Его не заботила, и судьба Ордерика, который сдал с потрохами свой город ради своей жены. Страж знал, что Хильгида, вернувшаяся из царства Дадура, опочивальни хаоса и Скованного бога, уже не та женщина, что когда-то была замужем за Ордериком. Ее душа была терзаема в Дадуре четырнадцать лет, никто и никогда не вернется из мира смерти в прежнем виде.
Рыжебородому казалось странным, что его никто не замечает. С другой стороны, он понимал, что вся нежить, что сейчас была в пригороде, нашла себе жертв, менее опасных, чем он. Старики и дети, взрослые и больные, домашний скот и кошки с собаками — все они стали пиршественным угощением для восставших мертвецов и упырей. Миновав посад, герцог начал выискивать следы. Благо, в замок вела лишь одна сухопутная дорога, эта речноземная черта характера и образ жизни сослужит для Галария добрую службу. Несомненно, то, что Флавиан, и оборотни убежали из города сухопутным путем.
* * *
— Отпусти мальчика.
Свежий ночной воздух. Молодой березняк покачивается. Ветер с востока. Холодный гнилостный запах могил. Мольвия без своей единоутробной сестры. Испуганный пастух. И одна единственная женщина.
— Галарий? — Флавиан не верил своим глазам.
Юноша удивился, когда увидел своего старого, по меркам приключившихся событий, спутника. Страж был обессилен. Роковая ночь высосала из него все силы. Мальчик не знал, что по меркам стражей и любых других магов, шаманов или волшебников Галарий должен был преодолеть порог смерти. Эфир, или как его называют простолюдины — магия, отбирает не только физические силы. Она старит. Такова расплата за могущество.
— Нет, — Мерьи ответила четко, но в ее голосе послышалась дрожь.
— Она спасла меня, — ответил Флавиан, не понимая, что происходит.
Страж остался безмолвным. Северянин услышал в темноте металлический лязг, рыжебородый достал из ножен свой обоюдоострый меч.
— Мой отец уже близко, — эти слова Галария повисли в воздухе, пастух перестал понимать, о чем идет речь.
Воин направил острие своего меча в сторону Клоповницы и сделал шаг вперед.
— Что ты делаешь? — закричал от страха Флавиан.
Сетьюд не понимал в чем причина агрессии со стороны рыжебородого. Мерьи обращалась с ним добро и ласково, и лишь благодаря ее отваге они спаслись из города. Может быть страж знает то, что не знает он?
Внезапно юноша ощутил на своей шее могучую хватку, кислород сразу перестал поступать в его легкие. Последний раз, он чувствовал подобное, болтаясь в петле на эшафоте Диньера. Его пальцы моментально ухватились за толстую кисть Мерьи. Вторая его рука потянулась в сторону Галария.
— Ты что, думаешь я не знаю, кто этот мальчик? — в голосе Клоповницы звучали нотки железы и яда, ее взгляд говорил о том, что она готова свернуть шею юноше в любой момент.
Галарий не дрогнул. Он стоял молча и оценивал шансы против оборотня. С одной стороны, он чуял своим ментальным зрением, что Мерьи боится, силы покинули ее при последнем обращении. Но страж ведал и то, что она пойдет на все, чтобы...
— В нем нет крови Вороньего пророка, — продолжила говорить Клоповница, не двигаясь с места, пока Флавиан безуспешно пытался сопротивляться ее хватке. -Но я знаю, что в мальчике есть ее память. Думаешь, братство ночи не слышало о ваших экспериментах?
Флавиан сейчас был занят тем, что старался выжить. Он понимал, что чем больше он сопротивляется, тем быстрее теряет силы. Юноша не увидел того, как брови Галария поползли вверх, страж был очень удивлен.
— Что ты хочешь от него? — твердый и железный голос Галария, прозвучал в окрестном лесу, словно удары отточенного топора.
Мерьи оскалилась. Мальчик едва дышал. Сердце его билось учащенно. Пот на лбу. Холодный и соленый. Ветер едва колыхал ветви молодых берез.
