Злющий и сердитый Линд выхватил из-под моих ног письмо и смял его в руке.
— Я попрошу тебя впредь никогда не... — он вздохнул и сменил тон с ледяного на подозрительный. — Ты прочитала?
— Эээ... нет.
Пристально всмотревшись в мои глаза, он недовольно нахмурился и разгладил письмо.
— Хорошо. И не вспоминай о нем.
— Что же там такого секретного? — я проследила взглядом за Линдом. Положив письмо под книги, он прижал стопку рукой — будто бы невзначай — и чуть заметно улыбнулся.
— А что же ты такого секретного скрываешь от меня? Что тебе сказал Аглос?
На этот раз я не выдержала и первая отвела взгляд. Мы с Линдом, будто играли в прятки. Ничего хорошего не получится из секретов — я понимала это, но понимала также, что правда принесет еще больше вреда, и молчала. И, чем дольше я молчала, тем неудобней мне становилось.
— Ничего, — наконец выдавила я. — Ничего.
Молчание, может, и золото, но в умеренных количествах. Секунда шла за секундой, а мы с Линдом по-прежнему молчали. Я сверлила пол взглядом, не зная, что нужно говорить в таких ситуациях, а Линд сверлил взглядом меня, не зная, какими способами вырвать у меня правду.
— Линд... Я хотела тебе сказать, что мне все равно, — наконец выпалила я неизвестно к чему.
— Что? — он непонимающе моргнул, маска холода растаяла, и я вдруг поняла, что именно должна была сказать вчера.
— Мне все равно, кто ты. Мне все равно, кто у тебя отец и что натворил твой брат, и...
— Весс, — он приложил к моим губам ладонь, заставляя замолчать, и грустно покачал головой. Его лицо было так близко... и мне так хотелось дотронуться до него... я против воли подалась вперед: никогда такого не чувствовала, я будто разрывалась на части, разумом понимая, что граница не должна быть стерта, но сердцем отчаянно желая ее стереть. Да что со мной такое?! С ума я сошла, что ли?!
...Линд с горечью опустил руку и, помедлив, резко отвернулся.
— У тебя еще вся жизнь впереди.
Не то чтобы я расстроилась... хотя нет. Пропасть, да я сильно расстроилась — а еще сильнее разозлилась! На себя — у меня нет права так себя вести. Нет права на слабости, которые могут себе позволить простаки, но уж точно не Великие! Какая я Великая, если не могу держать себя в руках, делать то, что должна, что принято, что положено мне по статусу?!
— Две. Я подожду внизу, — я с досадой отбросила волосы назад и, подхватив фейку, вышла из комнаты. Это что-то новенькое — почему это у меня такое чувство, что я хотела чего-то другого? Чего, интересно? Уж романтики я точно и ни при каких обстоятельствах не хочу. Вот еще!
Да. Именно так. Абсолютно точно не хочу.
Я с раздражением топнула ногой и, ойкнув, выругалась. Эти каблуки... вечно ломаются, когда не надо.
— Жаль, что там была не денюжка, — фейка вздохнула, а я, присев на ступеньки, задумалась.
Я запуталась. Запуталась во всем — может, это даже хорошо, что осталось так мало времени на распутывание мыслей и чувств. Можно сойти с ума от всего этого, а я не могу позволить себе такой роскоши: жизнь Линда дороже, чем призрачная надежда на мое спасение. Что она даст?
— Расскажи мне, — Линд не требовал, он просил. Неслышно подкрался, прямо как профессор к спящему ученику. Тихо присев рядом со мной, он откинул волосы с моего лица и заставил посмотреть на него. — Расскажи.
Запомнить бы блеск голубых глаз, унести с собой, чтобы помнить...
Я покачала головой и отвернулась.
— Нечего.
Глава 3.
Меловые горы возвышались по обе стороны дороги, будто гигантские стражи. В темноте, да еще при лунном свете, они словно бы серебрились, а не белели, и темные провалы пещер казались на их фоне уродливыми вратами в иной мир. Кругом стрекотали ночные насекомые, мягко и сладко пахли увядающие цветы. Подгорная дорога славится своей красотой в любое время суток, но ночью природа тут будто раскрывается, позволяя человеку почувствовать, что значит быть частью одного целого.
