— Спасибо за заботу, но не стоит. Мне в одиночку даже безопаснее.
— Но...
— Не стоит, — повторил Палек. — Пиреш, я тебя давно спросить хотел — почему ты все еще тут? На стройке, я имею в виду, а не дома, в Маньяхе? Или еще где в Граше?
— А? — удивился инженер. — Ты мне деньги платишь, я здесь работаю. Что-то не так?
— Я тебе уже давно ровно столько плачу, чтобы ты с голоду не помер. Я очень, конечно, извиняюсь за финансовые неурядицы, но не факт, что дела поправятся в ближайшее время. У нашего правительства туго с деньгами, а мест, куда их можно потратить, с избытком. Многие на твоем месте давно бы нас послали подальше и уехали. Почему ты остался?
— Почему? — задумчиво переспросил гулан, стягивая рукавицы. — Не знаю. Наверное, потому, что тоже хочу увидеть твое шоссе достроенным.
— А зачем тебе? Твой дом в нескольких тысячах верст отсюда. Даже если ты закончишь мост, все равно уедешь и вряд ли когда вернешься. Есть шоссе, нет шоссе — тебе все равно.
— Ты хочешь, чтобы я уехал?
— Так скажем: я пойму, если ты захочешь уехать. Пойму и не обижусь. Тебе я выплачу все долги полностью и еще и премию добавлю в размере двух месячных жалований. Только предупреди меня за неделю, чтобы я попытался кого-нибудь найти на твое место. Договорились?
— Нет. Я не собираюсь уезжать, — Пиреш выключил фонарь и запрокинул голову, уставившись на звезды. — Терпеть не могу бросать дела незавершенными. Я все-таки профессиональный строитель, знаешь ли. Если твою стройку прикроют официально, я уеду, но не раньше.
Палек негромко рассмеялся и хлопнул его по плечу.
— Спасибо, — сказал он. — Я ценю такое отношение. Только ты неправильно говоришь. Это не моя стройка, а наша стройка. Скорее даже, твоя. Видишь ли, у меня появились дополнительные дела, которые потребуют моих частых отлучек, так что я намерен передать все вожжи тебе. Твоя квалификация на должном уровне, и ты здесь достаточно долго, чтобы и к тебе привыкли, и ты привык к местной специфике. Потянешь самостоятельную работу?
Пиреш покусал нижнюю губу.
— Не знаю, — наконец признался он. — Не уверен. Как-то неожиданно все. Я еще никогда не руководил проектом. Тем более — в таких условиях.
— Все когда-то случается впервые. Да и я тебя не брошу и советом всегда помогу. Жалование, кстати, ты станешь получать полностью и без задержек, и я его увеличиваю на тридцать процентов — за вредность. И такая строчка в резюме тебе очень пригодится, если решишь домой вернуться. Ну все, иди отдыхай. А я на ту сторону. Если увижу, что с лебедок гайки и рычаги поскручивали, точно кого-нибудь прокляну паршой и почесухой.
И Палек, как он умел, беззвучно канул в ночную тьму и бесследно в ней растаял. Пиреш посмотрел ему вслед и в сомнении покачал головой. Управлять всей стройкой? Завтра здесь опять вовсю закипит работа, затарахтят электрогенераторы, сотни человек засуетятся вокруг пилонов, лебедок и бетономешалок, оживут мертвые пока что бульдозеры, загомонят голоса и заверещат свистки бригадиров. Управлять таким хозяйством очень непросто. Пиреш не питал иллюзий — с его куцым опытом, в основном сводившимся к наблюдениям со стороны, он точно не справится. Одна надежда, что катониец не свалит на него всю нагрузку одномоментно, и он сможет привыкать к ответственности постепенно.
Однако же что случилось такого, что момбацу сан Палек отдает ему свое любимое детище? Главный мост на новой трассе, которой после ее полного завершения предстоит стать одной из ключевых в стране — и передать стройку под начало молодого неопытного инженера, да еще и грашца? Невероятно. Но все-таки случилось.
