— Что, паучки не понравились? — миролюбиво спросила я. — А ничего так, миленько.
Хмурый Подушка сидел на тумбочке и ни на что не реагировал, так что Ира спокойно залезла на кровать и философски поглядывала на все сверху. Подушка снова что-то сказал, Одеяло ему мирно ответил. Подушка не унимался, и тут Одеяло снова разразился пулеметной очередью из эстонских слов. Ирка, замахнувшаяся было приголубить расческой Подушку, отвела руку.
— Занимайся самобичеванием! — напутствовала она его. — По-моему, слова Одеяла тебя гораздо больше достают, чем меня.
Разговариваете, разговаривайте мальчики, только друг к другу на расстояние вытянутой руки, нет, лучше ноги, и Подушкиной, не подходите!
— Тихо, тихо, — я погладила Одеяло по голове. — Спокойно, а то еще температура поднимется.
— От чего? Я же не простужусь! — недовольно переспросил Одеяло, все еще негодуя.
— От нервов тоже поднимается, — просветила его я.
Он снова что-то забормотал по-эстонски, ужасно раздражаясь и тыча в себя пальцем.
— Не ты, не ты, — успокоила его я, он подавился следующим словом и с ужасом уставился на меня. — Не надо было в себя пальцем тыкать.
Парень успокоился и замолчал. По ходу дела они тут спорили, или Подушка обвинил Одеяло в... хи-хи... подсиживании!
Теперь нервный тик напал на Одеяло, он замучился перекладывать руки, хвататься за все части тела и ворочаться.
— Лучше вслух, а то смотреть так смешно, — хихикнула я.
Одеяло для смеху похватался посильнее и затих, но потом все же не выдержал и стал мне жаловаться на эстонском. Я сочувствующе кивала. Бедненький, как же я тебя понимаю! Верно, он жаловался на то, какой он милый и хороший, а Подушка его, бедного, замучил своими подозрениями. Тут в его монолог вмешался Подушка. Видимо, он сказал что-то типа "Ты из себя ангела не строй". Тут Одеяло как с цепи сорвался, замахал руками, сцапал что-то и швырнул это в Подушку. Мы с Иркой только и успели рот раскрыть. Слава богу, Подушка не стал тратить время на открывание рта, а по-простому увернулся.
— Ты зачем мою расческу бросил! — похныкала я. Вот придурок, а если бы попал! Ирка-то нежно прикладывает, любя, а этот швырнул с такой силой!
Подушка подобрал мою расческу и взвесил на руке. Ирка поспешила ее отнять и перекинуть мне.
— От сумасшедших надо все ножи прятать, — с этими словами я спрятала расческу под матрас и погрозила Одеялу пальцем.
Одеяло устыдился и уткнулся в подушку. Подушка встал, аккуратно сложил книгу, журнал...
— Педантичность. Есть такой тип людей, которые, психуя, все начинают складывать аккуратно. Ольга, это я тебе на будущее. Он психует! — сказала Ира. Койки заправили, да так аккуратно, это как же они распсиховались, пока нас не было?
Шарах! Подушка со всего размаху стукнул всем, что насобирал в руки об тумбочку.
— Ой, он может психовать еще сильнее. Ой, не подходи ко мне! — пропищала Ирка, накрываясь одеялом.
Подушка посмотрел на одеяло, как на красную тряпку, и взял себя в руки.
— Сел на тумбочку, быстро, — скомандовала я Подушке.
— Я пошел умываться! — громко и четко сказал Одеяло, все еще пребывая в недоумении, как это он умудрился бросить в Подушку расческой. Ой, довели бедных. Хотя почему мы? Сами довелись!
Одеяло быстро встал и вышел.
— Ой, у нас в туалете много острого, — спохватилась Ирка и побежала следом.
А меня с этим психом оставили!!! Я его боюсь... Ладно, еще не вслух это сказала, а то точно было бы чего бояться! Подушка сложил все журнальчики и книжечки, положил на место и ушел к окну.
Может, Ирку подождать, а то что-то и вправду страхово... Где тут можно спрятаться? Ага, вот тут можно, так, дверь открывается на себя, плохо, очень плохо... Разве что треснуть ему дверью по носу? Ой, о чем я думаю! Чего я боюсь?! И вправду, чего это я боюсь? Надо ужасаться, паниковать, бежать, а не стоять на тумбочке и бояться.
