Он ещё и хехекает! Ему, видите ли, смешно! А мне вот — ничуть!
— Дурдом... — обмяк я и опустился на краешек дивана, совершенно растоптанный.
Всё это было выше моего понимания. Пережитый мною опыт говорил совершенно иное! Такая яркая череда событий и связанных с ними не менее реальных переживаний! И всё это мне "привиделось"?!
— Я вам открою маленький секрет, — продолжал добивать меня дед. — Это была проверка.
— Проверка на вшивость! — донеслось из кухни сердитое.
Дед хитро улыбнулся:
— Можно сказать и так. Последние ваши похождения, кстати, Настеньку очень разочаровали.
— С чего это вдруг? — раскрасневшаяся "Настенька" стремительно показалась в дверях с тарелкой и полотенцем в руках. — Вот только не надо на меня собак навешивать! У меня всё нор-рмально! Понятно?
— Настенька!.. — забормотал дед. — Ну как ты...
Я моментально самоуничтожился, едва не распластавшись по полу:
— Прости ты меня, поганца... Накатило что-то...
— А чего это ты тут передо мной извиняешься? — с вызовом подбоченилась она. — Ты мне кто, вообще? Муж? Любовник? Понавыдумывал там нЕвесть что! Заруби себе на носу: ты — герой совсем не моего романа! Между нами ничего нет, и никогда не было! Так что — давай, закатывай обратно!
— Кого? — тупо спросил я, поднимая на неё виноватые глаза и моргая, как побитая собака.
— Губу! — мстительно вызверилась она, крутанулась на пороге и захлопнула дверь, жалобно звякнувшую стеклом.
Дедок хитро подмигнул мне и помавал ладошкой:
— Ты — того! Ты не обращай внимания... Перебесится!.. И всё будет нормально. Я её знаю...
Я опять сел на диван, опустил голову и упёрся локтями в колени. От его увещеваний мне было ни холодно, ни жарко.
У меня только что украли огромный кусок жизни. И ещё какой значимый кусок!
Просто взяли и вычеркнули.
"Ничего не было и не будет"...
Значит, всё — брехня? И не было у меня никакого браслета? Мне это "привиделось"?!!
Жёстко подшутили, однако...
— Ладно... — принял я решение, тяжело поднялся и нехотя двинулся к двери. — Извините, если что не так...
Опять эта никому не нужная деликатность! Послать бы всех куда подальше... Хоть душу отвести... Так не могу же, чёрт побери!..
— А как же браслет? — спросил дед мне в спину.
Я замер и, не оборачиваясь, хмуро, но осторожно, осведомился:
— Что — "браслет"?
— Как "что"? Брать будете?
Будто кувалдой по затылку!
Я развернулся к нему и невесело усмехнулся:
— Это что? Очередной сеанс гипноза?
— При чём тут "гипноз"? Проверку вы уже прошли. Лично меня — меня! — она удовлетворила полностью. А уговор, как вы знаете, дороже...
— А мы с вами точно договаривались? — перебил я его. — Или это было... уже во сне?
Он постучал своей ладошкой по креслу, стоящему рядом:
— Ну-ка, присядьте... — Я нехотя протелепал к указанному месту и почти упал в него. — И перестаньте мне тут... хандрить! Обиделись они, понимаешь ли! А как же вы хотели, мил человек? Такую вещь — и передать абы кому? Я же должен был удостовериться?!
— В чём?
— В вашем бескорыстии!
— И как? Удостоверились?
Он потешно крякнул. Видимо, так выражал своё неудовольствие.
— В противном случае мы бы с вами тут уже не разговаривали...
Вот здесь мне следовало бы вновь обнадёжиться и возгореться необузданной надеждой!
Но отчего-то оно не возгоралось. Даже близко ничего похожего не ощущал.
Заелся...
— Вы поймите одно, — опять начал он меня обрабатывать. — В том и состоял весь эффект, что вы ничего не должны были знать и поступать так, как этого требовала ваша душа. А чужая душа... В неё, знаете ли, не заглянёшь. В мысли — ещё можно. А душа — это огонёк Божий внутри нас. Это — тайна великая есть!
