— Понятно, — сказал Гарридо, прежде чем Теймури успел ответить. Затем он повернулся, чтобы лично взглянуть на своего народного комиссара.
— А теперь, гражданка контр-адмирал, — продолжил он через плечо, не отрывая взгляда от Теймури, — я... мы все... отстанем от вас.
* * *
— Похоже, они покидают корабли, милорд! — объявила коммандер Экклз. — Мы улавливаем сигналы передатчиков спасательных капсул, и находящиеся вблизи беспилотники показывают десятки импеллерных клиньев малых кораблей!
Она набрала команду на своей консоли, используя угол главного экрана, чтобы увеличить изображение орбитальных боевых кораблей, от которых расходились иконки алмазной пыли. Уайтхейвен почувствовал, как в его штабе зарождается надежда, но он с сожалением покачал головой.
— Они не покидают корабли, — ровным голосом произнес он.
— Возможно, у них все-таки не было горячих узлов, милорд, — заметил капитан Хантер. — В таком случае, они не могли выпустить плазму из конденсаторов. Так что, возможно, они просто убирают всех, кого могут, от греха подальше и надеются, что мы поймем, что они покидают корабль, и все равно не вышвырнем их из космоса.
— Тогда они должны были сказать нам, что именно это они и делают. — Голос Уайтхейвена теперь был резким, а не ровным. — О, я уверен, что вы правы, по крайней мере, в одном отношении, Байрон — они стараются уберечь от опасности всех, кого могут. Но это то же самое, что мы видели на Сэмсоне. Эти, — он ткнул указательным пальцем в изображение, — являются их второстепенным персоналом.
— Но если они не смогут выпустить плазму, — сказал Хантер, — тогда...
— Тогда они должны были сказать нам об этом, — повторил Уайтхейвен с холодной иронией в голосе. — Мы не можем — и не будем — рисковать, полагая, что это блеф.
* * *
— Эвакуация завершена, гражданка контр-адмирал, — сказал гражданин капитан Ариас в наушнике Марики Дитц, и она кивнула сама себе. Это было немного, но, по крайней мере, она спасла некоторых своих людей. На самом деле, почти двадцать процентов из них.
— По крайней мере, мы вытащили некоторых из них, Марика, — сказал народный комиссар Риккарди ей на ухо, слишком тихо, чтобы кто-нибудь мог подслушать. Он словно прочитал ее мысли, и она слабо улыбнулась ему.
— Как и подобает народному комиссару, ты не так уж плох, Ник, — сказала она так же тихо, затем откашлялась.
— Отличная работа, Кристобаль, — сказала она громче. — Приготовьтесь поднять клин.
— Готовлюсь, гражданин контр-адмирал, — ответил Ариас.
Дитц обвела взглядом флагманскую палубу и увидела людей, которых она не спасла.
— Спасибо вам всем, — просто сказала она.
* * *
— Точка запуска через пятнадцать секунд.
Тихое заявление коммандера Экклз показалось почти хриплым на фоне тишины, царившей на флагманском мостике "Королевы Кейтрин". Напряжение неуклонно росло по мере того, как расстояние сокращалось, а никаких признаков выброса плазмы не наблюдалось. На самом деле, никакого ответа на требование Уайтхейвена не последовало... не считая спасательных капсул и небольших катеров.
На самом деле он не ожидал, что там будет хоть кто-то.
— Приступайте, — ответил он.
— Запуск через пять... четыре... три... два... один... запуск!
* * *
— Вражеский запуск!
Гражданин коммандер Сэмпер вскинул голову при этом объявлении, и его взгляд метнулся к экрану. В отличие от электромагнитного излучения, гравитационные сигналы — или, скорее, "волновой эффект" импеллеров, генерируемый в альфа-диапазоне, — распространяются со скоростью, превышающей скорость света [не столь давнее обнаружение гравитационных волн подтвердило, что их скорость равна скорости света]. Приближающиеся мантикорцы все еще находились почти в двадцати миллионах километров, то есть в двух световых минутах от Смарагденио, но на дисплее почти мгновенно появились следы их приближающихся ракет.
