Ариса повернулась на бок и, наконец-то, ее веки начали тяжелеть. Уже уносясь на волнах сна догадалась почему властная незнакомка ходит без ошейника. Это же сестра Грига Гретта, а Дедал как-то сказал, что треть хутора её… Потом накатился сон, но пережитое так до конца и не отпустило, обернулось сновидением.
…С самого начала работа захлестнула ее с головой. Вокруг бурлил аврал. Перед дверью ледника высился целый штабель антилопьих тушами. Впервые она видела столько мяса, а ведь еще десяток с лишним туш остались на берегу. Работала до упада, крестьянская натура вставала на дыбы от одной только мысли, что еда, да еще такая, может пропасть. Лиза сразу после встречи, едва обменявшись с родственницей парой слов, сунула ей нож и пробормотала:
—Потом, малышка, потом поговорим.
Повернулась к офонаревшему оболтусу и приказала:
—Хорош сидеть, хватай туши, да тащи на свою колымагу.
Ткнула в стоящую за спиной телегу и отвернулась, сразу выкинув чужого незнакомого мужика из головы. Оболтус взбеленился. Ему, сыну хозяина немаленького хутора, смеет приказывать грязная рабыня в медном ошейнике. Но едва зародившийся в горле рык мгновенно угас потерявшись в другом, куда более грозном рычании за спиной и гордый сын хуторянина молча побежал к чужой телеге. Ариса перехватила по-удобнее нож и присела. Вскоре на освободившуюся телегу, на неизвестно откуда взявшуюся толстую мешковину легла первая ободранная шкура. Увидев, как шустро мелькает в ее руках острейший нож, довольная Лиза что-то негромко приказала и на помощь новой рабыне подошли двое подростков. Лиза понаблюдала за их работой и куда-то пошла буркнув в сторону оболтуса:
—Пошел вон отсюда, обмылок.
Освежеванные туши Ариса не сосчитала, бросила отвлекаться на этакую ерунду уже после первой. Сколько есть, все сделать надо. Вот помощники менялись больше трех раз. Ножом махала как заведенная, пару раз отвлеклась и быстро-быстро сжевала по большому ломтю хлеба, с… Не поверила, даже слопав громадный бутерброд с маслом и сыром, не поверила. Когда последнюю ободранную антилопу очередная пара помощников оттащила к компании засольщиков осторожно распрямила затекшую спину и медленно побрела к колодцу.
31.04.3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий.Утро
Проснулась Ариса от шалостей тонкого солнечного лучика. Кто-то вынул деревянную заглушку в маленьком окошке-продухе под самым потолком амбара и занавесил ее чистой, но дырявой от старости тряпкой. Ее несильно, но упрямо шевелил утренний ветерок, вот тоненький проказник и разгуливал в бывшем темном углу как у себя дома. Судя по всему было еще очень рано и Ариса с удовольствием потянулась. Выспалась она просто преотлично! Никто не толкался, не будил на ночную работу или просто сгоняя шмакодявку с козырного места.
Дома такое удавалось не часто, дядя большую часть рабов покупал во время ярмарок и попавшая в опалу родственница пришлась им не по нраву, вот и гадили по мелочам, злость вымещали. Мелкие рабские разборки хозяев не трогали, но за порчу имущества или возникшие совершенно неожиданно трудности с выходом на работу старший среди рабов мог остаться без ногтей, а то и без ушей или носа.
Круговая порука не спасала ибо тупой армейский принцип наказывать всех за одного для хозяйства вреден. Рабы должны грызться между собой, но наказывать имеет право только хозяин. Всяко разные серые кардиналы и прочие паханы способны раствориться только среди позднесоветского, или, позже, российского спецконтингента, да и то, лишь от зажравшегося или ленивого работника оперчасти. Хозяева к ценному имуществу относились гораздо внимательнее. О тайных микрофонах и видеокамерах они не ведали, хотя нечто подобное, изредка, и использовали. Вот основное оперативно-следственное действо именуемое умелая пытка применялось всегда и обычно весьма умело. Даже самая обычная порка приносила неглупому, терпеливому и умелому разумному немало пользы. Правда, она мало походила на изыски с интернетовских БДСМ порнороликов. Рачительный хозяин крови не боялся, но зря не лил. Он и калечить старался, с толком, чтоб работника не потерять. Ему козлов отпущения чтоб висяки прикрыть да нужным людям помочь не требовалось. Требовалась правда, а не куски кровавого мяса.
