— А у чьей-то любимой племянницы завтра ёлка...
Блин! У Ленуськи завтра первая в жизни ёлка. Нина купила нам всем билеты, что мы с ней сходим. Она сама дома сидит, как-то тяжело у неё вторая беременность началась...
— Так! Аленький! Снимай с меня эту красоту, сейчас поедешь со мной!
Где можно взять костюм снегурочки, когда до Нового года один день? В театральных гримёрках если и осталось что-нибудь, это такая рвань и ужас, что даже бывалые актёры для новогоднего чёса в порядок привести не берутся. Но у меня есть волшебная Надежда Андреевна, уникальная тётка с волшебной каптёркой. Я ещё до конца не сформулировал, чего именно хочу, пока есть только контуры намёток. Прыгаем с Алей в Самурайчика и мчимся в мой детдом. По закону свинства, первой встречаем Ольгу Евгеньевну, которая кривит свою физиономию, вроде бы улыбается. И чего она меня так невзлюбила с первого дня? Но нам не до неё, здороваюсь и пролетаю мимо таща на прицепе Алю. Надежда, как мы и договорились по телефону, нас уже ждёт и совершенно не удивляется моей просьбе, а выносит целых три шубки для Снегурочки. Одна, почти идеально садится на меня, ну, может чуть-чуть коротковата и подол выше коленок сантиметров на восемь, а вроде бы должен их прикрывать. У рукавов есть пушистые отвороты, которые разворачиваю, и длина получается нормальная. Але я давно доверил контролировать мой костюм и внешний облик, поэтому объясняю, как я себе всё вижу. Вообще то, Ленуська ещё маловата для похода на ёлки, туда детишек только трёх лет водят, а ей ещё двух нет, но она у нас девочка развитая и трёхлеткам не уступит. Но всё равно, Васе нужно сказать, чтобы её с рук не спускал, она чисто размерами маленькая ещё в детской толпе толкаться. А мы поедем с ней и меня нарядим снегурочкой, возьму с собой гитару, и создадим на празднике ещё один центр кристаллизации, тогда и Ленуську не нужно будет никуда таскать. Успеет ещё она в следующие годы хороводы вокруг ёлки поводить. Вижу, что Аля не очень понимает мои сумбурные объяснения, но она в меня верит и поможет мне с нарядом. Две самые главные части наряда уже есть — это красивый кокошник и снегурочкино пальто, под которое нужно обязательно свитер тёплый надеть, а то оно совсем тоненькое, да и сядет лучше поверх свитера. Белые тёплые колготы и голубые сапоги, которые к моей голубой дублёнке подбирали. А вот с варежками и перчатками ничего не выйдет, мне ещё на гитаре играть. Але поручаю придумать мне не слишком вычурный макияж, а сам залезаю в студию, чтобы вспомнить детские песенки. Здесь даже "В лесу родилась ёлочка..." не знают. Поют новогоднюю песню, которую, говорят, ещё в середине девятнадцатого века написал Гусаров, был такой композитор, совсем не Глинка, хочу заметить. "Едет дедушка Мороз из лесов к нам прямо в гости..." и мелодия такая... Этот стон у нас песней зовётся. Так, что завтра будем разучивать с детишками "В лесу родилась ёлочка...". Если я правильно помню стандартную схему "новогодней ёлки" для детей, вначале идёт представление с дедом Морозом и Снегурочкой, типа "Ёлочка! Гори!", потом ещё немного похороводили вокруг ёлки и собственно всё на этом, толпа расползается подарки получать и просто шаропериться по залу. Вот тут и можно организовать свой кружок и маленький праздник внутри этой большой "ёлки". И Ленуська праздник прочувствует. А то маленькие дети на таком большом расстоянии не очень хорошо воспринимают представление, да и большое количество людей внимание рассеивает. Так, что завтра мне не нужно много песен. Хватит и четырёх: "Ёлочка", "Улыбка", "Марш бременских музыкантов" и "Облака — белогривые лошадки". Просто их нужно будет не петь просто так, а разучить с окружающими детишками. А музыкой управлять детьми, это я уже проходил в Сеульском детском приюте. Ленуська у нас девочка музыкальная, споём...
