Мы обсуждали вопросы и тонкости нашего поведения на базе еще с час. В общем, все сводилось к тому, что нам не стоит покидать борт "Бурундука" кроме как для медицинского обследования. Уладив эти вопросы, мы оценили прихваченные для продажи камни, окончательно совершив расчет, как по ним, так и по предстоящей операции, исходя из надежды, что штурмовая винтовка КСС достаточно заинтересует военных специалистов. Была у меня, конечно, мыслишка, что тут дядюшка Ссорташш старается для себя, но раз винтовка пойдет в оплату моей анабиозной капсулы, можно считать это бартером.
К кораблю мы поехали на транспорте дядюшки Ссорташша. Я Вам скажу, что бедненьким его нельзя было назвать, хоть я, скорее всего, даже и не подозревал о его действительной стоимости. Золотые слитки с корабля-могилы быстро взвесили, перетаскав в экипаж Ссорташша. В это время двое охранников или телохранителей охраняли периметр работ. Предположительно антикварные предметы дядюшка Ссорташш принял по описи, скрупулезно сверив их с каталогом, после чего мы активировали контракт на продажу. Тут же и произвели окончательный расчет по золотым слиткам и частично за "антиквариат". Часть камушков Шила решила припасти на черный день. Наконец, я вынес штурмовую винтовку и две заряженных баратеи к ней. Дядюшка внимательно осмотрел оружие.
— Было бы неплохо осмотреть и записать на голографические камеры ее действие, — предложил он немного задумчиво. — Я так полагаю, что в моих руках она работать не сможет.
— Вы правы, партнер, — согласился я. — Тут можно во что-нибудь стрельнуть?
— Сейчас, — сказал дядюшка, доставая аппарат связи.
На переговоры ушло минуты три. Видимо, нам просто указали приемлемое место. До этого места мы добрались минут за пятнадцать. Это оказался давно заброшенный ангар с двумя поврежденными кораблями и несколькими не менее затасканными транспортными средствами для передвижения по базе, стоявшими там, судя по захламленности территории, уже не один год.
— Переборки ангара здесь крепкие, — сказал дядюшка. — Так что можно не бояться. Стрелять будет лучше в какую-нибудь из этих рухлядей, чтоб стало понятно, что собой представляет оружие. Сейчас, я установлю камеры и начнем.
Я активировал винтовку и, включив броню в режим маскировки, приготовился к демонстрации, установив для начала среднюю мощность.
— Начинайте, Ссергей, — сказал дядюшка, внимательно рассматривая мою фигуру. — Такой я эту броню еще не видел, еще раз убеждаюсь, что Вы являетесь очень непростым посетителем.
— Это чтоб моя картинка не слишком бросалась в глаза на ролике, — ответил я, выдвигаясь на позицию, решив отстреляться по одному из малых транспортных средств.
Охрана, хоть и должна была бдеть, на время стрельбы отвлеклась. Два плазменных импульса, сделанных с минимально возможным интервалом, сплавили нос транспортного средства в слиток металла и дымящегося пластика. В общем, сплавилась где-то пятая часть транспорта. Убрав мощность до четверти, я тремя импульсами, слитыми в очередь, проделал три сквозные дырки в обоих бортах транспорта величиной: с футбольный мяч в первом и с теннисный во втором. В конце демонстрации я перешел к другому остову наземного транспорта и, выставив максимальную мощность, метров с сорока дал импульс. Плазменное "яблоко" попало в середину транспорта и, пробив в обоих бортах дыру с полметра в диаметре, раскалило до оранжевого цвета кусок борта стоящего метрах в десяти за транспортом остова космического судна. Борту судна это, конечно, не повредило, но зрители впечатлились. Батарея выработала восемь процентов своего запаса, обычно огонь велся на четверти, максимум на половине мощности, полная мощность использовалась редко, как тяжелое вооружение.
Я не стал рассказывать нашему новому партнеру, что такое использование оружия крайне не рекомендовалось внутренними инструкциями. Кроме быстрого разряда батарей в этом случае оружие на некоторое, не такое уж малое по меркам скоротечного боя время, время становилось небоеспособным, восстанавливаясь после каждого выстрела на пределе мощности. На четверти же мощности никаких ограничений на огонь не имелось, при желании можно было выплеснуть очередями практически всю батарею за раз.
Решив, что показанного достаточно, так как нос разбитого транспорта продолжал дымить и местами гореть, я убрал мощность до рабочей четверти и повернулся к дядюшке Ссорташшу, опустив на всякий случай винтовку стволом вниз.
— Вы правы, Ссергей, я думаю достаточно, — глазенки дядюшки алчно горели. — Можно считать сделку принятой.
— Партнер, — сказал я как можно тише, подойдя к дядюшке практически вплотную. — Это же оружие нужно конкретно тебе, военные тут не при чем. Мне все равно, зачем оно тебе, работать в чужих руках оно не сможет. Ответа я не требую, цена обмена меня вполне устраивает.
