Но мы терпеливые — утром опять встали напротив села. Задача-то не просто "толкнуть" товар, а ещё и разведку провести, хоть и малую. А тут село агрессивное, как его стороной обойдёшь? Простояли часа три. Уже у местных нервы не выдержали — сами на лодках малых подошли. Обстреляли их из ракетницы — испугался народ, умчался к берегу. Одна лодка только стоять осталась, та, что ближе всего к нам была — побоялась идти в сторону полёта огненного шарика. Мы им про торг и сказали. Мол, какого хрена в честных торговцев стрелы мечете? А то ведь и по башке за такое прилететь может! Не стали долго разглагольствовать — опять выстрелили в воздух из револьвера. В лодке народ репу почесал, подумал, и махнул нам рукой, мол, давайте, подходите к берегу. А куда нам к пляжу соваться? Опять нас осадка подвела! Пришлось спускать лодки, садиться в них, переться в село. На берегу толпа вооружённая, мы тоже на чеку. Я пальнул в воздух.
Реакция разная — половина убежала, за углами прячутся. Вторая крепче копья взяла. Пустил Златобора вперёд. Опять пляски с бубном, торг, товар, обмен. Народ интересуется, откуда мы такие дерзкие выползли. Мы им про Москву, нас обозвали некими "хияйнами". Это вроде как молчуны, не идущие на контакт. Эти, как оказалось, тоже к нам уже пару раз сунулись, и им тоже отказали. Ну да ладно, дело житейское. Из толпы, когда после выстрела всё улеглось, выделился дядька, одетый чуть лучше остальных — местная власть.
С ним, кстати, дело иметь не в пример удобнее было, сообразительный товарищ. Про торг описали, про договор — тот кивает, мол, правильно, так и надо. После объявления наших условий местные пошли думать, а мы опять на "Меркурий", снова до утра куковать. Неспешно тут дела делаются.
Утром переговоры продолжились — три семьи подписались на наши условия. С них — дрова да сено, с нас — топоры да коса. Причём это село большое да богатое по местным меркам. Поэтому вписались те, у кого инструмента не было своего, бедняки, так сказать. Ну и опять нам суют шкурки эти, рыбу.... и железяку какую-то!
— Кузнец есть? — я обрадовался наличию промышленной интеллигенции.
— Ага, вон там, здоровый такой, — мне староста местный, глава села, ткнул пальцем в широченного детину.
Я оценил железку, судя по всему, это наконечник для копья. Ну а что он нам предложит, если мы сами инструмент продавать пришли? А копий у нас не видно, подумал он, наверно, помочь нам, горемычным, вооружиться. Качество так себе, утилитарная такая поделка. Но для ремесленников у нас отдельная программа торговли, потому я пошёл налаживать контакт, держа в руках небольшой сундучок.
Широченный дядька смотрит непонимающе — товар его отложили, но зачем-то идут говорить. Я, собственно, хотел получить от дядьки сырьё и минералы. Мне нужны образцы руды, известняка, другие материалы. Если наши химики и металлурги выявят что-то полезное в них, то будем работать с кузнецом в части поставок материалов. Достаточно ожидаемо было то, что местный ремесленник отказался от предложения. Мол, место с рудой — это секрет мой, и никому его не раскрою. Ежели чего надо из металла — заказывайте, через месяц-два смастерю. А про известняк он вообще ничего не понял. Особенно его роль в металлургии. Ладно, пряник предложили, достанем кнут. Я раскрыл принесённый мной сундучок.
