— Да почти все уже. Тело этой девушки нашли через пару дней в Запретном лесу. По официальной версии — она пошла с горя прогуляться, и ее там загрызли то ли оборотни, то ли какие другие твари. Но слухи среди волшебников были. Что никуда она сама не ходила. И, что эти оборотни ее не случайно встретили. Доказательств, конечно, никаких.
— Печальный финал, — проговорила Падма.
— Это еще не финал. Парень как про смерть любимой узнал, проклял Уизли и покончил жизнь самоубийством. Дочь Уизли повредилась умом. Как итог — два рода прервались, дочь сумасшедшая, а семья Уизли получила клеймо предателей крови за нарушение магической клятвы.
— Ничего себе история. Страсти покруче, чем у Шекспира, — пробормотал Корнер.
— Вообще, это странно как-то. Те же Малфои известны своей хитростью и изворотливостью. Почему они тогда не предатели?
— Это разные вещи. Какой бы там ни был Малфой, но если он заключил контракт, то он будет его выполнять. Он, конечно, постарается извлечь максимум выгоды для себя. Но если лорд Малфой, к примеру, твой деловой партнер, то тебе не стоит опасаться, что он сбежит с вашими общими деньгами в самый непредсказуемый момент. А с Уизли такое случалось неоднократно. Это одна из причин, почему они такие бедные. Никто не хочет вести с ними серьезных дел.
— А другие причины? — заинтересовалась Грейнджер.
— Ну, я же говорил. Тот Уизли набрал у гоблинов кредитов. Поместье и многое другое имущество пришлось продать, чтобы расплатиться.
— Ясно. Кстати о гоблинах. Старший сын Уизли работает на Гринготтс. Никогда не поверю, что гоблины не знают про это проклятье. Как они его приняли на работу?
— А ты знаешь, сколько нерушимых обетов дает работник Гринготтса? Уильям Уизли не сможет обмануть гоблинов, даже если захочет. Магия не позволит.
— Насколько мне известно, от такого проклятия можно избавиться. Только способ мне не известен.
— Можно, — признал Голдстейн, — но сложно. А в случае Уизли — вообще сложно.
— И что может снять это проклятье? — заинтересовался Корнер.
— Служение. Причем верное служение. В данном случае — служение магии. Может и вправду, та девушка была с кровью магических существ. Магия мстит за своих детей.
— Служение магии — это можно трактовать очень широко, — заметил Майкл.
— Ага. В этом-то и сложность.
— Спасибо за рассказ, — сказала Падма, — это было познавательно.
— Пожалуйста. В общем, вы тоже лучше не связывайтесь с Уизли.
— Мы и не собирались. Вы бы лучше Пенелопе сказали, пока она училась и роман с Перси крутила.
— Да ей и сказали. Они с Перси разбежались. Вы только не особо об этом распространяйтесь и на меня не ссылайтесь. Как я уже сказал, все чистокровные об этом знают, но остальных особо не посвящают. В конце концов, Уизли, какие бы они ни были, старинная семья из списка двадцати восьми. Надо же им из кого-то супругов находить. Грейнджер, извини, ничего личного.
— Без проблем. Я что-то такое и предполагала. Да и знаю я про их проклятье давно. Просто подробности мне были неизвестны. Спасибо, что просветил.
— Пожалуйста. Ладно, завтрак заканчивается. Пойдем, Майкл? Грейнджер, я 'Придиру' возьму?
— Бери, конечно.
— Спасибо. Надо бы подписаться на него, забываю все время... Классные тут ребусы. Да и статьи бывают очень даже.
— Это к Луне обращайся.
— Ага. Я подойду вечером, если хочешь, — отвлеклась Луна от овсяной копии, кажется, Хогвартса.
— Да, подходи. А то я опять забуду. Пока.
Мальчишки, да и остальные равенкловцы, стали расходиться.
— Какие у кого планы? — спросила Гермиона у подруг.
— Я в библиотеку. А потом, наверное, пойдем в Хогсмит с Гарри. Ну и с Парвати. Присоединяйтесь.
— Ты как насчет Хогсмита? — спросила Гермиона у Луны.
— Пойдем.
