Вихрь присел рядом. Он хотел было положить руку ей на плечо и успокаивающе погладить, но Зверь неожиданно навалилась на него и, обняв, заревела в голос. Замершая на миг рука опустилась ей на голову и утонула в растрепанных светлых волосах. Ничего говорить он не стал. Сейчас лучше помолчать.
Ветер местами прорывал защиту, возведённую девушкой, но, в целом, та спасала. В квартире было, конечно, прохладно, хотя, наверное, если запереться на кухне, то там будет нормально. Даже спать можно, благо кухня не крошечная, как в квартире Анхеля.
Вихрь и Зверь так и сидели, когда в квартиру вошёл Шекспир.
— Нормально! — Скептично выговорил он, глядя на отсутствие стены. Красные глаза Звери дали ему понять, что кроме слёз тут ничего не проливалось в больших количествах. Вихрь тоже сидел, далеко не весёлый, поэтому Шекс, не говоря больше ни слова, пошёл на кухню и поставил чайник. Пока тот закипал, он достал три кружки, разложил по ним чайные пакетики, наделал бутербродов с тем, что отыскалось в холодильнике. Когда чайник подал знак, что вода вскипела, Шекспир зазывно постучал ложкой по одной из кружек. Пока он разливал кипяток, в кухню вошли Вихрь и Зверь. Сев вокруг стола, они долго молчали, глядя на чай, от которого обильно поднимался пар.
— Видимо... это конец. — Тихо сказала, наконец, Зверь. — Мы вроде даже как победили...
— "Пиррова победа". — С грустью в голосе вставил Шекспир.
— Это точно. — Кивнул Вихрь.
Шекспир потянулся за бутербродом, откусив смачный кусок, он запил его чаем. Не успев дожевать, он произнёс:
— Вот ни в одном фильме не видел, чтоб после того, как герой спасёт мир — он ел бутеры с чаем и не знал, что же дальше делать. Зачем он теперь этому миру? — Дожевав, он добавил. — Вроде весь мир спас, а его, ведь, и сосед сверху не знает...
Вихрь и Зверь посмотрели на разговаривающего с собой друга. Тот заметил их взгляды и отмахнулся:
— Проехали.
Часть III
Глава 15
Ирий
Светило скрылось за горизонтом. Воздух наполняла песочная пыль, раздуваемая ветром. Порой при сильных встречных потоках появлялись небольшие пыльные вихри, разбивавшиеся о высохшие тысячи лет назад стволы деревьев. Они до сих пор гордо высились, как и в лучшие для них времена. В те далёкие века, когда жизнь наполняла эти земли. Сейчас же, кроме изредка поскрипывающих стволов, здесь ничего нет.
Между стволов иногда пролетит заплутавшая птица, далеко улетевшая от своего гнезда. Но, не найдя здесь и намёка на прокорм, развернётся и улетит от этих проклятых мест куда подальше.
Когда-то давно это место называлось Акронов лес — огромный по территории, он простирался до горизонта, чтобы увидеть, где он кончался, нужно было взлететь, по меньшей мере, на главную башню крепости Аэрдос. Крепость, в которой веками жил со своими приспешниками архангел Михаил. Порой он взлетал туда наверх, чтобы, не натруживая крылья, оглядеть мир, что достался ему.
Но не сейчас. После Второй Войны, что погубила леса вокруг горы Келеанталь, на которой и была выстроена крепость, её хозяин больше не проводил время на смотровой площадке. Видеть мёртвую природу было слишком тяжело для него.
Вторая Война пылала в Ирии всего-то сутки, но вред, нанесённый миру, отравляет его до сих пор. Конечно, жить здесь вполне возможно — это далеко не огненные пустоши, где томятся Дети Войны. Но пройдёт немного времени — сто-двести лет, и Ирий погибнет. Воздух и так уже состоит из пыли, настолько мелкой, что когда её вдыхаешь, то не замечаешь этого, а после долго отплёвываешься кровавым месивом. Вода уходит, просто пропадает — дожди стали невероятной редкостью. Когда на горизонте появляются дождевые тучи, это выглядит, словно благодать. Архангел, не стыдясь статуса, наравне с иными ангелами — Светлыми, Тёмными, летит навстречу живительной влаге. Тысячу лет назад они и помыслить не могли, что будут радоваться, словно впервые взлетевшие дети, полёту сквозь льющуюся воду.
