Это похоже на...
Но тут взошло солнце, залив сумрак розоватым ярким светом.
И Каиров почуял, как смех разбирает его, как отпускает навалившийся страх.
Команда уставилась на гогочущего капитана, и в глазах всех восьмерых он прочел один и тот же вопрос: а не рехнулся ли их командир?
— Всё в порядке, ребята, — отсмеявшись, бросил кавторанг. — Это статуи. Ну, как на Земле на острове Пасхи.
Он даже не заметил, как пропустил обычное "у нас".
Истертый штевень их каноэ вошел в черный песок пляжа.
Изваяния — каждое метров по десять-пятнадцать высотой, выстроившиеся шеренгой, как почетный караул, бесстрастно взирали на пришельцев.
Повинуясь неосознанному порыву, Каиров высоко поднял над головой ракетницу и выстрелил, салютуя открытой ими земле.
Три разноцветных огня — синий, красный и желтый взмыли в небо...
Из прибрежных зарослей кучка жрецов в благоговейном ужасе созерцала странных людей, только что зажегших летучие огни священных цветов Прародительницы Иас-Марои — небесной покровительницы этой земли.
...— О, властелин тысячелетий, — изрек старший смотритель покоев. — К тебе Яо Сайма, девятый служитель пресветлой Иас-Марои, прародительницы твоей и народа, великий хранитель Нефритового Алтаря, и...
— Зови, — оборвал его излияния владыка Чаг Раомсин.
Ему уже не так много осталось времени на этом свете, чтобы еще выслушивать полные титулы приближенных. Титулы старые и пышные, и такие же пустые. Спасут ли эти титулы, когда чужеземные солдаты ворвутся в стены благословенного Эриканта?
— Это ты, — сказал старый император, отрешаясь то ли от тяжких государственных дум, то ли от дурманящего сна, когда явился жрец — один из двенадцати высших служителей Богини-Прародительницы. — Я ждал тебя только вечером, Яо Сайма. Ты слишком тороплив.
— Никакое стремление быть полезным владыке не может оказаться торопливым или преждевременным, — почтительно ответил вельможа.
Взгляд императора стал острым, будто хотел прочесть в мыслях придворного принесенную им новость, прежде чем тот выразит мысль словами.
— Говори, — приказал император, жестом прогнав с веранды слуг с опахалами.
— О великий, — начал Яо Сайма — Старший алгу нашей обители уже четвертый день видел один и тот же сон.
Раосин насторожился. Он испытывал слабость к пророчествам. Им государь верил порой больше, чем словам своих приближенных: по крайней мере, если предсказания и лгали, то бескорыстно.
— В этом сне к нему являлась Хозяйка Волн, и просила её народ не беспокоиться... Она сказала, что пришлет помощь против Сахотта, и поддержка эта придет с той стороны, куда уходит каждую ночь Солнце, а принесут её волны. Цвет её — черный, искры её — оттенка радуги, с ней гром и с ней мудрость нам неведомая.
— И что это означает? — нахмурился владыка.
— Не знаю, сияющий, — низко поклонился служитель. — Боги посылают вещие сны, но смыслом их часто является скрытое сейчас от наших взоров светом дня. Но я думаю, богиня хочет сказать, что спасение подоспеет с моря, и видимо доставят его некие люди, владеющие мудростью...
— Богиня... — с непонятным сарказмом изрек монарх. — Она могла бы и сама помочь — ибо без нашей благословенной страны не будет ей и храмов с жертвами и дарами. Скажи, жрец, тебе никогда не казалось, что в мире богов идет точно такая же схватка за троны и чины, такие же интриги и схватки, как на нашей земле? Может быть, на небесах идут такие же войны, и проигравших точно так же обращают в рабство и убивают? Иногда звезды падают. Почему? Но звезд не становится меньше. Почему? Возможно, вместо тех, что упали, рождаются другие? А звезды живут долго, много тысяч лун светят они, одни и те же. Но и на небе есть завистники, есть негодяи, есть... убийцы. Можно ли убить бога? Может ли бог убить бога или заставить себе служить?
