Едва дверь начала двигаться, она застыла и отскочила назад, едва удержавшись от громкого взвизга. Она почувствовала, как неподалеку пульсирует силой самоцвет души. Она не знала, кто это, но он находился там же, где были Орико и остальные.
Теперь, когда она его чувствовала, она могла сказать, что он почти постоянно выпускает силу, на уровне выше Орико и остальных.
Что-то… в этом было не так.
Юма сглотнула, справляясь со страхом ментальными приемами, которым ее научила Орико, тщательно стараясь не призвать случайно свою магию. Если произойдет немыслимое, Юма заверила себя, что, возможном, сумеет сбежать, пока ей удается уклониться от магической ауры Кирики. Затем она сможет отдаться на милость группы Сакуры Кёко, которая проявила к ней симпатию. По крайней мере, она сможет пообещать им некоторые знания Орико.
Безумие, что она вообще рассматривала что-то подобное. В своем сердце она знала, что просто не доверяет Орико так, как раньше.
Она снова приоткрыла дверь, совсем немного, лишь чтобы протиснуться, поглядывая во все стороны, особенно в ту сторону, где она чувствовала остальную свою команду.
По-прежнему ничего.
Она пробиралась вдоль стен, радуясь множеству опорных колон и оставшихся в помещении деревянных ящиков, за которыми можно было спрятаться. Она была напряжена, заставляя сверхъестественный контроль над телом минимизировать звук ее шагов. Она чувствовала себя мышкой — и гадала, кто здесь кошка.
В дальнем конце помещения была небольшая металлическая лестница, ведущая на проходы вверху. В ее намеренно гиперчувствительном состоянии эманации самоцвета души как незнакомки, так и ее сокомандиц, угнетали — вкупе они казались постоянной, ноющей пульсацией в голове. Что бы она ни искала, оно было в этом направлении, но единственные двери, через которые она могла пройти дальше, были наверху, а не здесь внизу.
Также теперь она была достаточно близко, чтобы не только ее знакомство с членами команды позволило ей так ясно чувствовать их — ошибки не было, они напрягали свою магию, стараясь провести какой-то прием, в то же время скрывая свои самоцветы души. Также возможно было, что чтобы они ни делали, это не позволяло ни одной из них следить, что объясняло, почему никто не заметил Юму, пусть даже она была уже так близко.
Юма шагнула на лестницу, с болью осознавая, насколько она раскрыта. Она могла лишь надеяться, что это не лову…
«Помогите! Я знаю, что вы там! Они…»
Телепатический зов о помощи был слабым и приглушенным, но отчетливым, приморозив Юму к месту. Она вцепилась в перила от внезапного страха, что ее обнаружили, и сумела справиться с этим лишь после долгого, ужасного момента.
Лишь тогда она поняла, что голос исходил оттуда же, где находился загадочный неизвестный самоцвет души, из комнаты где-то чуть выше.
«Я не могу здесь оставаться, — подумала она. — Мне нужно покинуть это открытое место».
Она метнулась к лестнице, частично пожертвовав бесшумностью движений ради перехода на уровень выше, сразу же прижавшись к стене, едва добравшись до верха.
Сразу справа от нее был небольшой проход, ведущий, как она предположила, в офис управляющего зданием. Что бы ни происходило, оно происходило здесь.
Юма подавила желание поглубже вдохнуть, чтобы успокоиться, и как можно незаметнее скользнула вдоль пыльных, состарившихся стен. Если повезет, будет какое-нибудь окно, через которое она сможет подсмотреть.
То, что она получила, было даже лучше — не просто окно, но окно, что показывало помещение внизу, оказавшееся не офисом, а какой-то мастерской, в которой некогда было довольно высокое оборудование. Оно дало ей прекрасный обзор на происходящее внизу.
Как она начала подозревать, лучше ей будет держаться вне поля зрения.
Четыре других члена ее команды полукругом стояли вокруг пятой девушки, которая была привязана к чему-то вроде стоматологического кресла. Посередине стояла Орико, держа светящийся розовый самоцвет души.
Юма знала, что он не принадлежит ни одной из ее команды.
Она видела, что другие три девушки сосредоточили внимание на Орико, направляя свою магию на девушку в белом, которая закрыла глаза, исполняя на самоцвете души какую-то операцию.
«Вы монстры», — услышала Юма мысль незнакомки, даже на столь близком расстоянии телепатия была едва слышна. Орико каким-то образом блокировала передачу.
— Монстры? — с ухмылкой сказала вслух Микуру. — Полагаю, так и есть, но так же как и ты, и как и все мы. Что дает тебе право судить нас?
— Видишь ли, единственное, что важно среди монстров, это сила, — наклонилась она к остальным девушкам. — Я знала это, когда была бессильна, а затем я получила силу, и теперь мы здесь. Я думала, кто-то вроде тебя уже должна была узнать нечто столь фундаментальное.
Микуру подняла руку в перчатке, раздвинув пальцы и с нездоровым увлечением глядя на них.