Мне показалось, что он переврал кого-то из классиков. Или Библию.
— И о том, что творится в ней, — самозабвенно продолжал вещать дед, — можно понять только по делам человека. Особенно, когда он уверен в своей безнаказанности. А, представьте, если бы вы знали, что мы за вами наблюдаем? Много ли мы узнали бы о вас? Да вы бы сами того не сознавая, играли бы на публику! Разве не так?
— Может быть, — пожал я плечами.
Он покачал головой:
— Ох, и не нравится мне ваше настроение!
Я вяло усмехнулся:
— А чего вы хотите? Как-никак, стресс! — Я украдкой покосился на кухонную дверь. — Не могу же я так сразу, с пол-дрынка... Я ведь не машина...
Он хегекнул:
— Сейчас я вас подлечу! И настроение сразу поднимется! Ну-ка!
Он сдвинул к локтю широкий рукав своей рубахи и, обнажив запястье, стянул с руки браслет и протянул его мне:
— Вот, пожалуйста! Обещанное.
При этом экран за его спиной послушно сжался в точку и погас.
Я испуганно уставился в его лицо, ожидая немедленных признаков скоропостижного увядания:
— Ради Бога! Вы-то как? Вам же... нельзя!
Он удивился:
— Почему? — И тут же лукаво усмехнулся: — Ах, ну да! Помню-помню, как вы там, — он взмахнул в сторону экрана, — быстренько спровадили меня в какой-то парной ад!
— "Мы"! — возмутился я. — Да это вы сами всё придумали! Я лично был против! И Настя — тоже!
Он сердито нахмурился и пожевал губами:
— Давайте так: мухи — отдельно, котлеты — отдельно. Не надо сваливать всё в кучу. То, что вы, якобы, помните, — он небрежно махнул рукой, в которой так и держал браслет, в сторону потухшего экрана, — это всё нашептала вам ваша неуёмная фантазия. А то, что происходит в реальности, — это вот, сейчас. И сейчас я вам передаю браслет. Как им пользоваться, вы уже знаете.
Он схватил меня за руку и ловко накинул на неё браслет, который тут же сузился до размеров моего запястья и почти слился с ним, повторяя все изгибы.
Я замер, с лёгкой тревогой ожидая электрических разрядов по всему телу. Но ничего не происходило!
— Так я и думал. Опять развод...
— Что значит "развод"? — подозрительно осведомился дед.
— А то, что вы меня опять разыгрываете.
— С чего вы взяли?!
— С того. Когда я прошлый раз надевал на руку браслет...
Но дед меня нетерпеливо перебил:
— Да не было никакого прошлого раза! Браслет вы надели сейчас впервые!
Я хмыкнул:
— И как мне это проверить? Я ведь ничего не чувствую!
— А вы и не должны! Браслет — не обуза! Он — ваш помощник!
— Это я уже знаю. А вот чего я ещё НЕ знаю? Как мне различить, например, где в ваших рассказах правда, а где — вымысел? И вообще, когда, в какой момент он начался, этот ваш сеанс? Я ведь ничего не заметил! Жил, как живётся...
— Всё правильно. Так и должно было происходить. Помните тот момент, когда Настенька испытывала на прочность силовое поле, что окружало тогда меня.
— Это, в смысле, когда она кинула в вас ножом? — припомнил я.
— Ну да! Вы тогда ещё крепко зажмурились от страха.
— И... что?
— Вот тогда-то я и начал сеанс. Незаметно и тихо.
— Блин! Это что же? Всё остальное мне просто приснилось?
— Именно так!
Я в крайнем смущении перебирал в уме события этих, как мне казалось, бурных лет.
— Но позвольте! У меня просто в голове не укладывается! Как это я мог придумать то, о чём и понятия никогда не имел? Да ещё так осмысленно-складно?! Тем более, то, что явно противоречит моему прежнему жизненному опыту, знаниям, в конце концов?!
