— Вы разве не видите, какие красивые облака? Не хотели бы к ним подняться? — улыбался мягко старичок.
— Разве вы не видите оковы? — грустно спрашивал старичок.
Ученики, что непроизвольно стали свидетелями подобных разговор-монологов, всерьёз задумались о том, что секта Облачного меча скоро может стать сектой Облачной метлы. Они не замечали, что и сами начали непроизвольно задумываться о том, про что начал говорить странный пожилой старейшина, как и остальные четыре старейшины совершенно не заметили, как их начали посещать…
Достаточно странные мысли.
Ко Хюн Су, на самом деле, не говорил много. Но каждый раз, когда он говорил, их словно окутывали облака. Они не были тяжёлыми, как и не создавали какого-либо давления. Скорее, какие-то… метафизические облака их дружески похлопывали по плечу и давали почувствовать частичку иррациональной свободы.
Старичок же…
Он не только учил, но и сам учился. Казалось, в глубине его источника, во всём его теле, начали проходить какие-то совершенно уникальные процессы, что не могли начаться из-за постоянных сомнений пожилого мастера. Теперь же, уже под глубокую старость, он, наконец, смог вздохнуть с облегчением.
Его ученик доказал, что его идея — не простой звук. Что его убеждения чего-то стоят.
В одну из ночей пожилой мастер спонтанно вышел на улицу. Ветер был достаточно сильным, но пожилого мастера это нисколько не смущало.
Он сделал вдох. Глубокий. Настолько глубокий, насколько мог, впитав в себя столько силы мира, сколько мог, после чего…
Медленно выдохнул, завершив круговорот.
В голове старейшины словно что-то взорвалось. Энергия, такая лёгкая, свободная и весёлая, пропитала буквально каждую клеточку его тела. Оно начало в кромешной темноте буквально светиться синим, в глубине пожилых глаз начала подниматься синева. Мастер вытянул руку, уставившись на неё так, будто впервые увидел.
Пускай немного, но она помолодела.
На лицо ставшего немного выше старика вылезла широкая улыбка. Улыбка, которую на лице стариков в принципе тяжело увидеть. От этой улыбки так и веяло молодостью и жаждой приключений, словно он вновь был в самом расцвете сил.
— Возвращение к истоку… — прошептал Ко Хюн Су, медленно успокоившись.
Его тело медленно перестало сиять, пусть и… все необходимые процессы были запущены. Старейшина вытянул обе руки, после чего звонко хлопнул в ладони.
Ветер, заметно растрепавший волосы старика, тут же исчез, словно его и не было.
Пожалуй, его ученик дал ему даже слишком много.
Глава 40
Ночная Цикада всегда чувствовал, что должен был родиться женщиной: ему никогда не нравились боевые искусства и он больше отдавал предпочтение пению или танцам. Вместе с этим, словно в шутку судьбы, ему не повезло родиться с талантом к убийству. Его тело отлично переносило тренировки, он быстро всестороннее развивался — казалось, что сами Чёрные Небеса решили над ним посмеяться.
И всё же, самым большим несчастьем было не это, а то, что он родился в семье, что прислуживала культу Чёрных Небес поколениями. У мужчины не было иной судьбы, кроме как стать очередным демоническим мастером на службе культа. С самого детства ему прививали веру и верность, однако полностью преданным культу его нельзя назвать было по той простой причине, что заниматься тем, что ему было интересно, никто так и не разрешил.
Ночная Цикада завидовал и вместе с этим боготворил женщин. Они могли заниматься танцами и пением, вышивать и играть на разных инструментах. Если простой мужчина ещё теоретически может посвятить себя женскому делу, пусть и выставит себя, скорее всего, посмешищем, то демонический мастер, рождённый в семье мастеров боевых искусств под предводительством культа, — нет. Ни в каком виде. Такой позор семьи могут посчитать просто недостойным жизни.