Пиреш хмыкнул и пожал плечами. В конце концов, о скрытых мотивах можно гадать сколько угодно. Одна догадка другой стоит. А сейчас ему хочется спать. Он снова включил фонарь и, подсвечивая тропинку, направился в сторону скрытого за деревьями лагеря. Как любят говорить на Востоке, вечер — паникер, утро — утешитель. Если только за ночь катониец не передумает, завтра можно вытрясти из него все планы, касающиеся моста. А сейчас спать, спать, спать.
Вот смеху-то будет, если кто-то до рассвета угонит джип с деньгами!
12.07.1433, вододень. Цетрия, Академия Высокого Стиля
Яркая луна уже поднялась над верхушками деревьев в парке, окружающем Академию Высокого Стиля. Ни одной облачной струйки не виднелось на фоне сияющих звезд. Ветер улегся, словно замер в ожидании чего-то важного. Ночь обещала быть ясной и тихой.
Сиори с досадой отвернулась от окна. Внезапно идиллический пейзаж вызвал у нее раздражение. Она сидела на небольшом диванчике при потушенном свете и старалась ни о чем не думать. Ночь. Опять ночь. Опять впереди долгие часы полудремы, в которой ей мерещится невесть что. Неясные образы кружились перед глазами, словно ускользающие мысли, которые никак не ухватишь за хвост. Иногда они начинали проявляться у нее перед глазами даже тогда, когда она бодрствовала, и тогда она окончательно переставала отличать реальность от сновидений. Наверное, следовало бы перестать киснуть в одиночестве в своей квартире, но после того, что об окружающем мире рассказала Айсока, ректор чувствовала лишь гнетущую усталость. Она уже третий день не появлялась в своем кабинете в учебном корпусе и вообще почти не выходила из своей комнаты. Зачем? Если окружающее — всего лишь разновидность игры, волшебная движущаяся картина, нарисованная аляповатыми красками, какой смысл что-то делать? Дети? А что дети? Им не грозит никакая опасность. О них позаботятся — в отличие от нее.
От живого мертвеца.
Она стиснула зубы от очередного приступа тоски, от которой хотелось выть и раздирать себе лицо ногтями. Она одна. Совсем одна. Никого нет рядом. Никто не придет к ней и не спасет от окружающего кошмара. Ей остается лишь бороться с собой самостоятельно. Словно стеклянная стена отделила ее от окружающего мира, замкнув в крохотном мирке чудовищной депрессии и нежелания жить. Голоса Клии, Айсоки и Мая, навещавших ее по нескольку раз в день, доносились до нее глухо и невнятно, словно все из-за той же невидимой перегородки. Хотелось забраться под одеяло, свернуться клубочком, закрыть глаза и умереть навсегда. Чтобы никаких больше оживлений и ложных миров.
В дверь громко постучали, и тут же, не дожидаясь ответа, из прихожей в комнату ворвался Май.
— Впотьмах, — назидательно сказал он, — сидят, когда нечем за освещение платить. У тебя что, волшебные батарейки кончились? Так скажи Бо, она новых принесет. Сира, кончай нюнить и кукситься. Хорошие новости.
Под потолком замерцал и вспыхнул, разгораясь, шар лампы. Май подошел к диванчику и с размаху плюхнулся на него. Подумав, он упал навзничь, пристроил голову у опешившей Сиори на коленях и перебросил длинные ноги через подлокотник.
— Тоскуешь, Сира? — спросил он, прищуренно глядя снизу вверх.
— Я в порядке, Май, — ответила ректор, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро. — Просто задумалась. Ты не мог бы... м-м, убрать голову?
— Мне так удобнее, — отказался Демиург. — Так вот лежишь, и кажется, словно у мамы пристроился. Не то чтобы я помнил свою мамашу-алкоголичку, но какие-то такие чувства возникают. Погладь меня по головке, мамочка, а я тебе улыбнусь? А?
Сиори захотелось сказать ему что-нибудь едкое, однако она сдержалась. Толку-то? Можно подумать, здесь, в Академии, он хоть раз прислушался к ее словам. Демиург, да. Божественное существо. Творит что захочет... Вместо того она сдвинулась в сторону, так что башка Мая съехала с ее колен, и встала, оправив форменную юбку.
— Ты чего-то от меня хотел, господин Май? — сухо спросила она.