— Сам этому удивляюсь! — вежливо осклабился дед. — Я наблюдал за течением событий на экране и поражался их... как бы это сказать?.. логичности, что ли? Самовытекаемости одного из другого. Причём, совершенно ничем не обусловленной! Все эти колоритные персонажи! Мне (это мне-то, повидавшему немало на своём долгом веку!) порой даже не по себе становилось!
Я как-то пропустил мимо ушей это его заявление, поглощённый своими переживаниями по поводу иллюзорности пережитого.
— А как же тогда Бей?.. Танзу?.. Прометей, наконец! Их — что? — тоже я придумал?!
Дед молча кивнул.
— И Помогая? И... и, выходит... и Настю — тоже? — шёпотом добавил я, с опаской оглянувшись на кухонную дверь. Оттуда, кстати, не доносилось теперь ни звука. Посуда, наверное, закончилась.
— Уж извините, — дед развёл руками. — Я и не предполагал, насколько бурная у вас фантазия! Вам бы, мил человек, книги писать. Не пробовали?
Я смущённо потупился:
— Н-ну так... На уровне школьного сочинения. Ничего серьёзного.
— М-дя... — в дедовых глазах появилась лукавинка: — А знаете, что меня больше всего позабавило в ваших фантазиях? И на что вы сами так и не обратили никакого внимания, восприняв это как должное?
Я удивился:
— И что же?
— По прошествии стольких лет — а их, согласитесь, прошло немало! — дети вашего друга Павла так и не выросли! — Он весело рассмеялся и, видя моё недоумение, пояснил: — Ведь все события начались в нашем, теперешнем, тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Правильно? Потом вас занесло, если не ошибаюсь, в девяносто там какой-то, после оперативного вмешательства якобы хозяев браслета по вашему возвращению из небытия. Так?
— Так вы, что же?.. — смутился я, всё ещё не до конца веря случившемуся. — Хотите сказать, что сейчас на дворе так и есть... семьдесят девятый?!
— А куда ж ему деться, мил человек? — удивлённо ответил он. — Мы с вами всего два часа, как знакомы! Но вы пока не отвлекайтесь... Я хотел сказать, что дети у Павла в ваших фантазиях, за все годы ваших странствий, как были маленькими, так ими и остались! По прошествии восемнадцати, если я не ошибаюсь, лет! И вас это совсем не смутило! Помните, вы их тогда ещё с мультгероями на машинках покатали. Смотреть было исключительно забавно, доложу я вам! Столько любви, столько изобретательности... А Новый год в детском доме? Это же просто чудо!
— Вы думаете? — покраснел я. Почему-то эти моменты своей, как оказалось, вымышленной биографии виделись мне непозволительной слабостью и... распылением средств, что ли?..
— Уверен! — сказал дед и неожиданно перешёл на шёпот: — Именно вот эти-то факты и сыграли в моём решении определяющую роль! Хоть Настя и отнеслась к ним, — он тоже мельком покосился на дверь, ведущую на кухню, — с изрядной долей скептицизма. Я ещё тогда ей сказал: человек с дурными намерениями такими делами заниматься не станет!
— Но это же мне совсем ничего не стоило...
Дед опять влез на трибуну и стал оттуда громко вещать, расхваливая меня на все лады:
— Всё равно! Дело не в возможностях, а в чистоте помыслов! И в сострадании к горестям ближнего! Другой бы на вашем месте лишь властью упивался, да карман себе набивал!
— А к чему его набивать? — поразился я, не замечая фальшивости провозглашаемых лозунгов. — Какой смысл? У него же и так всё есть!
— В том-то и дело! — дед покривился, делая мне страшные глаза. — Такова натура человека! Человека-стяжателя! Но вы — не такой! Теперь я в этом абсолютно уверен! Потому и передал вам браслет с лёгкой душой. Как бы дальше ни сложились обстоятельства, этому миру уже ничего плохого не грозит!
И он с победным видом покосился на кухню, завершая короткий митинг.
— Вы совсем меня засмущали...
— Нечего строить из себя кисейную барышню! — зашипел он мне на ухо. — Это я вовсе не для вас говорю!
Я понимающе усмехнулся, но всё равно высказал своё мнение по этому поводу:
— Да ей эти дифирамбы абсолютно до лампочки... Сама же сказала...