Всё получилось даже лучше, чем я думал. Для проведения Ёлки в может самом большом зале города убрали половину кресел партера и установили роскошную ёлку. Все дети пришли с родителями и места продавали только в той части зала, где он начинал подниматься. Родители расселись на своих местах, а детей отпустили вниз, на свободное пространство вокруг ёлки. Ленуську туда отпускать было нельзя, маленькая ещё, а Васю с ней не пропустили, хотя он и не рвался в первые ряды. Дед Мороз довольно быстро на пару с совершенно бесцветной Снегурочкой отбарабанил обязательную часть, тихонько фоном включили музыку и выпустили в зал помощников из числа студентов, которые должны были как аниматоры разруливать толкучку при вручении подарков. И занять тех, кому ещё нужно было подождать, так как мест выдачи подарков сделали меньше десяти, ждать будут долго. Ну, я и спустился с гитарой на первый из оставшихся рядов партера. Усадил рядышком Васю с Ленуськой на руках, а малявка уже кажется сообразила, что всё пролетело мимо неё и уже готовилась заплакать, но тут я запел. Я не старался играть тихо, а голосина у меня, уж перекрыть тихие вздохи фоновой музыки — совсем не проблема. Уже к концу первой песни вокруг начали собираться дети с родителями. Аля, умница, как я ей объяснил, оттеснила родителей, чтобы могли подойти больше детей. И скоро я сидел со всех сторон окружённый толпой детворы и разучивал с ними песенку "про ёлочку", а детишки всей толпой не стройно, но очень воодушевлённо распевали вслед за мной. После разучивания каждого куплета я делал паузу, и пока наигрывал на гитаре перебором непритязательную мелодию, я общался с этим детским коллективом. Василия с его места рядом со мной ревнивые родители попросили уйти и Ленуська стояла ногами прямо на сиденье и старательно обнимала меня за шею и с видом собственника поглядывала на окружающих, вот, мол, какая у неё тётя. Потом вместо проигрышей я пел детям другие песни и объяснял, что мы их выучим следом. Скоро вокруг нас собрались уже все оставшиеся в зале и выключили мешавшую музыку. По кругу снаружи стояли умилённые родители и студенты-волонтёры, в серединке я с детьми, а вокруг носится Аля с любимым фотоаппаратом. Потом мне уже надоело сидеть, и я встал и мы стали хором петь выученную песенку и вокруг меня, как вокруг ёлки стали водить хороводы. Ленуську, чтобы не потерять, я попросил держаться за подол моего пальто. Потом ребята-волонтёры притащили пару стульев и теперь я уже сидел около ёлки, на соседний стул забралась на своё законное место Ленуська и мы стали разучивать песню "про улыбку", а потом "про облака". Когда через час уже довольно уставшие родители и бабушки с дедушками разбирали довольных детишек, а я отдал Ленуську вместе с гитарой Василию, ну, в туалет надо было с Алькой сбегать, я же живой всё-таки, на обратном пути меня отловила съёмочная группа местного телевидения. Помня, как эти акулы пера могут всё извратить и переврать, постарался быть максимально внятным и лаконичным. Поэтому рассказал, что я здесь не работаю, а просто приехал на праздник со своей любимой племянницей. А так как она маленькая мы побоялись отпускать её к старшим детям, и получилось, что как мы не старались, но она почти ничего толком издали не увидела. И тогда я решил сам ей сделать подарок и спеть для неё и других детей несколько своих новых детских песен. Вот мы их и разучивали с детьми. Вроде бы песни им понравились, как и их родителям. А от остальных вопросов отболтался тем, что меня ждёт племянница, она маленькая и её уже пора везти домой и я очень сожалею, но продолжать наш разговор не могу и вообще, поздравляю их всех с Новым годом. Вечером в новостях показали довольно большой репортаж, как я вместе с детьми распеваю песни, и потом почти всё, что я успел сказать перед камерой. И к огромной радости Ниночки, там в камеру пару раз попала крупным планом наша Ленуська, и в конце она же с Василием. Другими словами, всё получилось даже шикарнее, чем я мог себе представить.
