— Банально, но... Если с тобой что-нибудь случится — то и мне не жить, — неожиданно сказал Костас. Это были не пустые слова. Прикоснувшись к настоящей жизни, к чему-то большему, чем он мог когда-то вообразить, мандалорец уже не видел смысла влачить жалкое существование после разрушения сказки. Сейчас он, как никто, понимал ту зелтронку, что на похоронах предпочла уйти вместе со всеми, кого любила. Понимал и полностью одобрял это решение.
— Я не понимаю... — тихо прошептала Зара. — Ты с рождения живёшь в мире, полном необъяснимой жестокости и несправедливости. Ты сжился с болью, сроднился с ней. Ты можешь выдержать всё. Как?
— А выбора нет, — так же тихо ответил Рам. — Всегда есть, ради чего и ради кого жить. Мои мама с отцом жили ради друг друга. И ради меня. Я вырос, стал самостоятельным. А погиб отец — мама умерла. А жестокость, несправедливость — они как сказочный дракон: просто помни, что борясь с ним, можешь сам стать драконом. Вот вы же смогли всё это победить? Значит, со временем и другие смогут. Ну, если захотят.
— Вы ведь не хотите, — обречённо выдохнула зелтронка. — Вы приходите, чтобы распространять болезнь. Огнём и жестокостью. Мы не способны никого исцелить. Всего выбора — дать себя уничтожить, или принять в себя болезнь. Но это то же уничтожение, только своими руками.
— Неверная трактовка. Просто тут, как в организме: есть болезнетворные микробы, и есть антитела, что борются с ними. Твари, что убили семью фермера — микробы. А теперь просто представь, что случится, если таким микробам дать возможность безнаказанно плодиться?
Зара подняла на него полный горечи взгляд и неожиданно жёстко сказала:
— Это твои люди. Часть твоей армии. Вы — единое целое, уничтожающее мой мир.
— Нет. Будь мы одним целым... — Рам представил, что могло бы произойти, попади Зелар под власть 'дикарей' и невольно содрогнулся от отвращения.
— Будь мы одним целым, — справившись с собой, продолжил мандалорец, — то то, что случилось на ферме — было бы незначительным событием на фоне всего остального.
— Так уничтожь их, — неожиданно зло предложила Зара. — Раз ты сам считаешь их вредоносными микробами — избавься от этой заразы.
Ещё вчера Костас не мог и вообразить, что миролюбивая и всепрощающая зелтронка произнесёт нечто подобное.
— Не могу, — с горечью признался он. — К сожалению, сейчас это не в моей власти.
— Вы — одно целое, — с отвращением произнесла зелтронка. — И я стала частью этого.
На мгновенье Рама ожгло чувство отвращения и разочарования, но эмпатический контакт тут же прервался, Зара отстранилась, встала и молча вышла из кабинета, оставив коменданта одного.
Рам рывком распахнул бар... и замер, глядя на бутылки. Ну нажрётся он, и что? Что это изменит? Зару это не вернёт, и тем более — не спасёт. И даже если им не суждено быть вместе — это не значит, что он должен вот так просто сидеть и смотреть, как угасает единственное дорогое ему существо. В конце-концов, он солдат, а не дёрганный персонаж ди'кутских фильмов, что так любят изнеженные жители центральных миров, чтобы сидеть и пускать сопли над своими пораненными чувствами.
Мандалорец сел за стол, подумал пару секунд, а потом решительно набрал на терминале нужный номер.
— Мисс Таи, — сказал он, едва кафарель ответила на вызов. — Мне нужна ваша помощь.
Зелар. Восьмой день вторжения. Ресторан 'Застава'.
Сёстры обосновались в ресторане 'Застава', облюбованном отважными бойцами КНС. Владелец — бывший наёмник, решивший встретить достойную старость на Зелтросе, оборудовал заведение по своему вкусу. Агрессивный урбанистический стиль, муляжи оружия, перекрытия из мешков с песком вместо стандартных перегородок между кабинками, трофеи из самых разных миров — всё это настолько отличалось от привычного для зелтронов антуража, что аборигены делали основную выручку заведения. И именно привычная обстановка привлекла 'дикарей'. Как бы они не хорохорились, но внутренне каждый чувствовал себя неуютно в изысканной роскоши зелтронской архитектуры. 'Застава' — другое дело. Идеальное сочетание милого сердцу интерьера и местной жратвы.