И тем не менее мания мужчины была настолько сильна, что он находил время на то, чтобы выучить какую-то песню и тихо ночью её спеть. Той же ночью он занимался танцами, пародируя танцы танцовщиц, играл на флейте и иногда даже умудрялся рисовать.
Мужчина был действительно талантливым, в чём-то гениальным, что впитывал знания словно губка. Если днём что-то в нём убивали, то ночью он это возрождал, представляя себя красивой, утончённой женщиной, при этом свободной и занимающейся тем, что ей нравится.
К сожалению, в одну из ночей про его увлечения узнали.
Жизнь на тот момент ещё мальчика могла закончиться крайне плачевно, если бы его не спасла одна девочка. Ночная Цикада на всю жизнь запомнил, как, под сиянием ночной луны, за него заступилась удивительно добрая и чуткая беловолосая девочка, самая прекрасная из всех тех, кого он видел.
Грациозная, нежная и просто… добрая. Фея из легенд. В регионах, подконтрольных демонической фракции, было место чувствам, но надеяться на доброту?.. Нет. Демоническая фракция не прощала доброту и всепрощение, только если твоё положение изначально не было для этого достаточно высоким.
И пусть прекрасная фея не смогла его тогда спасти от жестоких побоев и прилюдного унижения, её образ запечатлелся в глазах Ночной цикады на всю жизнь. Лишь позже он узнал, что эта маленькая, с виду хрупкая, девочка, скорее всего, станет наложницей главы.
Сама мысль об этом вызывала у мужчины иррациональное отвращение. Он одновременно безмерно уважал пожилого главу, живую легенду, однако вместе с этим глава ему и не нравился: не только потому, что больное сознание на тот момент ещё ребёнка подсознательно обвиняло главу в местных нормах, но и потому, что он был…
Просто слишком уродливым.
Если в женщинах Ночная Цикада видел вдохновение, чувствовал к ним зависть и вместе с этим любовь, то глава культа, которого он видел всего пару раз, вызывал у него только отвращение. Мысль же о том, что настоящая фея, непорочная и прекрасная, станет простой наложницей главы, приводила Ночную цикаду в ярость.
Особенно это чувство укоренилось, когда он вновь одной ночью с ней пересёкся: в белых одеждах, с лёгкой улыбкой на лице. Казалось, что она наслаждалась мигом свободы. Они не разговаривали, девочка даже не поняла, что за ней следил спасённый ей ребёнок. Она так и не поняла, как стала важна для кого-то тогда.
В ту ночь мужчина пообещал себе, что сделает всё, чтобы защитить её. Его единственный свет, идеал красоты. Самое прекрасное существо в мире. Та, кем он хотел бы стать больше всего на свете, и вместе с этим та, кем бы он не хотел быть больше всего.
Единственный путь приблизиться к идеалу был стать сильнее. Ночная Цикада вложил в это свою душу. Он пришёл к компромиссу с собственной сущностью и буквально слил воедино искусство убивать с тем единственным, что находило в нём отклик. Мужчина превратил пение в хор смерти, танцы обратил в страшное боевое искусство. Освоил все доступные виды духовых инструментов и стал ими управляться намного лучше тех, кто посвящал этому целую жизнь.
Параллельно этому его семья неожиданно исчезла, а вместе с этим и последнее препятствие. Мужчина догадывался, что вышестоящие знали, куда исчезло его препятствие, и…
Не стали мешать. Дали зелёный свет.
Над Ночной цикадой продолжали смеяться, его продолжали не понимать, но по мере того, как мужчина становился сильнее, тех, кто смел ему хоть что-то сказать, становилось всё меньше. Больное сознание мужчины пришло к тому, что, обладая силой, он может делать всё, что захочет, и ему никто ничего не скажет. Его тело продолжало обрастать мускулатурой, он рос ввысь, но при этом не лишился повадок и привычек женщин. Мания мужчины дошла до того, что он начал одеваться в женские цвета и краситься. Так он себе нравился намного больше, не понимая, что со стороны выглядел для окружающих просто неестественно и неправильно, из-за чего вызывал у недругов уже не смех, а иррациональный страх.
