Виро ловко нашел нам свободное место в каком-то уголке, откуда я без помех могла наблюдать за танцующими, а Теннонт — за мной. Бросив косой взгляд в зеркало, я убедилась: даже если бы в зале очутился совершенно посторонний человек, у которого спросили бы, кто из присутствующих, по его мнению, повинен во множестве бед и являет собой чистое зло, то он, безо всяких сомнений, указал бы на меня. Именно так должна была выглядеть коварная ведьма — костляво, мрачно и бледно.
Виро же продемонстрировал в очередной раз отсутствие вяского чувства меры у демонического рода и поражал наивных эсвордцев невероятным количеством пряжек, шнуровок и серебрянной вышивки, украшавших его бархатное одеяние черно-красных тонов. Круглый животик был перетянут щегольским поясом с заклепками, а на голове демона красовался тот самый тюрбан — предмет зависти любого крупного пернатого, оставшегося без гнезда в брачный период.
Я видела, как перешептываются между собой жители Эсворда, указывая на меня взглядами. Всем хотелось воочию убедиться, что человек, повинный в невообразимых бедствиях минувшей ночи, действительно столь мерзок и неприятен, как представлялось. Мне, в свою очередь, тоже хотелось бы посмотреть напоследок на этого паршивца, но одним богам было ведомо, где же сейчас обретался мой ученик.
Иногда среди мелькающих силуэтов мне на мгновение удавалось увидеть Теннонта, который постоянно оглядывался на огромные часы, висящие на стене. Полночь должна была наступить еще нескоро, но я понимала, что маг с нарастающей тревогой отсчитывает каждую секунду в уме, ведь невозможно предугадать, сколько времени займет наше бегство с бала. С улицы то и дело доносились вопли недовольных горожан, и следовало учитывать, что миновать их, волоча за собой гнуснопрославленную ведьму, будет непросто.
А музыканты играли все вдохновеннее и вдохновеннее, пары кружились все быстрее и быстрее, и я предсказуемо подумала о том, что мне так и не доведется никогда больше побывать на балу. На танцевальных вечерах, устраиваемых для адептов Академии, я никогда не появлялась, понимая, что это слишком рискованно, да и подобающего платья у меня никогда не было... Оставалось только гадать, что за ощущения туманят глаза барышень, когда их талию обвивают руки кавалеров, и вместе их кружит веселый вихрь очередной мелодии.
-Позвольте пригласить вас на следующий танец, госпожа Каррен, — вдруг сказал Виро неестественно-ровным голосом, глядя куда-то мимо меня.
От удивления я издала какое-то глупое кудахтанье, а потом протестующе замотала головой, гневно скривившись. Да, я слышала, что палачи перед казнью относятся к жертвам участливо, делятся табаком или выслушивают пожелания насчет процесса обезглавливания, но Виро, с моей пристрастной точки зрения, был куда хуже палача. Тот всего лишь приводил в исполнение приговор суда, демон же старательно способствовал тому, чтобы я не избежала гибели, пытаясь выслужиться перед своим господином, но при случае изображал дружеское участие, наверняка для успокоения собственной куцей демонской совести. Решил скрасить мне последние часы жизни, малодушная скотина, заметив мои грустные взгляды...
"Был бы ты действительно злодеем — и то не был бы столь омерзительным!" — подумала я с презрением, надеясь, что Виро прочитает эту мысль по моему лицу.
-Пожалуйста, не отказывайтесь! — и тут я заметила, что у секретаря от волнения даже побледнело лицо. — Я должен кое-что вам сказать... попробовать сказать...
"Еще раз извиниться, что ли?" — с еще большим презрением предположила я, и нехотя подала ему руку.
В голове промелькнула глупая мысль: "Я же не умею танцевать!", но я тут же скептически хмыкнула и напомнила себе, что вряд ли бестолковые па и несколько спотыканий способны всерьез навредить моей репутации, корчащейся в предсмертной агонии, да и не о том мне полагалось волноваться.