— Это надолго, — Линд прислонился спиной к рунрину и зевнул. — Пока то, пока се... Со стороны Академии было куда проще подъехать.
Что правда, то правда. Из Академии в город Забвения вела только одна дорога, да и та шла прямо через Сенерингол, где магов почти столько же, сколько деревьев в Лесу Немертвых: хоть половину в мир грез уводи, все равно никто не заметит. Так что — не приведи Надзиратели! — сбежавшему Отреченному проще совершить ритуальное самоубийство, чем сунуться в Столицу. Зато Подгорная дорога дикая, населенных пунктов крайне мало, а уж магов по пальцам можно пересчитать. Великие встречаются и того реже, мы больше любим селиться рядом с родовыми имениями, а не с людьми. Вот поэтому именно на этой дороге проверяли раз двести — кто, что, с чем, зачем, почему и по какому праву.
— Нам же спокойней, — я погладила пойманную ящерицу по шкурке и отпустила. — Только времени мало.
Линд помолчал, задумчиво рассматривая серое, готовое взорваться красками рассвета, небо.
— Весея, что тебя беспокоит?
Иногда меня радует проницательность Линда, но сейчас мне приходилось и так нелегко: от других скрывать правду легче, чем от себя. Я понимала, что мне не выжить в честном поединке с Аглосом, а Линдом я не буду жертвовать — лучше умру... моя единственная надежда была на чудо — неважно, какое. Уничтожить картину — хорошая цель, но глубоко внутри нарастало сомнение. Что это даст?
— Если уничтожить картину... он потеряет все дары? — я растерянно поправила юбку. — Все, до единого?
Линд долго молчал, словно бы не мог решить — ответить мне правдой или соврать, лишь бы успокоить. Но что мне в нем всегда нравилось, так это его честность, будь она хоть трижды неправильной. По крайней мере, он врал всем, кроме меня.
— Не знаю, — Линд потер подбородок и вздохнул. — Не знаю, Весс. Но я тебе обещаю, что ты будешь жить. Я так или иначе найду Нероса.
— Я... Линд, ты заметил? Когда мы нашли картины... что-то такое было в Неросе... неправильное. Он был сам на себя не похож.
— Или это его маска была на него не похожа.
— Он просил о помощи, — я прикрыла глаза, вспоминая тот момент. — Он просил о помощи, но словно что-то держало его.
Линд нахмурился и, опустив голову, пнул камень.
— Весс. Почему ты его защищаешь?
— Я не...
— Нет, защищаешь! — в голосе Линда было столько боли, что слова оправдания застряли в горле. — Он мой брат... я не могу ненавидеть его. Но мне больно видеть, что ты ищешь ему оправдания, после всего, что он сделал! Почему ты его любишь, за что?!
— Я не... не люблю его, — от неожиданности я даже споткнулась. — Линд. Ты с какой луны свалился? Может, тебя Дзинь покусала?
Он с болью посмотрел на меня, но молчание продлилось недолго: отвернувшись, Линд покачал головой и хрипло прошептал:
— Забудь.
Схватившись за голову, я прислонилась плечом к рунрину. Он все не так понял, совсем не так... от этого почему-то было больно. Мне нельзя, нельзя говорить, что на самом деле у меня на душе, но так хотелось!
— Линд...
Я подняла голову, втайне надеясь, что звезды каким-то образом скажут все за меня, но вместо этого наткнулась на взгляд холодных серых глаз. Он появился прямо из воздуха, прямо передо мной — протяни руку и коснешься — и неодобрительно покачал головой, будто предупреждая, что мне лучше помалкивать.
— Аглос?!
— Что? — Линд встрепенулся и завертел головой. Он его не видел. А вот я...
— Убирайся!!! — взвизгнув, я прижалась спиной к рунрину. Пусть уйдет, пусть уйдет!!!