— Я хочу знать о том, что знал вороний пророк, — ответила Клоповница. — Хочу восстановить наш вид. Который вы все пытались истребить последнюю тысячу лет.
Галарий оставался недвижим, меч вытянутый в сторону Мерьи не опустился ни на аршин, несмотря на тяжелую усталость в его руке. Патовая ситуация могла бы еще долго оставаться не разрешенной, если бы не форс-мажорная ситуация. Страж подумал о том, что это был его отец... Но он ошибся.
Топот копыт был странным, словно бы беззвучным и одновременно таким громким, что могло заложить уши. Вибрация шла по земле от самого тракта, сама смерть неслась в сторону спорящих между собой. Доли секунды хватило Галарию, чтобы пронзить отвлеченную Клоповницу. Острие его меча беззвучно погрузилось в открытый рот женщины и прошел насквозь через заднюю сторону черепа. Флавиан, словно подкошенный, рухнул на землю, громко хватая ртом холодный воздух. Лицо Мерьи застыло в удивленной и страшной предсмертной гримасе, она схватилась обеими руками за обоюдоострое лезвие оружия и тут же упала на землю.
Пастух никак не мог прийти в себя от удушья, шока и ужаса, которого он испытал. Он лежал на холодной земле, возможно лежал бы дольше, пока не почувствовал, как Галарий подхватил его, и он со всей скоростью побежал из березняка в другую сторону от надвигающейся опасности. Затуманенный разум Флавиана едва смог разглядеть очертания черных всадников, чья темная и практически непроницаемая мгла, казавшаяся ночью черной пеленой, преобразовывала местность. Клубы тумана низко расстилались над молодым лесом, деревья хирели и моментально погибали. Кора начала сохнуть, трескаться и лопаться, трава желтела за несколько мгновений и погибала от прикосновения этой темной субстанции.
"Тень", — тут же подумал Флавиан, вспомнив тот страшный день, когда он лишился всего.
Павший нагонял их. Пастух почему-то перестал бояться. Он вновь, как и тогда на эшафоте принял собственную судьбу. Рано или поздно его нить, тянущаяся к Гобелену Ткачихи должна была оборваться. Пусть Честь, богиня, судящая по поступкам, расскажет на небесах, через что пришлось пройти этому мальчику.
"За что это все?" — Флавиан ощутил на своих щеках влагу, прыснувшую из глаз.
* * *
Они уже были в одной имперской стадии от спокойного потока реки Холодной. Казалось, что реку совершенно не смущает те события, что развивались на ее берегу, идолы нимфид беззвучно и безучастно наблюдали за тем, что происходило в этот момент.
Галарий совершенно обессилил и споткнувшись об одну из кочек упал вместе с пастухом, и они кубарем покатились по наклонной поверхности. Флавиан почувствовал, как отбил себе бок, холодная рыхлая земля попала ему в рот и уши, вся окрестность маячила перед его глазами, но даже так он смог заметить нечто, от чего у него заворожило дух.
Он не видел куда упал Галарий, он не видел на каком расстоянии от них находился Павший со своим войском. Пастух застыл в одной позе и наблюдал за прекрасным ночным небом. Он вспомнил своего друга Аргия, как они с ним угадывали в мимо проплывающих облаках фигуры различных мифических существ. И пожалел, потому что его духовного брата сейчас не было рядом, ведь на небесах сейчас происходило нечто столь удивительное и красивое, что Флавиан не смог бы передать словами.
Звезды начали падать на землю, юноша не верил своим глазам и совершенно позабыл о том, что он находится на незримой границе жизни и смерти, позабыл о том, что Павший находился в сотнях шагов от него. Звезды становились все ярче и ярче, некоторые из них приближались быстрее, чем остальные и увеличивались в размерах. Флавиан созерцал божественную мощь того, кто смог управлять звездами таких размеров. Его начало трясти то ли от страха, то ли от благоговения перед созерцаемым, но в конце концов, даже в таком состоянии он понял, что перед ним не звезды, а нечто иное...
