-Ради тебя я готов на все. Ты мне дороже Аллаха и всей вселенной! Поскачем в степь.
Он обнял Юлдуз. Ханша отстранилась.
-Нет, если мы сейчас убежим, то нас поймают или мы сгинем в холодных лесах.
Давай лучше я скажу джихангиру, что ты мой родной брат! Тогда он осыплет тебя подарками как джинн Аладдина.
-Это обман! Но если ты хочешь, то только ради тебя.
Юлдуз и Мусук вновь сошлись в объятиях.
-А вы и впрямь любите друг друга.
Произнес насмешливый голос. Словно ежик из тумана перед ними материализовался монгол в красном шитом золотом кафтане, но ханша даже из тысяч лиц узнала бы этот голос и взгляд.
-Лео это ты!
Вскрикнула Юлдуз и густо покраснела.
-Да я! Да ты не бойся, я не знаю чувства ревности и для меня гораздо противнее, что тебя ласкает это животное Бату-хан, чем это скромненький юноша. Ведь ревность это чувство людей не полноценных, хотя порой и нужно дев защищать бесценных!
Можешь назвать его братом, тогда вам будет безопаснее. И не бойся Мусук, уж мы то Батыгу остановим и я надеюсь, убьем. Тогда вы станете счастливыми.
Мусук стоял потрясенный. Впервые он разговаривал с Леопардовым, до этого у него был лишь встреча с Пантерой. Когда Леопардов сбросил парик, его светлые блестящие волосы напомнили Снежную Амазонку.
-Запритесь здесь! Сейчас начнется какофония! Я ведь сюда не на прогулку пришел. Лагерь монголов обраться в Ад!
. ГЛАВА Љ 31
Изрядно поддатый Бату-хан уперся лицом в громадную икону, где был изображен святой Власий, покровитель домашнего скота и прочих животных. Дрожащими пальцами он пытался поставить свечку.
-Судьбой тебе предначертано, стать монгольским богом. Оставь урусов прейди под нашу руку. Коли ты будешь, покорен, то станешь десницей Сульдэ!
Джихангир сломал свечку, ноги его не держали. Суровое темно-коричневое лицо Власия смотрела с осуждением. Святой как показалось Бату-хану, был крайне не доволен.
-Я повелеваю! Разжечь в честь Власия жертвенный костер. И забить девять черных быков. Взамен ты покалечишь коней урусов и прирастишь могучие крылья к нашим скакунам.
Суровый Субудай развалистой походкой приблизился к джихангиру.
-Это глупости! Хватит лизать икону. Пора в постель и отоспаться, очень скоро нам простоит решающая битва.
-Знаю! Все знаю! Но пускай он окажет нам свое покровительство.
Грохот от взрыва стал ответом Бату-хану. Тяжелая икона рухнула вниз, пребольно врезав золотой рамой по упрямому лбу джихангира. Оглушенный Бату-хан завалился, тургауды подхватили его под руки. В захваченном монастыре началась пляска смерти, мульти-клон заложил химические мины, тысячи нукеров и тургаудов погибали от удушья. Монастырь был под завязку забит монгольскими войсками, и поэтому количество жертв было весьма значительным. Леопардов правильно рассчитал, перепившись, забившись в узкие кельтии монастыря, нукеры напоминали лисицу, плотно зажатую в норе. Пантера в свою очередь, вместе с Белой армией атаковала находившиеся вне монастыря татарские орды. Мульти-клоны как всегда действовали быстро и слажено, на пользу им сыграло, и то, что Керинкей-Задан временно отключилась, копя силы для генерального сражения. В атаке принимали участие не только бойцы Белой армии, но ополченцы, дружинники. Леопардов специально настоял, что бы в сражении приняла и лапотная рать. Пантера поначалу возражала.
-Они не сумеют вовремя отойти и полягут под монгольской конницей.
-А мы и не дадим врагу атаковать. Первый удар мы нанесем по туменам присланным из Монголии. Наши войска перебьют, кого смогут, а затем ополченцы отойдут на засеки, и далее используя панты по реке.
