— Почему?
— Потому что весна, Бель. Ты и зимой так крутила хвостом, что чуть нас с ума не свела. Пожалей Ардена.
Я опустила глаза и покраснела, вспомнив мое первое превращение в единорога. Ти притянул меня к себе и чмокнул в лоб.
— Потерпи. А Элги пусть поможет Наре. Чем быстрее твой дракон вырастет, тем быстрее мы все вздохнем спокойно.
Судя по блеску глаз и мечтательной улыбке, под "спокойно" он подразумевал совсем не прямое значение этого слова. Кстати, а кто "все"?
* * *
Арден уселся под сосной с отсутствующим видом и медальоном для связи в руках. Я усмехнулась: если подчиненные кронпринца надеялись на пару дней отпуска в связи с его отсутствием, то они обломались.
Ти, тер Дейл и я расположились на траве — я уговорила Шона устроить урок по трансмутации. У меня была конкретная цель — научиться делать дерево. Я ежедневно продолжала метать кинжалы с обеих рук, и мне нужны были мишени. Я не могла всаживать раз за разом кинжалы в стволы живых деревьев и не чувствовать угрызений совести от того, что их раню. Вероятно, это говорила эльфийская кровь.
Урок вышел интересным — сначала Шон показывал нам с Ти древесные волокна крупным планом, постепенно увеличивая масштаб, затем мы плели такое отдельно взятое волокно, забирая все нужное из земли, воды и воздуха. Я, вывязывая длинную цепочку цепляющихся друг за друга элементов, подумала, что так поступают и сами деревья — питаются землей, воздухом и водой. Наконец, пропыхтев больше часа, смогла сделать круглый, в пол локтя в диаметре, щит в розовую крапинку. Опознать, что за древесную породу я изобразила, не смог даже освободившийся к тому времени Арден.
— Экий гламурный эксклюзив, — сощурил глаз Повелитель.
— Стараюсь, — потупилась я, пряча лукавые глаза. — Представь, как гармонично прикроватная тумбочка из древесины с такими пятнышками будет сочетаться с веснушками на носу у эльфийских придворных дам. Должна же я внести свой посильный вклад в развитие эльфийской моды?
— Ага, мы назовем это "имперским стилем", — засмеялся Ар.
Ах, еще и издевается?
— Кстати, у тебя на носу уже появились веснушки, — подняла на него честные-честные глаза я.
Повелитель схватился за нос, потом, поняв, что я его разыгрываю, сердито уставился на меня. Бинго! Один ноль в мою пользу!
Когда мы снова тронулись в дорогу, я потратила полчаса на закрепление пройденного урока, изготовив пару деревянных мишеней размером в три ладони каждая. Потом заставила их левитировать в десятке локтей от себя над обочиной, так, чтобы они плыли параллельным курсом со скоростью Сивки. Еще чуть-чуть подумав, заставила их двигаться, выписывая кривые восьмерки. Наконец, решив, что достаточно осложнила себе жизнь, потянулась к поясу с метательными кинжалами. И начала всаживать в мишени нож за ножом, сначала попеременно, а потом одновременно с двух рук.
Руки действовали автоматически, позволяя мыслям свободно течь. Я чувствовала, как впадаю в подобие транса — кинжал за кинжалом крутящимися сверкающими стрекозами улетали из моих ладоней и заканчивали путь, воткнувшись в мишени, мысли свободно текли, плыли, блуждали... Я думала об Ардене, наших непростых отношениях, о том, что на самом деле я чувствую к этому удивительному мужчине. О том, что сегодня могли обсуждать Повелитель и мой жених — почему-то мне казалось, что Ти мне об этом не расскажет. А еще о том, почему дракон на цепочке, пригревшийся на моей груди, кажется мне знакомым...
— Бель, останавливайся, за поворотом деревня. Если ты там устроишь такое представление, все крестьяне со страху разбегутся — до жатвы будут по окрестным лесам ловить!
С сожалением подозвала к себе истыканные кинжалами мишени и сунула их в седельную сумку. Ножи сами вернулись в пояс. Потом повернулась к ехавшим в паре корпусов за мной парням.