Аглос усмехнулся и резко что-то кинул вперед. Прежде чем я поняла, что это, Линд перехватил змею у моего носа и что-то прошипел. Змея ответила таким же шипением, кольцом завиваясь вокруг его руки. Я, как завороженная, наблюдала, как растягиваются пятна на ее коже, и не могла пошевелиться. Создатель! Только не змея!
— Пошла, — Линд кинул змею на дорогу и вопросительно посмотрел на меня. — Весси? Что это было?
Я со страхом оглянулась, но Аглос, как под землю провалился. Сглотнув, я прекратила страстно прижиматься спиной к рунрину и выпрямилась.
— Змея, — выдавив улыбку, я виновато пожала плечами.
— Вес-с-си, — да Линд умеет шипеть не хуже той же змеи! — Змеи не летают по воздуху. Откуда она?
— Научилась? — неуверенно прошептала я, но под взглядом профессора, да еще к тому же еще и Линда, было очень неуютно. — Аглос. Он... мне показалось, что он... возник.
Я совсем смутилась. Какой бред несу!
— И давно тебе кажется? — Линд сощурился, словно бы ему в голову пришла какая-то мысль. Да почему бы и не сказать — Линд единственный, кто может мне поверить. Да он вообще единственный, кто верит в то, что моя голова в порядке. Я и то не верю.
— Давно. Ну... не то чтобы давно. Я же тебе рассказывала.
— Только я не поверил, — Линд сосредоточенно кивнул. — Теперь верю. Надо поскорее убедиться, что Аглос... эй, вы! — он решительно махнул рукой и быстро подошел к стражам. О чем он там с ними говорил, я не слышала, зато фейка никогда не пропустит уроки неформального общения. У меня потом всю дорогу уши вяли от почерпнутого ею у Линда. Во профессора пошли!
Зато быстро пропустили.
* * *
В прошлый раз Запретный город встретил нас тьмой и ночью, но сегодня едва-едва рассветало. Сероватые сумерки окутывали мерцающий купол дрожащим туманом, будто иней серебрился, а на горизонте, за чернотой ночного неба, разгоралась красная заря. Воробьи — единственные птицы, которые обитали в этих местах, — прыгали по странным черным канатам, ведущим к городу из приземистого здания и, нахохлившись, сердито посматривали на нас с высоты.
В мертвом воздухе носились пыльные запахи пригоревшей еды, человеческого жилья и едва уловимой ненависти. Не хотела бы я здесь жить.
— Когда тебя отрекли... они привязали тебя к городу Забвения? — я посмотрела на наглого воробья, который, кажется, задался целью прожечь во мне дырку силой взгляда, и вздохнула. Мне теперь везде будут мерещиться глаза Аглоса — в воробьях тоже? А что потом? Буду шарахаться от каждой травинки? — Ты тут жил?
Линд задумался и, постучав, кивнул.
— Какое-то время, не больше недели.
— И как тебе? — фейка вяло вцепилась в мою сережку и качнулась. Выглядела мелкая... чуть-чуть зеленой. Ее счастье, а то бы получила щелчка за нескромные вопросы.
Линд помолчал, ежась от сырого ветра, со свистом разгуливающего по поляне.
— Возвращаться не хочу, — тихо прошептал он, но тут на стук наконец-то отозвался охранник, и Линд переключился на него. — Ну здравствуй. Скучал?
Судя по виду простака, так не скучал он ни капли, но вслух, разумеется, признаваться не стал, а то мало ли — обидятся Великие гости, еще чаще приходить начнут.
— В город? — нервно оглянувшись, мужчина поманил нас рукой. — Только тихо, без шума. Как всегда, до восьми, ясно? Ни минутой больше, чтоб маги вас не видели...
Я оглянулась на очередь, выстроившуюся у окошка возле ворот. С восьми, по идее, можно вполне законно пообщаться с теми, кто оказался по ту сторону купола, но Линда разве теперь догонишь? Вздохнув, я последовала за ним в маленький дом: все эти запретные вылазки совсем не для меня.
Город по-прежнему радовал разве что отсутствием толпы, хотя улицы постепенно заполнялись: то ребенок пробежит, то подозрительный тип мимо пройдет — мне, кстати, очень не нравилось, как на нас смотрели прохожие. Этак изучающее, задумчиво, будто гадали, где можно было спрятать кошелек.