Ночная битва была кровавой, чтобы сберечь бойцов мульти-клоны постепенно отводили сражающие войска. В ход пошли ракеты и огнеметы. Созданная занавесь смерти, и заградительное пламя позволило избежать серьезных потерь. И все же плохо обученных ополченцев полегло не мало. Мульти-клоны не особенно склоны к сентиментальности, но гибель своих солдат всегда вызывала у них досаду. Кроме того, в этой вылазке погиб, белый тысячник Наливайко, юношу пронзило тремя стрела в грудь и голову. Марк Соколич тоже едва не погиб, полутора аршинная стрела пробила щеку и едва не вышла через затылок. Нахлебался вампиреныш крови и своей и чужой. Это требовало компенсации, и Соколич с зубами и мечами набросился на врага. В бою он старался выбирать нукеров помоложе и почище, потому что от иных монголов так несло, что хотелось вырыгать, а не хлестать из артерий кровь. Самого Бату-хана Леопардов видел только издали. В ярости джихангир рубил иконы, Леопардов швырнул гранату, хотя колдовская защита и сработала — пара десятков тургаудов распылилась кровавой кашей по стенам. Сам Бату-хан перепугался и с позором бежал с поля брани. Вдогонку мульти-клон засадил небольшой мячик из взрывчатки. Словно тенистый шар он отпрыгнул раз двадцать от стен, рванул лестницу, по которой бежал Бату-хан. Великий каган полетел вверх тормашками, однако защитное поле вновь спасло ему жизнь, смягчив падение. Мульти-клон рассмеялся, глядя на дрыгающие ноги Бату-хана.
-Жаль, что Мусук этого не видит. Тогда бы он понял, какой "Великий" и "храбрый" у него джихангир.
Далее это уже была просто резня, затем пробежка, чередуемая с рубкой к своим белым братьям. Под утро упорная схватка кипела лишь у засек, там сгрудились бессчетные татарские орды. Сосны горели, ядовитые иглы вылетали из ветвей и распарывали коням животы.
Катавасия аннигиляции, еще один чувствительный удар, по захватчикам. Когда окончательно расцвело, монголы откатились, назад перестраивая ряды. Пантера смеялась и скалила зубы.
-Удар, удар еще удар, еще удар — "килдык"! Монгольские бегут войска и получают в тык.
Леопардов не разделял оптимизма.
-Скоро решающая схватка. Мы сильны против мечей, но в дело опять вмешается магия.
Пантера продолжала, наиграно скалиться.
-Что магия, мечом крест на крест рубанул и готово!
Контуженый джихангир забаррикадировался в кельи, в припадке бешенства он зарубил пятерых нукеров. Это ночь его доконала, руки дрожали, красные глаза распухли и ни о каком управлении войском не могло быть и речи. Бату-хан всхлипывал как ребенок, растирая пальцами грязное лицо.
-Что опечалило тебя Покоритель Вселенной?
Вместо ответа Бату-хан поднял высоко над головой кривой меч. Судя по сумасшедшему блеску в глазах, джихангир был готов ударить Субудая. Лицо Бату-хан налилось кровью, чрезвычайным усилием воли он отвел взгляд и рубанул по золоченому распятию. Крест разлетелся пополам.
-Зачем ты трогаешь главного уруского Бога? — В голосе Субудая чувствовалось сочувствие.
-Вспомни Ясу — нельзя трогать и обижать богов иных народов.
-А сколько можно мне вредить! —
Заорал благим матом джихангир.
-Вот погляди, что оставили мне белые мангусы.
Бату-хан протянул клочок желтоватой произведенной в секретном граде бумаги.
Там было написано — "Краденый тобой скакун возвращается к законному хозяину".
-Понял! Моего Буцехана угнали!
Батый с размаху сунул бумагу в лицо Субудаю. Тот скомкал клочок и швырнул на пол.
-Да это ужаснейшее известие. Великий мы разобьем урусов и захватим еще тысячи таких коней. Уже так казниться из-за кобылы, когда сотни тысяч лучших нукеров нашли себе могилу в проклятой русской земле! Вакх! Вот у меня есть хорошая новость с помощью магии и шпионов мы, наконец, нашли тайный град урусов и близка наша победа. Скоро наши шаманы войдут в полную мощь, и мы одним страшным натиском растопчем уруские орды.
-Наконец-то! Нет терпения, больше нельзя мириться с ночными вылазками белых разбойников, пускай пробудятся темные силы, и блокируют все подступы к лагерю. О Сульдэ тебя ждут невиданные жертвы.
Бату-хан жадно припал губами к кувшину и потянул вино, ядовито-зеленая жидкость стекала ему на грудь. Затем он покачнулся и грохнулся на пол.