Мм, вроде бы стоит, все нормально. Эх, сушилка рядом, можно запутаться, если бежать. Господи, о чем я думаю!
— Чего стоим, кого ждем? — спросила я.
Тишина.
— Так, вроде бы она пришла.
— Кто? — оживился Подушка.
— Тишина!
Подушка завис.
— Опять ступоришься?
Парень фыркнул и отвернулся. Я спустилась и села на подоконник, около которого стоял Подушка. Вроде уже не психует, нормальный, только на дерево смотрит, как будто голову ему решил открутить. Господи, дереву голову!
— У-у! Вообще разговаривать не будешь? — спросила я. Тишина. — А-а, ну да, — кивнула я. — Да нет, наверное. Скоро придут. Да куда денутся!
Подушка удивленно обернулся.
— Да сам же сказал, телепатически! — пожала плечами я.
Парень покачал головой и снова отвернулся.
— О чем ругались? — спросила я.
Он ответил мне, но на эстонском. Наверное, что-нибудь типа "О тебе".
— А-а, стоящий повод, — кивнула я.
Подушка аж на месте подскочил и уставился на меня.
— Чего? А ты все это время думал, что я не знаю эстонский? А ты думал, мы с Сильвером и Даниилом на "Мм" разговаривали?
Подушка похлопал глазами, но на обман не поддался. Потом повернулся и что-то сказал, потом еще что-то, потом что-то спросил. Я его гипнотизировала.
— Ты точно хочешь знать ответ на этот вопрос? — уточнила я. Что же он такое спросил? Может, нужно ли покупать курицу, а может, что посерьезнее типа "Тебе я больше нравлюсь или Одеяло?"
Подушка заткнулся, снова отвернулся к окну и немного подумал.
— Скорее всего, да.
— Ну и ответ соответственный, — сказала я ушла от греха подальше вниз. А то еще задаст тот же вопрос на русском, и окажется, что он спрашивал далеко не про курицу.
На лестнице я встретила Ирку, ведущая под руку подмоченного Одеяло.
— Это ты откуда его такого мокрого?
— А русским народным методом! По щекам и в бадью! — жизнерадостно ответила Ира.
— Я думал, это раковина называется! — зло сказал Одеяло.
Одеяло посмотрел на меня с жутким выражением лица.
— Я такая страшная? — спросила я. Точно из-за меня спорили! — Или так заметно, что только что прошла трясучка?
— Трясучка по какому поводу? — поинтересовался Одеяло.
Ирка покачала головой. Она-то видела, что Подушка вышел из комнаты.
— По поводу курочки! — ответила я.
— Какой еще курочки? — оторопел Одеяло.
— А гхыр знат че он спросил! — всплеснула я руками и увидела Подушку.
Хорошо, ничего другого не сказала. Но по поводу вопроса никто из эстонцев не задумался, все дружно думали над моей курочкой, причем Подушка решил, что курочкой я назвала перила, на которые он пялился с нездоровым интересом, а Одеяло — что это новое кодовое имя Подушки, на которого теперь уже он пялился с тем же нездоровым интересом. На все это действо с таким же нездоровым интересом взирала Ира.
— Так, кто как хочет, а я в комнату, — сказала я.
Подушка молча повернулся к двери.
— Так, он себя мной возомнил? Вот мания величия-то, блин! — воскликнула я. — Я сказала, что Я пошла в комнату, а не ТЫ!
Я закрыла дверь перед его носом, уселась на кровать и не хуже, чем Одеяло раньше, принялась костерить Подушку всем, что приходило в голову, не говоря при этом ничего вслух, а только хватаясь за все подряд. И вот в самый патетический момент меня что-то схватило за руку.
— А-а-и! — взвизгнула я и уперлась взглядом в Подушку. Тот подскочил на месте и от неожиданности забыл убрать руку. Я погрозила ему пальцем. — Не пугай больше меня так!
Ирка заглянула в комнату.
— Вводим пострадавших от раковины! — сказала она.
— Скорее, от тебя, — мстительно сказал Одеяло.