А на следующее утро мне позвонил секретарь директора филармонии, что мне срочно нужно прибыть к его начальнику. Ну, нужно, так прибудем... Заодно и пальто снегурочное Надежде завезу, она что-то говорила, что оно может понадобиться для организации праздника в детдоме.
— Тебе прямо сейчас нужно ехать в администрацию губернатора для участия в организации празднования Нового года...
— Увы, не могу.
— Это ещё что за фокусы? Заболела, что ли?
— Нет. Я не могу участвовать в публичных выступлениях согласно вашему приказу...
— А! Хочешь, чтобы я его отменил?
— Зачем? Совершенно не хочу. Вы же, когда выносили мне выговор и запрет были в трезвом уме и твёрдой памяти...
— Но... Губернатор...
— А я тут при чём?
— Губернатор требует тебя...
— Вот и объясните ему, что я не могу из-за вынесенного наказания...
— Но я отменю этот приказ, в смысле, сниму с тебя выговор...
— Сожалею, но это не возможно...
— Что значит, не возможно? Сейчас приказ напишут, и сниму выговор.
— Вы ведь справедливый руководитель и выговор объявляли по делу и заслуженно. Я за него расписалась и осознала свою вину. А за снятие я расписываться не буду, потому, что считаю, что не заслужила, значит, выговор останется действующим. Значит, выступать перед публикой я не имею права...
— Ага! Мстишь мне так?
— Да, в мыслях не было! Дело в том, что согласно трудовому кодексу "Выговор" — это одна из форм наказания. А "снятие выговора" — это категория поощрений в форме "снятие ранее наложенного взыскания". То есть снять выговор — это не снять тапочки, это форма поощрения. Я не вижу, чем я его заслужила, а получать незаслуженное поощрение — это дурновкусие. Поэтому расписываться за незаслуженное поощрение не буду...
— Но ты ведь вчера выступала перед кучей зрителей на Ёлке, тебя даже для новостей сняли...
— А что они сняли? Что я пою? Что играю на гитаре? Что рядом дети мне подпевают? И где здесь хоть одно нарушение закона и пунктов контракта? Я заключала с кем-то договор о выступлении? Я получила хоть копейку за это? Меня в сценарий внесли? На все вопросы — НЕТ, я скрупулёзно выполняю условия наложенного на меня наказания.
— И это не мешает тебе петь песни в кино...
— Но это ведь кино, я пела перед микрофоном, а не перед зрителями. Что сделал звукооператор и режиссёр с записью — это не моя прерогатива. В нашем контракте указана только концертная деятельность. Покажите мне пункт нашего контракта, который я нарушила...
— Вот так, значит. Думаешь, у меня не найдётся средств поставить тебя на место?
— Так я на этом месте, куда вы меня поставили и стою. Выполняю все ваши капризы и ещё и выслушиваю ваши крики регулярно. Кстати, я до сих пор не знаю, за что мне был вынесен выговор, но я ведь даже возражать не стала...
— Ладно! Иди отсюда. Народная артистка...
И я с грустью осознал, что всего месяц и я уже не смогу прикрываться этим дурацким выговором...
Случайно вскочившая на второе место песня на французском откатилась на пятую позицию. Остальные песни своих позиций особенно не теряли. В ротации на радио песни звучали по всей Европе и даже за океаном. Новую композицию я выкладывать раньше февраля-марта не собирался.