Ирий угасает на глазах. И, пожалуй, самое печальное то, что первый лист упал, когда началась Первая Война. Немногие её помнят, хотя век ангелов очень и очень долог. После Первой Войны Единый Мир был разделён. И каждый из пластов новосотворённых прибежищ начал угасать. "Сила в единстве" — и ребёнку известно. И если Дети и демоны осели на дне, где и так всё полыхает, что их, кажется, вполне устраивает, а обездушенные павшие настолько отупели, что ничего не видят — ангелы чувствуют, как умирает их мир.
Огромные пространства, где смогли после всех дрязг ужиться Тёмные и Светлые ангелы. С виду ангелы различны лишь цветом оперения, но внутри же они кардинально разные. Светлые алчны и бездуховны, Тёмные же гордые, и благородства им не занимать. Практически все Светлые ангелы живут в Аэрдосе, а также в городах на границе с Теменью — страной Тёмных. Война давно кончилась для них, и сейчас они просто не лезут друг к другу. Бессменный вождь Тёмных Азраил с вождём Светлых Михаилом установили перемирие, полный перечень условий которого знают, видимо, только они. В противном случае спустя несколько дней после завершения Второй началась бы Третья.
После заключения перемирия Азраил отсутствовал в Ирии несколько лет, после чего вернулся и дал понять, что грядущую половину тысячелетия опасаться некого. Конечно, если не считать гибель самого пласта. Но с этой опасностью заключить мир невозможно. Только бегство спасёт их, а бежать некуда. Разве что на пласт обездушенных выродков, который из-за Закона стал неприступной крепостью для всех остальных.
Темень была северной стороной Ирия, Акрон вытянулся с запада на восток длинной полосой, скованной между льдами северных морей, страной Тёмных и страной серафимов — Ариэдой. Серафимы были довольно небольшой расой Ирия, да и страна их была крошечной. Практически все они погибли в Первой Войне. Шестикрылые, они были одним из древнейших народов Единого Мира, но тогда им не посчастливилось оказаться в котле войны между архангелами. Хотя сгубили их не мечи, а их собственная гордость.
Южнее Ариэды были пустые земли. Там никто не жил. Говаривали, что отжившие своё серафимы улетали туда, чтобы встретить одинокую смерть. Этим, пожалуй, все жители Ирия отличались от Детей Войны, те смерть принимают только в бою. Демоны относятся к ней, как к обыденному, и не грустят, провожая очередного отжившего жизнь в пекло. Люди же относятся к этому по-разному: где-то объявляют траур на дни, недели, месяцы; где-то хоронят человека, едва тот закрыл навеки глаза; где-то жгут, мумифицируют и так далее. Но лишь ирийцы предпочитают смерть в одиночестве.
Конечно, они не будут против гибели с мечом в руке, но всё же это отступление от правил для них. Улетая, они хотят последний раз побыть со своим миром — Ирий стал домом для многих, а потому они не против подобной компании.
* * *
Солнце уже час как скрылось за горизонтом, но тьма пока наступать не спешит, хотя горизонт уже мрачнел. Там, на востоке постепенно загорались звёзды, складываясь в созвездия. Ни единого облака не было над Акроновым лесом. Мрачной тенью высился Аэрдос, сейчас почти опустевший. Даже хозяин по неизвестным причинам покинул его. Все ангелы разлетелись кто куда. Пустое сидение в крепости и ожидание очередной войны давно надоело.
Основывались поселения, жизнь продолжалась. Ангелы продолжали, несмотря на близкий крах их мира, заводить семьи, детей. Пока взрослые занимались хозяйством, ангелята, уже вставшие на крыло, гоняли по небу птиц. Жизнь ирийцев была очень похожа на человеческую. Отличие было лишь в том, что ангелам не нужно было изобретать бесконечные технические средства перемещения. Ангелы были консерваторами, и прогресс не жаловали — они предпочитали духовный рост, нежели технический. Потому и жили на уровне, который у людей закончился несколько веков назад — скотоводство, рыболовство, сельское хозяйство — конечно, всё это разительно отличалось от людских представлений об оном, всё-таки и флора с фауной кардинально иные.