— Э-хехе! — вздохнул дедок, отводя глаза. — Есть такая хорошая поговорка в русском языке: "Выслушай совет женщины и сделай наоборот. И будет оно — правильно". Вот это — как раз тот случай. Женщина говорит: "Нет!", а на самом-то деле надо понимать, как "Да!" Ну, за редким исключением... — оговорился он, как бы случайно.
— "Вот это — как раз тот случай"...
Дед смущённо хехекнул и покачал головой:
— Умеете вы... Ну, да ладно! — встрепенулся он. — Хватит лирики, давайте поговорим о деле!
У меня внутри что-то сжалось в неприятном предчувствии. Очередные заморочки? Ну-ну...
— Должен вам заметить, дорогой вы мой, что там, — опять неопределённый взмах себе за спину, — вы немного... как бы это сказать поаккуратнее?.. Немного преувеличили... м-м... набор свойств, ну, то есть, способностей самого браслета. Мягко говоря, многое из того, что вы ему приписали, он попросту не способен делать. Помнится, когда я вам описывал возможности браслета, ни о чём таком я даже и не заикался!
— Вы это о чём? — подозрительно осведомился я, поглаживая запястье, на котором прочно угнездился браслет.
— Да вот, хотя бы об этом! — Он поднял кверху указательный палец и насмешливо процитировал: — "Материализация ментальных конструкций"! Честно сказать, натощак и не выговоришь!
— Но ведь это он сам... — не совсем уверенно отмазался я. — Написал мне список...
— Этот список родился у вас вот здесь, — постучал он себе тем же пальцем по виску. — А браслет не мог такого вам сообщить. По той простой причине, что, во-первых, это не заложено в его свойствах. Так как это — прерогатива самого Творца! Понимаете, вы присвоили себе функции Бога! А, во-вторых, он не умеет общаться с хозяином! Видели бы вы, как я потешался, наблюдая ваши с ним беседы! Вы не обижайтесь, пожалуйста, на старика, — поторопился он с извинениями, видя, как брови сами собою съехались на моей переносице. — Но я хочу лишь ещё раз подчеркнуть, что у вас необузданная фантазия!
— Ну, тогда скажите мне совершенно чётко и определённо, что именно он может, — хмуро попросил я. — Чтобы в дальнейшем не выглядеть так глупо, как сейчас.
— Извольте! — расплылся дед в улыбке, отчего метёлкообразные кончики его усов совсем закрыли ему глаза. — Ну, во-первых, — стал он загибать пальцы, — телепортация. И это — основное его свойство. Думаю, с этим вы не станете спорить?
— Не стану. Сам убедился... — сказал я и прикусил язык.
— Ну да, ну да, кхе-кхе! — не смог скрыть иронии дед. — Оно понятно: личный опыт! Однако, не будем на этом заострять внимание, поскольку вам это слышать неприятно... Во-вторых, — загнул он ещё один палец, — биоконсервация. То есть, полный контроль за системами жизнеобеспечения организма. Ну и такая мелочь, как бессмертие, — улыбнулся он лукаво. — Тут вы себе не солгали. Однако, должен заметить, что и в этом пункте вы сумели по-своему перегнуть палку!
— И где же?
— А вот, — неопределённо покрутил он перед своим носом ладошкой. — Эти ваши моментальные отключения после того, как вы передавали кому-нибудь браслет. Ничего этого и в помине нет! Посмотрите на меня! Я отдал вам чудесную машинку, а сам как-то не собираюсь загинаться! Это у вас там, в ваших фантазиях, я в тот же миг стал в катастрофических темпах превращаться в трухлявое дерево! Это в корне неверное понимание функций браслета! Он что, зря время проводит, пока сидит на вашей руке? Нет, конечно! Он создаёт запас жизненных сил на довольно значительный срок, чтобы вы могли воспользоваться ими и после отключения его услуг. Короче говоря, меня не так-то просто загнать в могилу! — рассмеялся он.
— Ну, что вы такое говорите! — возмутился я, но он с ходу отмёл мои извинения.