— Я знаю, где видела артефакт. В галерее императорского дворца в Ларране висит парадный портрет моей прабабки Рамин. Одной рукой она прикрывает висящий у нее на груди кулон. Камень почти не виден, но я уверена, что цепочка и дракон те же самые. И еще — от подвески под ее ладонью пробивается свет.
— Великая Рамин? Основательница магической Академии Галарэна? — карие глаза Шона уставились на меня.
Я кивнула.
— Одна кровь... — задумчиво проговорил Тиану. — Теперь ясно, почему ты видела тайник, а я — нет.
— Теперь мы знаем, где искать. Молодец, Бель! — Арден улыбнулся. — Кстати, мы можем остановиться на ночлег в этой деревне. Хотите?
— Не-а. Давайте купим свежего хлеба и, если у них есть, свежей зелени и чего-нибудь копченого, — я облизнулась. — А заночуем, как вчера, в лесу. В крестьянском доме нас всех разложат по разным комнатам — даже не поболтать на ночь.
Честно говоря, я немного лукавила. Мне нравилась не просто болтовня. Я предвкушала возню с волосами друг друга в четыре руки, и надеялась найти речку, чтобы поплавать. А потом хотела уснуть в окружении своих друзей, в тепле и безопасности, которых у меня никогда не было во дворце.
* * *
Разжившись в деревне свежим караваем, окороком и даже сладким пирогом с прошлогодним медом и орехами, мы тронулись дальше. Уже смеркалось, когда лесная дорога привела нас к деревянному мосту через спокойную реку в двадцать локтей шириной. Копыта наших лошадей звонко зацокали по дощатому настилу.
— Под такими мостами водятся тролли — ууу-у-у! — взвыл дурным голосом Шон.
— Ууу-у-у! — ответили из-под моста.
— Это кто, тролли? — опешила я.
— На эхо не очень похоже... — растерянно отозвался Тиану.
— Эй, вы — тролли? — свесил голову вниз через перила Арден.
— Сами вы — тролли! Шляются тут по ночам, брыхи вызгатые, добропорядочным гномам спать не дают! — донеслось снизу.
— Ну, а я что говорил? Сидит под мостом и ругается по-тролльи? И кто это, по-вашему? Только не говорите мне, что это — добропорядочный гном! — заржал Шон.
Невероятно, но оказалось, что все-таки гном. Проживающий в Марен-Каре кузнечных дел мастер Фаррштар ар Треббуш направлялся в ту самую деревню, которую мы проехали час назад. Ехал он к травнице, зачем именно, гном рассказывать не захотел, только хмурил кустистые брови. "Секреты ремесла, — кинул мне мысль уже успевший покопаться в голове гнома Тиану, — у него договор со знахаркой на сбор редких растений, которые он использует при ковке и закалке металла. Потому и ездит сам, чтобы никто не узнал, какие именно травы он берет".
Ездил достопочтенный гном не верхом, а на двухколесной повозке. Почему славный мастер не одобрял верховую езду, стало ясно с первого взгляда — при широченных, достойных настоящего тролля "кузнечных" плечах, ноги Фаррштара не достали бы до самых коротких стремян. И вот при въезде на мост одно колесо — раз! — и отвалилось. И укатилось вниз, зараза такая. Мастер почесал лысую как колено голову, погладил окладистую бороду, понял, что одному ему колесо назад не поставить, и решил, что завтра попросит помощи у первых путников, буде они покажутся ему достойными доверия. А чтоб подмогу не пропустить, решил заночевать прямо под мостом — привязал там свою кобылу с торбой овса на морде и затащил под сваи все барахло. И только задремал, как мы и подъехали.
Всё это гном нам изложил с убийственно серьезным видом. Было видно, что шуток ни над своей внешностью, ни над ситуацией, в которой он оказался, достойный мастер Фаррштар не потерпит.
— Поможем? — поднял бровь Ар, изо всех сил сохраняя серьезный вид.
— А то! — улыбнулся Ти.