Воздух над лысым холмом, что на окраине Акрона, чуть задрожал. Холм тот был одним из немногих возвышений местного рельефа, и с него открывался отличный вид на Келеанталь и Аэрдос. Повеяло неожиданным холодом — обычно здесь даже ночью погода была весьма тёплой. В воздухе появилась тёмная брешь, из которой вместе с холодным ветром неслись снежинки, притом в огромном количестве. В этой части Ирия их отроду не видывали. Через миг из тёмной дыры вынырнула крылатая фигура, судя по крыльям — Тёмный ангел. На руках он нёс человека, что являлось явным нарушением Закона — каждой расе, пережившей Первую Войну — свой пласт. Едва они вылетели, как воздух задрожал, и темнота растворилась, холод перестал поступать в тёплую ночь Акрона.
Ангел спикировал на лысый холм и отпустил человека, который был явно жив и в сознании. На карачках он отполз от принесшего его в чужой мир.
— У нас мало времени, очень скоро здесь могут оказаться как Высшие, что более опасно, так и архангел, что летел за тобой в том мире.
— Я ничего не понимаю, чёрт тебя дери! Не потрудишься объяснить, что ты творишь?
— За этим ты здесь. Здесь всё началось — здесь всё и закончится. Пришло время всё вспомнить.
Ангел замолчал, человек, до сих пор стоявший на карачках, смотрел на него, ожидая объяснений. Но их не следовало. Человек поднялся с колен и повернулся к Тёмному лицом. Держался на ногах он ещё не очень хорошо — похоже, перелёт и переход в иной мир оказались для него не очень приятны. Он был бледен, глаза затуманены.
Ангел потянулся к поясу, где висел кожаный кошель. Из него он изъял довольно толстую и длинную цепь, на которую была одета некая светящаяся ярко-голубым вещь. От яркости человек выставил вперёд руку, дабы укрыть глаза от режущих взор лучей.
— Давным-давно мир был един. Всем хватало места — ангелам, демонам, берсеркам, серафимам и всем остальным. Так продолжалось очень долго, пока среди Светлых ангелов не выделились трое предводителей Домов. Они назвали себя архангелами. Достигнув невероятного духовного просветления, они первые, каждый отдельно, открыли, что мир наш не так уж и един — есть иные пласты, где можно жить, и которые почти не заселены разумными существами. Вскоре они своими Домами перешли в этот мир и назвали его Ирий. Поначалу всё шло довольно мирно. Но в один прекрасный момент началась делёжка территории — вполне в духе Светлых. Каждый из Домов старался урвать более плодородный край — началась Война, впоследствии названная Первой.
От битвы к битве в Ирий стягивались всё новые и новые армии из Царства Равных — Единого Мира. Он был колыбелью для всех, кто ныне населяет четыре пласта. У каждого из Домов там были союзники, которых они, естественно, посулив изрядный кусок земель, позвали на войну.
Так продолжалось до тех пор, пока одного из архангелов в Битве на плато Оровенталь не одолели. Его изгнали в назидание остальным в самые низкие пласты мира. Там в заточении он провёл тысячелетия, вынашивая план возмездия.
После его изгнания Война не прекратилась. Дом Гелион — Дом архангела Михаила уничтожил всех представителей и последователей Дома Фенрион архангела Люцифера — того что заточили в Аду — нижний пласт. Когда Михаил завершил истребление последователей опального архангела, то настала очередь Дома Станрион, но архангел Гавриил, понимая, что силы неравны, в открытое сражение не ввязывался. Он оборонялся малой кровью, скрытно стягивая всех, чтобы нанести один решительный удар
Последняя битва между Домами Гелион и Станрион должна была произойти у гор Сяной. Однако им не позволили этого сделать. Доселе неизвестные силы вмешались в самый последний момент. Назвав себя Высшими, они дали понять, что бесконечные битвы расшатывают сущее. Оказалось, Мир гораздо больше и сложнее, чем мы представляли, а они следят, чтобы из-за одного сошедшего с ума мира не покатилось в тартарары всё остальное. Тогда был нам дан Закон, который держал в равновесии Вселенную.