— Ага, — кивнул Демиург. Он порывисто вскочил, опустил руки Сиори на плечи и заставил ее опуститься обратно. — Ну что, Сира, ты по-прежнему настаиваешь, что хочешь проснуться по-настоящему? Вспомнить прошлую жизнь? Даже если там не найдется ничего хорошего, что стоило бы помнить?
Сиори заледенела. Неужели?..
— Момбан сообщил, что подготовка твоей психоматрицы к сатори закончена. Мы можем начать прямо сейчас.
— Тогда начинайте! — резко сказала Сиори. — Я хочу вернуть себя настоящую.
— Ты и есть настоящая, Сира. Ты просто не все помнишь. Ложная личность — всего лишь небольшая надстройка над настоящей. Просто немного фальшивых воспоминаний, которые со временем растворятся и уйдут — а ты останешься. Ну, раз настаиваешь, начинаем. Однако я хочу сразу тебя предупредить: ты какое-то время не сможешь толком владеть собой, своим телом. Возможно, ты на время утратишь способность вызывать Атрибут, и тебе придется учиться владеть им заново.
— Зачем мне Атрибут? — колко спросила Сиори. — Если мир вокруг ненастоящий?
— Ну, мало ли, — Май пожал плечами. — Вдруг ты к нему так привыкла, что жизни без него не представляешь. Бо! — громко сказал он в пространство. — Поехали. На какую кнопку нажимать?
— Не все так просто, Лика, — сказала от двери неслышно появившаяся Айсока. Неслышно ступая, она подошла к Сиори и села с ней рядом. Ректор против своей воли напряглась. Не то чтобы она стала бояться своей заместительницы, но знать, что она не человек и что внутри нее, или где там, скрывается совершенно иное существо, оказалось куда тяжелее, чем она могла бы себе представить ранее. Тихая, пожилая, полная Айсока — и тонкая юная девочка с горящими разноцветными глазами. Одна в другой, как кукла с секретом.
— Видишь? — спросила Айсока Мая, вставая. — Эмоциональный контакт утрачен. Для мягкого сатори нужен кто-то, кому бы нэмусин полностью доверял. Или хотя бы не боялся его. Сира, тебя сильно напрягает мое присутствие? Если хочешь, я уйду.
— Не надо, Айя, — устало сказала Сиори. — Я тебя не боюсь. Просто побыстрее сделай, что нужно.
— Сира, — мягко сказала проректор по хозчасти, — мне бы очень не хотелось травмировать твою психику сверх необходимого. Я могу лишь догадываться, как ты сейчас ко мне относишься, но мое отношение к тебе ничуть не изменилось. Я не знаю, сохранишь ли ты ко мне дружеские отношение после сатори, но очень на то надеюсь. Лика, несколько минут назад мне пришла в голову новая идея. Я поговорила с Кансой. Она согласна взять на себя роль гида.
— А она справится? — поднял бровь Демиург. — Бо, мне Сира нужна в полном здравии как можно быстрее.
— Не хуже меня. Я ведь тоже не Момбан, знаешь ли, у меня нет специфичных навыков.
— А, ну тогда пусть действует, — согласился Май.
— Кто такая Канса? — напряженно осведомилась Сиори, чувствовавшая, как внутри все сильнее нарастает нетерпение. И вдруг она вспомнила. — Та новая горничная?
— Точно! — одобрительно улыбнулся Май. — Каси, ты где? — снова спросил он в воздух.
— Я здесь, Лика, — горничная, легко поцокивая каблуками туфель, вошла в комнату. — Вечер, госпожа Сиори.
Ректор кивнула, не отрывая от нее взгляда. Кто она такая? Появилась неизвестно откуда, ведет себя странно. Неужели она тоже... как ее? Неб?
— Лика, Бокува, могу я попросить вас выйти? — сказала горичная.
— Ты уверена, Каси? — озабоченно спросил Май. — Помощь не нужна?
— У меня прямой канал с Момбаном. Если я ошибусь в процедуре, он поправит. Пожалуйста, Лика!
— Как скажешь, — дернул плечом Демиург. — Бо, пойдем отсюда.
