И дождавшись всеобщего внимания, продолжил:
— Она не только помогла нам найти убийцу Упрямой Веточки, но и помешала этому дрянному мальчишке стать Колдуном племени Детей Рыси, — старик покачал головой. — Страшно представить, сколько зла он мог бы причинить.
Пока соплеменники "переваривали" услышанное, толстяк шагнул к вождю и уже тихо, очевидно только для него, сказал:
— Ты мне не верил, а я всегда знал, что рано или поздно мы узнаем её предназначение. И то, на что она способна.
Глава III
Новые сюрпризы от жизни и от памяти
Впереди его ждало тяжелое испытание,
но оно не шло ни в какое
сравнение с тем, что осталось за кормой.
Но прошел день, и страх сменился
холодной яростью.
Урсула Ле Гуин
Волшебник Земноморья
Проводив мужчин, Фрея опять осталась одна. Судя по всему, инцидент с Глазом какой-то матери можно считать исчерпанным. Значит, теперь у неё есть время для отдыха и приведения в порядок расстроенных нервов.
Первым делом девушка произвела ревизию продуктов, большую часть которых забрали аратачи с Отшельником. Тем не менее, на сегодня еще имелась вареная рыба, значит, до завтрашнего дня о еде можно не беспокоиться. Прихватив сухих смолистых веток из поленницы, Фрея отправилась исполнять давнишнее желание: еще раз понежиться в горячей ванне.
После того, как она не только благополучно добралась до Колдуна, но и смогла справиться с собственными кошмарами, посещение священной пещеры Детей Рыси в одиночку её нисколько не пугало.
Разведя на входе небольшой костер, девушка запалила факел и пошла в грот, прихватив копье на всякий случай. Фрея полюбила это оружие после того, как с его помощью дважды умудрилась убить Одинокого Ореха. Один раз наяву, другой — во сне.
Раздевшись, она медленно опустилась в горячую, полную пузырьков воду, довольно захихикав от удовольствия. Недолго повозившись, девушка отыскала удобную позу, после чего, закрыв глаза, расслабилась, стараясь выбросить из головы любые мысли.
Какое-то время у неё это получалось. Но потом она вдруг вспомнила о загадочной штуковине, притаившейся на дне Копытного озеро. А за одно о пожелтевших листьях, что ясно указывало на приближение осени.
Кажется, Отшельник говорил, что аратачи скоро уйдут из этих мест и вернутся только к празднику Первого Снега, того самого, что еще называют "Саненпой". Значит, здесь бывает довольно холодно, а купаться в ледяной воде ей что-то не хотелось.
— Что я им — моржик? — буркнула девушка, задрав ногу, чтобы лишний раз убедиться в её красоте и стройности. — Точнее, морж.
Кажется, так называют китов, которые плавают где-то на крайнем севере среди айсбергов и льдин.
Фрея положила руки под голову. С подводными работами надо поторопиться. Уж очень хочется узнать, что же там такое? Решив, что как только Отшельник вернется, так она сразу же ему все расскажет и постарается убедить предпринять путешествие к озеру.
Девушка блаженствовала целых два смолистых сучка. Только когда стал прогорать третий, с сожалением стала одеваться.
Выйдя из грота, где принимала ванну, она собралась затушить факел и покинуть пещеру. Но внезапно Фрее стало любопытно, что интересного таится в её глубине? Может посмотреть, пока она одна? Прихватив еще пару смолистых веток, девушка двинулась прочь от выхода.
Сначала усыпанный песком и мелкими камешками пол стал подниматься. На стенах то и дело попадались изумительные по красоте изображения животных, совсем не похожие на грубые рисунки Детей Рыси. Серо-коричневая кошка с длинным хвостом и оскаленной пастью прыгнула на готовых сорваться в бег оленей. Два лося сцепились могучими рогами. Цепочкой, низко опустив острые морды к земле, по выгнутому участку стены трусили волки.
