Нам необходимо сбросить часть балласта, иначе обоз вновь станет медленным и уязвимым для нападения, не говоря о необходимости разместить всех раненых максимально комфортно. Но деньги с Драгомирова возьму непременно, в Бездну манеры.
— Хорошо, — отставив пустой котелок, ослабил ремень. Эх, сейчас бы чарку бренди в качестве дижестива и голосом таможенника Верещагина перефразировать про пулемет, который 'ребятам' решил-таки дать. — Кроме оружия вас еще что-то интересует?
— Нет, только ружья, — последовал четкий ответ.
Емельян и две молодки-поварихи принесли подносы с местным аналогом шашлыка, блюдо свежих и маринованных овощей, сыры и пузатую бутылку вина в оплетке. Мясо пленных барашков оказалось выше всяких похвал, отчего мне даже тихонько взгрустнулось. Еще на болоте посещала мысль: выберемся, такой шашлык бойцам организую, а вот нашлись умельцы лучше меня.
Дождался, пока гости доедят, после чего пригласил проследовать в хозяйство Ковальского. Самсон вместе с Власом, тем самым солдатом, у которого сдали нервы рядом с пятном Скверны, заканчивал комплектовать винтовки для перевооружения моего отряда. Смертоносное и признанное годным к бою 'железо' уже рассортировали по системам и уложили в отдельные штабеля. Довольно аккуратные по сравнению с возвышавшейся чуть поодаль хаотической кучей некондиционного 'стволья'.
Протянув мне окончательный список трофеев и ведомость выданных на руки и полученных на хранение ружей, Самсон отпросился вместе с друже Орканом разыскать своих погибших в первом штурме ущелья товарищей, чтобы похоронить подобающим образом. Отказать в этой просьбе я не мог, хоть и предполагал, что без нового начвора разобраться будет непросто. Но мои опасения оказались напрасны, Ковальский проделал грандиозную работу на 'отлично', да и рядовой Влас не впустую провел время, помогая новому каптенармусу.
Драгомиров и компания огорчились, когда я отказал им в продаже 'Марксманов' и барабанных винтовок, поскольку планировал оснащать своих бойцов по единому стандарту. Кстати, для последних почти не осталось фабричных пуль, о чем я и сообщил покупателям.
Предложил волонтерам приобрести дербанки обеих моделей, как самые массовые однотипные ружья среди трофеев. Да к тому же надежные, простые в освоении и обслуживании. Цену на них пообещал не ломить. Покупатели в свою очередь желали столь хорошо показавших себя штуцеров и винтовок. Однако экономика и здравый смысл склонили выбор в пользу гладкоствольных ружей как наиболее подходящих для неопытных стрелков. Бомбометы, как и ручные гранаты, я откровенно зажал. Запас остался скудный и возможности его пополнения по пути к Роще не предвиделось.
Через час перед делегацией волонтеров лежали сто шестнадцать ружей и семьдесят пистолетов. Больше всего провозились при отборе сорока сквернавских реплик первой дербанки, тех самых, что собрали с расстрелянной перед трактиром неполной сотни грымских 'мушкетеров'. Чуть не половина ушла в гору хлама, поскольку продавать такое оружие союзникам совесть не позволяла. Отметил, что производственная культура у сквернавских оружейников находится в зачаточном состоянии. А так же тот факт, что боевые подразделения регулярных армий здесь вооружены хуже наемников, баронских дружинников и даже чумазых горцев. Я-то наивно полагал, что должно быть наоборот. Если с преданным русинским батальоном все ясно, то захватчикам из Грыма могли бы вручить что-нибудь более современное. Даже как-то неловко за них.
Для очистки совести посоветовал покупателям спилить штыки и использовать старые дербанки для стрельбы картечью в ближнем бою. Предложение Прохора отлично сработало при обороне трактира. Своими глазами видел, как прорвавшиеся через рогатки и смертельный огонь картечницы гхолы и 'боевые бестии', попав под своевременные залпы импровизированных дробовиков, устилали склон разорванными телами. Такое не забудешь...