Трое сильных парней приладили одно колесо меньше чем за десять минут. Потом мы подождали, пока мастер ар Треббуш благополучно переедет мост — теперь он должен был успеть до деревни до того, как окончательно стемнеет. Перед отъездом кузнец горячо поблагодарил нас, наказал заходить к нему в гости в Марен-Каре и попробовал уговорить Ара пойти к нему в подмастерья.
— Ар, останешься без короны, пойдешь в подмастерья к гному! — захихикал Ти.
— Тебе просто завидно, тебя-то не позвали! — задрал нос Ар.
Мы свернули с моста и поехали вдоль берега — нужна была поляна с хорошей травой для лошадей и пологим спуском к воде для нас.
Еще через час мы вчетвером в огороженной силовым куполом большой заводи с нагретой водой забавлялись потрясающей игрой "Поймай жор-рыбу". В данный момент рыбой был Шон. Но ловили почему-то опять меня... Впрочем, гонялись за мной уже давно, а поймать так пока и не смогли. Сначала я исхитрилась зарыться в песок на дне, затем прикинулась большим сомом под корягой, потом запустила плавать вокруг трех своих фантомов, лопнувших при попытке их схватить с громким "Пуф!". Наконец, я побывала серебристой русалкой, бородатым водяным и встрепанным Шоном. А когда Ти с Аром все же чуть не загнали меня в угол, я привычно наколдовала ледышек им в штаны и, пока они, ругаясь и отплевываясь, крутились на месте, вытряхивая из портков "сюрпризы", выпустила чернильное облако, серебристой рыбкой проскользнула мимо и чинно вышла на берег. Шон одобрительно показал мне большой палец.
Потом мы уплетали окорок и пирог, расчесывали друг другу еще влажные волосы, запивали тайрой, в которую я, для профилактики простуды, добавила градусов. После тайры захотелось петь. Мое счастье было полным, пока Шон не обвел нас троих взглядом и не спросил: "Вы, трое, не забыли, о чем мы договаривались?"
— Может, не надо? — робко поинтересовалась я.
— Бель, тебя же не есть собираются!
Лучше бы съели. Или покусали. А так каждый раз после этих экспериментов с аурами я была сама не своя. То, что я чувствовала при этом, противоречило всему, что мне внушали с детства. И это вызывало жуткий душевный раздрай. Близость Тиану я принимала как должное, потому что он был моей любовью, моей половинкой и моим будущим мужем. Но что мне делать с Повелителем, от поцелуев которого у меня тоже подгибались колени? Разве можно быть влюбленной в двоих сразу? Я ж не моя прабабка Рамин?
Ти подал мне руку: "Стоя, как всегда?" Уцепившись за его локоть и встав, я поняла, что с градусами перестаралась. Петь было хорошо, а вот держаться на ногах — плохо. "Угу, — протелепатировала я. — При том, что мы сейчас в состоянии, именуемом в народе "шумел камыш", лучше стоя. Если хорошо постараемся и подопрём друг друга, то даже не упадем... Арден сам до нас дойдет, или Шон его подпихнет? Может, все-таки отложим до завтра, а?" Я пошатнулась, чуть не свалившись на руки неслышно подошедшему сбоку Ару.
Меня подхватили с двух сторон, не давая усесться на землю. Потом ткнулись лбами и позвали — и не откликнуться на этот зов я не могла. Все же это чудо — чувство обретения своего места, целостности, завершенности, сияющий океан радости и любви. И желания — потому что я опять ощущала поцелуи на своих губах и шее, сильные настойчивые руки, обнимающие и ласкающие меня. Я запустила пальцы в гривы моих прекрасных принцев, притягивая их к себе ближе, губы к губам, целуя, требуя, дразня, соблазняя. Чья-то ладонь оказалась на пояснице под моей туникой, заставив меня выгнуться и застонать. Я почувствовала, что падаю...
— Так, на сегодня хватит. Действительно, соединять ауры в нетрезвом виде чревато, — Шон оттащил меня от сидящих на траве и обалдело хлопающих глазами эльфов и усадил, одернув тунику, на заранее приготовленное ложе. — Но результат интересный, и, даже, можно сказать, неожиданный! Сейчас придете в себя — расскажу.
