Стоявшие недалеко изнеможённые от работы лошади вдруг жадно припали к проточной воде. Пили долго, сосредоточенно, не отрывая губ, а чумазые крестьянские дети сидели не шелохнувшись, и им начало казаться, что река мелеет, вода отступает от берегов и вот-вот обнажится дно, усеянное цветными камешками.
Но! Коровин увлёкшись рассказом, не обратил внимания на зарождающееся волнение и окружающий его со всех сторон возбуждённый народ.
— Грит, опосля покупки выдаст всем бесплатную красивую одёжку, бабам за каждого родившегося чада будет платить по десять рублёв! А затем кажный месяц будя платить ещё по пятьдесят копеек. Просто так, на содержание. Да.... и за каждого хворого или старого тоже обещает давать по тридцать копеек ежемесячно. А в конце года, каждому жителю деревни выдавать подарки.
— И-и-и, ШТО? — прозвучало в едином выдохе со спины помещика. — Ёхр, бахр... тудысь его в тулупень и мухи не кусают!
— И, то! — помещик осмотрел внезапно окруживших его людей. Румяное, с лоснящимися щеками лицо Коровина сделалось грустным, потом сморщилось, словно у него заныли все зубы сразу. — Сказочник этот тагановец!
— Хотя... — хозяин поместья попытался всё превратить в шутку. — Будете себя плохо вести — продам не задумываясь!
— Когда???? — угрожающий гул пошёл со всех сторон.
— Не собираюсь я ничего и никого продавать. Чай не зверь, я. Мне-то чаго до всех этих обещаний? Тем пача сумму он собрался отдать смешную — всего-то сто семьдесят рубликов. Так, шта успокойтесь сердешные, не продам я вас! Это я пошутил так!
— ПРОДАВАЙ, ирод!!! — волосатые, грязные, исхудавшие люди в лохмотьях, не понимая шуток, грубо схватили помещика, подняли над головами и медленно понесли извивающегося ужом кормильца в сторону ненавистного ему Таганово.
Через два дня все крестьяне деревни Караваево (В возрасте от семи до пятидесяти лет) выстроились в длинную ровную линию перед большой армейской палаткой с вывеской "ШКОЛА" на входе.
Людишки в холопском усердии, склонив головы, ожидали узнать веления нового помещика.
Перед разношерстной шеренгой новоиспеченных "поданных Таганово" надменно прохаживались трое ратников. Рыжий лисенок ехидно насмехался над несчастными, скалил зубы с нашивок на правом рукаве каждого из бойцов. Кокарды на заломленных беретах ослепительно отливали серебром. Начищенные сапоги блестели как лакированные. На квадратных безбородых мордах солдат застыла довольная улыбка.
Один из прибывших продолжал выкрикивать фамилии жителей деревни. Ему отвечали спустя какое-то время.
— Васильков Пахом?
— Яя, ээ-тт-о, — заикаясь, комаром припищал небольшой подросток лет десяти.
— Голикова Агафья?
— Тутачки, — молодая девчушка испугано прижала локти к грязному платью — руки темные, тонкие, цепкие, как лапы у лесной зверюшки.
— Кобылин Иван?
— Здеся, — ответил невысокий коренастый мужичок. Спина его, и без того немного сутулая, совсем сгорбилась.
— Молокова?
— Этось, я, — рослая деваха бестыже уставилась на старшего ратника. Глаза у неё были серые, на выкате, с черными ресницами, широковатый, чуть вздернутый нос, маленький свежий рот и толстая русая коса.
— Евдокия, — добавила она своё имя низким горячим голосом.
......
— Яшкин Михаил?
????
— Михаил Яшкин?
— Божа матушка, троеручица! Свят, свят! Вродече был я, с утрица. Случилось чегось? А то мне животину пасти надо?
— Согласно приказа, вашего нового барина Воронцова Алексея Петровича, с завтрашнего дня в деревне вводится новый распорядок:
— До семи утра работа на дому, со скотиной, по хозяйству и так далее;
— В семь утра общее построение, здесь, перед школьной палаткой. Перекличка;
— У-у-у, — недовольно загудела толпа.
