Геллен покачнулся, потом сделал шаг, второй... Он сопротивлялся воле чародея изо всех сил, но всё безуспешно. На лбу его выступила испарина, в горле родился натужный стон.
Группка людей за спиной Галлена тотчас снова сомкнулась, скрыв Ваниеля от глаз чародея.
Чародей же, стоящий перед ним, хищно усмехался.
— Ведь ты знаешь, у тебя ни единого шанса против меня, — забавляясь, говорил он. — Всё равно, что младенцу биться с воином в полном вооружении. Давай-давай, двигай. Вот так, молодец.
Последние несколько шагов Галлен пробежал бегом и, трепеща всем сердцем, замер возле чародея.
Кребиан обошёл его кругом, внимательно оглядел. Магический огонь неотступно следовал за чародеем, сияя у него над головой.
— А ну, посмотрим..., мне кажется, у тебя есть жена, — он метнул взгляд в сторону остальных селян. — Точно, есть.... Да вот же она! Рева, дорогуша. Ты что это, милая, никак собралась воевать? Ну-ка иди сюда, моя хорошая.
Он поманил её пальцем, и смуглолицая Рева нетвердыми шагами, всё ещё сжимая в руках самодельную пику в виде шеста с привязанным на конце ножом, отделилась от кучки людей возле баррикады на западной части дороги. Лицо её побелело... и застыло маской отчаяния.
Кребиан покачал головой.
— Милочка, ну что ты, в самом-то деле? Зачем тебе эта бесполезная штуковина? Галлен, забери это у неё.
Галлен не двинулся с места. Пот струился по его лицу, поблескивая в магическом свете.
— Я сказал, взять! — резким голосом приказал Кребиан, и грубые руки Галлена протянулись и выхватили у жены пику.
— Теперь, приставь-ка остриё этого страшного ножичка к её животу, давай!
Галлен с полным муки лицом медленно опустил пику, пока та не нацелилась в живот его жены, и застонал снова, когда Кребиан заставил его так и остаться. Улыбка Кребиана стала ещё шире.
— Конечно, Рева, это будет дико больно, если сейчас ты шагнёшь вперёд,...
Ваниель не мог больше выносить этого. Он собрал остатки своего мужества и крикнул срывающимся голосом:
— Стойте!
Он растолкал своих защитников и вышел вперёд, остановившись у всех на виду в паре шагов от их строя. А как только Кребиан обернулся к нему, облизывая свои губы, изо всех сил бросил Мысленный Клич:
:Ифандес! Этот чародей... он здесь! Фанди...:
— Достаточно, детка!
Ваниель ощутил, как на деревню накрыло щитом. Щитом, сквозь который не могла пройти больше ни одна его мысль, так что больше он не мог звать на помощь.
Он вскинул подбородок, с тем же отчаянным и дерзким хладнокровием, с каким прежде выходил против отца.
— Оставь их в покое, чародей! — сказал он голосом, срывающимся, несмотря на все попытки сохранять твёрдость, и почувствовал, как сзади по шее покатился ледяной ручеек, а во рту пересохло от страха. — Я — тот, кто нужен тебе.
Кребиан взмахнул рукой, отпуская Галлена с Ревой. Те пошатнулись, как только с них спали его чары, Галлен бросил копьё, схватил жену за плечи, и они вдвоём исчезли в толпе за спиной Кребиана.
— Ну-ка подойди сюда, чтобы я смог получше тебя рассмотреть, — ласково сказал чародей.
Медленными, неуверенными шагами Ваниель двинулся в круг магического света.
— Надо же, какой приятный сюрприз....
Если только этот Кребиан не шутил — что было вполне возможно — он удивил этим Ваниеля.
И... Ваниель был польщён.
Если ему удастся подольше удержать Кребиана в таком настроении, то, быть может, он сможет обеспечить им всем безопасность ещё на какое-то время?
В душе Ваниеля затеплилась маленькая надежда.
— В самом деле, это весьма приятный сюрприз. Мой предполагаемый враг оказался таким юным и таким красивым. И как же твоё имя, красотуля?