— Не знаю, великий, — жалко выдохнул Яо Сайма. — Кто же может знать ответы на твои вопросы?
Взгляд императора выделил яркое пятнышко на дороге, ведущей к дворцу. Пятнышко быстро приближалось.
Как не был слаб глазами старый государь, он узнал разноцветный плащ гонца-скорохода Береговых Стражей.
И Чаг Раосин вдруг понял, с какой вестью тот спешит к вратам Архиссима.
Было ли то наследие великого мага-провидца Са Ринопау, его предка в седьмом колене, или посланное богами озарение — не важно.
Но император понял — сон храмовника оказался пророческим.
Октябрьск. Военно-санитарное управление ОГВ.
— Это что, ультиматум? — спросил полковник Симонян, недоуменно глядя на Сиру, небрежно усевшуюся напротив него, так как будто это она была хозяйкой кабинента.
— Я не знаю такого слова, — с достоинством ответила та. — Это то, что я сказала, и что написано в послании — и ничего другого.
Ашот Мартунович молча повертел в руках лист плотной красной бумаги.
Да, дело обстояло именно так — ковен Грайни предъявил им самый настоящий ультиматум.
В документе, составленном на чистом русском языке, хотя и местами корявом и с ошибками, с буквами, начертанными старательно и почему-то двумя цветами — синим и серебряным, говорились вещи неприятные и удивительные.
Верховный круг Старших Дочерей Грайни сообщал, что прекращает оказывать любую помощь "пришедшим из-за грани" до тех пор, пока представительницы ковена не будут допущены в мир, откуда явились чужинцы, дабы беспрепятственно осуществлять там заветы великой богини-подательницы жизни.
Вот так — ни больше, ни меньше. Но мало этого — приём в члены ордена грайнитов должен быть открыт и для землян — то есть любой солдат должен иметь право посолать к черту службу в любой момент и уйти к ним в обучение: если у него есть соответствующие способности и если его сочтут достойным принять в ряды целителей. (Конечно, мужчин в ордене мало — одна восьмая если не меньше, но всё ж... Одно это требование противоречило всем уставам — да что там уставам: всему порядку!)
— Но... почему? — только и смог справиться главный военврач ОГВ. — Почему так категорично?..
— Ковен Грайни помогает всем людям, будь то властитель, богач или последний нищий, и для целителей ковена нет разницы между жизнью слуги и господина, — как попугай повторила Сира Лей — правая рука кормчей Аги Кос.
— По... подобные вопросы не решаются так просто, достопочтенная. Я не уполномочен принимать столь ответственные решения! — залепетал Симонян, чувствуя, что покрывается холодным потом.
— Тогда передайте тем, кто может решать: пока целительниц ковена Грайни не пустят на землю вашей страны, а это главное наше условие, ни один из ваших не получит от нас помощи, даже если будет умирать у порога Главной Обители! Ибо невозможно исцелять людей, если этому мешают. И не должно оказывать поддержку тем, кто не позволяет получить ее другим.
Изложив все это, девчонка оставила кабинет полковника.
Некоторое время он сидел, тупо уставясь на треклятую бумагу.
Да, удружили, слуги Милосердной! Нечего сказать, удружили.
А он-то собирался подать доклад который обдумывал не первый месяц — о начале лечения больных с Большой Земли. Он даже кое-кого наметил — из числа пациентов клиники для непростоых людей, где главврачом был его двоюродный брат.
Жена зампреда Совета Министров, страдавшая ожирением последней стадии.
Дочь маршала, ставшая бесплодной после того, как подцепила триппер от кого-то из своих многочисленных любовников.
Любимый сын главного конструктора межконтинентальных ракет — запойный пьяница.
И прочая, и прочая!..