— Надеюсь, в кафе к мадам Паддифут вы нас не потащите? Будет странно, если мы завалимся туда такой толпой, — обратилась к индианке Грейнджер.
— Нет. Да я и не люблю его. Пусть Парвати с Гарри туда идут. Она как раз розовый цвет любит. Там этого цвета — завались.
— А Гарри как к розовому цвету относится?
— Ну, он же с Парвати будет. И смотреть будет на нее. Даже если мадам Паддифут, внезапно, полностью выкрасит свое кафе в нейтральный черный цвет, Гарри все равно не заметит изменений, по-моему, — рассмеялась Падма.
Шагая по коридорам Хогвартса, Гермиона думала о рассказе Голдстейна. Сомнения у нее были, хотя какая-то логика присутствовала. Возможно, Уизли как раз и пытаются снять проклятье. Билл работает с гоблинами. Они — магические существа. Верная служба гоблинам может расцениваться, как служение магии. Тем более он, кажется, таки женится на Флер. А она вейла. Будет, значит, помогать увеличивать численность вейл в мире, хихикнула Гермиона. Тоже, своего рода, служение магии. Впрочем, чувства там, вроде бы, вполне искренние.
Чарли — понятно. Более магических существ, чем драконы, сложно себе представить. Чарли о них заботится, тоже, служит магии, можно считать.
Перси... Гермиона сомневалась, что работу в Министерстве Магии можно считать служением магии вообще. Хотя... Для настолько узко мыслящего человека, как Перси, может это и кажется логичным вариантом. Тем более, насколько помнила Гермиона, своим начальникам он предан фанатично.
Близнецы — тут сложный случай. Они преданы только друг другу. Может они и считают, что изобретение новых зелий, шуточных заклинаний и т.п. — это служение. А может просто забили.
Что касается Рональда, то, похоже, родители его в семейные тайны не посвящали, а решили разыграть втемную. Женить на обретенной, например.
А вот Джинни... Гермиона задумалась. Похоже, Джинни — это неудачно закончившийся долгосрочный проект. Есть же все эти легенды про особое расположение магии и особые силы седьмого сына седьмого сына... Кстати, это объясняет, почему Молли так фанатично рожала детей. При их скромном семейном доходе два, ну три, ребенка было бы вполне достаточно. Но не семь же! И это при том, что контрацептивные зелья дешевы, а чары — вообще бесплатны. Только случилась неудача. И вместо сына родилась дочь. Насмешка судьбы. Похоже, родители чувствуют себя виноватыми перед девочкой. Вот и компенсировали это преувеличенной заботой. Ну и решили, хотя бы, пристроить дочь удачно замуж. А за кого? Нужен богатый наследник. В понимании Уизли — наследник богатого рода. Но никто из чистокровных на такую свадьбу не пойдет. А тут Поттер, который ничего не знает про волшебный мир. А наследство у него есть... Идиоты, решила Гермиона. Были бы умные, посоветовали бы Джинни присмотреть магглорожденного из обеспеченной семьи. Тот же Джастин Финч-Флетчли в перспективе куда богаче Поттера и Малфоя вместе взятых.
* * *
Ребята выбрались в Хогсмит дружной компанией. Прошлись по всем магазинам, которых, по-правде, с последнего раза больше не стало. Потом проводили влюбленного героя и его подругу до кафе мадам Паддифут. Затем Луна, Гермиона и Падма отправились в 'Три метлы'. Равенкловки заказали сливочное пиво, а Гермиона чай. Поскольку приторную гадость, по недоразумению называющуюся пивом, терпеть не могла.
— Вот как вы это пьете? — в который раз спросила Гермиона.
— Н-у-у, оно из молока, — протянула Падма.
— Сладкое, — коротко кивнула Луна и продолжила пить.
— Исчерпывающие ответы, — с сарказмом проговорила Грейнджер и вернулась к своему чаю. Без сахара. Видимо, в знак протеста. — Все волшебники — извращенцы.
— Почему это?
— Потому. Как не тыквенный сок, так сливочное пиво. Будто нормальных напитков мало. Я вообще удивлена, что в Хогвартсе можно раздобыть нормальный чай. По этой извращенной логике вместо чая должны бы быть какие-нибудь засушенные лепестки барбантюреров.