Субудай осторожно поднял слегка смятый серебряный кувшин и вышел из кельтии.
-Готовьте выступление! Собирайте припасы и обоз. — Предстоит далекий и очень быстрый переход. Будьте все готовы! Я повелеваю позвать шаманов Глеба и Керинкей-Задан, а также пусть прибегут юртджи!
-Юртджи ждут тебя, непобедимый беркут!
Дюжина ханов в расшитых золотом халатах вбежала в шатер.
Полупустой Углич был взят и сожжен, зимнее небо окрасилось в кроваво-багровые цвета пожара. Покидая монастырь, монголы подожгли и его, предварительно выкатив бочки с вином и елеем, унеся все ценное. Был также устроен большой погребальный костер для погибших, в него были полжены многие тысячи нукеров, уничтоженных при недавнем нападении мульти-клонов. Правда, торжественный ритуал был краток, Субудай торопил армию с немедленным выступлением. Зловещие отблески огромного костра, играли на шлемах и кольчугах отходящего войска. "Каждый день и каждая ночь на этой земле новые погибшие сыны нашего народа — пора заканчивать войну!" Субудай в гневе рубанул по сосне.
Бату-хан после старых монастырских медов и настоек плохо соображал, перед глазами у джихангира плыло и время от времени "покоритель вселенной" блевал в сугроб. Завернув в два слоя тигровый шкур и положив сверху шубу, снятую с архимандрита, его положили в золоченые сани, запряженные шестеркой коней. Рядом по личной просьбе одурманенного джихангира посадили Огневичку, что бы следить за рыгающим Бату-ханом.
Монгольские отряды шли на север и запад широкой, хищной лавой заходя по пути во все встречные погосты. Как правила селения были покинуты, и поживиться было нечем. Предвидя маршрут движения монгольских войск, мульти-клоны распорядились, эвакуировать все местное население и вывезти все ценное имущество к секретному граду.
Князь-шаман Глеб показывал Субудаю магическую карту уруских земель.
-Посмотри о великий видишь реки, поля, густые леса и топкие болота.
Волшебное изображение раскинулось на полтора аршина в ширину и длину.
-Хорошая картинка, а что в ней проку.
Князь поднял длинный посох и стал указывать Субудаю.
-Вот эта большая широкая река — Волга, а вот этот синий рукав поменьше Молога, она впадает в Волгу.
-Вижу! А где главный стан урусов?
-В Мологу впадает река Сить, вот в этом месте стоял погост Боженьки. Я пролетал над ним, там воздвигнут, и еще строиться большой уруский град, и собирается большое войско.
Туда и надлежит нам направить удар.
Субудай грозно зыркнул, его глаз закатился к верху, уставившись в хмурое небо, словно прося помощи у богов.
-Ты всего лишь наш покорный нукер! И это нам решать, где и когда ударить. На сей раз, я доволен тобой. Прими награду.
Одноглазый барс небрежно как собаке кость швырнул князю толстый кошель с золотом. Глеб ловко подобрал увесистый не меньше пуда мешок.
-Когда мы победим урусов темник! Получишь еще больше. Главная задача для вас это не только разбить уруские войска, но изловить и на сей раз окончательно уничтожить двух белых мангусов.
-День и ночь, мы думаем только об этом, но велика сила за ними. Нечеловеческая мощь в них ощутима!
-Зато вам и платят!
Ночью джихангир метался и разбрасывал шубы, но к утру успокоился и уснул. Проснулся ближе к полудню. Голова посвежела, Бату-хан бодро вскочил на ноги, словно младенец, вылупив зенки. Войско обедало, рядом с санями стояли выряженные кони с подвязанными к мордам торбами. На снегу чернели просыпанные ячменные зерна. Знакомое лицо Огневички вызвало улыбку джихангира.
-Ты мне сделаешь массах!
Идиотский хохот пронесся по молодому еловому лесу. Затем Бату приподнялся, ему тут же подвели пятнистого коня, и слегка проскакал вперед. На опушке дымились костры, толпились люди, скакали всадники. Дальше виднелась окраина деревни, ледяные валы с частоколом, усеянные еще не убранными трупами. Горящие свежим ярким пламенем избы трещали, доносились истошные крики и яростный лай собак.
-Что за место? — неожиданно спокойно спросил Бату-хан.
