— Спасибо вам, — поблагодарил Дрейфус. — И что касается Мерсье: вы получили что-нибудь с трупа?
— Да, хотя не думаю, что это вас удивит. Нет совпадений ни с одной из записей ДНК, которые вы упомянули. — Она понизила голос до заговорщицкого шепота. — Как это вообще возможно? Мы точно знаем, что это труп Ингвар, если только его не подменили каким-то образом за несколько часов до того, как вы прибыли на место убийства.
— Это ее труп, — сказал Дрейфус. — И образец, который вы взяли, был ее подлинным генетическим материалом. Подделка находится в наших собственных файлах: архивный образец, предположительно полученный от Ингвар во время ее поступления в Броню. Он был изменен, возможно, года четыре назад.
Омонье уловила его логику. — Изменен самой Ингвар, которая знала, что придет время, когда мы проверим отношения между ней и Хафдис.
— У нее были возможности, чтобы незаметно изменить свои данные, — ответил Дрейфус, хотя грохот от ремонтных работ заглушал его слова. — Совпадение с Хафдис должно было выглядеть как настоящее. Она бы отнесла настоящий образец ДНК Хафдис какому-нибудь посреднику на сером рынке, а затем попросила бы его вшить пятьдесят процентов чужеродной ДНК, создав шаблон родительской ДНК, который никогда не существовал в реальности.
— А что насчет предполагаемого отца Хафдис, Майлза Селби?
— Возможно, он существовал, возможно, у него был какой-то контакт с Ингвар, и он мог покинуть систему в то время, о котором говорится в записях. Маловероятно, что он имел какое-то отношение к Хафдис. Просто имя, чтобы сбить нас со следа.
— Ингвар разоблачили бы в тот момент, когда мы повторно проверили бы ее кровь при наличии этого образца.
Дрейфус кивнул. — Она также знала, что вероятность того, что это когда-либо произойдет, была довольно мала. Она была одной из нас, человеком, которому очень доверяли, и которого знали все старшие. Зачем вообще понадобилось бы подтверждать ее личность?
— Все равно, это рискованно.
Он согласился с ее точкой зрения. — Но стоит кое-что предпринять, чтобы защитить Хафдис.
— Нас разыграли, — печально размышляла Омонье. — Снова.
— И теперь у меня нет причин отказываться от моей первой гипотезы. Хафдис — не ее дочь.
— Тихо или нет, но мы с ней поговорим. Я хочу выяснить, насколько все это реально, и, что не менее важно, как много она знает о себе. — Омонье смахнула пыль с глаз. — Только тогда я смогу решить, полезна ли она нам, или ее нужно сжечь заживо в мгновение ока. — Она предостерегающе посмотрела на него. — Здесь не будет никакой середины, Том. Ингвар Тенч устроила так, что в наше гнездо подсадили кукушку, и я хочу знать почему. Мы будем исходить из предположения о злом умысле, пока не получим ответы. Сейчас мы на войне.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Доктор Салазар посмотрел на свое предплечье, где на том месте, куда Мерсье ввел ему препарат, виднелось исчезающее пятно. Он осторожно опустил желтый рукав и откинулся на спинку стула.
— И что теперь, собственно?
— Примерно через шесть часов вы будете готовы к основной инъекции панголина. Время от времени вас будет немного подташнивать, но никаких особых неудобств вы не почувствуете. Просто отдохните, выпейте лечебный коктейль в указанные интервалы и дайте предварительному усилителю заложить временную нервную основу. Как только я удостоверюсь, что вы в безопасности, то введу панголин. — В глазах Мерсье за старинными очками читалась серьезность, смешанная с легкой, но искренней заботой о своем новом пациенте. — После этого вам лучше всего поспать. Эффект от первого укола панголина может дезориентировать и не всегда быть приятным. Вы будете чувствовать себя не совсем в своей тарелке.
— Приятно, что вы упомянули об этом сейчас.