Нет, иной раз, возникала надобность, как можно быстрее толпу лишних живых превратить в безопасных мертвых. Мор, там, с черным поветрием или с пленными в бою перестарались… Бывает. Так ям да оврагов что в лесу, что в поле в избытке. Сжигали или закапывали обычно живьем. Горло каждому резать долго, муторно, грязно и стрелы с болтами все не вырежешь, а кузнец за спасибо новых не сделает. Вот и загоняли раздетых догола копьями в яму, потом сверху недобитков, на них хворост. Кто не сгорит, все одно, задохнется. Или землей засыпать, притрамбовать слегка, да камнями и стволами поваленными придавить. Тот же конец. Вот в степи маета, пока всех положишь, семь потов сойдет и кучу времени потеряешь. Разве, новиков в стрельбе попрактиковать, да в кровушку их лишний раз с головой макнуть. Хотя… какие там новики после битвы.
Столь серьезные мысли Арису не посещали, хотя за последний год рабской жизни она хлебнула так, что едва не утонула, правила поведения вызубрила на зубок и как ожигает голое тело рабская плеть узнала слишком хорошо. Сейчас она пыталась вспомнить, действительное ее будили или это ей просто приснилось. Пожалуй один раз ее точно пытались поднять… или нет? На Речном старший раб поднимал ленивых и медлительных сильными тычками толстой палки, а последнему доставался хлесткий удар по заднице. Может быть здесь не так? Ариса вспомнила сильные, но осторожные руки. Полусонной девушке слегка приподняли голову и подсунули к губам кружку с чем-то приятно пахнущим. Совершенно ничего не соображая, она проглотила льющийся в рот незнакомый травяной отвар с вяжущим горьковатым вкусом и вновь окунулась в сон. Точно! Ариса облизала губы. Легкий привкус ночного питья. Сейчас он показался смутно знакомым, но ничего вспомнить так и не удалось.
Значит побудки не было, ее просто напоили. Зачем, в данный момент не важно. А вот где остальные? Рабыня испуганно оглянулась. Поначалу на новом незнакомом месте и так нелегко, а нарваться на порку за невыход на работу совсем плохо, да и остальных злить незачем. Она откинула шкуру и замерла вслушиваясь в чем-то нарушенную тишину. Легко скрипнули ворота, по глазам резанул яркий свет и девушка с трудом разглядела неясную фигуру.
—Привет, малышка. Выспалась? Как ты?
Лиза. По голосу точно Лиза. Узнав двоюродную сестру, почувствовала себя спокойнее и увереннее.
—Здравствуй…—она замялась, не зная как называть собеседницу. Сходу набиваться в сестры к не последнему человеку на хуторе показалось слишком наглым. Это раньше они были почти на равных.
—Называй меня мама Лиза,—женщина мягко улыбнулась,—все так зовут. Маму Зиту и маму Гретту ты знаешь. Остальных зови просто по имени. Старших мужиков пока нет, потом все узнаешь.
—А как женщину зовут. Красивая без ошейника ходит. Она еще на маму Гретту очень похожа?
—Красивая говоришь,—мама Лиза помолчала и Ариса удивилась почти неприкрытой зависти в ее голосе,—а это и есть мама Гретта.
А где все?—девушка поспешила сломать неловкую паузу оставив непонятки на потом.