Прозвучал такой сильный удар от падающих метеоров, что у Флавиана заложило уши, и он испуганно, не переставая, начал кричать от страха. Его обдало просто каким-то чудовищным жаром, казалось, что кожа вот-вот начнется плавится. Земля задрожала и пастуха даже подкинуло в воздух, но через мгновение его накрыло толстым слоем горячей, практически расплавленной земли. Слой был столь толстым, что северянина полностью засыпало землей, будто бы юношу заживо похоронили по одному из бравлянских обрядов.
Еще один удар. И еще один удар. И еще один удар. Земля сотрясалась от боли, свистящие звуки падающих метеоритов заставили кричать Флавиана от ужаса, земля забивалась в его горло и дышать стало практически невозможно. Из глаз крупным градом текли реки слез, ему было больно, ему было страшно. Все происходящее сейчас, показалось Сетьюду Дадуром, наступившим на земле. Концом времен. Кажется, что даже боги ужаснулись от всего происходящего. Флавиан начал задыхаться от комков земли, попавших в рот, сырая горячая земля обжигала его глотку и забивалась там. Юноша пытался прокашляться и задыхался от чужеродного предмета в глотке.
Кто-то вытащил его за грудки и опустил на землю, Флавиан увидел перед собой наполовину обгоревшее лицо Галария, стоявшего на коленях. От его рыжей бороды остались пепельные тлевшие клочки, а волосы, как и правая сторона лица стража обгорела практически до копоти. Флавиан потерял сознание, не узнав, что с ним произошло.
* * *
Галарий наблюдал как с небес спускается его отец. Величественный для него, ужасный для врагов, "имя Павшего" парил в небесах ни как птица, а подобно застывшей в мраморе фигуре древнего бога. Павший расправил свои крылья и медленно опускался на землю, в то самое место, куда угодил самый крупный метеорит.
Теперь страж ощущал себя в полной безопасности, зная, что он может положиться на собственного отца. На того, кто пятьдесят лет назад спас его от нищеты и насилия со стороны сильных мира сего. Рыжебородый наблюдал за явлением Духовора совершенно позабыв, что правая сторона его лица обуглилась и покрылось коркой, на которой пузырились волдыри.
Павший Тень не ожидал такого исхода. Его войско, точнее остатки от прежних могущественных существ, были раскиданы по всей опушке горевшего алым заревом леса. Он былой славы и ауры непобедимости не осталось, ни следа. Флавиан сидел разинув рот, совершенно не веря своим глазам. Все те события, в которых он принимал участие, были реальны и являлись частью нити, вплетенной в гобелен Ткачихи. Но то, что сейчас воочию видел пастух, казалось ему галлюцинацией, сном или предсмертным видением. Юноша просто не мог в это поверить, его мозг не способен был уразуметь внешний вид этих двух Павших.
Кажется, обычные суеверные люди в этот момент должны молиться. Но Флавиан наблюдал за изящными движениями "имя Павшего", спускавшегося с небес, и за раненой Тенью, который двигался бесшумно и совершенно не касаясь ногами земли.
Благодаря багровым отсветам пожара, перекинувшегося с березняка на низкорослую траву, Флавиан, которые еще никак не мог прийти в себя, заметил силуэт. Огонь пожирал молодые деревца, черный дым коптился от пожара и восточный ветер сопровождал его к реке. Пастух закашлялся от едкого смога, мгла расстилалась над рекой Холодной и заставляла Флавиана слезиться. Он кое-как присел и увидел в отсветах горящего леса длинный, высокий силуэт, который не отбрасывал не единой тени. Мозг Сетьюда говорил ему о том, что это некий мираж, или галлюцинация, настолько силуэт выглядел неправдоподобно.
