— Боюсь, ты будешь разочарован, сладенький. Больше ты мне не нужен.
— И чего же ты хочешь? — задал он вопрос сквозь зубы с презрением, желая уязвить.
Но ведьма была спокойна как никогда. Она уже все решила, и сейчас ей осталось лишь озвучить то, что давно хотела:
— Свободу. Я желаю быть свободной и жить там, где пожелаю.
— Свободу?!— удивились братья, одновременно высказав это слово.
— Да. Я... — от былой уверенности и спокойствия ведьмы ничего не осталось. Больше не было маски, Картапелла открыла свое настоящее лицо. Нервно перебирая тонкими дрожащими пальчиками складки на подоле своего платья, она почти умоляла, — Я... ничего другого не хочу, только свободу. Вы не знаете меня, господин Аль, я не такая, как говорят, совсем не такая. Мне не нужны дети, я не делаю никаких опытов над ними, я — знахарка только и всего... я не смогла оправдаться тогда, да мне и не поверили бы. Столько несчастных детей погибло, но не по моей вине. Вернее, не только по моей. Я не со зла, я не хотела... Это все проклятье моей матери, яд во мне он убивает не только меня, понимаете? Господин Арлен дал мне противоядие, я теперь могу жить как все, как обычная женщина. Прошу вас... поверьте мне... прошу вас!
Ветер растрепал её волосы и как будто сдул с нее былую спесь. Слезы текли по прекрасному лицу Картапеллы и точно смывали всю её прошлую жизнь.
Аль слушал хмуро. В исповеди ведьмы не было лжи. Он это видел и принял решение.
— Успокойтесь. Я верю вам. Отныне вы свободны и можете поселиться там, где вам вздумается, но при одном условии.
— К-каком ус-словии? — её голос дрожал, но в нем послышались нотки надежды.
— Вы согласитесь дать показания на суде против Юса Ференса Диа, — при этих его словах, брат поник головой и отвернулся, — и обязательно сообщите мне место своего нового дома.
— Да. Я выступлю в суде, — согласилась она, а потом удивленно спросила, — А зачем вам знать, где мой дом?
— Вы ведь знахарка?
— Да.
— Тогда мне могут пригодиться ваши советы, — подмигнул ей Аль, — Юс, ты проиграл. Прости, но мне придется взять тебя под стражу.
— Нет, подожди, Аль! Не делай этого! Мы же братья! — Юс пытался сопротивляться силе брата, но тщетно.
Тот наложил на него заклятие и, обездвижив, спустился с ним к крыльцу дома Жило. Картапелла тоже предпочла оказаться на земле, и дракон мягко приземлился у ног Аля Ференса.
— Хотите, мы отвезем вас?
— Куда? — не понял Аль.
— Куда пожелаете, — ответила Картапелла.
Повелитель не успел озвучить своего решения, как к ним вышел перепачканный кровью Зей.
— Постойте! — закричал он, приближаясь.
Картапелла и Аль Ференс переглянулись, не понимая, что происходит. Зей тем временем упал перед младшим сыном Ференса Соэля Диа на одно колено, и, успокаивая дыхание, хрипло проговорил:
— Прошу вас, данной вам властью вашего отца освободить меня от долга Хранителя старшего сына повелителя темного королевства.
— Зей, что с вами? Поднимитесь, — Аль Ференс смотрел на него с подозрением. Странное поведение всегда сдержанного молчаливого друга детства Юса, привело его в замешательство, — Вы ранены?
— Нет. На мне чужая кровь, — ответил Зей, оставаясь на месте, — Прошу вас, Аль Ференс, снимите с меня мой долг. Вы можете!
— Но почему? Вы понимаете, что тем самым опозорите свое имя и поставите жизнь вашего господина под угрозу? Понимаете?
— Да. Я понимаю, — короткий жесткий ответ.
Они смотрели какое-то время в глаза друг другу. Аль Ференс понял, что на такое решение должна быть веская причина. Хранитель — почетный долг и мало кто откажется от него по собственной воле. Бывают расторжения договора при обоюдном согласии и передаче своего подопечного другому Хранителю. Но редко. Здесь же идет прямой разрыв.