Там хитрая коробка, с кучей раскрывающихся ящиков. В них кузнечные инструменты. Сверху мелочь, ниже — более крупные изделия, включая набор из шести молотков с ручками. Раскрыл ларец, дядька смотрит с мордой перекошенной на всё это богатство. Предложил ему посмотреть на качество наших изделий. После недолгого осмотра, кузнец загрустил. Причины для этого было, собственно, две. Первая — свои поделки мы обменяем только на поставки полезных минералов в товарных количествах. Вторая — с такими московскими товарами скоро кузнец в этих местах разорится. Если другие жители не поняли до конца, чем наша сталь отличается от местного железа, то этот металлург средневековый быстро достаточно оценил свои шансы на выигрыш в конкурентной борьбе с Москвой. Все эти мысли столь явно читались у него на лице, что даже говорить особо ничего не пришлось. Разъяснил ремесленнику нашу позицию относительно торговли — до поры до времени мы конкурировать с ним не станем, разве что в части некоторого сельхозинвентаря да топоров. Но потом и другие ниши покроем, низкая цена и высокое качество наших товаров позволят просто вымести с рынка местных деревенских ремесленников. Потому у него есть выход — или сейчас начать сотрудничать, или ждать, пока мы ему бизнес порушим. Отдельно сказал, что не обязательно руду железную таскать нам, можно и другие камни да минералы. А там, глядишь, может и расторгуемся. Оставили дядьку дозревать, думать о принятии решения.
Отдельно с местной властью поговорили. Главе посёлка топором махать не очень хочется, а другим товаром мы оплату не берём. Предложили альтернативу — пусть он проявит организаторские способности, народ привлечёт к строительству пристани. Топор не дадим, понятное дело, но на нож добрый он тем заработает. Да и дальнейшая торговля веселее пойдёт — скидки, расширение ассортимента московских товаров, приём в качестве части оплаты мехов и серебра. Переход на новый уровень сотрудничества, одним словом. Голова обещал подумать.
Зафиксировали все договоры традиционно, кровью, в какой-то чаще у специального дерева, оно тут вместо идола. С кузнецом и головой пока ничего не решено, в следующий раз придём — станем думать дальше. Мы забрали наши договора с кровавыми отметками корелов, и отправились на плоскодонках на восток по мелкой речке, что проходила вдоль села.
По ней поднялись выше по течению, там ещё два села нашли. Тут, правда, чуть веселее прошло и быстрее — нас узнали! Оказалось, жили в этих деревеньках те корелы, которых когда-то давно Лис с Ториром ловили на озере для получения разведывательной информации. Народ, уже чуть имевший опыт работы с москвичами и получивший на этом неплохой доход в своё время, легко согласился на наши условия. Итог — в лизинг, аренду с последующим выкупом посредством дров и сена, мы отдали три косы и два топора. За день управились и ушли под покровом ночи на "Меркурий". Я принял волевое решение — пора домой. Поэкспериментировали, и будет, надо результаты торга воплотить в железе и дереве.
— Знаешь, Златобор, — сказал я мытнику, когда мы на всех парусах летели к Москве, — я понял, почему тут выездная торговля так неразвита. Если мы возле каждого села на три дома такие пляски выделывать начнём, как раз к зиме закончим.
— И то правда, — согласился Инспектор, — мы-то больше с отцом по крупным городкам торговали. Может, и мы так будем? Они все равно туда всё везут...
— Не, пока придерживаемся плана. Крупных тут много селищ?
— Нет, они на юге да на море Варяжском, мы там ходили.
— Ну, значит, пока тут плескаться будем.
Пришли домой вечером. Какая-то командировка получилась, а не суровый торговый поход. По утру вывалил мужикам результаты.
— Слезы... — заявил Лис.
— Мало... — заявил Буревой.
— Работы теперь зато!... — добавил Обеслав.
И впрямь, ему теперь срочно-обморочно делать складной трап, вроде понтона, чтобы можно было с борта метров на десять-двадцать его кидать. Плюс раскладные палатки торговые. Плюс ещё куча мелочей, что всплыла в процессе похода. Ну и я, как идеолог, под руками кручусь, все выдумываю, чтобы ещё улучшить.