— Со временем становится легче, — сказал Дрейфус. Он стоял у края стола, скрестив руки на груди, и наблюдал за процессом с усталой отстраненностью.
Салазар скептически прищурился. — И все это для того, чтобы я мог просмотреть ваши старые файлы?
— Работа, которую вы проводили с Абакусом, основывалась на том, что уже было сделано для Катопсиса. Все, о чем я прошу, — это чтобы вы использовали файлы Катопсиса как трамплин, чтобы восстановить как можно больше из того, что было сделано позже. — Дрейфус слегка наклонился, положив ладони на колени. — Мирна, кажется, считала вас лучшим, Аристарх. Почему бы нам не посмотреть, сможете ли вы подтвердить это ее высокое мнение?
— Я ничего не могу обещать.
— Я реалист и не жду этого от вас. — Дрейфус переключил свое внимание на Мерсье. — Эти шесть часов — солидный запас прочности, не так ли? Посмотрим, сможете ли вы сократить этот срок до четырех.
Он потребовал, чтобы куб был снова подключен.
Дрейфус чувствовал, что движется по какой-то версии Брони, которая казалась ему неуловимо и угрожающе незнакомой, как будто он еще не совсем очнулся от ночного кошмара. С момента первоначального заявления Авроры прошло более тринадцати часов, но никаких дальнейших разъяснений ее условий не последовало. Жизнь снаружи продолжалась, но не соответствовала никакому разумному определению нормальности. Дрейфус сам следил за подборкой каналов. Хотя их подлинность не могла быть гарантирована — всегда существовал шанс, что Аврора манипулировала потоками данных, — у него было ощущение, что он видит неприкрашенную правду. Она ничего не выиграла бы, приукрасив свое выступление. Последствия этого выступления были слишком очевидны. После первоначального всплеска интереса, последовавшего за потерей результатов опросов, в настоящее время наблюдался заметный спад в сфере общения, торговли и путешествий между орбиталищами. Граждане сидели тихо, полагая, что в отсутствие новой информации бездействие было бы наиболее разумной политикой. Единственным исключением был небольшой поток шаттлов, такси и частных судов, которые пытались доставить людей в Город Бездны и другие крупные населенные пункты на Йеллоустоуне. Вмешательство Авроры ограничивалось Сверкающим Поясом, так что была определенная логика в предположении, что планета представляет собой безопасное убежище. Поток, однако, был невелик, поскольку почти всем было отказано в разрешениях на въезд, а любые корабли, пытавшиеся совершить несанкционированный рывок к поверхности, задерживались на низкой орбите или, в худшем случае, сбивались в атмосфере.
Дрейфус подавил любые мысли о взаимных обвинениях. Если бы из Города Бездны начался такой же массовый исход, Сверкающий Пояс столь же ревностно охранял бы свои границы.
Гестия Дель Мар оставила ему сообщение с просьбой перезвонить в удобное для него время.
— Дрейфус, — сурово гласила ее запись. — Это официальное молчание никому из нас не идет на пользу. Природа не терпит пустоты, как и общественное настроение. Мы здесь начинаем беспокоиться, ожидая, что Броня сообщит нам, что у них все под контролем. Что делает Джейн Омонье?
— И вам тоже доброго дня, детектив-маршал, — ответил он. — Хотел бы я, чтобы у меня были новости получше. Верховный префект попыталась обратиться к гражданам, но все наши обычные каналы массовой коммуникации оказались недоступны. Я даже не знаю, дойдет ли до вас этот ответ. В чем-то нам позволяют продолжать в том же духе, что и раньше, но в чем-то нет. Все зависит от постоянно меняющегося настроения Авроры. Тем не менее, будьте уверены, что мы изучаем все возможные пути к восстановлению прежнего порядка.
Ее ответ пришел в течение нескольких секунд. — Что ж, Дрейфус, если вас разыгрывают, Аврора очень хорошо передает интонации человека, находящегося на грани срыва. Это наводит меня на мысль, что на данный момент у нас есть надежный канал связи.