Ночная Цикада перестал скрывать свою неправильность полностью, и только это позволило ему стать тем, кто он есть.
Минуя трудности, он смог привлечь внимание сначала прошлого Чёрного Генерала, а потом и самого главу, впоследствии заняв чуть ли не высшее место в иерархии культа. Всё для того, чтобы чаще видеться с прекрасной феей, идеалом красоты и того, чего не хватало в демоническом регионе — обычного тепла.
Тяжело передать словами, насколько Ночная Цикада обрадовался тому, что прекрасная фея забеременела. Это было настоящим чудом. Теперь она могла стать полноценной женой главы и её жизнь обещала быть в тепле и безопасности. Мужчина о большем и не мечтал.
Он и не думал о том, что будущая жена главы не сможет пережить роды. Он самолично готов был достать травы и эликсиры, которые могли исцелить даже человека, находившегося на грани смерти, не говоря уже о том, что она — какой-никакой мастер боевых искусств.
Стоит ли говорить, что Ночная Цикада достал необходимые травы? Что он нашел эликсиры и самолично передал их тайно акушерке? Безумный мужчина был готов сделать буквально всё, чтобы прекрасная фея выжила, и он ни на секунду не сомневался, что она выживет. Иначе и быть не могло.
Не могло!
Но она умерла. Каким-то невозможным образом идеальная женщина не пережила роды. Этого не могло произойти. Чисто физически. И тем не менее — она умерла. Он даже тела её не увидел. Ни её, ни акушерки, чью жизнь он бы самолично превратил в Преисподнюю, что он испытал сам, когда услышал новости.
Как это произошло? Почему?! Это невозможно, невозможно, невозможно!!!
И так расшатанное сознание демонического мастера получило такую трещину, что сдержать остатки благоразумия помогли лишь мысли о том, что фея оставила наследника. Молодого главу, который должен был стать по-настоящему идеальным главой культа. Существом, которому он смог бы служить на самом деле.
Ночная Цикада, естественно, знал про судьбу, что уготовил ему глава. Ужасная судьба, которая должна была выковать из наследника истинного главу культа Чёрных Небес. Легендарного Чёрного Демона. Ночная Цикада готов был принять такое. Истинный наследник, родившийся мужчиной, обязан испытать трудности. Такова была его судьба.
Пожалуй, лишь Кровавая Буря не знала, в сколь масштабный план глава решил её втянуть. Честно говоря, точно никто не знал: планы главы были слишком туманны, слишком непрогнозируемые и, кажется, гибкие — сам глава больше напоминал художника, что прямо на ходу набрасывал и убирал лишние штрихи, иначе вся его задумка была бы просто нежизнеспособной. Но даже так — пожалуй, глава говорил СЛИШКОМ мало своим самым верным людям, что, Ночная Цикада готов был поставить свою веру в красоту прекрасной феи, было странным.
Он сомневался в их вере? Решил предать Красную Бурю? Разве всё не должно было быть иначе? Они что-то неправильно поняли?
Сомнения мужчины в том, что именно глава был виновен в смерти смысла его жизни, обрели уверенность.
Это лишь часть задумки главы. Какой-то его масштабной идеи и цели. Для него наложница была лишь живым инкубатором, что выполнил свою задачу и от которого можно легко избавиться.
Нет. Это неправильно. Они — часть культа, буквально его плоть, кровь и души. Они отдавали себя полностью культу, но в ответ и глава должен отдавать себя. Они принимали то, что глава мог использовать их на благо культа, только…
Зачем было убивать свою наложницу?! Какая в этом польза?! Она заслуживала большего! Она мать их главы! Мать культа Чёрных Небес! Как она, та, кто главе и слова не смела лишнего сказать, могла помешать планам главы? Зачем, зачем, зачем, зачем?!