Отплыли в следующий раз по графику. С учётом обстоятельств, и общей неспешности местной жизни, я опять пошёл с "Меркурием". Про понтон-то, например, Златобор и не подумал. Тут если надо ближе к берегу, или в рывке днищем лодка заходит на него, или по пояс в воде народ щеголяет. А нам это зачем? Только простуды плодить... Вот и получилось у нас некое изделие, из кучи коробов, выдерживающее пару человек с грузом. Борт откидываешь, точнее, его ограждение, и выталкиваешь посекционно всю эту конструкцию, скрепляя по дороге. Провели даже испытание — минут за пять выкинули двадцать метров понтона. По бокам секций — короба открытые, высокие достаточно, чтобы вода не заливалась и сложить можно было как пластиковые стаканчики, один в один. Между теми коробами — решётки приделаны крест накрест да доски прибиты, пока так.
В этот раз шли быстрее — знали, где закончили. Шли мимо большого села — а там уже народ развил кипучую деятельность, делает пирс. Молодцы, ответственные ребята! Погудели им паром, помахали руками — нас узнали! Тоже машут! Даже приятно стало на душе! В таком благодушном настроении и дошли до точки, где какой-то мыс начинался. Пошли опять медленно.
Благодушие улетучилось в следующем селе, что у основания мыса было. Крепость, вроде той, корельской, где дед-маразматик жил, и нас из неё натуральным образом послали по известному маршруту. И что делать? Штурмом брать? Нет, мы-то возьмём, только вот зачем? Не хотят люди, мы не будем настаивать, путь так и живут без московских товаров, сами себе злобные Буратины. А разведку нашими малыми силами в таком селе организовывать — не с руки. Пошли вдоль мыса — оказались зажаты между двумя берегами, материком и островом. Сунулись дальше — наткнулись на лодки рыбацкие, что в спринтерском темпе гнали к берегу. Вот где Самуилу гребцов брать надо было! Ишь, как наворачивают! Догнали "спортсменов", поддав пару.
Дядьки в шоке, две лодки, в каждой по паре человек. Мы между ними, орём, чтобы останавливались. Не хотят, на весла нажимают. Пришлось показать силу — пустили очередь из пулемёта перед ними, трассирующими пулями. Те чуть в воду со страху не свалились, за амулеты хватаются, кричат что-то. Потом — ещё хуже, спустили наши плоскодонки и устроили абордаж. Ну как абордаж — приткнулись к ним, угрожая оружием, и велели весла прятать внутрь лодки. Потом верёвками подтянули их к "Меркурию", ну и подняли крановой балкой, прям с рыбаками. Сколько воплей было!
Пока "гости" орали, рассматривал местное плавсредство. На вид сделано из одного ствола дерева, да какими-то корнями борта приделаны, я нечто похожее на Ладоге видел. Наконец, после пары оплеух, рыбаки смирились с тем, что их чудище озёрное вытянуло под самые небеса, молчат и поскуливают. Ну у нас порядок простой — накормили, просушили на неостывшем паровике плоскодонки одежду, даже выпить налили. Ну вроде как извинились за то, что напугали. Те отошли, получилось опросить, мужики грустят — сети побросали в озере, пока от нас бегали. Ну мы не звери — вернулись за снастями, тем самым завоевав доверия местных рыбопромышленников. Так что в новое село заходили спокойно, обговорив половину вопросов в дороге. Народ тут живёт с рыбы. Её предлагают очень много, по их меркам, а нам она вроде как и не нужна. Договорились по двум позициям — дрова и рыбные ошмётки на клей. С нашей стороны — рыбацкие принадлежности виде багров и сетей, последние Агна с девчёнками очень хорошо делать научились, да топоры. Заодно нас просветили по местности дальше, проще стало искать новые деревеньки.
Встреченное нами село — это форпост достаточно крупного, по местным меркам, племенного союза, который в себя включает остров и гавань напротив него. Она в виде буквы "С", повёрнутой отверстием на запад, и внутри тоже сёла стоят. Место удобное, защищать несложно и шторма не мешают. Попросили одного из выловленных нами рыбаков прогуляться с нами, с последующим возвратом его домой. Так проще договариваться будет.