Вторым пунктом в счете значились четыре десятка дербанок второй модели с запасным гамионом к каждой, что позволит рядовому волонтеру при полном заряде камней выпустить по врагам восемьдесят тяжелых полусферических пуль с выемкой в донце. Ружья с клеймом имперского арсенала в виде головы росомахи выглядели довольно потасканными, но более чем пригодными для смертоубийства. Присмотревшись к этой модели повнимательнее, признал, что был неправ в своем критическом отношении. Нормальное пехотное ружье, адекватное общепринятой тактике неспешной стрельбы шеренгами. У агрегата присутствует не только мушка, но и целик, а игольчатый штык откидывается, позволяя избежать травм руки при быстрой перезарядке.
Но первые две модели не годились для точной стрельбы на значительное расстояние, например, для борьбы с вражескими метельщиками и гранатометчиками. Положение спасали три дюжины дульнозарядных егерских штуцеров Юнилендовского производства. Первоначально хотел оставить их про запас, для обучения новичков, например, но достаточно было один раз посмотреть в глаза гайдукам.
Эти точные и надежные 'эрзац-марксманы' Драгомиров предполагал выдать наиболее подготовленным стрелкам по две штуки, закрепив за каждым заряжающего. Вполне удачное решение для повышения скорострельности.
Стоимость каждого изделия составила одиннадцать с половиной монет, а запасного металлического футляра с камнем, рассчитанным на сорок выстрелов — восемь цехинов. Поэтому почти два десятка штуцеров остались в моем обозе.
Отыгрались волонтеры на пистолетах. Драгунских взяли полсотни, добрав еще два десятка различных моделей в хорошем состоянии. Подобная любовь к короткостволу объяснялась не только умеренной ценой, но и серьезным преимуществом, которое обеспечивают пистолеты в бою накоротке. Особенно заметно на живом примере граничар, да и среди трофеев перевязи под три или четыре пистоля встречались регулярно. Драгунские двустволки не зря снискали бешенную популярность у обеих сторон конфликта. Нарезка обеспечивает точный бой, конструкция 'вертикалки' быструю перезарядку. Уж простите за очевидные вещи, но два выстрела всегда лучше одного. По стоимости револьвер Ральфа в приграничье равнялся примерно шести драгунским пистолетам. То есть средней руки, пардон удачливости боевик пару штук прикупить в состоянии.
Так же покупателям передали груду сумок, кобур, бандольер, пулелеек, принадлежностей и всякой прочей амуниции в широком ассортименте. Свинца в виде пуль и слитков уступил немного — двести килограммов, но у волонтеров имелся свой запас, да и на месте сгоревшего склада разжились пригодным для изготовления пуль металлом. Все проданные волонтерам ружья и пистолеты спокойно переваривали боеприпасы, изготовленные в полевых условиях.
Общая сумма сделки составила две тысячи двести монет — пару имперских рублей скостил для ровного счета. После того, как итоговая сумма счета прозвучала, Руслан взял минутный тайм-аут, чтобы перекинуться словом с пожилым и вооруженным до зубов гайдуком.
Наличными Драгомиров смог выплатить пятьсот цехинов. Чтобы закрыть остальную сумму Руслан предложил оформить на меня земельный надел неподалеку от Рощи. Бывший владелец — дальний родственник Драгомирова, погиб во время штурма. Других наследников и претендентов на собственность не имелось, в чем и свидетельствовал Устин Жилин — тот самый пожилой гайдук, состоявший дядькой при погибшем. Перед боем бывший владелец оформил дарственную на Драгомирова, завещав, в случае своей гибели, использовать владение для защиты святой рощи и русинской земли. Сейчас документ перепишут на мое имя и заверят свидетели. Затем мне предстоит подтвердить право собственности перед Советом Хранителей, что по уверениям покупателей пройдет без сучка и задоринки. Косвенно это указывало на невысокую рыночную цену надела, хотя Устин мотивировал отсутствие возможной волокиты тем, что я обладаю баронским титулом и служу интересам асенитской общины.