Хуже, что Насиб кое-кого обнадежил, что они вскоре получат чудодейственные снадобья, которые дадут стопроцентный результат.
И как он будет теперь объясняться с ними всеми и с их родней? Вах!
И вот надо ж такому случиться! Кунем!
А ведь Ашот Мартунович уже видел себя начальником специального медицинского управления, не меньше чем с двумя большими звездами на погонах и как минимум членкором Академии медицинских наук! Потом, само собой, выждав чуток и проведя ряд дополнительных экспериментов с волшебными составами и мазями грайниток, можно было бы и отодвинуть слишком правильных всяких милосердных богинь!
А теперь все летело к чертям из-за этих истеричных баб с их идиотскими принципами!
Ну почему их нельзя прижать, как следует, чтобы они вмиг забыли всю свою дурь?! Есть же, есть средства у всесильной "конторы", чьи интересы представляет тут генерал Мезенцев? Даром что ли они изучали всякие шаманские штучки! Да только вот не станут связываться — тем более из-за армейцев: как будто не одному Советскому Союзу служим!
Теперь ему еще придется объянсяться с Тихомировым, который очень интересовался целительницами — как знал генерал, его жена тяжело болела в последние годы.
Когда суровый полководец узнает, скандала не избежать — вряд ли станут разбираться почему те вдруг разорвали начавшееся сотрудничество, и он окажется крайним.
Однако, главное требование чародеек — чтобы их допустили на Землю — просто невозможно выполнить.
А может, и в самом деле разрешить построить им в Союзе эти Дома Грайни? Не рухнет же государство, в конце концов?
Ну да, как же!
Насколько он знал, Дома Грайни, где бы они не находились, обладали, по-современному выражаясь, экстерриториальностью. За оградой обителей целительского ковена жизнь подчинялись только их законам и обычаям. У грайниток было право судиться своим судом по всем внутренним делам, и даже если какая-то из сестер совершала преступление, выходящее за рамки компетенции ковена, то и тогда в состав суда обязательно входил кто-то из сестер. У них было и право убежища, хотя, конечно, заведомых злодеев они не укрывали. Еще они были освобождены от налогов (что тоже малоприятно, особенно ежели учесть, что в обителях есть не только больницы, но и постоялые дворы и даже трактиры).
Как такое можно позволить?
Да при мысли, что нечто подобное заведется у них в Союзе, любому начальнику сразу потребуются услуги грайниток! Определенно инфаркт хватит.
Да почему только в Союзе? Пожалуй, ни один правитель на Земле не придет в восторг, если на его территории появится кто-то, ему не подвластный, и главное — неуязвимый.
Если у нас станут на дыбы наши начальники, то там еще и вступят в дело фармацевтические и медицинсике корпорации — это ж какие миллиарды несчитанные поплывут мимо их карманов!!! ( И это Симонян знал не понаслышке — писал родич живущий во Франции, по семейной традиции подвизавшийся в медицине).
Ладно, это всё лирика. А вот что же ему делать? Что же делать-то ему??
И вдруг какая-то отчаянная веселость охватила его.
Он передаст наверх слово в слово все, что изложила ему Сира Лей, вместе с этой бумагой.
В конце концов, простатиты и цирроз печени не у него, а у тех самых, от кого зависит, какое принять решение.
Вот пусть и решают, что им важнее: или невинность, ха-ха, идейную, соблюсти, или...
Или, как гласит пословица, здоровенькими помереть. В конец концов — ведь если в Кремле решат как хочет Тихомиров легализовать операцию — то дело может обернуться совсем по другому.
Октябрьск. Учебно-тренировочный полигон.
Нет, ну не муд... не чудаки ли? Куда они суют автоматные рожки?
— Марков! Отобрать оружие у этого... Двое суток гауптвахты!
— Кому? — осклабился заместитель.
— Еще позубоскаль тут мне, сам на губу пойдешь!
