Взвизгнув, Верка отпрянула назад, поняв, что дипломатическим переговорам здесь не место. Пятясь по коридору назад, она добралась опять до своей комнатушки, но осознала, что спрятаться от такого шустрого монстра в помещении не успеет, да и замка на двери нет: Вася, сволочь, вместе с киргизом поломали. Да и зачем прятаться? А как же беспомощные больные? Кто их защитит от монстра? Может и Вася не сволочь, а жертва вот этого монстра. Уй, бля! Зря вонючий монстрелло покусился на Васю: Васятко — это моя законная добыча. На лице Верунчика проявилась решимость останавливать взбесившихся коней, заходить в горящие избы и мочить монстров, хотят они того или нет. Пальчики решительной медсестрички сами, без всякой команды мозга, сняли автомат с предохранителя, передёрнули затвор, направили оружие на противника и нажали на спусковой крючок. Раздался грохот выстрелов, и сильно запахло сгоревшим порохом. Автомат немного повело вверх: несколько пуль с визгом дали рикошет от бетонного потолка коридора, отбив кусочки штукатурки. Большинство пуль угодило в брюхо монстра и того отшвырнуло на пару метров по коридору от Верки. Монстр свалился на спину, но активно рычал, сучил ногами и царапал пол своими когтями на передних конечностях. Сверху на пытавшегося подняться монстра оседала пыль от повреждённой пулями штукатурки. И никого рядом. Обычно больным, которые могли ходить, нравилось шастать по коридору и мешаться под ногами медперсоналу. А сейчас — вся больница как вымерла: неужели никто не слышит автоматных выстрелов и Веркиных воплей.
Да он, сволочь недобитая, зоопарк блохастый, сейчас встанет и загрызёт меня — сообразила Верка и ещё громче заверещала, как сработавшая сигнализация на машине. Конечно, сиреной заверещишь, ведь монстрелло пытается подняться с намерениями. Вон как глазками своими свиными пучит и зубами крокодильими щёлкает. Пули, хоть и понаделали в его брюхе дырок, но, наверное, не произвели на монстра особого впечатления. Поднимается, гадина горбатая, собака страшная, чмо серожопое.
От непередаваемой смеси эмоций и своих душераздирающих воплей, девушка почувствовала, что её несчастная голова точно треснет, словно спелый арбуз в руках торговца из солнечного Узбекистана или Киргизии. От промелькнувшего в мыслях слова "Киргизия" Верка вспомнила, что кроме воплей есть ещё родной многоэтажный мат. Как-то забыла она от неожиданного нападения на неё всяких монстров про мат. И он последовал — многоэтажный, весьма затейливый, можно даже сказать забористый. Вот только словами, даже горбатыми, монстра не пронять. Матом Верка образину не убила, зато ошалевшего монстра добил выстрелами в упор доктор Лёвин. Грязно выражающаяся медсестра вдруг заметила, как справа от неё материализовался её начальник с большим пистолетом в руке, ствол которого он сунул монстру, чуть ли не в глаз. Чпок! Чпок! — сказал пистолет, и монстр околел уже мёртвой тушей. Руки образины застыли и уже не пытались порвать девушку, а левый уцелевший глаз зомбяры, вперившись в девушку, смотрел с изумлённым выражением: "А могла бы эта самка стать украшением моей Стаи".
Доктор Лёвин внимательно посмотрел на упокоенную им нечисть. Готов засранец, лежит и не жужжит, что от него и требуется. Теперь восставшему мертвецу точно — амба! Без вариантов! Отравился от переизбытка железа в голове. Ага, так это ты здесь валяешься — угадал знакомого зомби доктор Лёвин — выбрался всё-таки сволочь из мертвецкой. Потом воинственный эскулап окинул взглядом Верку: а она, ничего так девка, решительная. Вон, даже где-то автомат добыла, только почему-то не добила зомбяру пулями, а перешла к матюкам. Зато, как красиво она его чихвостила — в хвост и гриву навтыкала ему кучу пожеланий. Какая интересная у Посоховой жизнь: ночью легко и непринужденно сражалась с гомосеками, утром воевала с зомбярой. Пожалуй, возьму её в свой отряд по истреблению нечисти, атаковавшей наш Барнаул. Девка молодец, решительная и надёжная, как бронежилет, не то, что наши соплежуи с тоской в глазах. Если в глазах тоска, то "не твёрд ни разум, ни рука". Наполеон сказал. Ладно, о грустных вещах, типа нерешительной администрации и совсем никакой милиции, думать как-то не хотелось. Да и зачем? Что есть, то есть, чего сопли на кулак наматывать? Надо нам с Посоховой отсюда резко исчезать, а то милиция, прежде всего, отнимет у нас оружие, а потом своими дурацкими вопросами замучает.