Подуставшие музыканты сбавили темп, и следующий танец не требовал подпрыгиваний с разворотами, что уберегло многих горожан от серьезных увечий, пусть даже им не суждено было обэтом узнать. Секретарь с необычайной серьезностью положил руку на мою талию, и мы принялись неумело вальсировать. Танцевал он не намного лучше меня, и я снова с горечью подумала о том, как злы насмешки судьбы.
Я получила все, о чем когда-то мечтала, но вряд ли в зале был хоть один человек, несчастнее меня. На мне было бархатное платье, подаренное магом, как это случается в сказках — но это был самый уродливый наряд в мире, и маг, его сотворивший, собирался меня убить при первой же возможности. Я впервые танцевала на балу — но моим партнером был не прекрасный, элегантный юноша, глядящий мне в глаза с обожанием, а упитанный демон, ежеминутно наступающий мне на ногу и никак не решающийся что-то сказать. Бал и вовсе был последним в моей жизни впечатлением, что было самым огорчительным аспектом происходящего.
-Мало времени... — вдруг пискнул Виро фальцетом, смутился, откашлялся и торопливо продолжил своим обычным голосом. — Осталось мало времени, но я постараюсь кое-что сказать... сделать... Не знаю...
Я одарила его еще одним презрительным взглядом и специально впечатала каблук в его ногу, но он так волновался, что даже не обратил внимания.
-Понимаете, госпожа Каррен, я должен признаться, — он заставлял себя говорить, и видно было, что каждое слово ему дается с трудом. — Я... я... В общем, вы и сами видите, что я... Трус. Фффухх. Да, трус. Никогда еще этого никому не говорил, даже себе. Всегда думал, что я — обычный. Как все. Даже немножко лучше, чем большинство. Ну, так, вообще-то все думают, правда?..
Я равнодушно пожала плечами, не видя никакого толку в этом разговоре, который даже на стоящее извинение пока что не тянул.
-Да-да, я понимаю, вы так не считаете. Но, согласитесь, все эти храбрецы... они же все идиоты! Или ловко соизмеряют выгоду и риск. Поэтому я всегда говорил себе: "Вот этот?!! Ха! Да он просто не понимает, с чем имеет дело, потому и лезет!" или: "Надо же быть таким жадным, чтобы рисковать своей жизнью!". Нет там повода для гордости. А может, я просто чего-то не понимаю.
В душе я была согласна с демоном, но виду не подала. Впрочем, он почувствовал мое одобрение, а, может быть, просто свято верил в него, и продолжил горячо и сбивчиво:
-А недавно... вчера, я вдруг подумал, что есть вещи, пострашнее драконов. То есть, дракон, конечно, может съесть, но на этом все. Но если... если ты рискуешь жизнью, даже не смея рассчитывать при этом на славу, деньги, власть, а наоборот — молишься всем богам, чтобы об этом никто не узнал... Это ведь совсем другое. Нет-нет, я вовсе не про ваши походы против волкодлаков и привидений. Это, конечно, простой идиотизм, как я уже говорил...
Я снова скривилась, в очередной раз подивившись умению Виро затрагивать самые чувствительные струнки в душе у собеседника.
-..а я имею в виду то, что вы решились обманывать магов и наплевали на их законы. Я вдруг подумал, что никогда бы не осмелился на поступок, который не принесет никакой выгоды, и который все наверняка осудят. Грабеж — понятно. Ради денег можно рискнуть. Дракон — тоже понятно, рискнуть можно ради славы. А вы просто не захотели быть той, кем должны были стать, и не сдавались, как бы бессмысленна не была борьба. Я ведь тоже притворился тем, кем не являюсь... вы ведь знаете. Но я рискнул сообразно выгоде. И я получу ее... А вы...вы не сделали ничего плохого людям... и не сделали бы, даже если бы видели в этом для себя пользу... Но, посмотрите, вас сейчас все ненавидят, причем совершенно незаслуженно! Потому что даже убивать драконов и грабить — это не столь опасно, как поступать НЕ ТАК, КАК ВСЕ. Это, наверное, и есть храбрость. А вчера я окончательно понял, что все-таки труслив. Знаете, почему?.. Потому что вы никогда не шли против своей совести — и даже не задумывались об этом, а я помешал вам разбить треклятый амулет, хотя знал, что вы поступаете правильно. Храбрость должна быть честной...