Я помотала головой, пытаясь прийти в себя, и уставилась на Шона. Тот назидательно ткнул перстом в небо.
— Готовы слушать? То, что энергия вашей связи растет от раза к разу, это уже старая новость. Того, что вы втроем выплеснули сейчас, хватило бы, чтобы повернуть эту речку вспять или снести небольшой холм. Но еще интереснее то, как выглядела при этом ваша общая аура. Сначала она начала разгораться ярче и ярче, а потом сияние сконцентрировалось у груди Бель. Как будто что-то притянуло силу именно туда.
Мы переглянулись.
— Бель, покажи подвеску с драконом.
Я вытянула цепочку из-под туники. Дракончик из голубого серебра покачивался, держа в лапах драгоценный трофей. В камне мерцала крошечная искра света, которой там не было утром.
— Кхаршф фмаг брых! — разом протрезвев, выдала я.
Мы сидели голова к голове, я держала кулон так, чтобы всем было удобно его разглядывать.
— Итак, одно из назначений этой штуки — накопитель. Очень мощный накопитель. Теперь бы понять, как и какую энергию он может поглощать и хранить. И как ее извлекать обратно для использования. Бель, ты говоришь, что на портрете твоей прабабки алмаз светится из-под ее ладони?
Я кивнула:
— Вернетесь в Ларран, сходите в галерею, посмотрите. Кстати, в библиотеке есть дневники Императрицы Рамин, — я передала мысленный образ полки и лежащих на ней старых тетрадей в кожаных переплетах, — может, там что-то можно нарыть. А сейчас давайте спать, ладно?
Еще немного мистических откровений, и я с воем побегу назад в Ларран к скучному нормальному дяде Фирданну, умоляя взять меня замуж. Ну, насчет дяди, может, это я и преувеличила, но завыть и правда хотелось!
Глава двенадцатая
У женщин поразительная интуиция,
и ничто не остается ими незамеченным,
кроме очевидного.
О.Уайльд
Я заморгала сонными глазами и сфокусировала взгляд на безупречном носу Повелителя. Арден спал, его прекрасное лицо с высокими скулами и бровями вразлет казалось во сне моложе, беззащитнее.
Ему снилось что-то приятное, губы слегка улыбались, и не было ни следа маски отчужденной холодности или высокомерия, которыми кронпринц часто прикрывался днем.
Вообще, я старалась копировать поведение Повелителя — у него было чему поучиться. Никто другой не мог одним движением брови, чуть прищуренным глазом или саркастической усмешкой передать столько эмоций. Его суховатое, чуть ехидное чувство юмора приводило меня в восторг. А небрежное изящество, с которым он управлял окружающими людьми или походя решал возникающие проблемы, его умение видеть суть вещей, мгновенно принимать правильные решения... интересно, я когда-нибудь так смогу?
Перевела взгляд ниже. Упс! Рубашка Ардена во сне расстегнулась, и теперь моя ладонь лежала на его твердой груди. Мне хотелось в одно и то же время и убрать руку, и погладить теплый шелк гладкой кожи. Я слегка пошевелила пальцами.
Так! Бель, приходи в себя и кончай сама запутывать свою жизнь. Арден, несмотря на то, что оказывает тебе внимание, ни разу, кроме как при объединении аур, не переступил границ обыкновенной галантности. И никогда не признавался тебе в любви. А то, что творится во время слияния, не считается — сохранить в процессе адекватность и корректность не удалось бы и леди Фрейм. Я прикусила губу, чтоб не хихикнуть — опять мое буйное воображение подложило мне свинью — картина благопристойной леди, отбивающийся от двух льнущих к ней эльфов, неудержимо пробивала на смех.
Вставать было еще рано. Сырая от росы трава, туман, затянувший реку, рассветное сероватое небо говорили о том, что еще только-только рассвело. Высунула из-под одеяла босую ступню и тут же спрятала ее обратно — холодно и мокро! Так чем же заняться?