Флавиан не мог знать, что доспехи Павшего полностью впитывают в себя любой свет, и не отражают его. Тень был очень рослым, практически в два раза выше любого человека, однако двигался он не изящно и аристократично, а сгорбленно и небольшими шажками. Тень был облачен в черные угловатые доспехи. Каждое сочленение между доспехов было выпуклым и выпирало наружу, они были столь острыми, что о них можно было порезаться. Глаза Флавиана не могли поверить в то, что эта кромешно угольная броня светилась черным цветом, свечение черного создавали вокруг Тени подобие ауры. Но отличительным предметом брони Павшего являлся его шлем неправильной цилиндрической формы. Снизу и сверху шлема торчали острые как как заточенная рапира железные шипы, в местах кованных швов, где была переносица, так же были железные острые предметы, похожие на шипы роз. На макушке Павшего красовался миниатюрный лик атакующей гарпии, и оттуда торчала черная копна волос, спадавшая на плечи сурового мага.
Тень застыл на месте и поднял свою голову к небесам. Черная аура, вихрем развивающаяся вокруг Павшего, стала намного интенсивнее. Древний маг наблюдал как на землю спускается еще один Павший и Тень вытащил из ножен свой гигантский меч, который был длиной с обычного человека. Флавиан не мог поверить в это, но меч горел черным пламенем, темные языки огня бегали по лезвию исполинского оружия.
Не замечая густого дыма, что стелился над окружающей местностью, не обращая внимание на раненного Галария, преклонившего колено, Флавиан теперь смотрел на существо, парившее в небесах. Сложно описать словами, какое впечатление произвел этот Павший на разум пастуха, никогда не видевший в жизни ничего подобного.
Древний маг парил над землей благодаря своим белоснежным ангельским крыльям. Казалось, что они были геометрически выверены до миллиметра, без единого изъяна и полностью симметричны. Флавиан вздрогнул, заметив, что на каждом крыле Павшего было по глазу. Некоторые глаза были прикрыты перьями, другие же взирали затуманенным взглядом на окружающую картину. Часть глаз имела суровый пронзительный взгляд, другие крылья обладали бегающими взором. Сетьюд не мог составить в своей голове цельную картину: Это существо было одновременно и божественно идеально красивым, а с другой стороны оно казалось пастуху дитем Бездны, отрыжкой Дадура.
Когда Павший приземлился на землю, его крылья сложились, и превратились в единый странный узор. К сожалению, Флавиан не мог рассмотреть лица этого существа, потому что он стоял к ним спиной.
— Духовор, — мрачный, наполненный сталью голос Тени, словно бы исходил из самой Бездны.
Он обращался к другому Павшему, спустившемуся с небес.
— Тень, — внешность Духовора оказалось обманчивой и резко контрастировала с его манерой речи.
Голос Духовора был высоким и что-то в нем казалось Флавиану странным.
Тень не проявлял враждебности, но Флавиан смог заметить в Павшем изменения. Если он не боялся Духовора, то по крайней мере остерегался его.
— Не ожидал тебя увидеть так далеко от Южноземья, — прорычал глубоким голосом Тень.
Этот голос действовал на Сетьюда практически парализующе. Каждое слово Тени пронзала все его внутренности и калечило его душу, пастуху было так страшно, что он трясся от мрачного тона Павшего. Казалось бы, вот он, идеальный вариант чтобы сбежать отсюда подальше. Уже неважно куда. Юношу более не волновала печать, Аргий или все это треклятое Речноземье. Теперь он хотел всего лишь одного — попасть на свои родные просторы, в Нозернхолл и забыть все происходящее как страшный сон.
— Мне нужен мальчик, — ответил спокойным тоном Духовор и Флавиан понял, что показалось странным в тоне этого могущественного существа.
Оно словно бы говорило слова нараспев, настолько тонко и изящно подбирая ритм, что речь Духовора складывалась в единую песнь. В отличие от грубого, пугающего тона Тени, слова Духовора хотелось слышать вновь и вновь, они действовали гипнотизирующе, и завораживали Флавиана, унося юношу в беззаботную несуществующую даль.