Я в некотором недоумении пыталась примерить на себя эти слова, удивленно смотря на раскрасневшееся смешное лицо взволнованного Виро. Если бы я могла говорить, то объяснила бы ему, что люди — и демоны, выходит, тоже — часто видят в поступках других то, что хотят видеть. Должно быть, не во всем он был согласен со своим господином, и рано или поздно, повод для того, чтобы устыдиться, бедняга все-таки бы нашел... Но какое мне дело было до перемен в мировоззрении демона? Я ведь была далеко не столь хорошим человеком, как ему казалось.
C возродившейся из небытия надеждой я смотрела на Виро, умоляя всех богов, чтобы следующими словами стали: "И поэтому я все-таки вам помогу!", но жизнь в который раз продемонстрировала, что она полна сюрпризов:
-...поэтому я не помогу вам, ведь я — трус, — жалобно окончил Виро свою речь.
Я негодующе забулькала и остановилась, как вкопанная, вне себя от ярости. На меня тут же налетела какая-то пара. Дама, разглядев, в кого она впечаталась локтем, посерела, обмякла на руках своего кавалера и была уведена ним куда-то в сторону.
Виро неловко ухватился за мою талию и потащил меня дальше кружиться по залу, немилосердно топчась по моим ногам и продолжая свои бессвязные речи.
-...Поймите, я хочу вам помочь, госпожа Каррен, но не решусь на это, ведь я себя знаю... — бормотал он, вконец запыхавшись и разволновавшись. — Я всю ночь думал, как это сделать, и, в общем-то, придумал... Но я не смогу, я знаю, что не смогу. Это все равно, что надеяться, будто человек, не умеющий плавать, спасет тонущего, понимаете?.. Я вот сейчас с вами говорю и тут же жалею, что открыл рот. Я... я боюсь! Но я понимаю, что если не попробую, то никогда не смогу себе этого простить... Но это все в будущем, а сейчас мне все равно слишком страшно.
На его лице отражалась такая борьба чувств, что я перестала на него злиться. И впрямь, что делать демону, если ему недостает решимости совершить хороший поступок? Нехорошо ведь смеяться над человеком, который боится войти в темную комнату или же обратиться с речью к толпе, хотя для других это не составляет труда. Виро не был храбрецом, в чем честно признавался, но он хотел мне помочь. По крайней мере, на это у него хватило мужества.
И я, улыбаясь из последних сил, похлопала его по плечу, скроив сочувственное лицо. Правда тут же пришлось об этом пожалеть, потому что секретаря это едва не доконало — он наступил на подол моего платья, и мы едва не грохнулись на пол. Хорошо, что другие пары предусмотрительно и опасливо соблюдали дистанцию, держась от нас как можно дальше, из-за чего в зале наблюдался некоторый кавардак, а слуги, приставленные к зеркалам, немилосердно потели от ужаса.
-Вы мне нравитесь, правда, — брякнул Виро, пытаясь расправить мое перекосившееся платье, не прекращая при этом попыток вальсировать. — И хоть вот это все... — он окинул нервным взглядом мое унылое декольте, — немного не то, чего я ожидал от девушки, которая мне придется по душе, но я все равно... попробую... решиться. Слушайте внимательно, госпожа Каррен! У нас осталось чуть больше часа...Боги всемогущие, я не верю, что это говорю... Амулет вас убьет, вне всякого сомнения. Человеку не выдержать силы охранного заклятия, которое на нем лежит. А вот демон... — тут он сглотнул от ужаса, но все же продолжил дрожащим голосом. — Демон может и пережить. Скорее всего. Но ему будет очень больно, да. Так больно, что он на это никогда не решится, как бы стыдно ему потом ни было. Но он постарается сделать все, на что способен, так что у вас будет шанс... Помните, как началась вся эта беда с Крестом Освальда, да? Заклинанию все равно, кто его произносит...