Не удержавшись, она осторожно потрогала медведя с рыбой в зубах. Толстый слой пыли покрывал прекрасные картины, краски под которой сверкали удивительно свежо и ярко. Встречались рисунки зайцев, птиц. Нашлась даже рысь на ветке сосны. Но нигде не оказалось ни одного изображения человека.
"Нет, это рисовали не аратачи", — уверенно заключила девушка.
Звери казались живыми, лишь на миг застывшими и готовыми вот-вот продолжить движение.
Подъем закончился в небольшом зале, из которого выходило три прохода. Один совсем узкий, едва боком пролезть, и два пошире. Между которыми из стены выступало что-то вроде человеческого лица. Хотя Фрея не могла сказать определенно, высекла ли его рука человека, или это причудливая игра природы.
Подстегиваемая любопытством, она заглянула в каждый из проходов. Все они уходили вниз с разной степенью крутизны. И из каждого несло сыростью и прохладой. А из узкого — еще чем-то. Девушка принюхалась, шумно втянув носом воздух. Определенно, этот запах ей хорошо знаком. Дым или, скорее его, след растворявшийся в затхлом воздухе пещеры, подсказывал, что здесь недавно кто-то побывал. Именно туда она и решила зайти. Шагов через двадцать стало возможно идти прямо. Угрюмые угловатые стены, потолок то и дело опускался так, что приходилось нагибаться, а пол оказался усыпан каменным крошевом, среди которого вдруг попалась сначала одна сухая веточка, потом вторая. Кажется, их потеряли здесь совсем недавно. Запах дыма становился все отчетливее.
Внезапно ход сделал резкий поворот, и Фрея едва не споткнулась о лежавший на углу высокий, вывалившийся из стены камень. Кое-как удержавшись на ногах, она вытянула вперед руку с факелом. Крошечный зал с высоким потолком и большим кострищем. Стал понятен источник запаха. Опустив источник света к полу, девушка обошла вокруг черного пятна сажи с остатками головешек. Вдруг девушка увидела среди камней маленький светло-коричневый комочек. Сперва она брезгливо поморщилась. Неужели кто-то устроил сортир прямо у костра? Но, приглядевшись, поняла, что это глина. В паре шагов нашлась более-менее ровная площадка, где камни казались темнее, чем вокруг. Девушка присела и провела рукой. Так и есть, мокро. Значит, именно здесь Колдун ваял куколку, чье содержимое так поразило его непутевого ученичка. Еще раз подивившись хитрости и изворотливости толстяка, Фрея отступила назад, чтобы разглядеть всю картину целиком и, зашатавшись, едва не рухнула вниз. Рванувшись вперед, она больно ударилась коленом, выронив факел, который по счастливой случайности не погас.
Оглянувшись, она увидела узкую трещину в полу. Внизу на глубине не более полутора метров поблескивал струившийся ручеек.
— Тут ноги, руки переломать недолго, — пробормотала девушка. — А то и шею.
Вновь оказавшись в зале, она на секундочку задумалась: стоит ли исследовать другие проходы или нет? Все же здравый смысл победил, и Фрея направилась к выходу, по пути еще раз полюбовавшись на чудесные рисунки.
Без приключений добравшись до дома, она в тот день больше его не покидала, устроив себе выходной.
А вот с утра вновь побежала к озеру, прихватив с собой копье и корзину для рыбы. Долго расслабляться нельзя. И хотя в присутствии посторонних Отшельник ни разу не заикался о необходимости продолжения занятий, девушка сама решила возобновить их при первой же возможности. Тем более, что забота о еде отошла на второй план. Вытащив ловушку на берег, Фрея убедилась, что водоем продолжает исправно снабжать её свежей рыбой. За те дни, пока в неё никто не заглядывал, внутрь сплетенной из прутьев западни заплыло три больших лупоглазых сарака, как называл их заморец, и пяток рыбешек поменьше.
Побросав добычу в корзину, девушка вихрем бросилась назад. Затем долго и с удовольствием выполняла продемонстрированный Отшельником комплекс упражнений, добавив кое-что и от себя. После полудня, опять-таки помня наказ старика, занялась заготовкой дров.