— Хоть сейчас, командир! Лишь бы от них подальше...
Макеев, стиснув зубы, отвернулся в сторону и, чтобы успокоиться, начал считать до ста.
Эти маги хуже малых детей. Так и норовят шарахнуть каким-нибудь заклинанием по материальной части, полагая, что от этого автомат станет скорострельнее, а мина полетит дальше.
Изобретать что-то сверхновое в военной педагогике, "издурняться", как говорили на его родной Смоленщине, Макеев не стал. Опыт работы с туземным населением у него уже имелся, так что пошел проторенной дорожкой.
Тем более, стояла задача подготовить не каких-то отличников боевой и политической подготовки, а просто солдат, элементарно знающих, с какого конца заряжать автомат.
Минометчиков без затей натаскивали в последовательности движений — взял мину, повернул взрыватель, опустил в ствол, и быстро сел рядом, зажав уши.
Собирать и разбирать ротный миномет калибра 84,2 холмийцы научились довольно быстро — за два-три занятия буквально.
Обучать магов рытью минометных окопов и ячеек и особенностям оборудования позиций, майор посчитал излишним — как-никак, союзникам предстоит сражаться с войском, самое страшное оружие которого — арбалеты с железными дугами. (Если не считать магии, конечно).
Сложнее было с управлением артиллерийским огнем.
Все эти эллипсы рассеивания, траектории и прочее даже для самых умных были темным лесом.
Выход был — поставить на целеуказание землянина, но начальству попала вожжа под мундир, и оно требовало исключить участие советских граждан в будущих частях — только в качестве советников.
"Ага, — злорадно думал Макеев, оглядываясь на своих орлов из сводной роты. — Как наших басмачами разбавлять, так ничего. А наоборот — ни-ни? Как же наши советники во Вьетнаме, на Кубе и прочих горячих точках?"
Впрочем, на нет и суда нет.
Подумав, он, однако, нашел выход.
Заказал у местного медника копии шкалы минометного прицела, где вместо цифр были изображены разные твари — бык, мышь, волк, лесной лев, рыба, дракон, орел. Точно такая же была заказана и для дальномеров.
И дело пошло, хотя любой первогодок из землян показывал лучшие результаты.
Стрельбу с закрытых позиций и прочие премудрости Макеев решил отложить, что называется, до лучших времен.
Плюнув на прицелы, распорядился снаряжать магазины автоматов обычными и трассирующими вперемешку, чтобы его подопечные смогли корректировать огонь по трассам.
Конечно, при этом в молоко уходила половина боеприпасов, но хотя бы не все.
Он также лично обучил десяток человек стрелять из станковых гранатометов, и цели в зоне прямой видимости они поражали весьма неплохо. (Правда, каких усилий это ему стоило...)
Сигал, командир этих му... этого сброда, хотел даже, чтобы его воинство обучилось метать ручные гранаты.
Но решительно воспротивился Марков. Прежде чем аборигены достигли каких-то успехов, кладбище Октябрьска значительно бы разрослось.
Надо сказать, Макееву не очень было понятно — зачем вообще создается это войско?
Пусть тут даже пороха не изобрели, но с двумя-тремя тысячами скверно стреляющих автоматчиков и полутора десятками минометов (больше оружия Ставка Холми не выделила, как ни унижался перед землянами Эйгахал Аэтт) невозможно завоевать мир, и даже сколько-нибудь крупное государство, ну, к примеру, Игрисс. Или все-таки возможно? Или холмийцы сами опасаются нападения соседей? Но чего им бояться — с таким-то союзником, как Советская Армия?
Пришла было мысль, что чертовы маги подумывают, поднабрав силенок, выбросить вон учителей, как то неоднократно бывало уже на Земле. Но тут же нехорошая думка была отвергнута. Кому, как не холмийцам, знать, что тогда их раздавят, несмотря на всю магию. Достаточно будет просто поднять против них боготворящую пришельцев Степь...