— Ты преувеличиваешь, — заметила Падма.
— Может быть, — согласилась Гермиона. — Но не сильно. Впрочем, чего еще было ждать? Все стало понятно сразу. Еще в первую поездку на Хогвартс экспрессе. Когда честно купленный мной шоколад пытался от меня убежать.
— Ты его поймала? — заинтересованно спросила Луна.
— Еще бы. Еще не родилась та лягушка, шоколадная или нет, которая смогла бы от меня скрыться.
— Не знаю, не знаю, — заметила индианка. — Я бы поставила на Тревора.
— Кроме Тревора, — признала Гермиона, вспомнив легендарную жабу Лонгботтома. — Но Тревор — особый случай и непримиримый борец за свободу. Такие свободолюбивые жабы рождаются раз в столетие.
— В следующей жизни он будет птицей, — хихикнула Падма.
— Угу. Главное, чтоб не компьютером, — тихо пробормотала Гермиона. — Только восстания машин нам и не хватало для полного счастья.
— Что?
— Ничего. Пойдем, спрашиваю? Или еще посидим?
— Пойдем. Я пойду в замок, почитаю, наверное. А вы?
— А мы? — Гермиона переадресовала вопрос Луне.
— Погуляем? Погода хорошая. Можно к фестралам сходить.
— Значит мы к фестралам, — сообщила Гермиона Падме, когда девушки вышли на улицу.
— Что вы в них находите?
— Они, в принципе, симпатичные. Если привыкнуть, — пожала плечами гриффиндорка. — А ты не расстроена? Может, с нами погуляешь?
— Чем я могу быть расстроена?
— Ну, у твоей сестры с Гарри там сейчас романтика в разгаре. А ты идешь читать в одиночестве.
— Подумаешь. Я свою долю романтики не упущу. Вечером.
— Цветы, свечи, приятная музыка?
— Угадала, — рассмеялась Падма. — Ладно, хорошей вам прогулки. Не скучайте.
— Не будем, — пообещала Луна.
Девушки вышли на поляну, по которой разгуливали фестралы. Кое-где уже пробивалась молодая трава, в воздухе пахло весной, и звери были в хорошем настроении. Привычно гладя теплую шкуру, Гермиона внезапно подумала, что кое-что она в школе упустила, не записавшись на уроки УЗМС. Например, она упустила шанс полетать на гиппогрифе. Но кому нужны психованные гиппогрифы, если есть такие милашки? Пусть они и зубастые.
— Луна, а может полетаем, -спросила Гермиона.
— Полетаем?
— Да, на фестралах. Я никогда на них не летала. Это должно быть интересно.
— И правда, — согласилась Луна, поглаживая зубастую морду вожака стаи. — Ты нас покатаешь? — спросила она у зверя.
Тот всхрапнул и расправил широкие кожистые крылья.
— Он нас покатает, — сообщила Луна.
Гермиона вспомнила уроки верховой езды и забралась на спину фестрала. Потом протянула руку и помогла забраться Луне, которая уселась позади и обхватила гриффиндорку за талию.
— Вперед и выше, мой крылатый друг, вперед и выше, — улыбнулась Грейнджер и легко сдавила коленями костлявые бока зверя. Фестрал коротко разбежался по поляне, расправляя крылья, и резко ударил ими, отрываясь от земли. Крылья били о воздух со звуком, напоминающем звук мокрой простыни, полощущейся на сильном ветру.
— Йуу-хуу! — не сдержалась Гермиона. Лететь на сильном звере оказалось совсем не тем же самым, что на какой-то деревяшке.
Луна вцепилась в подругу и, кажется, смеялась. Насколько могла услышать Грейнджер за шумом ветра в ушах. Гермиона похлопала фестрала по боку и указала в сторону Запретного леса. Летать над озером или школой было бы слишком неосмотрительно. Интересно, как они смотрятся со стороны, на секунду задумалась девушка. Учитывая, что большинство студентов фестралов не видит, две девичьи фигуры, парящие в небе, смотрелись бы странно... Или их тоже никто бы не увидел? Да ладно, какая разница, решила Гермиона. Главное, что это здорово. Запретный лес проплывал внизу. Сейчас они летели над частью леса, затянутой белесой паутиной. Видимо, территория акромантулов. Похоже на Мирквуд Толкина, хмыкнула гриффиндорка. Затем паутина осталась позади, и со всех сторон раскинулся дремучий лес. Молодая листва уже кое-где зеленела на ветвях. Внизу промелькнуло небольшое лесное озеро. Интересно, кто там может жить? Но ответ на этот вопрос так и остался тайной.