Ночная Цикада не показывал своей боли и обиды. Он лишь продолжал тихо служить главе и раз за разом доказывать свою верность. Он видел, что остальные Чёрные Генералы тоже начали испытывать сомнения, пусть и далеко не столь сильные, как он. Для них наложница главы была, по большей части, никем, однако даже так — она заслуживала награды.
Но она умерла. Её даже не похоронили со всеми почестями.
Возможно, глава культа Чёрных Небес просчитал всё, учел любые погрешности и отклонения в плане, за исключением одной маленькой детали: беловолосой женщины. Простой, не обладающей какой-то подавляющей силой, которая и слова ему за свою недолгую жизнь неправильного не сказала и не посмела бы.
Глава культа и представить себе не мог степень её влияния на культ. Он просто не мыслил в этом направлении.
Впрочем, это дело будущего.
Сейчас же была миссия. Наконец, их первая встреча!
Ночная Цикада был счастлив увидеть молодого главу. Он оказался именно таким, каким себе представлял мужчина: идеальным. Ночная Цикада боготворил и завидовал женщинам, относясь к мужчинам намного прохладнее, однако его молодой глава был красивее любой женщины. Настоящее произведение искусства. Такое же искусство, как и прекрасная беловолосая фея.
Мужчина облизнулся.
Его одолевали противоречивые эмоции: как он мог наказать главу? Если до того, как мужчина его увидел, он ещё как-то был готов к этому, однако после того, как он самолично узрел лицо молодого главы…
Нет. Ночная Цикада понимал, что наказать наследника он не сможет. Никак. Ни в каком виде. Мужчина в принципе не хотел, чтобы их первая встреча с молодым главой закончилась плохо. Он хотел показать свою верность, хотел упасть перед тем, кто должен был пойти против, казалось, самих Небес, на колени. Больше же всего на свете он мечтал увидеть улыбку молодого главы, направленную на него.
Она должна быть точно такой же, как у наложницы нынешнего главы. Даже лучше.
И всё же, пока одна половина сознания размышляла над тем, какой молодой глава идеальный, другая половина размышляла над тем…
Эм, а что вообще происходит?
Ночная Цикада видел, как молодой глава сидел под зонтиком и наблюдал за работой цзянши с какой-то девочкой. Казалось, он получал искреннее удовольствие от того, что работает кто-то другой. Даже погода ему нравилась. Или ему приносило удовольствие что-то ещё? Мужчина прищурился: читать молодого главу оказалось удивительно сложно. Его мимика была какой-то странной.
Почему?..
Но ладно это, кто это посмел сидеть рядом с молодым главой?!
«Будущая наложница? Слуга?» — заострил мужчина своё внимание на девочке с фиолетовыми волосами и глазами.
Она… казалось одновременно какой-то обычной, и вместе с этим необычной. Что-то в ней выделялось. Далеко не самая красивая представительница исконно прекрасного пола создавала удивительно странную атмосферу вокруг себя. Очарование, которым обладали уже только взрослые женщины.
Ночная Цикада познал многих женщин. Действительно многих. Он не чувствовал похоти в полном понимании этого слова, скорее — это был один из способов ощутить женщину чуть ближе. Потрогать её, понять, какая она и что чувствует.
Мужчина не планировал приближённую главы трогать и пальцем. Демонический мастер в принципе предпочитал только добровольные отношения, насколько они вообще могли быть таковыми, иначе в обратном случае он не получит то, чего на самом деле хочет — такую женщину, какая она есть. И это опуская то, что мужчине в принципе было тяжело поднять руку на женщину — слишком он ценил, завидовал и боготворил их, чтобы портить. Это не касалось некрасивых женщин, однако их было удивительно мало. Понятно, что между культом и случайной женщиной он выберет безоговорочно культ, тем не менее особой радости не испытает.