— По оценкам службы слежения, их более двух тысяч, — резко сказал офицер-тактик "Мэтиаса Альфы", и Сэмпер на мгновение закрыл глаза. Это было меньше, чем он ожидал, но все же не настолько меньше.
Да пребудет с ними Господь, подумал он.
* * *
— Ответный огонь! — проскрежетала гражданка контр-адмирал Дитц.
* * *
— Враг открыл ответный огонь, милорд, — объявила Лаура Экклз, когда сердитые светлячки хевенитских ракет осветили экран "Королевы Кейтрин".
— О, эти бедные проклятые ублюдки, — тихо сказал Байрон Хантер, стоя за плечом Уайтхейвена.
— Иногда я ненавижу свою работу, — ответил граф. — Это все равно что убивать палками маленьких цыплят.
— Не совсем, милорд, — ответил Хантер. — Эти "маленькие цыплята" клюются.
— Знаю.
Глаза Уайтхейвена не отрывались от экрана, когда из установок обреченных линкоров вылетел второй залп. Затем третий. Тихая фоновая болтовня увеличилась в темпе и громкости, когда противоракетная оборона Шестого флота начала отслеживать приближающийся огонь.
— Я знаю, — резко повторил он. — И именно поэтому у нас все равно нет другого выбора, кроме как убить их. Будь прокляты люди, которые устроили эту гребаную катастрофу!
* * *
— Немедленно поднять клинья! — рявкнула гражданка контр-адмирал Дитц, и импеллерные клинья почти мгновенно поднялись на двенадцати из восемнадцати линкоров под ее командованием.
Но только на двенадцати. Шесть все еще не были готовы к бою... и теперь, она знала, уже никогда не будут готовы.
* * *
— Поднимают клинья! Один... пять... девять... двенадцать, милорд!
Кто бы это ни был, у него стальные яйца, — беззлобно подумал Уайтхейвен. — Несмотря на обрушившееся на него цунами разрушения, он почти идеально рассчитал время. Первоначальный залп Шестого флота в две тысячи ракет был произведен с расстояния более чем в две минуты, всего в сорока секундах лета от целей. Одним из недостатков новых ракетных комплексов КФМ было то, что они создавали такую плотность залпа, которая могла слишком легко подавить телеметрические каналы связи кораблей, ведущих огонь. Во многих отношениях это была хорошая проблема, поскольку такая плотность ракет также снижала способность защитников отслеживать угрозы и реагировать на них. Но это также означало, что управление атакующим огнем слишком часто было менее точным, чем могло бы быть, потому что у него просто не хватало каналов связи для обновления управления проникновением его ракет или очередей наведения на цель. При по-настоящему массированных залпах все сводилось к тому, чтобы назначить цели относительно простодушным бортовым системам искусственного интеллекта атакующих птичек, а затем отправить их в путь без дополнительной связи. В данном случае он намеренно ограничил свой первоначальный запуск тем, с чем могла справиться система управления огнем его "боевой стены", именно потому, что хотел сохранить более высокий уровень контроля. К сожалению, расчет времени хевов означал, что первый залп был произведен на достаточном удалении, каналы управления уже были отключены, поэтому он не мог перенацелить его, чтобы сконцентрироваться на кораблях, у которых внезапно выросли клинья и боковые стенки.
Но он воспользовался теми же каналами управления, чтобы произвести второй залп из оставшихся капсул, через одиннадцать секунд после первого, и увеличить мощность за счет своих внутренних ракет. Эти ракеты все еще находились под управлением корабля.
— Тактик, перераспределите вторую волну. Предположите, что целей без клиньев там больше не будет.
— Да, милорд. Перенацеливаем сейчас.