— А вам ногу на пути не ставь, отдавите, — задумчиво сказал дядюшка, глядя в мою переливающуюся личину брони. — Это хорошо, что мы партнеры.
— Я тоже этому безмерно рад, — согласился я, заменяя подсаженную батарею на запасную. — Держите.
Винтовка и запасная батарея перекочевали в экипаж дядюшки Ссорташша. Переговорив с кем-то прямо из ангара, дядюшка дал нам окончательные инструкции, где и когда нужно появиться для установки заказанного оборудования. Тепло распрощавшись с дядюшкой, мы проводили экипаж, изъявив желание прогуляться до "Бурундука" пешком.
— Он — пройдоха, — подвела итог Шила.
— Да, — согласился я. — Но он без мыла в любую дырку пролезет.
Не уверен, что Шила поняла суть. Ухватив мою руку, она потащила меня на корабль, ибо её ждал там комплект запасных частей для скафандра. Я решил не упорствовать. Скафандр для Шилы являлся одним из главных фетишей в жизни. Я до сих пор до конца не уяснил, что являлось более важным и притягательным для нее процесс "облизывания" скафандра или занятия любовью.
* * *
*
По возвращению на свой кораблик мы практически сразу отбыли на военную базу. Шесть часов полного хода до места назначения ситуации никак не меняли. Мы пока уверенно укладывались в отведенное время, и все выглядело просто замечательно благодаря нашему хитроватому знакомцу.
На базе нас приняли просто и буднично, как будто мы были военными. Диспетчер дал посадочный вектор и номер ремонтной площадки в одном из ангаров верфи. Никаких лишних вопросов и проверок тоже не случилось. Дядюшка оказался либо еще тем прохвостом, завязанным на очень серьезных "людей", либо всеми конечностями работал на военное ведомство или разведку. Оставалось только надеяться, что в последнем случае интерес военных не перерастет обоюдовыгодные рамки.
Первыми нас посетила бригада снабженцев, состоявшая практически из одних "ящериц", разбавленных парой "слоников". Они выгрузили около нашего корабля контейнеры длительного хранения и обычные пластиковые ящики, видимо, с нашими комплектующими частями. Следующими прибыли два специалиста расы "слоников", посетивших нас по поводу установки и наладки анабиозных капсул. Первым потоком решили подвергнуть медицинскому сканированию нас с Шилой, Ося тем временем должен был проконтролировать процесс установки заказанного оборудования на наш корабль. Это смотрелось логично, так как с анабиозными капсулами для гуаппардов проблем в Алурисе не наблюдалось. Еще через полтора часа к нам подкатил заправщик и загрузил нас под крышку топливом, даже не спросив, сколько его нужно и не потребовав подтверждения приема. А еще через полчаса подкатила бригада специалистов по установке и наладке оборудования с кучей приборов. К моему удивлению, вся бригада полностью состояла из соотечественников Краппса.
Работа закипела практически сразу во всех направлениях. Ося взялся за дело серьезно, лично у меня складывалось впечатление, что он присутствовал сразу во всех местах проведения работ. Причем везде, где он появлялся, от привычно флегматичного бортинженера слышались крепкие выражения и какие-то требования. Ося так часто поминал близких родственников специалистов, нахватавшись этих манер от нас с Шилой, что к концу работ, несомненно, должен был породниться со всеми ними. К моему еще большему удивлению, никто из специалистов серьезно не возражал против такого общения. Похоже, что у них с Краппсом наладилось полное взаимопонимание.
На "процедуры" нас с Шилой пригласили ближе к вечеру. У меня эта часть мероприятия вызывала особый дискомфорт, и самые серьезные опасения имелись на счет медицинского обследования. Не исключено, что пока я буду отбывать эту самую процедуру, оружие и броня, на которые вояки вполне могли позариться, успешно сменят владельца. По всем умозаключениям значительно лучше было бы вояк не искушать. Поразмыслив на эту тему, я решил оставить "дракончик" в своей каюте, заперев его в шкафчике с личными вещами. С броней ситуация казалась похуже. Не мог же я пойти на медицинский прием по чужой атмосфере без скафандра.
— Хотя почему же без скафандра? — вспомнил я батареи, собранные с экипировки погибших в бункере десантников, которые так и валялись в одном из углов моей каюты.
Сняв ставшую за долгое время второй кожей броню, я решил помыться, а заодно и отмыть батареи — слишком уж замызганными они мне показались. Совершив процедуру омовения, я налепил парочку батарей друг на друга и получил скафандр Содружества, каким не пользовался уже чрезвычайно давно. И хоть без брони я чувствовал себя совершенно голым, такой вариант мне нравился значительно больше. Да и скафандр Содружества имел отменную живучесть, если только дело не касалось боевых действий.
В этом одеянии я и отправился на процедуру медосмотра или чего там еще было необходимо сделать для подгонки оборудования анабиозной капсулы. И нужно сказать, что я сумел удивить Шилу своим внешним видом. Пока я уговаривал ее оставить на "Бурундуке" оружие, любопытная девушка придирчиво осматривала и ощупывала мое серебристое тельце.
