Мой интеллект оказался однозначно повыше, да и в скорости, как выяснилось, мы вполне могли какое-то время поспорить с ракетами. Но оставались еще две вражеские машины, которые вряд ли стали бы праздно наблюдать за результатами забегов. В их планах кроме меня, похоже, оставалось и уничтожение грузового космолета. Изобразив пару маневров уклонения, я пропустил одну ракету мимо себя, по второй отработал очередью из лазерной пушки. Правда, в результате пары касательных попаданий заставив "разум" ракеты всего-то немного отклонить опасную посылку от курса. Ракеты ушли на разворот, а мне пришлось ускользнуть от двойного веера очередного заградительного огня вражеских штурмовиков. Оперативная обстановка показала, что одна ракета, развернувшись, снова заходила на цель, вторая же продолжала удаляться. Видимо, моя очередь все же что-то повредила в опасном подарке. Тут же нарисовался еще один пуск и снова управляемой ракеты. Эту ракету я расстрелял на встречном курсе, получив от штурмовиков четыре лазерных импульса в бок. Щит полностью потух, но корпус выдержал попадание, по крайней мере, никаких сбоев в работе систем не появилось. Попадания я эти прогнозировал, на них пришлось пойти, чтобы сбить мелкую быстродвижущуюся цель.
Пользуясь более выигрышным положением из-за выбитых щитов, мои противники с помощью заградительного огня и маневров практически загнали меня под набегающую из-за их спин ракету. Первая мысль решила убедить меня, что нужно тупо сбежать, попытав счастья в споре двигателей, но вторая подсказала довольно спорное, но нестандартное решение.
Машины моих противников имели достаточно оборудования для движения в космосе, но все же в первую очередь предназначались для боя в атмосфере планет, о чем говорила форма и использование двигателей на какой-то разновидности реактивной тяги, красиво выбрасывающих из основных дюз яркие бело-голубые пучки какого-то излучения. Мой же боец в первую очередь предназначался для космических операций и имел традиционный для такого типа летательного аппарата гравитационный двигатель, работавший на каком-то заумном принципе взаимодействия с темной материей вселенной.
Дальше я сделал то, что было совершенно недоступно машине в атмосфере, а значит, могло не входить в практику асов-атмосфериников. Практически не меняя траектории движения, я развернул машину и залил заградительным огнем лазеров и плазмы пространство впереди себя. Догонявшая меня ракета четко угодила под мои выстрелы, но выбросила букет взрыва слишком близко, моментально слизав два передних едва на треть восстановившихся сегмента щитов. Не имея энергетической защиты, я придал машине небольшой момент вращения вокруг оси. Даже без защитного поля это могло помочь от лазеров, потому что прочный корпус имел специальное покрытие. Вынырнув из облака разрыва ракеты, я стремительно двигался встречным курсом к моим врагам, намереваясь проскочить у них под самым носом. Как я и ожидал, мои преследователи к такому маневру готовы не были, и выстрелить успел лишь один из них. В результате в корпус моей машины угадил один из пары лазерных импульсов, а второй лишь лизнул темное покрытие борта, не причинив вреда. МИ оперативно переключил поврежденные системы на дублирующие.
Тут же, едва не отрубившись от чудовищной перегрузки даже в пилотском коконе, я отработал обратный переворот и попытался догнать уходящего врага. И хоть вцепиться в хвост противнику у меня не вышло, я все же отработал по корме одного из оппонентов туннельным пробойником, добавив очередь из ЭМИ-шек и пары лазерных импульсов.
Туннельное орудие окрасило щит ярко алыми всполохами, пробило его, заодно проделав аккуратную дырочку и в корме моего обидчика. Лазеры завязли в полыхающем щите, а вот кое-что из ЭИМ снарядов умудрилось проскочить в дырку от туннельного орудия, добавив неприятностей корме поврежденной машины. Внутри неприятеля несильно, но ярко полыхнуло, выбросив наружу небольшое облако обломков. Машина вильнула и постаралась уйти в сторону.
На задней сфере обзора виднелись хлопья вываливающейся из пробоины уже в моем кораблике пены-герметика. Не став насиловать тоже получившую повреждения машину, я бросил преследование и отвалил в сторону. Ремонтным модулям требовалось хоть немного времени, чтобы подлатать повреждения.
Противники слаженно развернулись, и я спокойно отметил перестроение для очередного захода на меня. Я наблюдал за противником и обдумывал варианты дальнейшей игры в салочки, надеясь, что поврежденная машина разобьет слаженность моих оппонентов. Но тут удача вдруг решила сыграть на моей стороне. Машина ведомого, получившая повреждения от моих попаданий, вдруг рыскнула на курсе, свалилась в продольное вращение, снова выровнялась и попыталась занять свое место в строю. Шанс упускать не стоило.
На первом же заходе я легко разошелся с ведущим и, снова пожертвовав экранами, добил существенно отставшего поврежденного ведомого. На этот раз поля моего врага не смогли удержать даже лазерных импульсов, и корма аппарата треснула. Проскочив мимо поверженного аппарата, я наблюдал, как он медленно, но уверенно разваливается на части. В оптическом увеличении удалось хорошо разглядеть, как в трещины корпуса высыпались белые искры и какие-то светлые пузыри, а потом он лопнул, отстрелив напоследок капсулу кабины с пилотом.