Я встала с кровати и объявила:
— Ушла в другую комнату ругаться!
Какое-то время было тихо, потом послышался голос Одеяла, и снова на эстонском.
— Да заткнись ты! Ищешь на свою жопу приключений! Или ее тоже надо было замочить в унитазе! — заорала Ирка.
Тишина. О, правильные слова! Я расхохоталась.
— О, Ольга смеется вместо того, чтобы ругаться последними словами! — продолжила Ира. — А где пси...Подушка! Пс... пс... Подушка!
Я вышла из смежной комнаты в коридор и зашла в свою комнату. Одеяло сидел и смотрел в потолок. Вот кто псих, хоть и уже не буйный...
— Что? Паучок раз, паучок два, я спокоен, я спокоен? — спросила я.
— Ыгы, — сквозь зубы промычал Одеяло.
— Ты бы причесался. Ой, нет, не буду тебе давать расческу!
Одеяло еще больше насупился и неожиданно расхохотался.
— Ну вот, другое дело, — сказала Ира подошла ко мне и прошептала. — Ты не представляешь, сколько воды вылилось в туалете.
— Что, правда? Из него? — тихо спросила я.
— Ха-ха-ха-ха! — захохотали мы.
— Что? — спросил Одеяло.
— Ни... ничего! — заверила его я.
— Ну все, я полезла к себе на койку, хоть там спокойно по.. по.. по...
— Ругаюсь! — закончила за меня Ира.
В комнату вернулся Подушка и снова подошел к журнальчикам.
— Не надо их еще раз перекладывать, — предупредила его действия я.
Он отошел от них и сел на кровать под Лариской, на которой сидела Ира.
— Оль, падать со второго яруса не очень больно? — спросила Ира.
— Ира, ты же на матрасе!
— Надо покрепче в него вцепиться.
Подушка пересел... на кровать подо мной.
— Ира, можно я к тебе пересяду? — спросила я.
Подушка пересел под кровать Иры.
— Ой, я без дома осталась! — посокрушалась Ира.
Подушка пересел на абсолютно левую и неинтересную кровать. Так, хорошо, теперь можно успеть "брейкнуть", если что. Одеяло что-то сказал по-эстонски. Интересно, он сказал "Ну что, допрыгался?" или "Давай, что ли, мириться"? Подушка стукнулся головой об верхний ярус и пересел на одноярусную койку.
— Мальчики, нам выйти? — спросила я.
— Если мы выходим, то вы друг к другу не подходите, — тут же сказала Ира. — На расстояние вытянутой руки, или двух. В общем, на близкое расстояние не подходите, да и на дальнее тоже. Ничем не кидайтесь, сидите, как сидите!
Мы уже собрались выйти.
— Вы все равно ничего не поймете, — сказал Одеяло.
— Ну ладно, тогда считай, что мы ушли, — сказали мы и залезли на ее кровать.
— Попкорна не хватает! — тихо сказала Ира.
— Никогда его не ела!
— Что так?
— В кино идут, чтобы фильм посмотреть, а не прослушать половину, пока хрустишь! — нравоучительно сказала я.
Мы понаблюдали за их разговором. Видимо, Одеяло извинялся за расческу, а Подушка держал морду кирпичом. Потом с расческой разобрались, и тут Подушка решил припомнить что-то, из-за чего эта расческа была пущена в ход. Слава богу, она теперь под матрасом и далеко, а то, кажется, Одеяло ее бы еще раз запустил.
— Щас сходим в туалет, — прокомментировала Ира.
Одеяло взял себя в руки и продолжил. Подушка аж на месте подпрыгнул и вышел из комнаты.
— Щас вернется, — сказала я.
— Он сказал, сейчас вернется, — кивнул Одеяло. Я залезла к себе на кровать. Вернулся Подушка, и разговор продолжился в том же ключе.
Одеяло сидел на тумбочке и повторял одну и ту же фразу, бьясь головой об мою кровать.
— Пластинку заело! — прокомментировала я. Одеяло успокоился, и снова пошел один и тот же разговор. Вот Подушка развернулся и снова подскочил на месте, увидев меня на кровати. Разговор прервался и тут же снова продолжился. Одеяло снова что-то сказал, так что Подушка вперился в линолеум. Еще чуть-чуть, и он действительно его взглядом прожжет.