— Властью данной мне Ференсем Соэлем Диа я снимаю долг Хранителя с Жусса Сауэля Зея. Отныне вы свободны от клятвы данной моему отцу. Что подтверждено присутствующими здесь свидетелями — Картапеллой Вивале ар Калией и ...
— Джеромо ар Кали, — громко проревел своё имя дракон.
Двух свидетелей было достаточно. Облегченно вздохнув, Зей поднялся с колен, отряхнулся и с ненавистью произнес:
— А теперь я его убью сам!
— Не так быстро, Зей! — Аль, будто предчувствовал и интуитивно загородил собой брата, — Что он вам сделал? Что случилось?
— Отойдите, господин Диа. Ваш брат убийца. Я имею право на возмездие. Поверьте мне, имею.
— А я помогу! — обрадовался дракон и оскалился, предвкушая для себя развлечение.
— О, миленький, а тебе-то он, что успел сделать? — удивилась Картапелла, заглядывая в изумрудные глаза своего родственника.
— Достаточно того, что он сделал тебе, — прохрипел дракон в ответ.
— Так... — Аль выставил перед собой руку в протестующем жесте, — Позвольте и мне сказать. Юс Ференс виноват во многих бедах, передо мной и моим королевством он виноват больше, чем перед кем-либо другим. Зей, поверьте, месть — не самое мудрое решение. Мой брат должен быть судим советом деймов. Я не позволю вам его убить без суда.
— Не позволишь его убить?! А ему можно? Можно было убить её снова?! — в глазах Хранителя тайн появилась такая боль, что Аль Ференс вначале отшатнулся, а потом, догадавшись, про кого может идти речь, схватил его за плечи:
— Кого он убил, Жусс? Скажи мне: кого?!!
— Хельгу...
— Нет, — глухой стон сорвался с губ повелителя.
Аль Ференс Диа пошатнулся и, опираясь на трость, обернулся к брату. Тот находился все еще во власти его чар. Он не мог двигаться, но все прекрасно понимал. Глаза Юса Ференса выдавали неподдельный ужас.
— Ты ответишь за это, брат. Я обещаю, — Аль Ференс едва сдерживал себя от внезапно нахлынувшей на него ярости. Он хлопнул в ладоши и из открывшегося портала появились два высоких юноши-воина. Не глядя больше в сторону брата повелитель отдал распоряжение, — Уведите его к старейшине деймов. Пусть подготовят всё необходимое к суду над ним.
— Слушаемся, — в голос ответили воины и скрылись из виду вместе с пленником.
Жусс, Картапелла и Джеромо с сожалением и тоской проводили их взглядом. Аль понимал и разделял чувства посетившие их сердца.
Он тяжело вздохнул и нашел в себе силы, чтобы спросить:
— Где она, Зей? Отведите меня к Хельге. Я хочу с ней проститься.
Аль Ференс Диа шел тяжело, опираясь на трость. Его девочка, его ангел-хранитель. И вот он снова без нее. Навсегда. Невозможная боль сковала собой его сердце. Дышать тяжело. Повелитель остановился, сделал вдох и следующий шаг. Так много недосказано. Он надеялся, что когда она вспомнит свое прошлое — вернется к нему его друг и опора. Хельга. Так много связывает их. Вернее, связывало. Трудно отказаться от надежды, которой теперь не осталось.
Он хранил её тайну, как и остальные посвященные в перерождение дейма. Хранил и надеялся. Юс был виноват в прошлом и настоящем, а в будущее он не позволит ему проникнуть.
Ни за что!
— Вот здесь, — донеслись до повелителя слова Зея, и он увидел Хельгу, будто спящую на траве. Рядом с ней сидела рыжеволосая девушка.
'Лисси. Надо будет отблагодарить её', — отрешенно подумал Аль Ференс.
— Учитель, — девушка поднялась им на встречу, — мне кажется, ... я не могу быть уверена, но мне показалось, что Хельга... она еще здесь...
— Что вы сказали? Здесь? — Аль Ференс будто вынырнул из толщи воды на берег и впервые облегченно вобрал в легкие воздух.