— Потрясно, — наконец выдохнула она. — Где ты взял такую штуку? Эта плёнка, наверное, служит какой-то спасательной капсулой в твоем мире. Надолго ее хватит? И где тут система жизнеобеспечения?
— Давай, я потом тебе расскажу, — решил я избежать долгих объяснений. — Ты вообще слышала, что я тебе говорил?
— Да, оставлю я его дома, — отмахнулась Шила, — а у тебя есть еще такая штуковина? Она мне подойдет?
— Сожалею, милая эльфа, но нет, — ответил я, отбирая у капитанши "дракончик". — Этот скафандр, как и оружие, активируется только по распознаванию военнослужащего Содружества.
— Ну вот, опять облом, — удрученно пискнула Шила. — Всегда самое интересное не работает.
— И когда только словечек этих набралась! — возмутился я. — Ну как ребенок, ей богу!
— Фи... — моя подруга показала мне язык и, демонстративно отвернувшись, направилась к выходу.
— Вот несносная, — буркнул я и отправился в каюту, вертя "дракончик" в руках.
На мой взгляд, стоило бы производить процедуру медицинского осмотра по очереди на борту нашего космолета, когда все работы на нашем корабле будут закончены, но в таком случае мы рисковали не только выбиться из графика нашего контракта, но и привлечь ненужное внимание к своим персонам со стороны военных. Пока же все происходило, как будто мы являлись каким-то военным кораблем, пришедшим на верфь для переукомплектации и подготовки к очередному заданию.
К большому облегчению, все мои страхи относительно военных оказались напрасными. Никто особого внимания на нас не обращал. Я бы даже сказал больше, к нам относились по принципу "реже вижу — спокойнее сплю". И вообще, те пять земных суток, проведенных на военной базе, оказались сродни времени, убитому на преодоление скуки надпространственного перехода. Все это время, за исключением обследования, оказавшегося не столько медицинским, сколько техническим совмещением параметров, мы безвылазно просидели на нашем корабле. В отличие от Шилы, которая облизывала любимую броню-скафандр, мне оказалось абсолютно нечего делать. Из-за отладки дополнительных мощностей системы, находившейся в самом разгаре, у меня не было даже возможности погонять симулятор виртуального "Бурундука".
Монтаж всего дополнительного оборудования, как и предполагал дядюшка Ссорташш, техники закончили за двое суток, а вот с отладкой Ося гонял бригаду своих соотечественников практически до самого отлета, который случился после установки уже настроенных под нас анабиозных капсул. Так что мое убийство ни в чем не повинного времени происходило под жизнерадостные отзывы Оси о родственниках техников. Поначалу я хотел отключить перевод, но быстро сообразил, что эти перебранки — хоть и слабое, но все же развлечение. Оставалось чистить штатное оружие, да иногда навязываться в компанию к Шиле. Как я вскоре выяснил, дядюшка Ссорташш заказал к шилиному скафандру немного другую комплектацию защитных пластин и сервисных агрегатов. И Шила теперь упоенно экспериментировала с броней, устанавливая различные сочетания старых и новых комплектующих частей.
Анабиозную капсулу для Краппса настроили после установки прямо на борту "Бурундука". Поскольку наш инженер оказался персоной не только архи занятой, но и с некоторых пор архи известной двое наладчиков прибыли на борт нашего кораблика вместе с капсулой.
Устав от беспредельной скуки, я с радостью погрузился в процессы, связанные с анабиозными капсулами, засыпая специалистов тоннами вопросов. Нужно сказать, что капсулы оказались не в полном смысле слова анабиозными, я назвал их таким термином для элементарного упрощения. Не было в них ни заморозки с жутко ответственной точкой застекловывания воды, ни опасности растрескивания, ни жутко тяжелой обратной реабилитации организма, как это принято в земной креонике. В капсулах процессы организма сильно замедлялись с помощью каких-то полей. Правда при этом общая температура тела заметно понижалась, и уровень падения температуры напрямую зависел от вида разумного. Особенность процесса состояла в том, что разные части организма замедлялись полями с разными характеристиками, а иногда и вообще разными полями. Унитарность анабиозных капсул сильно удивила меня, но все имело довольно простое объяснение. При персональной подстройке, капсула на основании данных медицинского сканирования определяла параметры полей, необходимые для данного вида организма, сохраняя их на будущее в своей памяти. В случае же штучных, так сказать "именных" капсул, поля задавались после тщательного выверения и сопоставления медицинской карты и живого "образца", и капсула регулярно мониторила состояние пациента и осуществляла динамическую подстройку под организм владельца. В наших штучных и не самых дешевых капсулах оказалась и своеобразная система реабилитации организма. С помощью специально рассчитанного поля, а в тяжелых случаях и нескольких полей поврежденные части тела и органы попадали на время помещения организма в капсулу в наиболее благоприятные для восстановления условия. В случаях крайней необходимости имелась возможность максимально замедлить жизненные процессы организма, в этом режиме последний мало отличался от замороженной тушки.