— Жили, не тужили, как хлебушек в сусеке, да по амбару калачом катались. А теперяча чаво понапридумывали?
— Иродово семя!
— Креста на вас нет!
— Зачем это?
— Не хотим!
— Далее, — не обращая внимания на возмущение, продолжил глашатый.
— Десятиминутная зарядка;
— Час занятий по чтению и правописанию;
— Небольшой перерыв;
— Затем, час занятий по математике;
— Опосля занятий, расходимя по домам, каждый продолжает заниматься своими делами.
— Вот так диво! — влез в обсуждение новых правил приземистый мужик, с бородой чуть ли не до пояса, похожий на Николу-угодника.
— А кто-сь не желает заниматься фифиматекой и писанием? — на его худом, костистом лице весело блеснули зеленые, с сумасшедшинкой глаза.
За ним, завершая строй, опустив рогатую голову, тоже недовольно заблеял старый бородатый козел, весь в репьях и грязи.
— Хороший вопрос. Своевременный. Отвечаю: За непослушание, лень и невыполнение приказа, другой бы помещик забил бы вас сердешных до смерти или перевешал на ближайшей сосне. А может быть и утопил бы всех разом!
— Хотите этого?
— Нет. Нет! Не хотим! — раздались пугливые возгласы.
— Во-о-т! — бирюч красноречиво поднял указательный палец.
— А наш кормилец, Алексей Петрович, человек гуманный, просвещенный. Бывал за границей. Видел много диковинок. Знает несколько языков. Так, что провинившееся будут всего лишь осушать болото по ночам. Активно, не останавливаясь, от зари и до зари, до кровяных мозолей и надрыва живота, вычерпывать воду дырявым ведром. Болото у вас за деревней большое. Хватит надолго!
Люди продолжали затравленно оглядываться. Креститься. Недовольно переговариваться...
— Да уж попали из огня да в полымя! Не то, что ранее!
— Как же теперь жить будем проваславные?
— Ох, и лют новый помещик, ох, и лют — такое напридумывал.
— А, где они, господа-то, не люты? Это исстари повелось: что ни барин, то зверь. А этот ещё и зверь и с придурью!
Воин поправил ремень. Задумчиво погонял воздух между щёк. Продолжил общение с возмущенными массами народа.
— Ещё вопросы, есть?
????? — недовольное крехтение и скрип зубов со всех сторон.
"Господи Иисусе Христе! Святая Богородица! Слава богу, жизни лишать не будут. Всего лишь водицу черпать в болоте!", — набатом звинело в одних мужских головах.
"Ироды! А как же дети малые, а старики немощные, а бабы на сносях — им то за, что такие муки? — колоколом передавалось в других женских.
— Нет вопросов? Тогда продолжу: Со следующей недели ежедневно в программу занятий будет, введен академический час на обучение немецкому языку, музыке и танцам.
— Милостивец? — опять не сдержался бородатый. Он почесал лаптем ногу в заплатанных портах.
— А танцы-то с немецкими песнями, для чегось? Мы чай не дворянского сословия? Не купцы и не бояре? Куды нам танцевать? С коровами что-ля?
— Опять перебиваешь? — колючий взгляд устремился на возмутителя спокойствия.
— Но я отвечу. Все кто не считает себя дворянином или будет задавать глупые вопросы, сразу собирают манатки и молча бегут в сторону болота! И там, вычерпывают воду с песнями и народными танцами, а также с приседаниями и отжиманием от земли.
— Понятно? — слово рассекло воздух, как взмах ножа.
— А как жа, уразумел сразу! — пробубнил в ответ "святой Николай", и быстро попытался спрятаться за козла. — Если чё, то сразу бягом к болоту!
— Продолжу. С целью проверки полученных знаний, в конце каждой недели сдаётся экзамен.
— Каждому! Кто успешно ответит на все вопросы! — глашатый нарочно повысил голос, произнося последнюю фразу, чтобы все его хорошо услышали. — Будет пожаловано по пять копеек!
— О-о-о! — довольно зашумел строй.