Он обернулся на Картапеллу:
— Вы же знахарка? Помогите! — но ту уже не нужно было просить, она присела возле Хельги и принялась делать какие-то манипуляции над её головой.
— Да, эта девушка права, — через некоторое время произнесла ведьма, — Хельга здесь, но её дух перекрыт другим — мертвым духом. Духом демона. Это он умер и занял тело... странно, как же такое может быть?
— Картапелла, вы можете ей помочь? — перебил её рассуждения Зей, — Вы можете освободить Хельгу?
— Я... не-ет. Нет, я не могу... я хотела бы, но не могу... — покачала головой ведьма, поднимаясь.
— А кто может? — спросил в свою очередь Аль Ференс.
— М-м-м...я не уверена, но, может быть, спросить Ламуса? Он изучал что-то такое, я видела у него книги, много книг...
— Ламус? Кто это? — поинтересовался повелитель, припоминая кого-то из подданных с похожим именем.
— Это мой слуга. Я позову его?
— Конечно! — чуть ли не хором выкрикнули мужчины, почти оглушив тем самым Лисси.
Девушка прикрыла уши руками и присела возле бездыханной подруги.
Картапелла мягко коснулась своего амулета и произнесла в него с придыханием, будто подышала на зеркало:
— Ламус!
— Да, госпожа? — послышался недовольный голос.
— Где ты, бездельник? Мне нужна твоя помощь!
— Я рядом с вами. Сейчас буду.
Буквально через несколько вздохов своей госпожи Ламус появился перед ней.
— И что за спешка, моя госпожа? Зачем я вам нужен? Я, между прочим, был делом занят, я спасал жизнь известному вам магу...
— Да не сердись, милый, тут видишь, беда! — Картапелла показала рукой на Хельгу.
Слуга ошарашено вытаращил глаза:
— Как?! И она тоже?!
Он встряхнулся и из облака-призрака вдруг стал видимым и осязаемым Ламусом Со`Овием. Который был известен больше, как изобретатель, нежели целитель. Теперь жизнь Хельги была в его руках. Он долго ходил вокруг, что-то бормотал себе под нос, присаживался, вставал, колдовал с какими-то склянками, приборами, которые до доставал, то прятал в своих многочисленных карманах.
-Так-так-так! — приговаривал господин Ламус, — Так-так-так!
Наблюдавшие за манипуляциями изобретателя волшебники ждали, что он им скажет. Но тот все не решался озвучить свои мысли.
Наконец, Картапелла потеряла всякое терпение:
— Ламус, дорогой! Что ты там все вокруг нее бегаешь? Поведай же нам: есть ли хоть какая-то надежда?
— Надежда? Надежда есть всегда, моя госпожа! Я в этом уверен! Что же касается Хельги... тут как ни крути может помочь только одно...
— Что? Господин Ламус, говорите же! Я сделаю все, что необходимо... — Зей не находил себе место от беспокойства. И хоть старался не подавать вида, у него это получалось с большим трудом.
Аль Ференс Диа, Лисси, Картапелла и даже Джеромо, который видел Хельгу впервые, разделяли его чувства. Уж слишком долго Со`Овий кружил над полуживой девушкой.
— Боюсь, что ни ваша, ни моя помощь тут не понадобиться, — развел руками Ламус, — Эту девушку может вытащить только чудо. Настоящее, самое настоящее чудо!
— Какое чудо? О чем вы? — Лисси посмотрела на него так, как будто увидела перед собой что-то неприятное.
— Самое настоящее чудо не то, что можно показать всем, а то, что находится глубоко внутри и лишь изредка показывает себя, но далеко не каждому, — хитро прищурившись, усмехнулся Ламус, — Догадываетесь? Нет?
— Я догадался! — громыхнул Джеромо и глухо ударил хвостом по земле.
Но прежде, чем он успел рассказать о своей догадке, внимание всех привлек к себе небольшой вихрь из которого вышел живым и здоровым Арлен. Не обращая ни на кого внимания, он сразу же зацепился взглядом за Хельгу и кинулся к ней:
— Хельга! Девочка моя, что с тобой?