Он улыбнулся, несмотря на усталость и страх. — Мышам позволено пищать и играть, пока они не доставляют хлопот.
— Я бы предпочла не быть мышью, если бы у меня была такая возможность. Предположительно, вы изучаете ряд информационных контрмер, или это не то, о чем вы можете говорить?
— Не думаю, что имеет значение, о чем я говорю, — сказал он, вздохнув. — Она знает наши возможности гораздо лучше, чем мы знаем ее. Поскольку у вас есть влияние, Гестия, я бы посоветовал вам убедить свое начальство как можно быстрее ввести в Городе Бездны информационный карантин. Для нас было слишком поздно — она уже была в наших сетях, — но у вас может быть немного времени.
— Я очень сомневаюсь, что она не заметила нас, Дрейфус, или что собирается довольствоваться тем, что позволит этому маленькому уголку цивилизации буйствовать, пока сама правит Сверкающим Поясом. Мы будем следующими в ее планах по завоеванию. А потом... что? Ультра, и не только они? По всей солнечной системе? С чего бы ей вообще останавливаться?
— Она остановится только тогда, когда почувствует себя слишком ослабленной и медлительной, — сказал Дрейфус. — Я думаю, вы правы, Гестия. Все, что происходит здесь, является прелюдией к более масштабному захвату человеческой цивилизации в окрестностях Йеллоустоуна и, по крайней мере, в таких местах, как Глаз Марко, Айдлуайлд и припаркованный Рой.
— В таком случае, я искренне надеюсь, что у вас есть план, как победить ее.
— Мы принимаем меры, — ответил он, намеренно сохраняя загадочность. В этот момент он искренне хотел, чтобы Аврора слушала его. Его вполне устроило бы, если бы он упрочил ее мнение о том, что Броня обладает скрытыми от нее знаниями, даже если не знает, что с ними делать.
Только этот факт мог стать тем камешком, который разозлит ее и заставит совершить ошибку.
— Дрейфус, я хотела спросить. Ваша коллега, которую вы отправили по тому личному делу. С ней все было в порядке?
На его глаза навернулись слезы благодарности. — Талия была довольно сильно ранена в Каркасстауне, но сейчас она в безопасности. — Или в такой же безопасности, как и любой из нас, добавил ехидный тихий голос.
— Я рада. При том недолгом общении, которое у нас было, она показалась мне компетентной и основательной. Ваши стандарты выше, чем я предполагала. Скажите ей, что, если она когда-нибудь захочет работать в более сложных условиях, ее таланты не пропадут даром в Городе Бездны.
— Я уверен, что все пройдет хорошо, Гестия. Тем не менее, ее сердце в Броне. Ее отец был одним из нас.
— Тогда ваша выгода — это наша потеря. Что касается предмета, который вы поручили ей забрать... Все было удовлетворительно?
— Более чем удовлетворительно, спасибо.
— Хорошо. Надеюсь, что однажды вы окажете мне услугу и объясните, что все это значило. Я могу только предполагать, что это имеет отношение к нынешней ситуации?
— Немного.
— Тогда вы, вероятно, и так сказали слишком много. Очень хорошо. Передайте мои соболезнования верховному префекту. Скажите ей, что мы попытаемся использовать наши каналы связи "поверхность-орбита", чтобы сообщить, что молчание Брони является вынужденным условием и принимаются соответствующие меры. Как вы думаете, это поможет?
Дрейфус представил себе свою молчаливую собеседницу, надеясь, что какая-то крошечная часть ее разума бушует в бессильной ярости при мысли о том, чего она не знает и не могла знать.
— Это определенно не повредит.
Хафдис была в своей комнате, изолированная вместе со всеми гражданскими гостями Брони. Она безропотно приняла ограничение своей свободы, признав, что в этом не было ничего личного, а исключительно вопрос безопасности и эффективности, пока спешно перепрофилировалась большая часть инфраструктуры астероида.
