ты мне здесь баки не заливай! Тащи своих горилл сюда, и созывай народное! Сейчас мы тебе заместителя коронуем! — проговорил, грозно щурясь второй светловолосый патрульный, имени которого я не знал.
— Окей ребята! Только не нервничайте. Мне как раз помощник нужен на этот сектор, смотрящим будет! — залопотал суетливо Кочан.
— Какой сектор? Рожа ты жирная! Ты хочешь, что бы я тебе все поставки прекратил? Я тебе это вмиг устрою! — вновь сердито прорычал этот патрульный, — Прессовать наших ребят! Не спросив, кто и что! Да я тебе этого вовек не прощу! Так что, теперь он твой заместитель, во всех секторах! А будешь рыпаться, мы быстро другого смотрящего найдем!
— Понял ребята! Не кипешуйте! — посерел лицом Кочан, испуганные глазки которого метались туда-сюда, в попытке сообразить, как ему выкрутиться в таком заторе. Проблема как я понял, была для него просто жизненно важная, и ради дружбы с этими ребятами, местный король, будь она у него здесь, готов был бы и маму родную продать.
Так что через полчаса в коридоре этого сектора, собрались все заключенные уровня, и на небольшом пятачке перед тамбуром, я был коронован, как новый заместитель смотрящего на всем уровне и всех секторах. Я имел права казнить и миловать, и в охрану мне полагается, два родных брата близнеца Жовы и Медведа, оба такие же огромные, такие же тупые и не чесанные.
Олег, перед началом представления немного проинструктировал меня, так что я не стал отказываться от этих помощников, на которых и ляжет, по сути, вся грязная работа по наведению порядка в секторах. А в подтверждение своей лояльности, эти ребята которых звали Тема и Каркас, Преклонив одно колено, при всем честном народе, присягнули на верность новому заместителю.
По окончании всей этой церемонии, набившиеся как кильки в банку заключенные, долго чего-то орали. Но Кочан, велев всем расходиться, и взяв меня как лучшего друга под руку, направился к лестнице.
И вот, под общий гвалт, нового зама препроводили в самый классный по местным меркам модуль, на втором этаже уровня.
Этот кубрик был родным братом того что выбрал я, но отличался от него двумя существенными моментами. Во-первых, здесь было все как новенькое, и лежак, и стол, и стул, и стены, и пол. Здесь имелось даже новое постельное белье. А во-вторых, прямо напротив, находился местный центр гигиены, то есть душевые, прачечная и главное, огромная биллиардная. В которой проводили время только избранные, и куда вход простым смертным был строго воспрещен.
Я, войдя в свой номер (люкс), и закинув серый чемоданчик под кровать, отправился вниз к Олегу, дабы обсудить кое-какие вопросы.
Оказалось, что в местном табеле о рангах, патрульные были одновременно и всесильными богами, и первыми наиважнейшими врагами. Спросите, как так могло получаться? А очень просто. Дежурившие здесь по трое-четверо патрульные, давно выработали свои средства воздействия на местный беспредельный контингент. И создав свой прайс-лист, доставляли сюда целый список важнейших для жизни товаров. Таких как, листья коки, растущих внизу в изобилии, плоды нектарина, целых тридцать наименований различных трав, большинство из которых были на вооружении у аутистов, и еще многое-многое другое. Одежду, Фрукты, мыло, шампуни, и даже видео ролики из сети для местной знати. Короче, тутошний бомонд, готов был целовать наших ребят в ноги, лишь бы те продолжали приносить с собой такие вкусняшки. А вот остальной пипл, люто ненавидел патрулей. Поскольку из-за них местные босы, а в каждом секторе была своя элита, безжалостно гнобили простых зэков, порой неделями не разрешая выходить из своих комнат. Ну а нарушение местного порядка здесь каралось довольно строго. И экскурсия к психам, где тебя могли просто разорвать на части, было далеко не самым страшным наказанием. Вот поэтому, обычные заключенные, которым никогда не перепадало с барского стола, набрасывались на патруль при любом удобном случае. И если в секторе отсутствовал кто-то из смотрящих, ребят атаковала целая армия разъяренных обывателей, которые забрасывали их нечистотами, пытаясь выломать мощные прутья двойной решетки. И хотя подобные нападения еще ни разу не увенчались успехом, и патруль просто заваливал вход в тамбур целыми горами из недовольных, кося их парализаторами. Все же отмываться от местных фекалий было удовольствием тем еще. Поэтому, после каждой такой вылазки на целую неделю прекращались все бизнес сообщения, что сильно раздражало боссов, которые еще сильнее давили пипл, который в свою очередь еще больше ненавидел патруль.