Он склонился над волшебницей, которая будто спала — странным сном. Арлен упал перед ней на колени, провел рукой по её мокрым спутанным волосам, увидел кровь на своей ладони:
— Милая! Что же ты... так?! — отчаяние закралось в его сердце, а губы коснулись холодных уст в последнем поцелуе.
Он прощался с ней, зная, чем Хельга пожертвовала ради него. Ламус исцелил его тело, но душу вернула она. Арлен это чувствовал, знал и не мог себе простить, что опоздал. Не успел и потерял её навсегда.
Он отстранился, вгляделся в любимое лицо и, вдруг ресницы девушки затрепетали, а по щеке заскользила слезинка. Хельга возвращалась к жизни.
— Вы это видите? — обратился Арлен к окружающим его друзьям, — Вы видите? Она жива!
— Чудо! — выдохнул, довольный Джеромо, обдавая всех холодным дыханием севера.
— Не чудо, а — любовь, дурачок! — укоризненно качнула головой Картапелла, забираясь на его могучую спину. Она печально посмотрела на Арлена, задумавшись о том, что её любовь, наверное, будет еще впереди и тихо произнесла на ухо своему родственнику. — Думаю, тут теперь и без нас разберутся, а нам пора!
Взмахнув крыльями, дракон поднялся в небо и, оглядев окрестности, устремился на восток. Туда не коснулась война. Там был спокойный красивый мир, который выбрала для себя Картапелла.
Глава 59
Она приходила в себя. Окружающее пространство было странным — доносился плеск воды, крики чаек, свежий ветер легонько дотрагивался до лица, ласково пробегал по волосам, будто хотел убедиться в том, что она еще спит и дарил вместе с прикосновениями запах моря.
Не хотелось раскрывать глаза. Хельга чувствовала, что лежит на чем-то мягком, её нежно покачивают, будто младенца в колыбели. Сладкая нега обняла собой всё тело. Чтобы пошевелиться не было ни сил, ни желания. Она наслаждалась уютом в котором пребывала. Самым странным казалось то, что в голове не имелось ни единой мысли — ни о прошлом, ни о настоящем — хотелось лишь покоя и он у нее был.
Тихий стук, чьи-то робкие шаги и вновь тишина. Сколько Хельга пробыла в безмятежности — трудно сказать, но спустя время ей захотелось пить, и она сделала над собой усилие — открыла отяжелевшие веки, огляделась.
Низкий потолок — сбитый из плотных досок, такие же стены, справа от высокой кровати — круглое, распахнутое окно, за ним бесконечная синь неба.
У окна, скрючившись на широкой лавке, прибитой толстыми гвоздями к полу, дремал, прикрыв одной рукой лицо — худощавый черноволосый господин.
"Кто бы это мог быть? — мелькнула первая мысль, — Где я? Что за странная хижина, в которой мебель держится на гвоздях и почему... почему тут все качается?"
Хельга привстала, опираясь локтем на подушку, кровать под ней слегка скрипнула, тем самым пробудила господина. Тот встрепенулся, провел рукой по своему лицу, откинул волосы и сел на лавку, посмотрел с тревогой на кровать.
Его серые глаза излучали тепло, а улыбка вмиг озарила осунувшееся лицо мужчины. Хельга не сразу узнала его, слишком мало он походил на прежнего господина О`л Фресса.
— Арлен... — выдохнула она, еще не веря своим глазам.
Она вспомнила — слишком ярко перед глазами появилось прошлое — распластанное тело барса... кровь и его остановившееся сердце.
В одно мгновение он оказался рядом, обнял, заглянул в её влажные глаза:
— Хельга, милая! Почему ты плачешь?
— Живой... ты живой? — она прижалась к его груди, услышала стук бьющегося под плотной шелковой рубашкой сердца, — Живой!
— Живой, — подтвердил маг, поглаживая девушку по голове, — Благодаря тебе и Ламусу. Он пришел, чтобы похоронить меня и очень удивился, когда дохлый барс в его руках, вдруг протяжно зарычал.
Арлен замолчал и немного отстранился, рассматривая заплаканное лицо Хельги:
— Но, когда я увидел тебя, там... на траве. Я подумал, что мир перевернулся.