Ваниель не видел причин не ответить ему. По крайней мере... если только Ифандес успела услышать, он выиграет ещё какое-то время, пока не подоспеет подмога.
Он позволил себе ещё немного надежды, а потом отвечал:
— Ваниель Ашкеврон.
— Ваниель...? Нет, не могу поверить... Ваниель Ашкеврон? — чародей расхохотался, запрокинув голову. — Вот так шутка! Просто чудо, какая великолепная шутка! Меня же послали охотиться за тобой, и вот ты, безоружный, идёшь прямо ко мне в руки!
Ваниель растерянно мотнул головой.
Чародей усмехнулся.
— Дорогой, милый мой мальчик. У тебя же, ведь, есть враги, разве ты не в курсе? Враги, которым нет дела до красоты, зато есть уйма денег, которую они готовы потратить. Вестер Лешара обвиняют тебя в смерти своего кузена Эвана, ты что же, не знал? Он доплатил мне, лишь бы я разобрался ещё и с тобой, как расправился с юным Стейвеном Фреленнеем. Я-то собирался немного поразвлекаться тут своими делами, а уж потом, на досуге, заняться тобой, когда всё немного поостынет. Но вот... теперь даже и не знаю, хочется ли мне делать ему одолжение, убив тебя. Вряд ли, ведь ты, оказывается, такой красавчик. Подойди-ка поближе.
Странно, но Ваниель не почувствовал никакого магического давления, что здорово озадачивало.
— Если не возражаете, — осторожно произнёс он, — то я воздержусь.
На сей раз в улыбке Кребиана сквозила неподдельная ирония.
— Придётся тогда самому подойти к тебе, прекрасный Ваниель.
Грациозной походкой он двинулся к Ваниелю, словно ступая не по утоптанной грязи деревенской площади, а по ковру из лепестков, разбросанных в его честь. Магический свет по-прежнему неотступно следовал за ним. Он обошёл Ваниеля кругом, как до того обходил Галлена, только на сей раз выражение его лица было не жестоко-самодовольным, а, скорее, живо заинтересованным. Круг его шагов всё сужался, пока не сошёлся к Ваниелю, и Кребиан не оказался с ним лицом к лицу на расстоянии какой-нибудь ладони.
Он вскинул руку, обтянутую алой перчаткой, и не обращая внимания на присутствующих на площади, как если бы они с Ваниелем были тут совершенно одни, погладил его по щеке. Ваниель, не отрываясь, смотрел в чёрно-синие глаза, видневшиеся в прорезях маски шлема, и не стал уклоняться. Глаза эти были первым явным подтверждением тому, что чародей этот был нечто большее, чем просто человек. Тёмные, ужасающие глаза имели узкие, как у кошки, зрачки...., а под бархатом перчатки Ваниель ощутил на своей щеке что-то острое и твердое, похожее на когти.
— Боже мой, — выдохнул Кребиан, — серебристые глаза. Столь редкостные и прекрасные. Ваниель Ашкеврон. Как это здорово, и как невероятно, что ты оказался здесь, и именно теперь. И вот я о ещё чём тут подумал... Учитывая то, что мне известно про Тайлендела Фреленнея... был ли ты Тайленделу просто другом или же нечто большим?
И по-прежнему, не обращая внимания на остальных, он вдруг подался к нему и поцеловал Ваниеля в губы. Страстным, глубоким поцелуем.
Ваниель содрогнулся, внезапно охваченный одновременно и отвращением, и желанием.
Часть его хотела оттолкнуть от себя, ударить это существо, только что едва не заставившее человека заколоть собственную жену. Существо, которое могло позволить себе настолько ни в грош не ставить крестьян, что совершенно игнорировало их сейчас.
Другая — желала раствориться в руках этого чародея. И он боролся с искушением уступить.Это же... проклятье, это всего лишь секс, ничего больше! Я же знаю, что такое настоящая любовь... а это... это... ничуть на неё не похоже....
Он закрыл глаза и колени его ослабли.
Вспышкой возникло видение.
-Сдайся мне, Герольд-Маг Ваниель, — говорил Леарет. — Прими мою тьму.
Так, может, тот сон был не ПроВидением, а предупреждением?