— За мучения будут платить! — народ расслабился.
— Да чтоб я околел! В глазах у меня седни всё прыгает, если это правда-ча!
— По пятаку на душу!
— Кажную неделю!
— Это благо, это добро! — лица у многих посветлели. Люди начали улыбаться, размышлять куда можно потратить заработок нежданно ни гадано свалившийся им на голову.
— Окаянство то какое! — откуда-то из-под бородатого животного, мирно жующего траву, донесся недовольный голос.
— А вдруг кто не сдюжит ответ держать? Воистину люди сказывают: Всякое бывает на Белом свете! Могет кто захварает или окажется слаб умом?
Солдаты дружно захохотали.
— Тогда к танцам на болоте добавляется ныряние вглубь трясины и плаванье на скорость с одного берега на другой. А потом, если этот несчастный случайно выживет, ему снова придётся пересдавать экзамен.
— Ещё вопросы?
Хмурое молчание в ответ...
Но! Недовольные мысли не спали. Они противно писщали, натужно скрипели и скреблись в головах: "Ох и тошнехонько! Ох-тя, вот и наступили тяжелые времена! "Вот она неволя подлючая! То-ля ещё будет о-ё-ёй!".
— Задание на сегодня! — продолжили издеваться над "бедными овечками" из Караваево.
— У вас, у всех, к одной руке привязан мешочек с землёй. Подняли руку с мешочком. Рука, к которой примотон мешочек с родной землёй, с сегодняшнего дня называется "Правая рука". А сторона, с которой находиться правая рука зовётся "Правая". Все заполнили? Повторили!
— Правая рука с землёй. Правая, — недовольно хором пробубнили крестьяне.
— Опустили руку. Теперь, подняли руку без земли. Эта рука называется "Левая рука". А сторону, с которой находиться левая рука, зовут "Левая". Повторили.
— Левая, без земли. Левая...
— Опустили.
— Подняли правую руку с землёй и сказали "Правая".
— Правая! Равая... Правая, — невпопад ответил людской вой.
— Опустили.
— Подняли руку без земли и сказали все вместе "Левая".
— Левая... евая... вая, — эхом пронеслось вдоль ширенги.
— Опустили.
— Закрепляем полученные знания, — "Всевобуч" никак не мог успокоиться. — Правую руку с землёй вверх.
— Опустили.
— Левую руку подняли...
— Опустили.
— Подняли правую.
— Левую.
— Правую.
.....
Изнуряющая, "оскорбляющая человеческую честь и достоинство" право-левая пытка продолжалось более часа. По итогам занятий, все успешно запомнили название рук и сторон. А кроме того с удивлением узнали, что у каждого человека есть ещё: правая и левая нога, ухо и глаз.
Болото за деревней, в этот день, продолжило мирно дремать в нетронутой тишине.
Глава 36.
Карибское море.
Остров Счастливый.
Командный пункт военно-морской базы.
Страннику было невдомёк, откуда старику удалось узнать его имя, тем более что ранее он ничего не знал ни об этом человеке, ни о маленьком племени индейцев живущих на соседнем острове. Он не имел понятия о том, откуда на пустынном пляже появились полуживой старец и молоденькая бронзоволицая девушка пятнадцати-шестнадцати лет. Они мирно брели по пустынному берегу острова навстречу патрулю, и встретив неизвестных вооруженных людей, попросили привести их к Алесандро с синими глазами — могучему вождю острова.
Пожилой индеец был совсем нагой, если не считать изношенной набедренной повязки и кучи ниток, узелков и оберегов из кусочков кожи и деревяшек, навешанных на его ссохшейся шее. Грязно-серые, нечесаные волосы прядями свисали вдоль вытянутого, высохшего, как у мумии, скуластого разрисованного красными и черными полосами лица. Ободранные, в царапинах мышцы жалкими мешочками висели на его руках и ногах. Из его впалого рта торчало несколько старых, желтых зубов. Щеки старца ввалились, а глаза, точно черные бусины, глубоко запавшие в орбитах, горели диким огнем, как у человека, съедаемого лихорадкой.