Хотя, справедливости ради, при дневном свете улицы выглядели не зловещими, а, скорее, печальными: город будто бы вспоминал прошлое, пригревшись в солнечных лучах осени — вспоминал и грустил о своих лучших временах. У каждого места есть своя атмосфера, я иногда сравнивала эту атмосферу с музыкой: так вот, город Забвения играл, будто сломанная музыкальная шкатулка — тысячами звуков, которые никак не сочетались между собой, но все-таки звучали единым целым. Негармонично, рвано, но в то же время завораживающе.
— Проводника бы, — я поежилась от взгляда прохожего — рыжебородого мужч... мужика, на лице которого ясно читалось полное отсутствие манер и абсолютное бескультурье. Фу, до чего взгляд у него маслянистый!
Когда мы поравнялись, я подавила гримасу омерзения и посторонилась, пропуская бородатого жителя, но не тут-то было.
— Какая миленькая! Пойдем, я научу тебя взрослой жизни, — усмехнувшись, мужчина сгреб меня в охапку и потянул куда-то в сторону... я даже не успела испугаться, как Линд резко развернулся и угостил растарда кулаком в наглую морду. Мужчина взвыл, пошатнулся и растянулся на дороге.
— Ты, урод!
— Повтори, — Линд спокойно задвинул меня за спину и выразительно размял руки.
— Свол... — мужчина захрипел и зацарапал руками горло. Уж не знаю, что он там хотел сказать и что означает "свол", но вот профессора Академии он зря злил.
— Извинись, — Линд равнодушно отвернулся, и мужик усиленно задышал, будто надеялся запастись воздухом впрок. Странно — вот почти также Аглос лишил меня воздуха во сне.
— Да пошел ты...
Хрип.
— Что ж, проведешь нас к Отреченным, может, я и подобрею, — черноволосый задорно подмигнул мне и сурово уставился на несчастного жителя. Не завидую бедняге. Хотя, стоп. Он же меня оскорбил!
Жалость, как рукой сняло, и я, выпрямившись, кивнула в знак согласия. Хрип стал громче.
— Хам! — солидарно пискнула фейка, но так и не рискнула выбраться из укрытия. Запретный город явно не ее место.
— Мне нужно к Аглосу Таури, — медленно и четко отрезал Линд и приподнял бровь. — Ну так что? — мужик кивнул. — Хорошо.
— Да сдох твой Аглос!!! — бедняга застонал, ощупывая свое горло так, будто боялся обнаружить там что-то другое. — Вон буквально на днях! Заснул и сдох, как собака в своей конуре, да и скатертью...
— Ты лжешь! — Линд напрягся, будто перед прыжком. — Как это сдох?
— Да не знаю, как! Что я, эскулап или маг, что ли?! Может, и не сдох, может, перевели его — нету его в комнате, другого вселили, ясно?
Мужик, цепляясь за стену, поднялся и дал такого деру, что только пыль столбом взметнулась. Мы с Линдом переглянулись.
— Да лжет он все, — неуверенно проворчал Линд. Я пожала плечами: сама я была уверена, что это ложь — я видела Аглоса вполне себе живым и бодреньким, на труп он был похож примерно также, как фейка на муху. Хотя... я приподняла волосы и взглянула на фейку... Дзинь сейчас зелененькая и с крылышками — издалека от мухи не отличить.
— Чего он ко мне привязался? — я опустила волосы и переключилась на другие мысли. — У меня что, на лбу написано, что я бездарка?!
Линд моргнул, будто с трудом отогнал посторонние мысли, и усмехнулся уголком рта.
— Весс, ты просто очень девушка красивая, тебе это в голову не приходило?
— Правда?
Он подошел ближе, рассеянно убрал мне за ухо прядь волос, и задумчиво улыбнулся. Судя по всему, мыслями он был где-то далеко.
— Правда. Ты необычная...так, я знаю, куда идти, кажется. Что-то мне все это не нравится, — он нахмурился и потянул меня за руку. — Пойдем. Только держись ко мне поближе... на всякий... случай.