—Носятся, только что ускакали—мама Лиза похоже справилась с собой. Голос звучал спокойно,—Хозяин совсем с ума сошел, каждое утро по часу вместо работы гоняет, руками да ногами дрыгать. Все голые по пояс и парни, и девки. Совсем стыда нет. Тряпку вокруг титек намотают, а толку? Под душем-то и вовсе голяком и сохнут вместе. Правда когда Шадди начала титьками играть, а Ларг ее лапать полез, Гретка обоим так врезала, что кубарем покатились. А до Хозяина дошло, я думала конец пацанятам. Весь хутор на двор выгнал, этих бедолаг на крыльцовом брусе на вывернутых руках подвесил, да деревяшку в зубы… Шейн их цельный час порол. Да как! Плетью во весь мах. Пока одного Гретта отливает, он другого полосует. Думала или насмерть забьет, или уродами останутся.
Она замолчала и Ариса холодная от ужаса ждала продолжения.
—Обошлось, Шейн плетью старательно махал. Видать, Хозяин ему крепенько мозги прочистил. Кожу с мясом драл, а кости или что иное ни-ни, ни одного удара по опасным местам. Но досталось бедолагам… врагу не пожелаю. Уже после порки сначала водой отливали, пока в себя не пришли, а потом уж Хозяин руки им вправил, на живую. Видать жутко на пацанят рассердился. Орали так, что я думала коровы от страха взбесятся. Палки то во рту, как есть, изгрызли…
—А все?—вопрос вылетел непроизвольно.
—Что все? Смотрели,—Лиза невесело усмехнулся,—парни девок чуть не на руках держали да щипали, чтоб в туман не ушли. А Греттка только скалится. Хозяин её за себя оставил, вернулся лишь когда снимали болезных. Пообещала, что любой, кто смотреть не пожелает, третьим на том же бревне повиснет.
Помолчав, она бережно раскупорила высокий аккуратный кувшин, что принесла с собой и протянула его удивленной Арисе:
—Пей не спеша, противно, но десяток глотков сделай, а сможешь, так и побольше.
Девушка осторожно пригубила и ошарашенная, опустив кувшин, уставилась на маму Лизу.
—Ты-ты-ты… сколько это…—после рассказа об ужасном наказании за обычную глупую ребячью шалость, она в живую представила, как единственного здесь близкого ей человека после порки сажают на кол. Украсть эликсир жизни! Откуда он только взялся на окраинном хуторе.
—Пей, не бойся,—теперь улыбка хуторянки светилась гордостью—"знай наших",—Не крала я ничего. А цену… не представляю, я ее точно знаю. Этот кувшинчик не на один золотой в лавке городского лекаря потянет, да вот только не укупишь. Даже высокопочтенный Литар умоется. Нельзя купить то, чего просто нет.
Ариса поудобнее присела, не дай Богиня, выронить или разбить кувшинчик. Осторожно сделала аккуратные глотки, облизнула краешек и старательно закупорила. Уроки деревенской травницы даром не пропали, та неприязни к родичам Дедала не питала и учила хорошо, видать самой нравилось с ребятней возиться, или боялась знания в могилу унести. Возраст. Тут никакие эликсиры не помогут. Передавая кувшин осторожно, не обидеть бы, спросила:
—А почему последнюю пропарку[69]не сделала, да и кувшинчик великоват. Удобно, но открытый эликсир больше пары месяцев не простоит…
—Умница,—мама Лиза явно была довольна, понять по вкусу, что лекарство не готовили к длительному хранению не каждый лекарь сможет, а эта пигалица влет и ни капли сомнения. Готовая помощница, фиг она ее теперь Гретке в поле отдаст.
—Все правильно говоришь, но до пропарки эликсир вдвое сильнее, а хранить…—она заговорщицки подмигнула,—нашим оглоедам такого кувшинчика едва-едва на седмицу хватает. С таким-то Хозяином-живодёром. Да и на побегушках этих так достается. Есть у меня пара пропаренных баклажек поменьше—в запас, да с собой если взять, как без этого…
Мама Лиза насмешливо посмотрела на сестренку, но время шло, а заставлять Хозяина ждать… Пришлось приступить к расспросам:
—Ладно, малышка, потом просто поболтаем, а сейчас расскажи как ты в рабство угодила. Григ по пьяному делу хвастал, что уговорился с Дедалом окрутить тебя с Шейном следующей весной. Что-то там насчет овец марковали.