— Я убила их всех, — сказала она. — Будь у тебя сила, ты бы тоже смогла меня убить.
— Все может скоро закончится, — слегка наклонила голову Орико. — Прекрати сопротивляться зонду души, и я обещаю, твой конец будет быстрым и безболезненным. В противном случае мы используем гораздо больше трюков, чем только слабая индуцированная самоцветом души боль.
Онээ-тян Юмы многозначительно взглянула на Хинату Айну, и огненная волшебница подняла руку, призвав на кончик пальца небольшое чисто-синее пламя.
— Знаешь, — сатанински улыбнулась она. — Я почти рада, что этот прием без согласия не работает. Представь, как было бы скучно, если бы мы могли просто забрать, что хотим. Нет, не так вкусно, пока мы не заставим согласиться.
— Так было бы гораздо проще, любимая, — взглянула на Айну Микуру. — Весь этот процесс слишком извилист. Столько работы, и столь скудная награда. Хорошо немного узнать об умениях наших врагов, но представь, если бы мы могли забрать все. Мы были бы неостановимы. И вместо того, чтобы упиваться силой, мы застряли здесь, пытаясь выдавить крохотные капли, лишь потому что мы не можем никому уступить.
Айна взглянула на Микуру.
— Только не снова. У тебя снова разгорелись воспоминания?
— Захлопни пасть… — прорычала Микуру, надвигаясь на Айну.
— О, да ради всего, не могли бы вы двое прекратить спорить хотя бы на пять чертовых секунд? — начала Кирика, визгливо проводя своими металлическими когтями по смотровому креслу. — Можно подумать, это нас тут пытают! Это чертов эксперимент, а вы только и можете, что заставлять нас глупо выглядеть! Неудивительно, что все так чертовски сложно!
Они втроем принялись громко спорить вслух, но к тому моменту Юма прекратила слушать, так сильно сжав кулаки, что, несомненно, пустила кровь. Она тряслась от сдерживаемого гнева, разочарования и бессилия, крепко зажмурив глаза, чтобы не дать пролиться слезам.
Она не знала, что было хуже, или откуда было сильнейшее чувство предательства. Было ли это откровение, что Мироко Микуру так же безумна, как остальные? Микуру, разговоры которой с самой собой начали казаться безобидной причудой, кого Юма, пусть и немного, начала уважать?
Или это был пустой, безжалостно холодный голос Орико? Ее теплая, любящая онээ-тян привязала девушку к столу и…
Она почувствовала, как по руке начал распространяться покалывающий холод, и была рада, извращенным образом, обучению Орико. Отдалив самоцвет души от тела, она могла ослабить физический эффект эмоций, ослабить желание закричать, ослабить желание призвать магию, ослабить…
— Тихо! — сказала Орико с громкостью, которую без крика могла выдать только волшебница, ее сообщение взорвалось в полную телепатическую силу, так же как и вербально.
Три остальных прекратили грызню.
— У нас компания, — взглянула в угол помещения Орико.
В течение бесконечного, ужасающего момента Юма полагала, что Орико заметила ее.
Затем она почувствовала, что подразумевала Орико.
Все произошло одновременно: потолок над Орико пробило взрывом ослепительного розового, Орико отскочила назад, Микуру защитила их всех щитом арктически-синего льда…
Орико сжала руку, в которой она держала самоцвет души, стекло разбилось на осколки, почти взрывом разлетевшиеся между ее пальцев…
Волшебницы команды финансового района пробили потолок, атакуя всем, что у них было, явно надеясь на неожиданное нападение.
Кирику окружил пузырь желтой магии, отшвырнув ее в сторону, едва она попыталась наложить на нападавших свою ауру «замедления времени», в результате чего девушка пролетела сквозь сплошную бетонную стену. Рядом с Айной появилось круговое искажение, поглотив выпущенный ею массивный огненный шар — вкупе со своим импульсом мгновенно возникший рядом с ледяным щитом Микуру.
Щит сразу же разбился, вынудив Микуру, Айну и Орико рассыпаться и уклоняться.
Затем мечница группы, та же самая пришедшая за Юмой незаметная убийца, материализовалась прямо позади Орико, пока та все еще была в воздухе, уже взмахнув своим оружием. В отличие от большинства низкоуровневых магических атак и снарядов, его нельзя было блокировать облаком сфер, которым защищалась Орико, даже с боевым предвидением.
Это было хорошо спланированное, хорошо исполненное нападение, нацеленное напрямую на самого ценного члена Южной группы, но это было отчаяние — Орико просто нельзя было застать подобным врасплох, и другая команда наверняка об этом знала. Они пришли попытаться спасти свою подругу, пусть даже знали, что Орико почти наверняка раздавит ее самоцвет души в момент их прибытия.
Все это проскочило в голове Юмы за миллисекунды, потребовавшиеся Орико, чтобы резко развернуться, за запястье поймав напавшую в замахе, и отправить их обеих в воздушную спираль.
Юма услышала, как при их падении хрустнуло запястье девушки, как раз перед тем, как Орико вбила ее прямо в землю, спиной вперед.