Усилием воли он заставил себя мыслить ясно, безмолвно борясь с самим собой, но сумев не показать внешне этой борьбы. И вдруг осознал, что... несмотря на все свои силы, чародей не обладает Дарами Разума... такими, как у него. Такими, как...
Такими, как, например, Чтение Мыслей. И этот его щит, наложенный на деревню, он был всего лишь заклинанием, а не магией, вызванной разумом. Что означало, что Ваниель мог читать мысли чародея, и тот об этом даже не догадается.
Наконец, Кребиан оборвал поцелуй и медленно и блаженно отстранился от Ваниеля. Немного поласкал его щёку затянутыми в бархат пальцами, и наконец убрал свою руку от его лица.
— О-о, — едва слышно проговорил он, прикрыв глаза, зрачки которых сузились настолько, что стали почти невидимыми. — О-о, ты прекрасен и исключителен, восхитительный Ваниель. Идём же со мной. Идём, будь моим возлюбленным! Я могу научить тебя тому, что тебе и не снилось. Могу создать для тебя королевство, дать власть, удовольствия... всё, что только пожелаешь. Лишь назови что-то, и оно — твоё.
Искушение было невероятным. Как и новая мысль:...Я бы мог направить его на верный путь. Научить состраданию. Ему же не обязательно быть таким. Я мог бы сделать его лучше. Разве нет? Даже если не стану его любить... неужели это того не стоит? Чем не достойная цель? Да, я его не люблю... но разве я не смог бы заботиться о нём? Думаю, смог бы. Наши устремления взаимны..., разве этого не достаточно?Сердце его забилось.Я должен выяснить... из чего на самом деле сделан этот Кребиан. Есть ли там вообще, на что опереться... что-то, на что я бы смог повлиять...
Кребиан расплылся в улыбке:
— Я бы мог даже, — зашептал он, — обеспечить тебе такую месть Вестеру Лешара, какой ещё не видывал свет. Месть настолько ужасную, что удовлетворит даже возлюбленного Тайлендела.
В этот самый решающий момент сознание чародея открылось перед Ваниелем, оказалось, как на ладони, лишенное всякой защиты.
И Ваниель увидел, откуда Кребиан черпает свою силу, как... и откуда.... он всё узнал. И то, как он потом использует её. Как упивается тем, что сотворил. Нет, там не было ни капли людского, ни капли гуманного.
Боги! Никогда... ни за что я не отдамся вот этому!
Глубокое отвращение не оставило и следа от какого бы то ни было желания...
Ваниель отшатнулся и его чуть не вырвало, и это видели все.
Кребиан невольно отступил назад, лицо его вспыхнуло. Он нахмурился, разозлившись, и окаменел лицом.
— Я всё равно тебя получу, Ваниель Ашкеврон,... По твоей воле или без.
Ваниелю этого оказалось достаточно, чтобы поскорей возвести защиту и успеть крикнуть крестьянам:
— Бегите..!
По крайней мере, ему казалось, что он успел им это крикнуть. В любом случае, они тут же бросились врассыпную, вскарабкались на баррикады, построенные на случай такой вот угрозы, и укрылись за ними, оставив его один на один с чародеем.
А тот наслал на него молнии.
Несмотря на защиту, тело Ваниеля содрогнулось от боли. Волосы поднялись дыбом, каждый нерв пронизало огнём. От этого внезапного шквала он упал на колени, поскорее восстановил свою защиту и почувствовал, как она стремительно снова слабеет.... Но тут он вспомнил то, что ему говорил Лунный Танец про энергетические узлы.
Он в отчаянии принялся их искать. Нашёл, поскорее соединился с ними и ощутил, как в него потекла энергия, наполняя пьянящим приливом сил, унося боль и снова вселяя волю к борьбе с этим чудовищем в облике человека. Он вскочил, отставил ногу назад и, отразив молнии Кребиана, метнул их обратно, прямо ему в лицо.
Молнии дугами понеслись через площадь, и чародей дрогнул, попятился, едва успевая возводить обратно свои защиты. Не дав ему возможности справиться с удивлением, Ваниель уже сам ударил по нему. На сей раз не молниями, но сгустком энергии, которая окутала чародея плотным саваном и начала сжиматься вокруг него.