— Одеял, сядь вот туда, — попросила я.
— Зачем?
— А ты сядь!
Одеяло пересел, увидел Подушку, ужаснулся и попросился обратно.
— Не-а, нельзя, — сказала я. Он попятился до конца кровати и что-то сказал Подушке.
— А это сюда не приплетай! — сказала я.
— Во-во! — кивнул Подушка, с ужасом смотря на меня, и продолжил разговор дальше.
Ира тоже попыталась вставить что-нибудь.
— А это причем?
— И, правда, и причем тут это, из-за этого и спорить начали, — с сарказмом сказал Одеяло.
Парни разошлись не на шутку.
— Теннис! — прокомментировала я, пока они перебрасывались репликами. — Одеяло совсем страх потерял!
— Вот-вот! — согласилась Ира.
Тут Одеяло совсем близко придвинулся к Подушке, даже вскочил с места.
— Во, пошли, пошли на экскурсию в такое место под названием туалет! — сказала ему Ира.
Взяла его под руку и увела вниз. Подушка остался сидеть, и диалог плавно перетек в монолог. Он что-то спросил у воздуха, и я тут же ответила.
— Не-а, — покачала головой я. Бедный, ну зачем же так подскакивать-то? — Я не пошла Одеяло замачивать.
Подушка отмахнулся от меня и продолжил говорить.
— Все равно ты эстонский не знаешь.
— Зря ты себя дураком называешь. Дурак — это умственно отсталый, а у тебя вроде бы с мозгами все нормально, — сказала я, проанализировав его непонятный монолог.
Подушка уставился на меня, как баран на новые ворота, потеряв челюсть в процессе поднимания на меня глаз.
— Поговори, что ли, или помонологируй! — не выдержала я, когда он снова уставился на линолеум.
— Что? — то ли не понял, то ли не услышал Подушка.
— Ну, поговори сам с собой, если со мной не хочешь, — перевела я.
Подушка снова замолчал, я улеглась на кровать и уставилась в потолок в пику Подушке. Тот встал и ушел в смежную комнату.
— Каверзничать буду, если не вернешься, — предупредила я. Он вскоре вернулся и сел, а через пару мгновений опять начал говорить. Во достали друг друга!
— Да не убеждай ты себя в этом! — образумила его я.
Подушка снова заткнулся, встал и посмотрел на меня сверху вниз.
— Откуда ты это знаешь? — разделяя слова, спросил он.
— По интонации, — так же ответила я.
Подушка снова сел. Ирка привела второго психбольного, который, видимо, умывался сам, ибо волосы мокрее не стали. Одеяло тут же открыл рот (не иначе как всю дорогу готовил), Подушка сделал то же самое.
— Так, стоп. Подушка, подожди, не реагируй! — сказала Ира. — Сейчас я подумаю, куда его спрятать: под кровать или в шкаф!
Подушка послушно замолчал, Одеяло обиделся.
— Пошли, — покачала головой Ира.
— Не пойду, — ответил Одеяло.
— Подушка, подними его за шиворот! — попросила Ира. Подушка, не вставая, подергал его за футболку. — Теперь пойдешь?
Одеяло обреченно пошел вместе с Ирой.
— Опять в туалет?
— А ты хотел?
Ушли. Шарах, шарах! Я подскочила на кровати и заглянула вниз. Господи, всего лишь на кровать лег, я уж думала — головой об стену бьется. Я спустилась, села к нему не кровать, а он, поглощенный своими мыслями, этого даже не заметил. Это меня, которая страдает "слонизмом" и неуклюжестью? Я тронула его за плечо, он подскочил.
— Не надо так пугаться! — попросила я. Он снова отвернулся к стене, я развернула его за плечо к себе, да так, что он навис над полом.
— А-а, — всполошился он и снова рывком улегся как прежде.
— Тогда сразу ложись на пол, а то падать высоко, — посоветовала я.
Он поворочался, вытаскивая из-под себя одеяло.
— Кровать не железная, так на ней прыгать. Нет, она, конечно железная, но не выдержит, развалится.