Хозяин 'Заставы' — пожилой, но ещё крепкий и полный жизни человек отнёсся к новым завсегдатаям с пониманием. Этому весьма способствовала новость, что весь полученный от оккупации ущерб возместит Корона, так что Сай 'Нож' Краммер был щедр, как алдераанский аристократ на благотворительном вечере.
С трудоустройством для Лорэй проблем не возникло. Новых работниц в 'Заставу' устроили одна из кафарель. Собственно, Нож сам был частью сопротивления и от всей души желал выдворить незваных гостей из своего нового дома. Краммеру до сих пор снились кошмары из прошлого, и бывший солдат до одури боялся их воплощения в реальность здесь, в Зеларе. Пожалуй, он был одним из тех немногих жителей города, кто представлял истинную ценность стараний нового коменданта в плане поддержания порядка, и прилагал максимум усилий для того, чтобы наиболее отмороженные головорезы из числа 'диких' сидели и нажирались дармовой выпивкой в его заведении, а не расползались по городу.
Краммер хорошо знал, как утихомиривать подобных вояк, не вызывая при этом гнев их товарищей по оружию. Для этих целей под стойкой обосновалась любовно вытесанная дубинка с обмотанной кожей рукоятью, и Сай не задумываясь пускал её в ход, успокаивая особо буйные головы. 'Дикари' с окраинных планет, для которых трактирщик без пудовых кулаков, дубины и пары вышибал был и не трактирщик вовсе, воспринимали битых бузотёров как должное, вследствии чего авторитет Краммера среди них был достаточно высок. По крайней мере внутри 'Заставы' никто не смел пискнуть поперёк воли владельца. Благо кружки и стаканы наполнялись исправно, закуска на блюдах (большинство бывших 'дружинников' по-старинке отвергали тарелки, предпочитая брать куски из общей кучи) не переводилась, а ласковые женщины появлялись рядом по первому желанию.
Кое-кто нет-нет, да ворчал, что нет добычи, нет привычных развлечений — например, пойти и поджечь ту вон домину с дурацкой хреновиной на крыше, что так раздражает своей филигранностью. Но таких осаживали товарищи, напоминающие, чем подобное закончилось для прошлых 'весельчаков'. Но Сай отмечал, что недовольства среди его посетителей всё больше и больше, о чём тут же докладывал в штаб. После чего вскрывал сейф и в очередной раз проверял состояние бластера и гранат, оставшихся ещё со времён солдатчины.
— Ох, Сай, вздёрнут тебя за хранение, — скорей в шутку, чем ради предостережения, проворчала Свитари, застав ресторатора за этим занятием.
Она была совершенно согласна с позицией новоявленного босса — комендант с проверками может заявится, может нет, а головорезы разойдутся совершенно точно. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра.
— А я для них свой в доску, — отмахнулся Краммер. — Думаешь, они не знают, что я вооружён? Сам же им и рассказал. Я им понятен. Мой кабак для них — символ успеха. Считай, цель жизни большинства — подкопить деньжат и открыть свою забегаловку для таких же ребят. И бластер в задней комнате — это норма. Скорее, они насторожатся, узнай, что бывший солдат — и без оружия под стойкой. А так — всё в норме: под стойкой — дубина, бластер — в задней комнате, жратва — привычная...
Краммер кивнул в сторону кухни, откуда доносился запах жареного мяса. 'Дикари' действительно отдавали предпочтение грубой пище, с аппетитом поглощая жареное мясо с гарниром из сырых овощей, лепёшки и простенькие похлёбки. От такого меню пришёл бы в ужас любой местный повар, но Краммеру, судя по всему, даже доставляло некоторое удовольствие вспомнить былые дни. Пожалуй, единственным отличием от привычных 'дикарям' кабаков было то, что подавальщицы сами выбирали партнёра на ночь, а не ныряли к тому, кто первым кинет денежку. С другой стороны, тут денег и не требовалось, а желающих провести ночь с экзотическими существами хватало, так что 'дикари' особенно не роптали.