Полет продолжался примерно полчаса. Фестрал сделал большой круг и вернул своих седоков на ту же поляну. Гермиона и Луна соскочили на землю и сразу затискали млеющего от такого внимания зверя. Поддавшись порыву, Гермиона подхватила подругу и закружила по поляне. Луна улыбалась. Гермиона остановилась, заглянула в глаза Луны и медленно склонилась к ее губам. Она почти ждала, что равенкловка отстранится. Но та не отстранилась, а наоборот, подалась навстречу. Губы Луны были сладкие. Поцелуй прервался через несколько минут... наверное.
— Знаешь, я тебя люблю, — призналась Гермиона, не разжимая объятий.
— Знаю, — серьезно кивнула Луна.
— Я что, уже говорила?
— Нет. Но я все равно знаю. Я тебя тоже люблю, — улыбнулась блондинка.
— Это же хорошо?
— Конечно, — уверенно ответила Луна. — Это очень хорошо.
— Вот и отлично. Но, наверное, не стоит никому об этом говорить.
— Совсем-совсем никому? Даже сестричкам?
— Сестричкам можно, — признала Гермиона. — Хотя они и так знают.
— Знают. Но пусть они знают, что мы тоже знаем.
— Да-да, хотя это как-то запутанно. Пошли в замок?
— Пошли. Я знаю, где найти Падму.
— То же мне, бином Ньютона...
Две фигуры удалялись от полянки по извилистой тропе:
— А Хагриду мы скажем?
— Нет.
— А Гарри?
— Нет.
— А профессору Флитвику?
— Нет, Луна.
— А Чжоу Чанг?
— Нет.
— А миссис Норрис?
— Не... Ладно, ей можно сказать.
— А Тревору?
— Если сможем его поймать.
— А Энтони Голдстейну?
— Нет.
— А Живоглоту?
— Он живет у моих родителей.
— А Джеремии Смитсону?
— Нет... Кто это, вообще, такой?
— А...
Интерлюдия.
— Гарри, мальчик мой, проходи, присаживайся. — Дамблдор указал на кресло, — Чаю? Лимонных долек?
— Спасибо, профессор, — Поттер осторожно присел в кресло. — Не стоит. Я только что с ужина.
— Вот как? А я, с твоего разрешения, угощусь, — Дамблдор налил себе чашку из пышущего паром чайника. — Мальчик мой... — директор заметил, как Гарри едва заметно поморщился. Не нравится ему это обращение? Странно, раньше он вроде бы не возражал... Ладно, Альбус решил, что постарается так Поттера не называть. Но привычка, привычка...
— Да? Директор, Вы хотели поговорить со мной?
— Да, ма... Гарри. Я подумал, что было бы неплохо начать твое обучение некоторым разделам магии, которым не учат на уроках.
— Правда? А каким именно?
— Оклюменции. Знаешь, что это такое?
— Защита разума.
— Да, Гарри. Мне показалось, что тебе это будет полезно.
— Вы хотите сами со мной заниматься?
— Боюсь, что не могу себе этого позволить. У меня совершенно нет времени на регулярные занятия. Думаю, профессор Снейп вполне сможет тебя научить всему необходимому.
— У меня с ним не очень хорошие отношения. Я не хочу брать у него уроки.
— Ну-ну, Гарри, я полностью доверяю профессору Снейпу. Он на нашей стороне, поверь мне.
— Да, я верю, что у вас есть основания для этого мнения. Но дело в том, что я ему не доверяю. Мне он не нравится, и это взаимно. В книгах по оклюменции, которые я читал, ясно сказано, что доверие между учителем и учеником непременное условие для эффективного обучения. Я не позволю профессору Снейпу копаться в моем разуме. Никогда.