Шестой флот произвел в общей сложности четыре залпа, хотя третий и четвертый, выпущенные исключительно из корабельных пусковых установок, были вполовину менее мощными, чем первые два. Больше стрелять не было смысла. Нет, если только Уайтхейвен не захочет нанести удар и по орбитальным базам, а он бы предпочел захватить их целыми, если бы мог.
Если бы мог.
* * *
— Вот оно.
Марика Дитц не знала, кто из офицеров на ее флагманском мостике сказал это.
Она так и не узнала об этом.
У 71-й и 113-й боевых эскадр было три минуты на то, чтобы открыть огонь. Время срабатывания их пусковых установок составляло двадцать секунд, а на борту каждого корабля было сорок шесть труб, так что обороняющимся удалось произвести девять собственных залпов, каждый мощностью более восьмисот ракет, прежде чем прибыли первые мантикорские атакующие птички.
Штормовые фронты разрушения пересекались, но между ними была огромная разница. Мантикорцы стреляли ракетами класса "Корабль стены" с улучшенными системами наведения, гораздо более мощными системами РЭБ и проникновения, а также гораздо более тяжелыми лазерными зарядами и на пять процентов большей дальностью поражения. И на этом все не закончилось, потому что противоракетная оборона Шестого флота была намного глубже и гораздо более боеспособной, чем у его хевенитских противников.
Офицеры-тактики Марики Дитц не были ни столь опытными, ни столь хорошо обученными, как офицеры королевского флота Мантикоры, но они в полной мере понимали, какой безрадостный выбор их ждет. Вот почему, по указанию Дитц, они направили весь свой огонь только на два мантикорских корабля стены.
* * *
— О, черт! — Брайан Чен зарычал, хотя его руки танцевали по консоли. — Они сосредотачивают все — и я имею в виду абсолютно все — на адмирале Триплетт, шкипер!
— Все, что мы можем сделать, это сделать все, что в наших силах, — сказал Элистер Маккеон, и Чен кивнул.
Эскадра крейсеров 33 и эскадра линейных крейсеров 5 снова получили внешнюю зону обороны, а двадцать консервных банок 97-й флотилии эсминцев коммодора Тайлера Уитворта стали приятным дополнением к противоракетной обороне. Ни один из них не обладал такой индивидуальной огневой мощью, но они обеспечивали гораздо больше платформ и каналов телеметрии для противодействия ракетам противника. Теперь весь экран был открыт, и приближающиеся ракеты исчезали, поскольку их "съедали" перехватчики. Еще больше противоракет пронеслось мимо передового заслона, когда главная стена привела в действие свои собственные оборонительные батареи, и на командной палубе Маккеона сгустилось напряжение.
— Приготовиться перекатить корабль, — сказал он напряженным голосом.
Защитные лазеры правого борта "Принца Эдриэна" открыли огонь, когда дальность стрельбы сократилась. Начальная скорость приближающихся ракет с момента запуска была намного ниже, чем у "птичек" Шестого флота, но при более высокой скорости мантикорских ракет их относительная скорость сближения была одинаковой, и они приближались со скоростью сорок девять процентов от световой. Хорошей новостью было то, что практически ни одна из них не была намеренно нацелена на что-то столь незначительное, как тяжелый крейсер, не говоря уже о малозаметном эсминце. Плохая новость заключалась в том, что ракеты, потерявшие ориентацию на свои первоначальные цели, использовали все возможные альтернативы.
— Перекатить корабль, немедленно! — рявкнул Маккеон в самый последний момент.