Жилин взялся живописать потенциальную собственность моего отряда: и выпас для скота, и роща со строевым лесом, и сад большой, дом и надворные постройки, и река близко. Общая площадь угодий — шестьдесят три десятины. Цена 'красная' — всего каких-то двадцать пять имперских 'рублей' за десятину. Единственное условие, позволить семье престарелых арендаторов дожить век в их хибаре.
Явившийся в поисках моей персоны Никодим сообщил, что дороже, чем по пятнадцать цехинов за десятину считать нельзя. Задохнувшийся от возмущения Устин едва не пошел на 'мироеда' в рукопашную, Драгомиров даже рыкнул на подчиненного. Сошлись на девятнадцати цехинах за десятину. На остаток суммы в пятьсот монет Руслан оформил 'долговое письмо' — расписку с расчетом в следующем году.
Так внезапно для себя узнал два любопытных факта, что на календаре пятое число и что мое появление в этом мире совпало с первым днем нового года. Общенациональный праздник здесь отмечали не зимой, а в месяц сбора урожая, эквивалентный нашему сентябрю. На фоне эпохальных открытий как-то незаметно согласился от имени отряда подождать выплаты значительной суммы аж целый год.
Оружие и амуницию уступил волонтерам по очень лояльной цене — это раз. Земельный надел, не виданный в глаза и оформленный в виде 'филькиной грамоты', принял выше среднерыночной — два. Товар почти не четверть суммы отпущен в длительный кредит — это три. Несмотря на чистую благотворительность с моей стороны, гайдуки покидали лагерь, едва скрывая свое недовольство. Их стремление к халяве в ущерб моим людям оставило меня в полном недоумении. По их мнению, деловой подход выглядел неуместно среди своих, в условиях смертельной угрозы штату и Роще. Не с руки благородным господам торговаться, вот и пал барон Романов в их глазах до уровня нувориша. Не сошлись мы во взглядах и как следствие, у обеих сторон остался осадочек.
По здравому размышлению, в моих уступках выразилась благодарность за спасение. С какой стати наемник должен ради сочувствия общему делу поступаться интересами отряда и своими собственными? Больше всего прочего меня заботило не прослыть среди своих людей излишне мягкотелым. Что с бою взято, то свято. Разбазаривать оплаченный кровью хабар — последнее дело для командира. Не хотелось и наоборот, оказаться беспринципным рвачом и жмотом. Все-таки плечом к плечу сражались вчера и завтра эта война не закончится. Судя по довольным лицам Никодима и Буяна, мне удалось соблюсти баланс.
Еще не успели волонтеры погрузить покупки на повозки, как подтянулась делегация граничар с аналогичной целью. Что бы там Руслан не говорил про препоны, но смертельный товар пользовался ажиотажным спросом.
В обмен на службу по охране границы здешние казаки, как и в моем мире, освобождались от налогов и трудовых повинностей, но снабжать из казны огнестрельным оружием их никто и не думал. Теперь господа пограничники спешили воспользоваться удобной возможностью усилить собственную огневую мощь, да прикупить 'на вырост' для сыновей, коим скоро настанет пора 'входить в службу'. От меня не укрылось, что количество и богатство отделки пистолетов прямо определяли статус владельца. Граничарский старшина по фамилии Недоруб, к примеру, гордо нес два шикарных пистоля за многослойным алым кушаком, и еще два двуствольных покоились в ольстрах, свисавших по бокам. Это помимо неизменного длинноствольного ружья, сабли и кинжала. Сразу видно, серьезные ребята — за покупками как на войну. Жаль, не успели убрать отложенное для себя 'под прилавок'.