Дрейфус обнаружил, что она просматривает общедоступные каналы, переключаясь с одного потока на другой. Ему не показалось, что она отвлеклась, скорее, ей нужно было впитать как можно больше информации, используя как можно больше возможных каналов.
— Относитесь к этому со всей серьезностью, Хафдис, — предупредил он ее. — Без подтверждения из первых рук мы не можем быть уверены, насколько это достоверно.
Хафдис переключила канал на изображение из знакомого ей мира, внутренность свернутого цилиндра, испещренного угловатыми образцами зеленого, синего и красного. — Файнстайн-Ву, префект Дрейфус. Я каждый день просматривала публичные объявления, которые делали работавшие со мной констебли. Я знаю этих людей лучше, чем кого-либо другого. Я верю в их реакцию и в то, как они справляются с настроениями в обществе.
— Что именно?
— Все просто в ужасе. Несмотря на то, что она нам рассказала, никто не ведет свою жизнь как обычно. — Хафдис переключалась между подсетями, демонстрируя свое легкое знакомство со способами общественного наблюдения за ее собственной средой обитания. — Посмотрите на берег озера. Там практически безлюдно, хотя организаторы позаботились о хорошей погоде. Здесь должно было быть многолюдно. Я была бы там, если бы не была здесь или на дежурстве. Мама обычно водила меня на террасы за мороженым.
Дрейфус подошел к одному из немногих предметов в комнате, которые не были доставлены вместе с Хафдис и ее скромным багажом. Это была черная коробка, которую они нашли в комнате Ингвар, с кучей сувениров. Сам того не желая, он открыл крышку и стал рыться в ней, пока его пальцы не наткнулись на изображение маленькой девочки на берегу озера, сидевшей с опущенными в воду ногами.
— Вот так? — мягко спросил он.
Хафдис почувствовала его холодность. — Да, именно так. Почему вы спрашиваете меня?
Дрейфус вернул изображение на место.
— У меня к вам просьба, Хафдис. Я бы хотел, чтобы вы спустились со мной в куб, чтобы пройти дальнейшую часть подготовки для кандидатов.
— В разгар... этой чрезвычайной ситуации, какой бы она ни была?
— Нет лучшего времени, чтобы увидеть, как вы справляетесь с повышенным стрессом, особенно когда на карту поставлены жизни друзей. И еще кое-что.
— Что? — коротко спросила она, несомненно почувствовав его напряжение.
— Не делайте и не говорите ничего, что могло бы заинтересовать Аврору. Мы сделали все, что могли, чтобы лишить ее возможности следить за нами, но все равно не можем позволить себе неоправданно рисковать.
Она бросила на него острый взгляд. — Почему Аврора должна беспокоиться обо мне?
— Проводите меня в куб, — сказал Дрейфус.
Они вышли из ее комнаты. Хафдис покорно подчинилась, опустив голову и ведя себя как ученица, вызванная за провинность. Это было не самое лучшее проявление нормальности, но Дрейфус был доволен тем, что она не устраивала спектакль, тем самым вызывая вопросы о том, куда он ее ведет и зачем.
Они подошли к кубу. По предварительной договоренности Джейн Омонье уже ждала внутри. Пока Хафдис садилась за стол в комнате для допросов, Дрейфус дал знак дежурному префекту отключить соединительный мост, оставив куб полностью изолированным.
Он сел рядом с верховным префектом, лицом к Хафдис.
— Мне жаль, что пришлось солгать, — сказал Дрейфус с едва заметным раскаянием. — Как вы правильно заметили, сейчас немного неподходящее время для обсуждения вашей кандидатуры. Боюсь, дело совсем не в этом.
Хафдис посмотрела на своих хозяев. — Что все это значит на самом деле?
— Боюсь, мы должны задать вам несколько сложных вопросов, — сказала Омонье.