Ариса сразу погрустнела и опустила голову.
—После смерти отца дядя принял меня в семью на правах дочери. С согласия старшего брата, конечно,—она запнулась, но решила, что сейчас не место для семейных нескладушек,—В прошлом году дядя рассказал про Грига и Шейна, ну ты знаешь…
Она беспомощно взглянула на маму Лизу и облегченно увидев ее кивок продолжила.
—Но Шейн… он же… ну…—подобрать обтекаемые необидные слова не удавалось и девушка бухнула,—он же просто крыса и гад!
Нос предательски хлюпнул, но девушка стоически сдержалась и продолжила:
—В общем мы поругались и… дядя меня первый раз выпорол… сильно. Раньше, конечно, давал подзатыльники, а раз даже плеткой по заду перетянул, но то через платье и… в общем, не серьезно, так, пугал. А тут брат твой с пастбища приехал, средний… он давно за мной ухаживать пытался.
Ариса смущенно замолчала не смея поднять глаза на маму Лизу, а та понимающе хмыкнула и насмешливо закончила:
—Цветочки-подарочки, поцелуйчики-обжимания по углам. Короче он тебя отымел.
Вспыхнувшая Ариса покаянно кивнула и тут же часто-часто захлюпала носом.
—Он был такой обходительный, ласковый и нежный. Мы той ночью на сеновале спрятались и долго-долго целовались. Потом он вина сладкого откуда-то достал, видать с вечера еще на сеновале припрятал…
Мама Лиза понятливо закивала:
—Сладкое винцо хорошо привкус и запах некоторых хитрых травок прячет. А Дедал много их знает от Лесной ведьмы… и не только от нее…
—Дядя все узнал уже через седмицу. Откуда, не знаю. Этот гаденыш вместе с братом уже день, как к отаре уехали…
Лиза смотрела на непутевую родственницу уже не скрывая чуть брезгливой жалости, словно на дурочку деревенскую. Строптивая, но глупая. Натворила непоправимых ошибок, а теперь ищет кому на судьбу-злодейку поплакаться. И сюсюкать с ней, нечего, если в голове мозгов мало, приходится добавлять. Кому через задницу, а у этой вот еще одна дырка пригодилась.
—Зареви еще! Сама во всем виновата. А дядьку сынок, полюбовничек твой и просветил, больше-то некому. Он про отцову коммерцию ни сном, ни духом. Потому и к овцам сбежал, когда дошло до пустой башки какое папаше дело поломал.
Ариса уныло пожала плечами и продолжила рассказ без особых эмоций совершенно унылым голосом:
—Дядька почти две седмицы бушевал. Тогда и спину плетью мне расписал. Из дома выкинул. Посадил в хлеву голышом на цепь. Язык грозил вырвать, да, видать, пожалел, но разговаривать запретил, плетью хлестал за каждое слово. Ходила за коровами, свиньями, кормила их, мыла, стойла чистила. Кормилась со свиньями. Повариха у ворот котел с варевом оставляла, да так поставить норовила тварь, чтоб цепи едва-едва хватало кончиками пальцев дотянуться. Еле-еле лежа на спине котел ногами удавалось зацепить. Тащила помаленьку, потом уж руками перехватывала. В кормушки насыплю, сама на четвереньки и с хрюшками наперегонки из одного корыта… Дядечка первые дни специально приходил, бил если во время еды руки от пола отрывала. Потом, вроде как, злость спустил, отошел, цепь снял, разрешил на сеновале спать. Сделал хуторской шлюхой. Еще и объяснил, что послушного работящего раба стоит изредка бабой побаловать, он после только работает лучше, а молодые еще и рыпаются поменьше. Природа-то свое возьмет, как не крути, не будет бабы, найдут, мол, кому и куда стручок присунуть.