Четыре дня пролетели мигом, практически не отпечатавшись в памяти ничем примечательным. Разве, что встречей с рысью. Во время валки очередного дерева Фрея заметила среди кустов большую кошку с кисточками на ушах и пышными бакенбардами на морде. Хмуро сверкнув узкими зрачками, хищник скрылся среди кустов в тридцати шагах от замершей с топором в руках девушки.
Так что единственным обстоятельством, начинавшим её раздражать, стала рыбная диета. Она уже начала подумывать об установке петли на зайцев, когда организм напомнил об особенностях женской физиологии. Пришлось надевать подаренный еще Расторопной Белкой пояс и сидеть во дворе, переживая первые приступы боли. К счастью, Фрея переносила их довольно легко, а чтобы не терять времени зря, достала из своей корзины выкройки джинсов.
Перед тем, как Отшельник покинул свое жилище вместе с Колдуном и двумя балбесами, он выполнил просьбу гостьи, передав ей два больших клубка ниток.
Поскольку во время поиска топора они не попались ей на глаза, девушка предположила, что хитрый заморец держал их в сундуке вместе с вином и запасом красных зерен.
"Скоро моя крапива... созреет, — с грустной ностальгией думала Фрея, вооружаясь массивным шилом. — Интересно, сгниет, или кто-нибудь из аратачек не даст добру пропасть?"
Она протыкала дырки в толстой коже внахлест, продевая сквозь них толстую лохматую нитку. Дело спорилось, но работу пришлось скоро прекратить.
Занявшись гардеробом, девушка совсем упустила из вида запас воды. А её в таки дни требовалось много.
— Хоть бы бочку какую-нибудь завести, — ворчала Фрея про себя. — Литров на сто... пятьдесят. Или на пятьдесят? Чтобы не бегать туда-сюда по пять раз на дню.
Перекинув через плечо связанные за горловины кувшины, она отправилась к ручью, за одно прихватив кое-что постирать. Когда возвращалась, то еще более укрепилась в мысли о необходимости охоты на зайцев. Чьи шкурки в данном случае казались незаменимыми в виду легкости добычи. Лепесток Ромашки говорила, что можно использовать мох. Но поблизости нет ни одного болота, а сделать запас девушка не позаботилась. И не подсказал никто.
Закрываясь на засов, она с философской грустью отметила, что в одиночестве есть и свои недостатки.
Штаны получились так себе, на фирменные явно не тянули. К тому же многочисленные задержки, вызванные необходимостью приготовления еды и водоснабжением, не позволили Фрее закончить свой шедевр засветло.
А ночью её и без того чуткий сон прервали какие-то странные звуки. Открыв глаза, девушка долго прислушивалась к шуму ветра в трубе, к шелесту листьев, доносившемуся из-за скал. Пожав плечами, решила, будто ей это померещилось, как вдруг непонятные звуки повторились. Она села на постели. То ли легкий треск, то ли царапанье. Потом еще и еще.
Осторожно встав, Фрея на цыпочках шагнула к печи. Расшвыряв палочкой золу, обнажила тлеющие угли. Положив пучок тонких веток, развела огонь. Теперь она ясно различала, как кто-то царапает дверь во двор.
Быстро одевшись, выглянула из хижины. На безлунном небе ярко светили звезды, время от времени скрываясь за рваными облаками. Шумел лес, но даже сквозь него Фрея ясно различала тяжелое дыхание большого зверя. Вдруг дверь, вздрогнув, загудела от тяжелого удара.
Испуганно взвизгнув, девушка нырнула в дом, а темноту прорезал низкий, полный ярости рев. Судя по всему, в гости напрашивается чем-то очень раздраженный медведь.
— Дверь надежная, — пробормотала побелевшими губами Фрея. — Он сюда ни за что не войдет! Побесится и уйдет. Никуда не денется.
Видимо хищник посчитал по-другому. Дерево затрещало под сильным напором, но опять выдержало. Тогда раздраженный его неуступчивостью медведь стал драть когтями дверь и вроде даже пустил в ход зубы.