Неподвижно стоящий по правую руку тургауд ожил, он отвечал с натугой, словное его губы были склеены воском.
-Мы уже прошли полтора быстрых перехода на север — в сторону великой звезды. Мы идем вперед по приказу Субудай-Багатура, что бы сжечь и смести всех урусов!
Бату откинул длинные давно не чесаные космы, упрямо лезущие на узкий лоб.
-А что с дворцом уруских шаманов?
-Мы сожгли его, устроив погребальный костер всем павшим воинам.
Бату не помнил, он лежал в это время в беспамятстве, и хотелось отвлечься от неприятной темы.
-Это что за деревня? Джихангир ткнул пальцем.
-Это кишлак упрямых лесных ишаков. Спрятавшись за ледяными стенами, урусы не покоряются, бьются топорами, в месте с бабами и огольцами. Уже уложили многих наших воинов. Их горсть, а нас сотни тысяч! Но они не видят что им не спасенья, грызутся как затравленные сворой медведи.
-Этот народ весь как один волк или медведь! Позвать Субудая!
Субудай вместе с несколькими тысячниками подскочил к джихангиру.
-Арзы мне!
Тут же был подан большой кубок, до краев наполненный подогретой на костре арзой.
Бату выпил, его взгляд окончательно прояснился.
-Куда мы идем?!
-К победе великий каган! Нам стало известно, где находиться главный стан урусов. Мы внезапно налетим на него и перебьем их.
-И ты сам принял решение?! Не посоветовавшись со мной?!
Субудай-Багатур бесстрашно принял грозный взгляд Бату-хана.
-Ты был погружен в тяжелый сон! А на войне каждый миг имеет бесконечную ценность! Как говорил Священный Правитель — порой от победы в войне отделят только один удар кинжала.
Тысячники замерли, ожидая гнева со стороны джихангира, но вместо этого Бату-хан спокойно спросил.
-Далеко до главного стана урусов?
-Два быстрых конных перехода!
-Тогда пускай этой ночью шаманы призовут все черные силы. Вызывай колдунью Задан и прочих бездельников. Что ты хочешь сказать?
Бату-хан обратился к подошедшему к костре крестоносцу Пэте.
Гнусавым голосом рыжий "рыцарь" прошипел.
-Великий император! Керинкей-Задан велела передать тебе, что сегодня в полночь она вызовет тень священного правителя!
Тысячники пали на колени, склонив головы.
-Отлично, это будет знаком нашей грядущей победы!
Слушай мой приказ, вечером соберете шаманов, и они должны предсказать исход следующей битвы!
Бату попросил еще арзы, залпом выпив, подскочил к костру, едва не загоревшись, языки пламени пробежали по кованым сафьяновым золотом сапожкам. Подпрыгнув козлом, джихангир выскочил из огня.
-Собирайтесь, к вечеру мы должны настолько приблизиться к урусам, что бы одним переходом достичь их.
Армия, развернувшись, выступила, вновь били барабаны и гремели трубы.
Когда, наконец, войско стало на привал. Десятки тысяч нукеров разом рубили вековые сосны, очистив целую поляну, был зажжен исполинский жертвенный костер. Монголы собрались вокруг огромной пылающей пирамиды, пастухи вели девяносто девять черных быков, девяносто девять угольно-черных коней, столько же баранов и коз. Сто одиннадцать шаманов в кипенных одеждах и зажженными факелами выстроились у костра. Быки ревели, кони отчаянно бились, валивший густой дым щипал глаза. Жертвенных животных, вывели таким образом, что языки пламени едва не касались их тел. Китайские инженеры зарядили петарды и запустили фейерверк, красочные многоцветные огоньки расцветили небо. Тучи развеялись, звездная россыпь рассеялась по небесной глади. На этом фоне в небе появилась гигантская шестикрылая бабочка с львиной пастью. На покрытой густой шерстью голове сидела, разукрашенная в китайском халате и с высоким колпаком повелительница темных сил верховная шаманка Керинкей-Задан. Своей длинной костлявой рукой она воспроизвела торжественный жест. Повинуясь сигналу, тургауды силой затолкали орущих животных в костер. Дым стал заметно гуще, запахло паленым. Шаманка взвизгнула, достала ожерелье из зубов слона и бегемота, густой россыпью бросив в костер. Керинкей-Задан торжественно произнесла.