Так что нашим ребятам строго настрого воспрещалось открывать переход. И даже в случае серьезного бунта на уровне, входить на неподзаконную территорию.
Но Приторий, который и организовал такого рода мониторинг, отлично понимал, если не наводить, хотя бы изредка здесь порядок, можно получить на выходе серьезные проблемы. Посему он закрывал глаза на весь этот бизнес проект, и требовал лишь максимального соблюдения в общении с местными жителями, правил безопасности.
Я, в свое время чуть пообвыкнув, и став чаще бывать в самых разных местных закоулках, обратил внимание на то, что все тутошнее хозяйство носит отпечаток какой-то временности. Не могу точно сказать, в чем это выражалось, не то в общей планировке, которая больше походила на разделенный пластиковыми перегородками огромный зал. Не то всей, какой-то несуразностью деталей, словно из остатков некоей стройки, рачительный хозяин решил сварганить на дальнем конце участка сарай для инвентаря, лопат, граблей, тяпок и прочего.
В общем, я стал подозревать, что данные четыре сектора изначально не были тем, чем они являются ныне, и что сделано все это было гораздо позже, чем сам дом.
Спустившись к тамбуру, я долго беседовал с Олегом и с его напарником, которого звали Андрей. А когда я уже прощался с этими ребятами, в тамбур со стороны входа, вошли еще два патрульных нагруженных как верблюды, волочащие на себе тюки и мешки с чем-то круглым, что выпирало со всех сторон. Отдуваясь и утирая пот, они долго ругались на все лады, а заметив меня, один из них подойдя ближе сказал:
— Ба! Да это никак наш Алекс! Ну, привет герой! — и протянув сквозь прутья, пожал мне руку, — Ну, как, эти уроды? Не обижают нашего парня?
— Все норм, Джек! — ответил за меня Олег, — только что короновали его на зама, этому неваляшке, как его ... Кочану. Так что теперь наш Ал тут король.
— Ага. Король! Лучше на шестом быть самым задранным аутистом, чем здесь в этой долбаной дыре королем... — печально и зло процедил Джек.
— Да. Это конечно не Хилтон. Но ведь живут же здесь как-то? — вставил, еще недавно грозно разговаривавший с местным боссом Андрей, — Да и мы проследим. Так, хлопцы? Не оставим же мы нашего героя на съедение этой швали?
Ребята согласно загудели, и подмигнувший мне Олег сказал на прощанье:
— Приходи сюда через неделю, наша смена будет, мы вновь чего вкусненького притащим!
Я, поблагодарив ребят, и еще раз напомнив Олегу, чтобы он не забыл, о чем мы договаривались, пожав каждому руку, направился к себе.
Мои тушкохранители, пыхтя волокли все шесть мешков с товаром. Войдя в мой модуль, и сложив аккуратно все у стены, они вышли. Я же, пройдясь туда-сюда по тесной камере, захотел искупаться. И порывшись в одном из мешков, нашел большой пластиковый пакет, собранный Олегом специально для меня. Там нашлось все необходимое. И свежее белье, и отличные мыльно-рыльные принадлежности, которые здесь были на вес золота. Новый, серого цвета, видно, что бы ни выделяться, комбез, хорошие, совсем не ношенные ботинки, и главное — металлический кругляш общалки.