"Принц Эдриэн" резко развернулся боком по отношению к приближающимся ракетам. Маккеон подлетел слишком близко, чтобы завершить маневр до того, как лазерные заряды достигнут радиуса атаки, но ему и не понадобился полный разворот на девяносто градусов. Угла в сорок пять градусов было более чем достаточно, чтобы увеличить периметр его клина и перекрыть хевам направление для стрельбы. Это также блокировало оборонительный огонь корабля, но Маккеон это учел. Благодаря инерционному компенсатору и внутренним гравитационным пластинам корабли с импеллерным приводом могли развивать невероятную скорость вращения при резком крене. Супердредноуту потребовалось бы по меньшей мере две минуты, чтобы совершить крен на девяносто градусов; при массе в одну тридцатую и на семьдесят процентов меньшей ширине "Принц Эдриэн" мог повернуться на сто восемьдесят градусов всего за двенадцать секунд. Это означало, что он мог полностью перекатить корабль в промежутке между залпами хевов, а разведывательные дроны, которые он разместил на тяговых лучах за периметром своего клина, полностью обновляли его схему, пока он разворачивался.
Когда он завершил поворот на сто восемьдесят градусов и полностью вернулся в исходное положение, его оборонительные батареи по левому борту точно знали, где искать следующую волну ракет, и открыли огонь в тот момент, когда они попали в прицелы.
Другие корабли крейсерской эскадры 33 развернулись вместе с ним, отражая ракеты хевенитов со смертельной точностью. Эсминцы Уитворта управлялись еще быстрее, и хотя линейные крейсера контр-адмирала Морено были медленнее, они все равно были намного проворнее дредноутов или супердредноутов. Вместо того, чтобы совершать полный бросок, им пришлось довольствоваться поворотами на тридцать градусов вверх и затем обратно. Это было не так эффективно, но их защита в ближнем бою была более мощной, а броня — намного толще.
Кроме того, ни одна из этих ракет не была нацелена на них.
* * *
— Столкновение через семь секунд! — резко объявил офицер оперативного отдела 17-й боевой эскадры.
Конечно, это не будет настоящим столкновением. Уже давно никто не рассчитывал на контактные попадания. Но срок все равно истек, и леди Кэлли Чиджимацу, баронесса Триплетт, сидела в своем командирском кресле на борту корабля ее величества "Циннус", ожидая того, что, как она знала, должно было произойти.
Как, черт возьми, нам удалось вытянуть счастливое число? — с горечью задавалась она вопросом в глубине души. — Здесь целых три боевые эскадры — какого черта нападать на нас?
Заслон отхватил огромный кусок от первого залпа хевенитов. Тщательно выстроенная стена Шестого флота проредила его еще больше, а пусковые установки противоракет других эскадр продолжали усиливать оборону 17-й эскадры. Но более трехсот ракет пережили все противоракеты, которые Шестой флот мог выпустить по ним, прорвались во внутренние зоны обороны и обрушились на дредноуты адмирала Триплетт.
Их собственная точечная оборона работала под спокойным, безразличным контролем их тактических компьютеров, и еще больше ракет погибло, не долетев до точки атаки. Но затем двести семнадцать лазерных зарядов взорвались в серном калейдоскопе, запуская лазеры с накачкой взрывом, как гарпуны Ахава, и корпус "Циннуса" массой в семь миллионов тонн задрожал, когда в него ударила передаваемая энергия.
Боковые стенки дредноута гнулись и перекручивались под действием направленных на него лазеров, а антирадиационные поля внутри этих стенок обезвреживали их. Кроме того, ни один из залпов изначально не был направлен на него. Лишь горстка лазерных зарядов, достигших дальности атаки, приняла его за свою добычу после того, как потеряла первоначальную ориентацию на цель, и его броня оказалась на высоте. Несмотря на жгучую корону, окутавшую боевую эскадру 17 в результате ядерных взрывов, вызванных этими лазерами, флагман Триплетт получил лишь поверхностные повреждения.
Ее товарищу по эскадре, КЕВ "Гиппогриф", повезло меньше. В отличие от "Циннуса", он был выбран одной из приоритетных целей гражданки контр-адмирала Дитц. Менее двадцати лазерных зарядов были нацелены на флагман боевой эскадры 17; более сотни — на "Гиппогриф", и половина из них прошла сквозь оборону.