Это оказалось так страшно, что девушка мелко задрожала, едва не пустив под себя лужу. Закрыв уши ладонями, она заорала во всю глотку:
— Иди отсюда! Проваливай! Уходи!
На какой-то миг все стихло. Только где-то в лесу насмешливо ухал филин, да зловеще шелестели ветви деревьев. Но потом в дверь так ударили, что глубоко вделанные в камень бронзовые петли жалобно скрипнули, а медведь выдал еще одну порцию душераздирающего рева, от которого слабели колени и мочевой пузырь.
"Что же делать? Ну что? — бестолково метались охваченные паникой мысли. — Он же меня сожрет! Вот батман! И ведь упоротый какой!"
Фрея схватила стоявшее у стены копье и тут же застонала от бессилья, вспомнив свою первую встречу с этим хищником. Что она в одиночку сможет сделать такому гигантскому зверю? Медведь сломает её оружие, как прутик.
"Может, напугать его? — робко подумала девушка, стараясь не обращать внимания на дробный перестук зубов. — Чем? Голой ж..."
Вдруг её ноздрей коснулся запах дыма. Любой, самый могучий зверь отступает перед огнем! Отбросив копье, она, вихрем ворвавшись в хижину, швырнула в печь охапку хвороста.
— Давай, давай! — бормотала Фрея, подпрыгивая на месте, с нетерпением ожидая, когда оранжевые язычки крепко вцепятся в смолистые ветки, и со страхом прислушиваясь к реву бесновавшегося зверя.
Выхватив вспыхнувший сучок, девушка выскочила во двор, где едва не упала от очередного вопля, донесшегося из-за ограды. Ноги словно приросли к земле, пустили корни, ни за что не соглашаясь приближаться к дрожащей двери, за которой бушевал разъяренный медведь.
Фрея понимала, что отчаянно боится подходить к стене. Просто не в состоянии это сделать. Ужас намертво парализовал её мышцы.
"Если ты не сделаешь сейчас хоть что-то, — внезапно подумала она о себе во втором лице. — Этот страх станет последним в твоей жизни".
То ли почувствовав запах дыма или разглядев оранжевые отблески сквозь щели между брусьями, хищник затих, шумно втягивая носом воздух.
Выкрикивая что-то бессвязное, девушка подбежала к стене, и присев, швырнула ярко вспыхнувший факел через ограду. Оттуда тотчас донеслось недовольное ворчание.
— Что, гаденыш, не нравится? — заорала Фрея, размахивая руками возле закрытой двери. — Не любишь погорячее, мохнатый ублюдок?!
Медведь вновь заревел, но уже не так уверенно и зло.
— Еще хочешь?! — крикнула она, убегая в хижину. — Сейчас! Добавим!
Обжигая пальцы, девушка выхватила из печи сразу три горящие головни. Одна из них, правда, упала на стену. Но зато две другие благополучно перелетели на ту сторону, помогая зверю вернуть душевное равновесие и оставить в покое дверь.
Вскоре донеслось его удалявшееся недовольное рявканье. А Фрея, без сил рухнув на землю, облегченно выдохнула:
— Ушел, гаденыш!
И тут долго сдерживаемые рыдания, наконец, вырвались, и она разревелась, кусая губы и размазывая слезы по грязному, покрытому копотью лицу.
Только поплакать со вкусом помешала страшная в своей простоте мысль: "А вдруг вернется?" Стремительно вскочив, девушка на ощупь проверила засовы. И лишний раз убедившись в их надежности, развела во дворе костер. После чего принесла из хижины одеяло со шкурами, чтобы, закутавшись в них, тревожно вслушиваться в ночь. Поднявшийся ветер забивал уши тревожным шелестом листьев. Резкими голосами перекликались ночные птицы, очевидно обсуждая только что происходившее здесь безобразие. Откуда-то издали донесся разочарованный медвежий рев, заставивший девушку подбросить хворост в костер.