После недолгой борьбы, Кребиан, однако, прорвал её и ответил кольцом огня, который, окружив Ваниеля, стремительно пошёл на него, пожирая всё на своём пути. Ваниель почувствовал, как запахло палёным, как задымились подмётки, а кожа запеклась, стянулась и причиняла ужасную боль.
Обливаясь потом от невыносимого жара, равно как и от собственного ужаса и напряжения, Ваниель заставил взвиться на площади пыль и засыпал пламя.
Теперь уже Кребиан не дал ему опомниться от атаки и тут же вызвал магический смерч, наподобие того, что был в тех видениях Ваниеля. Смерч обрушился на Ваниеля с небес, и, завывая и потрескивая, окружил его вихрем из воздуха и энергии. Как тот смерч из его снов, он сносил все защиты Ваниеля, не успевал он их возводить.
Вихрь бушевал и ревел, застилая всё кругом... Ваниель больше ничего не видел... ничего, кроме этого сверкающего, ревущего урагана энергии, всё сжимающегося вокруг него с каждым мигом.
Узлы были исчерпаны один за другим. И вот у него остались лишь его собственные силы.
Он опустился на колени, изо всех сил удерживая последнюю свою защиту, и держась лишь на одном отчаянии...
....когда последним громовым ударом шторм вдруг смело прочь, а Ваниеля распластало по земле.
Оглушенный, он лежал на земле, на этой площади, во внезапно наступившей тишине, весь переломанный и истекающий кровью. Он лежал, извернувшись, то ли на животе, то ли на спине, и тишина набила ватой его уши, как до этого их забил своим воем смерч. Площадь опустела, если не считать одинокой и тихой ярко-алой фигуры чародея.
Ваниель был совсем без сил. Всё болело так, что он едва мог соображать. Он закашлялся и ощутил во рту привкус крови, а каждый вздох отдавался колкой болью в груди и спине.
И так странно, что он мог осознавать всякие мелочи, вроде булыжника, впившегося в щёку... своей как-то неправильно изогнутой лодыжки... клока волос, что щекотал нос... крови, текущей прямо в глаза.... снежинки, одиноко опускающейся вниз по спирали в свете магического огня...
Взор его начал меркнуть, и сквозь тусклую дымку он увидел, как Кребиан шагает через площадь к нему.
Чародей остановился над ним.
И вот что странно: он был готов рассмеяться!Боги. Всё, чего я так боялся в том сне, было такой чушью!Он увидел выражение лица чародея и сразу очнулся.Что ж. Вот к чему всё и шло. Вот так вот всё и закончится. Ну, хотя бы... он смотрится слегка усталым. По крайней мере, я хоть как-то сражался.
Ему показалось, он услышал, как кто-то... кажется... где-то всхлипнул.Боги, умоляю... сделайте так, чтобы они убежали. Эти люди. Пусть всё это не окажется напрасным. И пусть остальные поспеют вовремя, чтобы их спасти.
— Я же сказал тебе, Ваниель Ашкеврон, что заполучу тебя, по твоей воле или без, — ласково произнёс Кребиан. — Но я бы всё-таки предпочёл, чтобы ты отдался мне весь, и по собственной воле. Видишь? Я умею быть милостивым. Умею быть добрым с теми, кого люблю. Даю тебе ещё один шанс, прекрасный Ваниель. Сдайся мне, и я залечу твои раны, дам тебе всё, что пообещал. Ну, так что, теперь-то пойдёшь со мною?
Нет. Ни за что! Даже если это будет стоить мне жизни. Он поднял взгляд на эти бесчеловечные, жутко холодные глаза. И да, это будет стоить мне жизни. Но... боги...я не могу позволить, чтоб за это было уплачено ещё чьими-то жизнями, помимо моей!
Он изо всех сил попытался прощупать пространство вокруг, настолько далеко, насколько это только было возможно, надеясь, что в каком-нибудь из узлов, быть может, осталась ещё хоть капелька энергии... или найдётся ещё какой-нибудь узел, нетронутый...