Конечно же, были те, кто решился не подчиниться, и нам всем была явлена сила Высших — три Дома серафимов, отказавшихся "преклонить колена", были уничтожены в единый миг. Больше никто открыто не протестовал. Даже Михаил, которому Закон разрушал все его планы и замыслы, тогда промолчал, выбрав жизнь для остатков своего Дома и союзников.
Высшие разбили всех на "касты" и дали жить на тех пластах, где, как им показалось, тем или иным будет комфортнее. Вот выжившим после лишения души ангелам отдали то, что ты знаешь как "планета Земля". Ангелы ведь фактически бессмертны, лишь пронзённые в бою в сердце они теряют душу, их крылья сгорают, но они всё равно не умирают — они становятся людьми. Смертными и жалкими.
На многие тысячи лет в Мире, названном после Первой Войны Разделённым, забыли про споры о территориях и, что самое главное — забыли о Люцифере. А вот он ничего не забыл и порядка трёх тысяч лет назад вырвался на свободу и постепенно за следующую тысячу лет вышел из бесконечных лабиринтов Ада. Мне известно очень немного, что он делал следующие века, но шестьсот лет назад он пришёл ко мне, и мы заключили договор, что Я помогу ему посчитаться с Михаилом. Ни про какие завоевания речи не шло — только отмщение. Я собрал ему армию и возглавил её в битве над Акроновым лесом. — Ангел обвёл руками уничтоженный лес. — И вот тогда-то Люцифер и был повергнут. Архангел Михаил лично отнял его душу — Люцифер пал. А его тело нашёл человек — монах из небольшого людского поселения.
* * *
Сердце Анхеля замерло. Услышанное разбило всё, что он предполагал о своём прошлом. Поверить в подобное было очень сложно. А после той цели, которую он поставил и выполнил, принять правду о себе было невыносимо.
— Ты представляешь? Ты можешь поверить в то, что волею судьбы тебя всегда побеждали, но какие-то люди — бездушные выродки славных Домов, вселили в тебя такую уверенность в собственных силах, что, даже оказавшись без души, ты пробудил убитого в себе архангела. — Продолжал ходить вокруг него Азраил, обращаясь, словно куда-то в темнеющее небо. — В тот день, когда ты потерпел второе поражение и пал, когда тебя подобрал тот человек, и когда мы поняли, что ты, не ведая того, сам стал нашим ключом в тот пласт, Я и Михаил заключили договор. Я делаю всё, чтобы в нужный момент ты стал Мессией, убив которого, мы бы вернули себе наш пласт, а он в свою очередь не мстит Тёмным, за то, что поддержали тебя.
Я всё сделал, чтобы ты стал Мессией, и ты им стал. Пришлось делать много того, что не хотелось, но дело того стоило. И вот некто Анхель Руиз клянётся, что встанет на обозначенный пророчеством путь и идёт по нему. Я не учёл лишь того, что ты, потеряв память и душу, остался архангелом Люцифером. Тем, кого никогда ничто не останавливало — ни победы, ни поражения. Ты всегда шёл до конца.
Конец твоего пути здесь. Ты убил Немезию — единственную, кого за бессчётные века Я полюбил. Но Я не могу убить тебя таковым — это, чтоб его, нарушит Закон. А посему, Я пойду на крайние меры, но моя месть состоится!
Он впервые посмотрел в глаза тому, кому говорил всё это — Анхелю. Вытянув руку с цепью и светящейся склянкой он, выждав несколько мгновений, резко крутанул её и ударил о камень. Хрустальная ампула разбилась вдребезги, оглашая холм тонким звоном разлетающихся осколков. Свечение, многократно усилившись, метнулось на окаменевшего от всего услышанного Анхеля. Ярко светящаяся субстанция охватила его, словно дым, вращаясь вкруг него и постепенно впитываясь в кожу.