Берлинский издательский дом выпустил довольно большим тиражом на английском первые три книги о принце Корвине и выложил их на платные серверы в электронном виде. А мне пришли сообщения, что мне на счёт в берлинском банке поступили средства по гонорару и процентные выплаты за скачивание электронных версий книги. Позвонил Гюнтер и объяснил мне, что гонорар очень скоромный, так как книга на английском языке в Германии будет продаваться, не очень хорошо, а вот когда они запустят перевод, гонорар будет даже больше. Впрочем, к этому времени книги разойдутся по другим странам и пойдут продажи и мне станет поступать процент с продаж. А вообще, у них последние годы чёткая тенденция, что электронные продажи приносят денег больше, чем бумажные книги. То есть, только за эти три книги я вполне могу рассчитывать на суммарную выплату в пределах шестидесяти-семидесяти тысяч марок. То есть, уже оплачены все работы герра Фишера и его конторы, а на счету у меня больше двенадцати тысяч марок. Фишеру уже скинул все новогодние песенки, в наше бюро я уже не пошёл, а он ответил, что всё принято в работу, а значит, всё будет сделано в срок и с немецким качеством...
А я через день договорился встретиться со специалистом по трудовым спорам. Дядька был очень рад меня видеть, и поговорили мы с ним очень продуктивно. Смысл вот в чём. Для того, чтобы исключить даже малейшую возможность суду продлить мой контракт автоматически на тот же срок, мне желательно вообще не иметь никаких зафиксированных отношений с моим работодателем. То есть, ни копейки, ни подписи, никаких обязательств. И больше мне такого подарка, как бывший выговор уже не будет. Скорее всего, как только кончится срок выговора, меня начнут привлекать к выполнению работ в рамках контракта. Конечно, это не значит, что мне теперь шустро организуют гала-концерт в Олимпийском. Скорее совсем наоборот. Раз я оформлен в качестве музыканта, окончившего музыкальное училище, то есть имеющего среднее музыкальное образование, то и привлекать меня могут в качестве аккомпаниатора какого-нибудь артиста-частушечника, который, если не в запое, ездит по местным клубам с концертами. Да хоть на должность музрука в детский садик. Как раз соответствует квалификации и специальности по диплому. И стоит мне хоть раз выйти на рабочее место, и можно считать, что кучу проблем я получил. Самый простой вариант, который он мне озвучил, это расчёт зарплаты при выездных концертах частушечника, где кроме утверждённых ставок согласно тарифным сеткам будут кормовые, так как мы будем находиться в местной командировке, оплата дорожных расходов, оплата проживания, какой-нибудь амортизации сценических костюмов и прочей белиберды списком в двадцать пунктов. И суммы там будут фигурировать бешенные, к примеру, шестнадцать копеек в сутки и приложен расчёт суток с учётом полных и за одни сутки день приезда и день отъезда. И высчитывается цифра этих шестнадцати копеек посредством трёх процентных коэффициентов, одного поясного и надбавки за сложность местных условий из-за труднодоступности. Так я узнал, что в области есть посёлок Пелым, куда можно добраться только по реке или по узкоколейке или зимой по льду на вездеходе. И там официально условия приравнены к районам крайнего севера, хотя до полярного круга как из Москвы. И любому человеку будет глубоко плевать, начислят ему из расчёта по шестнадцать копеек или по пятнадцать, с итоге ошибившись на семь копеек в итоговой сумме. Но эти бумажки будут тихо лежать в бухгалтерии, и ждать своего часа. И перед судом по автоматическому продлению контракта, такие заботливые и ответственные работники филармонии выпускают приказ тщательно проверить всю бухгалтерскую документацию по контракту их любимого работника. И вот, ведь, совпадение какое, как раз за день перед судом выясняется, что филармония мне переплатила целых семь копеек или не доплатила. Это не важно, важно, что у неё с работником имеются не урегулированные взаимные финансовые обязательства. А что за этими громкими словами имеется в виду семь копеек, никого уже не касается. Бухгалтеру объявят выговор, а ты получишь автоматическое продление договора, который перед вторым продлением разорвать будет в пятьдесят раз труднее, чем в первый раз.