Он подмигнул Сиори и выскочил из комнаты. Айсока встревоженно посмотрела на Сиори, потом на Кансу, вздохнула, поклонилась и ушла за ним. Хлопнула внешняя дверь, и в домике установилась лунная тишина, нарушаемая лишь звуком дыхания стоявшей перед ректором девушки.
— Меня зовут Канса, — сказала горничная. — Канса Марацука. Я в вашем мире всего несколько дней и еще не успела освоиться здесь как следует. Прошу меня простить, госпожа Сиори, если я скажу или сделаю что-то не так.
— Кто ты такая, госпожа Канса? — безразлично поинтересовалась Сиори, чтобы как-то прервать неловкую затянувшуюся паузу.
— Я? — Канса улыбнулась. — Я не представляю собой ничего особенного. Но поскольку меня угораздило выйти замуж за Лику... За Мая Куданно, как он себя тут называет...
— Жена? — поразилась Сиори, чувствуя, что на мгновение отступили даже ее апатия и тоска. — Жена Мая? Но как?.. Ах, да. Он же старше, чем выглядит. Прости, что перебила, госпожа Канса, я от неожиданности.
— Он именно такой, как выглядит, госпожа Сиори. На Текире у него, конечно, другая внешность, но по умственному возрасту ему не дашь больше, чем твоим воспитанникам. Он озорной, насмешливый, безалаберный, беспардонный, внезапно вспыхивающий и постоянно забывающий, что у окружающих тоже есть свои чувства. Но он добрый. Добрый, заботливый и всегда готовый прийти на помощь, даже если его не просят. Именно поэтому я его люблю. Он хороший человек, госпожа Сиори, и когда вы познакомитесь поближе, тебе он тоже понравится. Прошу, не сердись на него сейчас.
— Хороший человек... — ректор покатала слова на языке, словно пробуя на вкус. — Возможно. Только не человек. Демиург, хотя я так толком и не поняла, что это такое. Если ты его жена, госпожа Канса, значит, ты тоже Демиург?
— Да. Хотя и стараюсь о том вспоминать пореже. Честно говоря, я стала Демиургом лишь для того, чтобы от Лики отвязаться. Меня вполне устраивала моя человеческая жизнь. Но сейчас речь не обо мне. Госпожа Сиори, ты точно хочешь проснуться?
— Я же уже сказала...
— Я поняла. Прошу, не сердись. Однако, просыпаясь, ты неизбежно испытаешь тяжесть утраты. Ты больше никогда не сможешь вернуться на Текиру и встретиться со своими друзьями и родными. Ты умерла для них — а они недоступны для тебя, пока не умрут и не проснутся заново. Ты уверена?
— Я уверена, госпожа Канса. Что я должна сделать?
— Прошу, ляг на спину.
Сиори вытянулась на диване и полуприкрыла глаза. Сердце часто забухало в груди, словно кузнечный молот.
— Не бойся, госпожа Сиори, — Канса сбросила туфли, опустилась на пол на пятки рядом с диванчиком и взяла ректора за руку. Сиори невольно крепко стиснула ее пальцы. — Мне помогает Момбан. Он — специализированный искин седьмого класса, занимающийся исключительно нэмусинами. У него очень богатый опыт пробуждений, и, я уверена, тебе ничего не угрожает. Сейчас ты на время отключишься от Академии, а когда процедура завершится, подключишься обратно. Ничего не бойся. Ты готова?
Сиори глубоко набрала воздуха в грудь, выдохнула и коротко сказала:
— Да.
— ...мама, мама! Смотри, что я нашла на улице!..
— ...Сира! Прости, что задерживаюсь на работе...
— ...госпожа Сиори, твой класс сегодня что-то очень уж расшумелся...
— ...и сегодня, господа и дамы, я рад объявить начало нового учебного года!..
— ...мама, я не пойду сегодня в школу! У меня животик болит!..
— ...Сира, есть идея. Хочешь, в небодень сходим в парк? Возьмем Тирасу — и с самого утра, а? Новое колесо обозрения, в новостях сказали, уже работает...
— ...сегодня, как ожидается, Ассамблея примет поправки к закону о профсоюзах...
— ...Сира, негодница! Почему ты от меня дневник опять спрятала? Ну-ка, давай его сюда. Если у тебя опять ноль по истории!..