Дальше бой продолжился уже с моим перевесом. Второй боец, покрутившись с пяток минут, получил комплексный заряд туннельной пушки и ЭМИ орудия, отчего потерял какие-то потроха в районе носа. Пробитый резервуар с топливом, быстро затягивающийся герметиком, того стоил. Видимо, окончательно разуверившись в своих силах, противник решил уйти восвояси. Тут я ему и показал наглядную разницу в скорости между его и своей машиной. Легко нагнав неприятеля, я проделал пару красивых дырочек в корме его машины, заодно пройдясь очередью и по резко потерявшему защитное поле корпусу. Не знаю, остался пилот жив, или погиб, его машина потеряла тягу и, кувыркаясь, отправилась в бездны космоса. С полминуты я провожал ее в последний путь. Из пробоины летели капли каких-то жидкостей, тут же застывая шлейфом кристаллов. Потом в корпусе что-то сверкнуло, изогнув часть фюзеляжа машины почти под прямым углом.
На обратном пути я долго пытался связаться с грузовиком, который продолжал движение, скорректировав свое вращение. Обстановка в театре боевых действий тоже оставалась не совсем понятной. Какие-то всполохи говорили о том, что там до сих пор идет бой. Оптика истребителя не вытягивала такое расстояние, и только с помощью сенсоров гравитационных возмущений я видел, что оба больших корабля еще на своих местах, а количество мелких целей уменьшилось всего-то до десятка.
На обратном пути к грузовику я осмотрел останки первого штурмовика. Это действительно оказалась отстреленная кабина, она же — спасательная капсула. Только вот вряд ли кто-то там смог выжить. Останки вражеского штурмовика несли на себе множество трещин, некоторые фрагменты оказались вывернуты или оторваны взрывом. Грузовик на связь не выходил. Только догнав его и делая обзорный облет, я получил робкий сигнал по лазерному лучу. Меня вызывал инженер грузового судна.
— Луара, у меня просто нет слов.... — выразила эмоции Индра, когда я нашел подходящую точку для устойчивого контакта. — Мы уже не надеялись тебя снова увидеть...
— Да ладно, — буркнул я, что не поняв, то додумав. — "Спасибо" будет в самый раз.
— Спасибо, — слегка нервно улыбнулась дама-инженер. — Я вижу, что твой корабль потрепан, но ты, надеюсь, цела?
— Порядок, — ответил я, поняв почти все из сказанного. — Куда можно сесть?
— Чего уж теперь о правилах, давай в рабочий шлюз, — ответила Индра, — потом разберемся. Надеюсь, у тебя в машине есть скафандр, у нас проблемы с атмосферой в некоторых отсеках. Если честно, я не уверена в показаниях большинства приборов. Но в рабочем шлюзе воздух пока держится.
Пока я заводил истребитель в шлюз, робко проклюнулось сознание Луары:
— Слава родичам до восьмого ложа! Мы все же уцелели? Я несколько раз отключалась от страха во время твоего полета. С кем ты воевал? И зачем они напали на нас, мы же — торговое судно.
— Откуда мне знать, — ответил я. — Кто бы это ни был, они хотели, явно, не на ужин нас пригласить. Кстати, ты же разбираешься в технике, что за корабли воевали против нас?
— Ой, точно, — смутилась девушка. — Дай посмотреть.
Тут же выяснилось, что на нас напали два штурмовика висектов. А в бою участвовал, скорее всего, малый экспедиционный корпус, состоящий обычно из двух кораблей. Как правило, в состав корпуса входили небольшие маневренные корабли, способные вести разведку и наносить неожиданные удары по коммуникациям противника. Ситуация стала проясняться. С Луарой мы договорились, что пока требуется мое участие, она останется на заднем плане, помогая мне с переводом и дельными советами.
Первый ракетный удар оказался не сильно результативен из-за дальнего расстояния. Ракеты разбили некоторые фрагменты обшивки, разгерметизировав несколько отсеков. Самый большой урон от них понесли именно датчики потока. От второго ракетного удара пострадал отсек с двигателями прокола, палуба сервисных механизмов и ходовая рубка. Две ракеты из второго эшелона пробили корпус и смешали в груду осколков отсек с интегратором. От взрыва погиб капитан, старпом получил сильное ранение и скончался чуть позднее. Второй пилот и инженер выжили. Индра пришла в себя, когда автоматическая система борьбы за живучесть герметизировала отсек и восстановила пошатнувшуюся атмосферу. Валан оказался сильно контужен, но его жизнь, похоже, оставалась вне опасности. Сама Индра отделалась испугом, сильным ушибом грудной клетки и легкой декомпрессией. Оба техника находились в отсеке сервисных систем и, скорее всего, тоже погибли. О пассажирах известий пока не поступало. Похоже, что из всех присутствующих только я мог сделать обход.