— Так, бери сестру, судки и дуйте на шестой блок-пост, что на Восточном шоссе, — распорядился Краммер, заглянув в свою деку. — А то там господин второй лейтенант Бек-младший сотоварищи похмельем маются. Из выпивки — ящик рома и кега светлого ломин-эля. Это тот урод, что грозился начать местных по одному в минуту расстреливать, если мы в двадцать минут с доставкой не уложимся, так что лучше поторопитесь. Ситх знает — что ему в голову с бодуна-то стукнет?
— Искренне надеюсь, что пудовый кулак товарища, — недобро усмехнулась Свитари и, не теряя времени, побежала за дроидом-грузчиком, исполнявшим заодно и функции водителя. Строго говоря, развозить заказы дроид мог и самостоятельно, но тогда терялся весь смысл предприятия.
Указанный блок-пост находился в десяти километрах за городом, среди фермерских угодий, и с первого же дня пользовался среди зелтронов дурной славой, ибо бравые вояки развлчния ради устроили пальбу по вышедшим в поле на работы людям. К счастью, стреляли 'дикари' из рук вон плохо, но всё же смогли сжечь пару комбайнов и дорогостоящего дроида-сборщика. Примчавшемуся же на стрельбу Нэйву с честными глазами объяснили, что приняли движение за атаку республиканцев. Ну, перепутали комбайн с шагающим танком, виноваты, господин капитан.
— А, припёрлись, — поприветствовал сестёр солдат-гаморреанец у шлагбаума. Не со зла, а — как подозревали Лорэй, — просто потому, что имел крайне ограниченный словарный запас на бейсике.
Подняв шлагбаум, солдат запустил спидер на площадку перед входом в бункер, и спрятался обратно в тень под навесом, предоставив сёстрам самим разбираться с доставленным заказом. Пожалуй, не смотря на дурную славу своей расы, гаморреанец был самый безобидный 'дикарь' на посту, ибо был слишком глуп и прямолинеен, чтобы изобрести какую-либо гадость.
— Всё привезли? — хмуро поинтересовался похмельный корунай с сержантскими 'уголками' на воротнике замызганного мундира. — Вам повезло — господин лейтенант ещё спать изволят, а то точно бы приказал всыпать вам горячих за нерасторопность.
Он изобразил в планшете корявую роспись, и приказал:
— Выметайтесь из кабины. Нас сегодня обслужите. Ну, живее! — прикрикнул корунай и для вящей доходчвости положил ладонь на кобуру.
Эйнджелу на миг поглотила жажда крови, обуявшей сестру. С того самого дня, когда они убили своего бывшего хозяина, Свитари переменилась. Воспоминание о расправе над Тормусом давало ей силы терпеть всё, что подбрасывала жизнь. Ри обрела веру. Веру в то, что рано или поздно сумеет наказать всякую тварь, причинившую зло ей, или сестре. Святыней новой веры стал нож, а смерть — причастием. Эйнджела тоже была служительницей новой религии, но ей чужая смерть дарила не торжество, а успокоение. Надежду на тихое спокойное будущее. Надежду, растущую на крови и густо удобренную трупами.
— Мне нравятся грозные мужчины, — привычно подавив отвращение, промурлыкала Свитари. Феромоны разливались в воздухе, неспешно, но неотвратимо оказывая влияние на мужское естество дикаря и на тот жалкий рудимент, что звался мозгом.
— А вы понятливые, — хмыкнул сержант, и даже протянул руку, помогая Эйнджеле вылезти из кабины грузовичка. Полукровка с готовностью коснулась руки 'дикаря'. Красные пальцы легли на чёрную кожу, и отчего-то на миг показалось, что руку мужчины рассекли четыре длинные раны.