Мужичек согласился, бойкий такой морячок. Всю дорогу нас заваливал вопросами, про "Меркурий", про Москву, он туда тоже сунулся разок как-то раз, про лодки наши хитрые, плоскодонные. С этим дядькой нам повезло — за два дня все шесть сёл, что тут были, мы "обработали". Опять дрова да сено, рыбьи ошмётки — традиционный наш товар. В копилку нормальной торговли опять пошло то, что парочка из местных уже контактировала с нами, продавая соль и информацию о происходящем на Ладожском торге Ториру и Лису. Местную власть озаботили строительством пирсов, а то после наших "десантов" при помощи понтона, народ чуть по лесам не разбежался от страха. Кстати, надо Кукше взять такое на заметку, может, чёрные береты у нас свои появятся.
Расстались тепло, как хорошие знакомые. Да и с крепостью, что нас послала, всё стало ясно, местные просветили. Тут сыграла свою роль наша дурная уже слава. Оказалось, что агрессивно настроенное село принадлежит торговому партнёру наших корелов, которых мы в подданство оформляем или уже приняли. Раньше бизнес у ребят был неплох, они собирали от сёл, расположенных далеко от озера, меха, а в ответ везли им ремесленные товары с торга. Прибыль была грандиозная на таких спекуляциях, и вся она улетучилась с переориентированием Феди и его соплеменников на торговлю с Москвой. Ну а голова местный собрал сведения, узнал, кто ему тут спекуляции порушил, и обиделся на нас. Потому и не хочет взаимодействовать. Военной угрозы от него ждать не приходится, там пара-тройка десятков воинов средней руки только, потому мы аккуратно переписали все данные и двинулись дальше.
Обошли северный мыс, я прям загляделся на эти места. Вот если бы тут вышел к людям, как хорошо бы Москва вписалась в эту естественную гавань! Ну да что сделано, то сделано, мне мой город и так нравиться. Гавань соорудим, это у нас на лето запланировано, и будет даже лучше, чем тут. Обогнули мыс, нашли ещё село...
К берегу подошли под вечер, деревня пустынная. Но не пустая, домов десять с сараями стоят, дымок из под крыши идёт. А народу на улице нет. Высадились опять на плоскодонках, развели костёр. Местные не выходят. Шастают между домами, но не к нам не идут. Пошли сами, к крайнему дому. Постучались, все чин-чином, нам открыли дверь. Внутри затхлый запах болезни... Гной, кровь, моча — все в нём. Мои не подвели — живо нацепили на себя противогазы, да так быстро, что я последним оказался. Это — санитарные и карантинные мероприятия — у нас особо оговорено было. А в доме пяток детей, баба, да мужик на каких-то тряпках мучается, от него запах противный идёт. Причём остальные больше по мужику плачут, а на нас внимания мало. Двинулись вперёд — дядька весь в крови, лоскутами замотан, стонет.
— Это кто его так? — я снял противогаз, и обратился в заплаканной женщине.
Та наконец посмотрела на нас внимательно, вытерла слезы, и промолвила:
— Хозяин...
Быстро провернул сложившуюся обстановку в голове. Торговли тут не получится, это факт, не до того сейчас людям. Потому решили работать на перспективу.
— Ладно, слушай меня, женщина. Сейчас мужу твоему поможем, попробуем.
— Знахари? — недоверчиво спросила тётка.
— Не без того.
— Делайте, — обессиленно махнула рукой жена пострадавшего, — хуже не будет.
Организовал медицинскую помощь, достали аптечку, бинты, отмыли мужика тёплой кипячённой водой. У него жар, бред уже начинается, напоили бессознательного ивовым отваром. Раскрыли раны — там уже гной и покраснение неприятное. Достал бутылочку — в ней наш не то яд, не то лекарство, типа антибиотика. Это Смеяна нас таким снабдила, но вот с дозировкой проблемы — не знаем сколько и как лить! Пришлось идти на риск, по чуть-чуть капать по самым гнойным местам. Тётка чуть выпала из ступора, рассматривает нас, дети её тоже из угла глазёнками сверкают.