— Посохова, хм, — обратился к Верке Лёвин. — Клянусь богом! Чёрт побери! Ты великолепна, как валькирия. Хватай свои шмотки и исчезаем отсюда, пока нас не замела милиция. Мы с тобой Посохова через призму осмысления действительности заглянем в иную реальность.
Слова доктора, что Верка великолепна, вывели девушку из ступора. Наконец, то она услышала хоть одно ласковое слово в свой адрес, что вызвало дрожь в коленках. Она даже посмотрела на носатого, пухленького и волосатого доктора совсем другими глазами: его слова словно музыка льются в Веркину душу, попадая в унисон биения её сердца. Он спас Верку от злого монстра, говорит ей комплименты — да за таким человеком она готова бежать хоть в огонь, хоть в воду, нести флаг перед сражением, заглядывать с ним в иную реальность и даже послать главного врача через призму осмысления в эротическое путешествие. Сразу исчезли переживания о последних кровавых событиях: переживай — не переживай, толку нет, зачем, спрашивается, тогда переживать? Эх, едрёна кочерыжка, сгорел сарай, гори и хата в "вихре сошедшихся обстоятельств". Пробурчав, изменившимся голосом, пухлому доктору, что она всегда готова, девушка повесила автомат на плечо и последовала за командиром. В мыслях Верка уже готова на всё, и не просто готова. Да хоть сейчас она согласна отдаться своему герою, даже без предварительной ласки с его стороны, но, бежать надо: инстинкт самосохранения шутить не любит. Она не знала, что убегали они, два человека в белых халатах, той же тропой, по которой только недавно прошли их пациенты и медсестра Марина Осмолова. К чёрту эту богадельню и Васю — за считанные секунды решила Верунчик. Радикально определившись с вопросом, она внезапно почувствовала эмоциональное расслабление, словно с души тяжёлый камень упал.
А как же Вася-милиционер? А что Вася? Девичья влюбленность она такая — она как укус пчелы — перетерпи, не чеши — она сама проходит и забывается.
Глава восьмая.
Солнце изливало на Барнаул жгучую энергию, которая аккумулировалась растениями, расплывалась золотистыми бликами в стёклах домов, смачно колотила по головам прохожих, неосторожно выскочивших из тени. Зной норовил растопить даже асфальт: на Алтае случаются летние дни, когда жарко, как в Африке. Люди тогда недоумённо смотрят на Солнце, гадая, отчего оно взбесилось, но хуже всего приходится кошками и собачкам. Людишки стойкие существа, а вы попробуйте в шубе гулять под солнечными лучами, а потом ещё и лизать своим собственным языком пыльную шубу. Худо и шоферам, которым приходится рулить железными конями по такой жаре. А что делать? Копеечку надо зарабатывать в поте лица, и ждать вечера, когда уставший за день рассудок, наконец, отдохнёт в тени уходящего дня.
Владелец старенькой "Копейки" Михалёв Василий Семёнович, периодически "бомбил" на своей "кобылке", как и десятки таких же, как он предприимчивых личностей. Так-то Семёныч трудился на одном из заводов славного Барнаула, но, времена наступили такие, что грошей не хватает. Вот и приходится мужику в свободное время "шаманить" своего старого жигулёнка, а то и "клизмировать" его. Жигулёнок, периодически получавший танцы с бубном вокруг него, изъявлял желание, после очередной порции шаманизма, помочь хозяину в добывании денег. Хозяину — кусок хлеба, а машине немного масла и более-менее приличного бензина. Ездить на "кобылке" надо осторожно, в ямки не попадать, скорость не выжимать, а то, при таком раскладе "кобылка" вполне может кони двинуть в самый неподходящий момент.