Девушка судорожно кашлянула, на лицо Орико брызнули капли крови, но ей все еще хватило присутствия духа, чтобы развеять свой меч, едва только Орико отпрыгнула назад, позволив ему упасть ей прямо на грудь.
Еще одну миллисекунду спустя перед Орико появилось еще одно искажение — портал, уже поняла Юма — и мощный пинок отбросил Орико назад, пусть даже она блокировала его обеими руками.
Из портала вынырнула девушка в бело-оранжевом, возложив обе руки на уже встающую пораженную подругу.
«Целительница», — поняла Юма.
Юма стояла, разрываясь между растерянностью и увлечением, не только из-за боя перед ней, но также из-за себя, из-за своих чувств. Она перебирала пальцами одной руки, осознав, что впервые с момента заключения контракта она не чувствовала стремления вмешаться и спасти свою команду. В самом деле, часть ее — малая часть ее, но которой никогда прежде не было — хотела сделать ровно наоборот.
Затем лидер другой команды, Танака Юи, немного повернула голову, взглянув прямо на Юму.
Их глаза на мгновение встретились, и Юма испытала одну из этих ослепляющих вспышек озарения, как она поняла, сопровождающих сделанные ею изменения мозга.
«Она знает, что я здесь, — подумала Юма, — но не нападает на меня. Она не удивлена, так что она знала, что я здесь, прежде чем они напали. Это значит…»
Они следовали за ней, пусть даже она не думала, что за ней следят. Ну конечно — команда, член которой может создавать порталы в воздухе, легко могла в любой момент поймать Юму. И причина, по которой они не напали на нее…
Какова была специальность Танаки Юи? Мыслечтение. Что она бы увидела, прочтя перед нападением разум Юмы? Читает ли она сейчас разум Юмы?
Нерешительность. Неопределенность. Потеря верности. Может быть даже…
Она простояла как вкопанная еще мгновение, наблюдая за разворачивающейся битвой, телепат против провидицы. Орико читала будущее, а затем Юи читала прямо из ее разума, что она увидела. Это была битва, которая, возможно, закончится тупиком, с вымотавшимися обеими сторонами.
За исключением, конечно, уже умершей девушки, чье тело было привязано к креслу, а душа была в испаряющихся осколках на полу.
Затем Юма развернулась и сбежала, и пока она бежала, она отчаянно пыталась разложить свои конфликтующие, бессмысленные эмоции. Если бы она вмешалась, не было бы никакой разницы. Орико увидела бы действия Юмы прежде самих ее действий, так же как и Юи.
Тем не менее, она чувствовала себя трусом. Ну конечно. Это был неправильный вопрос. Вопрос был в том, почему она чувствовала себя трусом.
Хотелось бы ей знать.
— О, Богиня, люди — монстры, — сказала ВИ.
Юма поморщилась. В этом ВИ была немного слишком честна в своих чувствах — вряд ли Юма могла избежать знания о том, что ИИ порой обсуждали между собой, но не стоило широко это передавать, не более чем если бы Юма и Мами открыто обсуждали перед ВИ высокомерие ИИ.
— Иногда, — едко сказала Мами, — и один из наших недостатков — это стереотипирование крупных групп на основе одного события.
— Некоторые. Я имела в виду некоторые, — слишком поздно уточнила ВИ.
Взгляд Мами испепелял, но Юма не удержалась от мысли, что большая часть ее гнева на самом деле передает обеспокоенность историей Юмы. Для Мами здесь не было ничего нового — Юма столетия назад рассказала ей эту правду — но не нужен был телепат, чтобы знать, что Мами не нравится тема.
Как правило Мами была добрее к ВИ, в конце концов, бывшей юной ИИ. Кроме того, способность ИИ вообще оговориться или стереотипно ляпнуть на некотором уровне отражала их человеческое наследие, что подразумевало уровни иронии, тянущиеся здесь куда глубже, чем намеревалась Мами.
— Но зондирование души? — спросила ВИ, хорошо справившись с утверждением Мами. — Что они вообще пытались сделать?
— То, что мне хотелось бы, чтобы было вообще невозможным, — взглянула в свой чай Мами. — То, что мы насколько возможно пытались сохранить в секрете. Это…
— Так что, конечно, само собой разумеется, тебе не стоит болтать об этом, не то чтобы ты так поступила, — сказала Юма, перехватив объяснение, прежде чем Мами чересчур драматично обрисует его. Она знала, какие воспоминания перебирает в своей голове Мами, и знала, что Мами предпочла бы их не иметь.
— Так что это? — спросила ВИ.
— Прием, над которым работала Орико, — сказала Юма, откусив призванное из ниоткуда печенье. — Проще говоря, у каждой волшебницы есть специальности в магии, набор магических умений и навыков, предоставляемый при заключении контракта, не требующий для приобретения обучения или развития навыков. Хотя, по сути, это просто форма знания, и мы из исследований магии знаем, что все можно повторить, при условии, что имеется необходимое знание.