Прихватив с собой два аварийных скафандра, я побрел на разведку. Проход к каютам пассажиров оказался изолирован разгерметизированным отсеком, да еще и со сломанными дверями. Посовещавшись с Индрой, я решил идти кружным путем. В сервисном проходе я обнаружил зажатого сместившимися переборками робота. Железный малый подавал признаки активности, похоже, железяка имела все шансы к восстановлению, если удастся освободить ее.
Палуба сервисных механизмов понесла сильные разрушения, похоже, кроме ракеты там взорвалось еще какое-то оборудование. Часть отсеков этой палубы тоже утратили атмосферу. К моему удивлению, выжил один техник. Молодому парню исключительно повезло, что под рукой оказался скафандр. С его помощью он нашел погибшего товарища и, убедившись в его смерти, пробрался в один из почти уцелевших отсеков. Проход в каюты пассажиров с другой стороны остался цел и герметичен. Скрученная переборка тамбура оставляла много небольших лазеек, но для нас они оставались бесполезны. Пришлось пробираться по сервисным проходам. Далеко не сразу удалось попасть в нужное помещение, из-за частичного разрушения самих проходов. К моему удивлению каюты пассажиров и кают-компания совершенно не пострадали. Там мы узрели пассажирское семейство, в полном составе набиравшееся крепкими напитками.
Общими усилиями провели анализ состояния нашего судна. Результаты вышли хоть и не смертельными, но все же удручающими. Судно имело сносную возможность передвигаться на двигателях реала, первый топливный резервуар был уничтожен, второй резервуар тек, и требовал срочного решения этой проблемы. Судно даже теоретически не могло совершить прыжок через субпотоки из-за отсутствия двигательной установки этого типа, большей части датчиков потока и, собственно, интегратора. Гибель интегратора практически фатально осложняла всю нашу жизнь. Даже перемещение на двигателях реала становилось большой проблемой. Из сервисных систем кое-как функционировала система поддержания атмосферы и утилизации отходов. К сожалению, на этом все хорошие новости закончились. Самой первой из плохих новостей стало полное отсутствие возможности подать сигнал бедствия из-за гибели оборудования субпотоков. Фактически, мы капитально застряли в этой безжизненной планетной системе. Надеяться стоило разве что на прибытие какого-то проходящего космолета. Но с еле живой системой жизнеобеспечения это становилось слишком мизерным шансом. Да еще под боком все еще велись какие-то военные действия. Собственно, выходило, что реальный шанс у нас оставался всего лишь один — победа ласьенского военного корабля. При этом на нем должен сохраниться работающий субпотоковый передатчик.
Выяснением этого вопроса пришлось заняться мне. Второму помощнику поручалось задание изыскать пути управления аварийным судном и уровнять его скорость с воюющими кораблями. Техник полез в экзоскелетном скафандре латать текущий резервуар с топливом. А Индра хлопотала с системой синтеза в надежде обеспечить пропитание. Пассажиры же продолжали набираться горячительными напитками по причине невменяемости на момент их обнаружения. По крайней мере, не паниковали, и в том усматривался немалый плюс.
* * *
*
Анализ обстановки с более удобной позиции выявил следующее. Корабль, в котором Луара опознала эсминец ласьенов, неуклюже маневрировал вне досягаемости батарей противника, которым оказался чуть уступающий размерами корабль висектов класса "диверсант". Орудия эсминца молчали, хотя цель явно находилась в радиусе поражения. Диверсант наоборот нечасто, но постоянно вел оттесняющий огонь, подрабатывая только маневровыми двигателями. Малый летательный аппарат остался, похоже, только один и кружил он около эсминца. Расклад сил до сих пор оставался не совсем понятен. Стараясь не вызвать негативной реакции, я вызвал эсминец на одном из служебных каналов космовояк:
— На эсминце, здесь личный челнок лиассан Луары зель Виа бин Милиним, приписка база "Албар".
Нам ответили не сразу:
— Откуда бы тебе тут взяться, лиассан, — пришел ответ. — Не сильно-то похож твой челнок на наши гражданские скорлупки.
— На борту грузового судна, — ответил я. — Нас атаковали штурмовики висектов. Нам удалось отбиться, самостоятельно полет продолжить не сможем. Нужна Ваша помощь.
— Помощь нужна всем, красавица, — ответили с эсминца. — Как вы отбиться-то умудрились? Грузовики ни защиты, ни вооружения не имеют. Два штурмовика разделали бы вас, не напрягаясь до того, как вы успели бы написать завещание.
— Класс — многоцелевой истребитель-штурмовик Содружества, по нашей классификации тип 6-7-11 "глас света", — вмешался другой голос. — Не знаю, откуда он у нее взялся, но висектам такие штуки пилотировать не по зубам.
— Тебе виднее, летун, — ответили с эсминца. — Смотри, не сведи нас в звездную пыль своей ошибкой.
— Я видел такие машины, — отозвался пилот истребителя. — Оптика показывает, что машина действительно недавно участвовала в бою, есть незначительные повреждения.
— Детка, откуда такая суровая погремушка? — спросили с эсминца. — Займи мне очередь, если где-то их еще раздают.
— Подарок, — ответил я. — Кстати, неплохо было бы узнать, с кем имею честь.