Утро сегодня прохладное, но к обеду припекло. Несмотря на жару, Василий Семёнович, облачённый в мягкие штаны и старую помятую рубашку цвета мусорного мешка, пребывал в хорошем настроении по причине того, что возвращался на свою "точку" у вокзала после того, как отвёз по адресу щедрого пассажира, который не побрезговал сесть в салон раскалённого автомобиля, и даже заплатил хорошо. Побольше бы таких щедрых пассажиров. Вот только назад пришлось ехать всякими задворками, где, наверняка, его никто не попросит подвезти свою тушку. Простой здесь обитает народец: всё пешком норовит шпинделять и не желает дать заработать "бомбиле" Семёнычу немного денежек. Сейчас он ехал по улице, могущей завоевать первый приз на конкурсе "Самое унылое место в городе", и даже особо не смотрел по сторонам. Здесь жирного бобра не встретишь — думал бомбила — надо выруливать на более оживлённую трассу. Жигулёнок взрыкивал, с долей юмора соглашаясь с идеей хозяина, выраженной в устной форме: "...я как проклятый ишачу, не ханыжу, не торчу..." Ага, он сидит в кресле, я его везу, его толстожопых пассажиров вожу, а "ишачит", значит, он. Где логика: он сидит, а я работаю, как древние китайцы на галерах, у меня скоро цилиндры до выхлопной трубы сотрутся.
Ради сохранения оптимизма и хорошего настроения, Семёныч включил радио. Оно в грязь лицом не ударило и завопило во всю свою электрическую мощь: "....Mustapha Ibrahim, Mustapha Ibrahim, Allah, Allah, Allah will pray for you. Mustapha Ibrahim, al havra kris vanin. Allah, Allah, Allah will pray for you. Mustapha, hey! Mustapha, Mustapha Ibrahim, Mustapha Ibrahim, hey! Allah-i, Allah-i, Allah-i, Ibra-Ibra-Ibrahim, yeah! Ibrahim, Ibrahim, Ibrahim, Allah, Allah, Allah-i hey! Mustapha Mustapha — Allah-i na stolei..."
Жигулёнок встрепенулся и резвее стал наматывать на кардан метры. Душевно поют — отметил Семёныч — но, сука, громко. Громко нам не надо: чем громче музыка в машине, тем меньше в голове мозгов. Не машина, а "Музыкальная шкатулка". Автомузыку и новомодное поветрие творить со своими машинками дичайший апгрейд Семёныч осуждал. Не одобрял он и развешивание всяких висюлек в салоне. И совсем воротил нос от новомодных "вонючек", которые некоторые шофера размещают в машине, устраивая в салоне парфюм душегубской концентрации. Не машина, а парфюмерная фабрика. Все эти апгрейды, "вонючки" и "музычки" — считал Семёныч — для педиков, а у нормального водилы в салоне должен присутствовать исключительно минимализм во всём. Тогда ничего водилу не отвлечёт от дороги — разве что девки с коротенькими юбками. Девок Василий Семёнович одобрял, особенно летом, когда они минимизируют на себе тряпки. Смотришь на такую девку и взгляд не оторвёшь от её упругой ...походки и от двух её шикарных...глазок.
Здесь надо осторожненько ехать: "Копейка" плавно перевалилась через препятствие в виде "лежачего полицейского". Ещё одного мента задавил — отметил Семёныч. "Лежачих полицейских" он тоже не одобрял. Понаклали, понимаешь, иху маму, где попало — привычно заворчал шофёр на такое безобразие, но сильнее надавил на тормоз, так как впереди на обочине стояла девушка в белом медицинском халате и призывно махала рукой.
Беглецы, ведомые Димкой, углубились в городские улочки. Хорошо бы вызвать такси — думал Игрок — но пока в этом мире ещё нет мобильных телефонов и смартфонов. Дедушка настаивал, что до его дома можно спокойно и на автобусе добраться, но Димке его идея не нравилась в виду того, что их компания имела весьма приметный вид. Зачем кучу прохожих смущать? Димка решил всё-таки ловить такси; для этого, несмотря на неодобрительные взгляды Олега Николаевича, выдвинул на передний край ловли машины Маринку. Это понятно: Маринка — великолепный отвлекающий и завлекающий фактор. Беленький халатик на ней выглядит не хуже фирменых шмоток на модельках. Да и сама девушка выглядит, как фотомодель. Согласитесь, это высший пилотаж. Какой таксист откажется подвезти такую красотку? Обязательно, кто-нибудь клюнет на красивую девчонку: заглотит приманку, в виде Маринки, как некормленая рыба.