Узрев, куда их привёл сержант, полукровки едва сдержали смех. Командный пункт ВОПа, где в операторских креслах вольготно раскинулась парочка бравых вояк с капральскими нашивками на воротниках — человек и забрак. Столом им служил гололитический планшет, задачей которого, вообще-то, было отражение текущей обстановки. Вид прибора, заляпанного потёками разнообразнейших оттенков бурого цвета, красноречивее любых слов говорил о компетентности 'господина лейтенанта'. Оставалось только удивляться, как этих недоумков до сих пор не вздёрнул щепетильный мандалорец.
— Чё, наливайте, — скомандовал корунай. — Э, не, ты — со мной, — и притянул к себе Эйнджелу. — Пацаны, вторая девка свободна.
— Моя, — человек звучно шмякнул Свитари по ягодице.
Та внутренне оскалилась, но лицо осветилось игривой улыбкой. Оставшийся не у дел забрак недовольно засопел, но промолчал. Его недовольство Свитари уловила и без всякой эмпатии, а потому капризно скривила губки и с сомнением в голосе протянула.
— Ну не знаю... У меня никогда не было рогатенького, а люди это скучно. Я ведь тебе нравлюсь, сладкий? — промурлыкала она и юркнула на колени к довольному таким поворотом забраку.
Эйнджела, казалось, не обращала на них внимания. Поцеловав кавалера, она расставила не слишком чистые стаканы на столе и откупорила бутылку местного рома.
— Э, я чё-то не понял. С фига это я — скучный? — тем временем ожидаемо набычился человек. — Слышь, девка, ты ничё тут не попутала?
— А чё, как по мне — так прям точно сказала, — забрак гадко улыбнулся, глядя на оскорблённого сослуживца. Тот оттолкнул испуганно пискнувшую девушку и молча кинулся на соперника. Забрак потерпевшим оставаться не желал, и по полу покатился восхитительный клубок из двух сквернословящих вояк. Корунай от души веселился, глядя на их потасовку и попутно лапая Эйнджелу. Та воспользовалась привлёкшей всеобщее внимание дракой, открыла полость в браслете и в бутылку посыпался оранжевый порошок. Пару раз взболтав ром, Лорэй разлила его по стаканам и один из них тут же с трепетом поднесла доблестному сержанту КНС.
— И вот с этим отребьем я вынужден тут торчать, — не отрывая взгляда от дерущихся, вздохнул тот, и залпом всосал всё содержимое стакана.
Тем временем забрак оседлал человека и принялся охаживать кулаком по мордасам. Его соперник, закрываясь рукой от сыплющегося на него града ударов, нащупал валяющийся на полу бластер и врезал им по голове врага. Забрак вздохнул и свалился на пол без сознания.
— И вот так каждый день, — прокомментировал корунай и пихнул Эйнджелу:
— Ну, чё застыла-то? Наливай!
Свитари, взиравшая на собственоручно спровоцированную драку с чувством глубокого морального удовлетворения, подхватила один из наполненных стаканов и с виноватой улыбкой поднесла выпивку поднявшемуся на ноги победителю.
— Мне раньше не встречались такие сильные люди, — восхищённо выдохнула она. — А ты и в постели так хорош, как в драке?
— А вот сама и убедишься, — капрал лихо опростал стакан и притянул к себе девушку.
Корунай ухмыльнулся, а потом икнул и удивлённо заявил:
— Чёт меня на старые дрожжи развезло... Прикемарю, — и, уронив голову на стол, захрапел.
— Слабак, — фыркнул человек. — Буду кружить с вами обеими. Чё встали? Наливайте!
Эйнджела чарующе улыбнулась и поднесла герою новую порцию выпивки.
К своему 'перебравшему' товарищу герой-любовник присоединился спустя полторы минуты и две пуговицы на декольте Свитари. Начавшему невнятно мычать забраку Эйнджела бесцеремонно открыла рот и прыснула туда из флакончика для духов. Мычание вскоре сменилось счастливым похрапыванием.
— Эх, сюда бы оборудование 'Солнышек', — мечтательно протянула эмпатка, пряча флакончик в сумку.