Я напряженно слушала его, пытаясь понять, что же он мне предлагает, но вдруг мое внимание отвлек нарастающий звук боя часов. Часы на башенке ратуши били полночь. Я остановилась, не веря своим ушам и чувствуя, как леденеет моя спина. Виро тоже словно окаменел. Прочие же люди продолжали танцевать, с опаской косясь на нас, внезапно замерших посреди зала.
Стрелки часов, висящих на стене, еще не подобрались к одиннадцати.
Похоже, мы просто не заметили, что здесь проходило небольшое искажение пространства, сопряженное с искажением времени. Повсюду наступила полночь, кроме небольшого уголка зала, где находились часы.
Мой взгляд, пометавшись по сторонам, наконец, нашел Теннонта, также окаменевшего от потрясения. Выражение его лица было ужасным.
Я знала, как он сейчас поступит, и бессильно закрыла глаза, сжав руку Виро, холодную и липкую от пота.
Глава 34,
в которой Каррен предстоит принять трудное решение
На несколько бесконечных мгновений мне показалось, что мы с Теннонтом остались одни в зале — все остальные люди, шум, музыка слились в одно мутное, глухо рокочущее пятно. Существовало только бледное, окаменевшее лицо мага и мое надрывно бьющееся сердце. Я замечала мельчайшую дрожь его губ, знала, что означает нервное движение его рук и неестественная поза, в которой он застыл на секунду, прежде чем решиться.
А затем я услышала его голос — не крик, не рев, но он с легкостью перекрыл все старания оркестра и людской гомон. Мутная пелена с глаз спала и теперь я различала замерших в испуге, ничего не понимающих жителей Эсворда. Сбились с шага и остановились танцоры, отшатнулся и съежился бургомистр, не успевший спросить у лжечиновника в чем дело.
-Вон! ВСЕ — ВОН!!! — приказал Теннонт, глядя в пол, и словно волна ледяной воды окатила зал, сбивая людей с ног и опрокидывая вазы с цветами. Со звоном осыпались несколько зеркал, и тишину прорезал одинокий женский визг, который тут же подхватили во всех углах зала.
Бургомистр, струхнувший, но все еще пытающийся сохранить лицо, что-то возмущенно залопотал, но одного взмаха руки мага хватило, чтоб он укатился куда-то в сторону, словно мяч, сбив по пути нескольких нерасторопных горожан.
Говорят, в панике люди не способны верно оценить, откуда исходит наибольшая опасность. Жители Эсворда оказались сообразительны, как на подбор, и с воплями устремились к выходу, демонстрируя здравую убежденность в том, что хуже распоясавшегося мага ничего быть не может. Виро изо всех сил толкнул меня куда-то в сторону, так что я избежала опасности быть затоптанной в давке. В растерянности пытаясь подняться после того, как пролетела кубарем несколько метров, от досады я едва не вырвала себе клок волос. У меня была возможность смешаться с толпой и выбраться наружу, пусть даже рискуя переломать ребра, но я упустила свой шанс.
Едва я только об этом подумала, как цепкие пальцы мага сомкнулись на моей шее, и следующий тычок отправил меня обратно в объятия Виро, который тут же заломил мне руку за спину.
Зал опустел. Пол был усеян осколками зеркал, повсюду виднелись обрывки одежды и растоптанные цветы.
-До чего же приятное ощущение, — произнес Теннонт, с удовлетворением осматривая зал. Меня передернуло от омерзения. Даже в Академии мне редко встречались столь самодовольные чародеи. Теперь он мог не притворяться, и забыть о глупых забавах с бургомистром и горожанками, поклонением которых он развлекался от нечего делать. Теннонт открыто упивался тем, что мог сотворить любую гнусность безо всякой опаски понести наказание и было ясно, что большего счастья для него не существует. Безнаказанность и всемогущество значили для него одно и то же, впрочем, как и для большей части магов.