"Клюнул" Василий Семёнович, мчащийся на своей машинке по этой улочке. Димка видел, что пятидесятилетниму шоферюге Маринка-Клубничка понравилась. Надо же, старый, настоянный на спирту хрен, из поколения, которое помнит для чего нужно мять газету, а туда же — хвостик распускает. Вон как у него гормон от Маринкиных прелестей разгулялся, как у дембеля на свадьбе: сердце у мужика колотится, пот заливает лицо, морда красная, дыхание сбилось, как прицел у винтовки. Маринка мужику нравится, а вот прицеп к ней не очень: от Маринкиной компании шоферюга явно не морщится, но видно, хочется. Эх, что не сделаешь, чтобы зашибить копеечку. Пришлось Василию Семёновичу, кроме приятной девушки, которую он в мыслях обесчестил раза три, запускать в салон ещё и троих стрёмных мужиков. Так, спокуха — дал сам себе команду Семёныч — выдохнули и поехали. Жигуль железный — он и пять человек вывезет.
Семёныч, как все профессиональные "бомбилы", имел представление о психологии на практическом уровне. Он уже давно с одного вида определял, кто есть ху: кого подвозить, а мимо кого проезжать без сожаления. Он даже мог определить, сколько примерно денег лежит в кармане пассажира. Поглядывая на сегодняшнюю компанию, он ничего не мог о ней сказать и ощущал смутную, только всё увеличивающуюся тревогу. Совершенно непонятно, что связывает этих четырёх людей между собой. Справа от водилы уселся дед: ему сто лет в обед. Он выступал в роли Сусанина. Дедок объявил адрес и показывал, куда следует рулить, как будто Семёныч сам не знает, куда надо ехать, если ему указать адрес. Что о деде можно подумать? С одной стороны доходяга, с другой стороны глаза у мужика блестят весьма задорно, и речь поставлена правильно. Наверное, недобитый интеллигент. С девушкой всё понятно — она медработник и зачем-то сопровождает эту банду. Другие два парня, что уселись на заднее сидение, мутные. Девка сидит сразу за шофёром, а рядом с ней притулился парень возрастом постарше. Он так и норовит теснее прижаться к девушке и ревниво зыркает на молодого пацана, что сидит справа от него. Молодой парень никак не реагирует на "зырканье" старшего, как не реагирует на бросаемые на него взгляды медички. Девка почему-то с обожанием поглядывает на молодого, а не на того, кто постарше.
Почему-то интуиция Семёныча вопила, что самый опасный — это, как раз, молодой пацанёнок, хоть тот вёл себя спокойно. Но, Семёныча не обманешь, и на кривой козе его не объедешь. Он уже насмотрелся на людей с такими жуткими равнодушными глазами. И этот пацан из таких, хоть и молодой. Смотрит на тебя, словно ты не человек, а пустое место. При этом в глазах пацана плескается запредельная жуть. Шоферюга уже несколько раз пожалел, что согласился подвезти эту гоп-компанию. Он всё больше убеждался, что интуиция его не обманывает: слишком много нюансиков показывало на то, что пацан матёрый убийца, а дедушка никакой не интеллигент, а тоже умеет убивать. Случились у хитромудрого Семёныча обознатушки — хотел срубить бабосиков и подвезти симпатичную девку, а может получиться так, что расплатятся с ним пером в бок. Вот я дурак, хоть и не смотрю "Дом-2". Жизнь прожить — не мутовку облизать, плавали — знаем: надо с этих пассажиров потребовать меньше денежек, может тогда пронесёт. Дед говорит, что за тем поворотом метров триста и его дом: может рядом со своим домом резать водилу не станут. А кто сказал, что это его дом? Дед сказал. А деду верить можно?