Василий Недоруб одетый в парадный кафтан мужик из породы 'поперек себя шире' подбоченился, поприветствовал честной народ и представился. Дождавшись ответного слова с моей стороны, изложил очевидную цель визита граничарской делегации.
— Вот что, Старшина, — честно предупредил я, вытирая руки ветошью. — Скорострельные винтовки и штуцеры не продам. И не проси. А остальное вот, смотрите, чем богаты, выбирайте.
— Немецкие 'ягеры' почем отдашь? — поинтересовался главный граничар. Судя по прямому в лоб вопросу, он отлично разбирался в ценах, знал, чего хотел и не рассчитывал на халяву.
— Эти егерские штуцера превосходной работы в отличном состоянии? Да с запасным гамионом и с сумкой-пульницей каждое? Только для тебя по два с половиной империала за комплект.
Да-да, для Драгомирова, как для крупного покупателя действовала оптовая цена, а для граничар уже розничная. Если перековываться в 'нового русинского', то по всем правилам науки-экономики.
— Вижу, братство вольных ты не чтишь и гнева Асеня не боишься! — сверкнул глазами и потряс кудрями шкафоорбразный Василий, разве что за рукоятки своих произведений искусства не схватился.
— Ты, Старшина в моей шкуре бывал не раз и понять меня должен. Я не на свой карман торгую. О людях, что жизнями и здоровьем своим эти железки оплатили, думаю. Много моих солдат побили с этих вот штуцеров вчера, а позиция у нас была крепкая. Так что оружие доброе, не сомневайся, и цена правильная.
Выслушав мою оправдательно-рекламную речь, Недоруб повел торг за оставшиеся два десятка егерских винтовок 'для общества'. Остальные вольные обступили кучки пистолетов и нестандартного стволья, выбирая, обсуждая, прицениваясь. Буян, Влас и Никодим активно включились работу с придирчивыми и прижимистыми покупателями.
Да, с денежным обращением в этих местах просто беда. Ни тебе чеков, ни кредиток, ни черных кейсов с наличкой. Хотя вру, сундук, набитый монетами всех возможных и невозможных видов имеется, но, похоже, у меня одного на многие километры окрест. За двадцать 'Ягеров' и дюжину драгунских пистолетов Недоруб расплатился товаром — сырьем для магических камней в количестве полусотни килограммов и увесистым кожаным мешком с разной гамионной мелочевкой 'мэйд ин Скверна' почти по цене сырья. Ральф согласился, мол, в 'переплавку' пойдет отлично.
Озвучив свое предложение, граничарский Старшина попытался меня жестко 'продавить' в магическом плане. Подселенец вовремя просигналил — рука с укрытым в рукаве браслетом прошлась перед моим лицом, характерным жестом стряхнув чужую волю. Легкость и непосредственность с которой пошли прахом его чары Старшину впечатлила и насторожила. Я улыбнулся и согласился принять оплату бартером, хотя Ральф честно меня предупредил, что деяние наше насквозь незаконное. Частное лицо может на свой страх и риск добывать стратегическое сырье с единственной целью — для продажи имперским скупщикам по строго фиксированной цене. А свободный оборот джамьи жестоко карается.
Именно поэтому мой подселенец обеими руками голосовал за предложение граничара. Ральф уже видел себя воплощенным в Асене, а сила божественных деревьев в немалой степени базируется на гамионном песке, который в качестве жертвы приносят последователи культа. Ученый не собирался вести 'растительную' жизнь, а надеялся продолжать изыскания по своему профилю. У Каменной Длани мы захватили больше двадцати килограммов сырья, а с сегодняшним прибытком хватит и магу 'живой мавзолей' обустроить и для моих тренировок в 'гамионостроении' запас останется. Второй его аргумент звучал так: если выходить на рынок с 'серыми' гамионами, то сразу с большой партией. Я же счел необходимым, прежде чем открывать торговлю нелегальщиной, обеспечить верных людей более мощными и емкими оружейными и защитными камнями силы. Тем более прибыток наш общий, а не мой личный.