— Я чувствую в твоем молодом теле умудренного годами великого воина и вождя, — мертвым деревянным голосом, на ломанном испанском, начал скрипеть "Последний из Могикан". Его выпученные глаза устремились в какую-то далекую точку за горизонтом.
— По духу и силе воли ты такой же, как мои предки — сильный, отважный и беспощадный к врагам. Ты должен помочь нам — последним из некогда великого племени "Черной черепахи".
Безумный старик обратил в сторону Рязанцева длинное горбоносое лицо, изрезанное глубокими морщинами, беспокойно завертел головой.
— Испанцы, это черное зло, которое пришло на нашу землю со стороны моря. Сначала их было немного — всего один корабль. Потом они разбудили злых духов, и нашли пещеру с серебром. Пришельцы обезумели от жадности и вседозволенности. Они напали и убили практически всё наше племя. Потом их стало больше. Появились новые корабли. Они привезли черных людей, заковали их в цепи и стали строить рудник. А три дня назад они выследили и снова напали на нас. И вот перед тобой всё, что осталось от некогда гордого племени.
— Мы чудом избежали смерти, — под его сухой, как пергамент, кожей резко обозначались ребра. Говоривший вскинул руки над головой. — Я, Грозовое облако! Последний шаман племени, заклиная ветер и лунное сияние, говорил с богами. Они велели идти к тебе и просить помощи.
— Защити, великий воин! Спаси от неминуемой смерти последних из рода Черной черепахи, меня и мою дочь Белый цветок!
— И что ты скажешь, на это? — путник коротко пересказал суть разговора Пехоте, который расположился рядом.
— Что говорить? Всё ясно! Вообще, мучачасы — латиносы оборзели!!! — Пашка указал на бедного старика и девушку, затравленно озиравшихся по сторонам. — Посмотри на их запуганный вид.
Старик индеец, казалось, ничего не видел и не слышал — он продолжал в полголоса бормотать нескончаемые мольбы, снова и снова опуская и подымая руки.
Девушка, одетая в шкуры, как мышка спряталась за спину отца и оттуда с интересом рассматривала конопатого бледнолицего подростка. Её черные глаза, осененные густыми длинными ресницами, выразительно блестели, а прямые иссиня черные длинные волосы, как вороново крыло, опускались в живописном беспорядке на плечи, доходя почти до самого пояса.
— Кто посмел обидеть наших лучших друзей с соседнего острова? — чувствуя восхищенный взгляд, начал разглагольствовать рыжий герой. — И вообще! Мы к ним со всей душой... Уже почти границу построили, договор о мире подписали, а они нам козни строят!
— Нафига нам такие соседи, да ещё на соседнем острове? — не на шутку разошелся майор. — Глядишь, они нам либо пожар устроят, либо потоп. А то ещё не дай бог, войну объявят! Знаю я этих европеоидов — вечно они везде лезут со своей "толерантностью"!
— Короче, я предлагаю спец. операцию по принуждению к миру. Покажем испашкам, кто на Карибах хозяин! (А не пожелают жить в мире — выселим восвояси, — мысленно продолжил он. — Чемодан-вокзал-Мадрид... ту-ту — море — белый пароход!).
— Хорошо, Павел, — согласился странник. Он явно не слышал мыслей Пехоты. — Только давай без лишних выкрутасов и жертв.
— Ладно. Без жертв так, без жертв, — майор невинно развел руками. (Это даже хорошо... По времени дольше, — мысли продолжили шуметь ветром в "огненной" голове. — Зато курсантов погоняю, в условиях приближенных к боевым).
— А вас, уважаемый, вместе дочерью, — Рязанцев аккуратно взял деда под локоть и повёл в сторону строящегося поселка. — На первое время, пока не договоримся о дружбе с испанцами, я приглашаю стать нашими почетными гостями. А потом решим, как быть дальше.
— Дежурный! — параллельно послышался звонкий голос, обращённый к человеку, стоящему у входа. — Боевая тревога! Поднимай второй взвод. Иванова, Подберезкина и Малышева, быстро ко мне! Далее... Срочно вернуть группу Орешкина со стрельбища...
