На отдельном столике лежала целая кипа прошений "посетить для прочитать лично". Кое-кто собрался прославиться прямо в его спальне. Вчера... Список про "вчера" можно было бы длить и длить. Но что-то же должно было быть таким прекрасным, чтобы сегодня он опять проснулся в противоестественном настроении. Ему подарили новый шедевр Нальиса — потрясающее произведение искусства. Прекрасно. Вчера он слегка попугал и довёл до слёз одну очень самоуверенную и наглую Светлую Цветочницу. Приятно. Немного стыдно, но от этого было ещё более приятно. Потому что, если стыдно, значит, хорошо довёл. Слегка ныли ребра. Тоже приятно. Приятная усталость после потрясающего боя, это даже более чем замечательно. Некоторые девы, ничего, что Светлые, готовы были заложить за его победу родовые драгоценности... Между прочим, совершенно не зная, чем дело кончится, поскольку ни разу таких схваток не видели. Более чем приятно. Потому, что девы эти юны и глупы, и таких верных политических шагов делать ещё не умеют. Амалирос понял, что всё-таки нашёлся способ получить удовольствие и от этой ставки.
Вчера он отправил в рудники на встречу кое с кем, как минимум шестерых разумных заговорщиков, кучу сброда и, к счастью, ни одного Открывающего. Но это всё казалось Повелителю Тёмных пустяками по сравнению с тем, что впереди его ждали Запредельные возможности. Причина для затяжной радости нашлась: неизведанное "впереди".
Для полноты счастья надо было только кое-что подправить и решить. Для начала, следовало предъявить претензии Тиаласу: это их Светлая кровь попортила стены. Значит, и платить ему. Если откажется платить, счёт будет выставлен Дому Ар Ктэль. Оплатить они не смогут. Это означало, что Даэросу придётся соглашаться либо на брак по выбору Амалироса, либо... за Пределом наверняка найдётся что-то ценное. Тарлы... Чёрные тарлы в коронах Озёрных Владык в таком случае обесценятся. Мелочь, но всё равно приятная. А ещё следовало давать мальчишке указания. Нечего позволять малолетнему строить из себя героя. Руководить вызволением Тёмных подданных из-за Предела Амалирос собирался лично.
Важные решения множились, и одно немедленно тянуло за собой другое. Он решил не стёсывать и не замазывать стихотворение на стене в спальне — сочтут за слабость. А если объявить произведением искусства, то вполне получится шокировать всех своей непредвзятостью. Новое зарождающееся течение живописи "в стиле Сульса", о котором шептались на совете некоторые подданные, Арк Каэль надумал объявить государственным преступлением. Страшилище в зале Совета рядом с проходом следовало уничтожить немедленно... Он наконец-то нашёл то неправильное, что его беспокоило: посмертно награждённые разведчики в коридоре. Повелитель должен был заботиться о живых подданных, а не хоронить их заживо.
Амалирос распахнул двери в малый Зал. Ар Намэль уже явился на утренний приём.
— Элермэ Аль Арвиль, ко мне, срочно!
Дева, похоже, была готова к вызову в любой час. Тёмный попытался отыскать в этой готовности хитрую Светлую предупредительность, но к своему удивлению, не смог.
— Элермэ, Способнейшая! Вот это удобное кресло — Ваше. Попытайтесь отправить Весть своему самому доступному брату для менее доступного Даэроса. Требуется немедленно приступить к спасению двух моих верных подданных. Понимаете всю важность? Учтите, что Ваш новый брат ответит за их жизни. Старайтесь. Дайте знак, что у Вас получилось. Я жду!
Повелитель отправился к крайней арке. Сорняков в вазах не было — только разноцветные, колючие растения. Пока он размышлял, нельзя ли как-нибудь счесть их сорняками, Светлая Вестница очень старательно выполняла его указания. Но никаких знаков об успешной отправке Вести не потребовалось. А вот что требовалось, так это изобретение чего-то такого, что могло сделать из Полусветлого вернейшего и преданнейшего подданного как можно скорее.
На полу целыми строчками проступали руны:
"Я с братом Нэрнисом в лесу. Присоединился младший разведчик Расти. Есть сведения. У мальчика потрясающая память. Он запомнил разговор на орочьем. Сам перевести не могу. Передаю звучание".
По полу сплошной вязью понеслись письмена. Одна плитка, вторая, третья... даже четырёх не хватило. Амалирос немедленно учёл, что орочья речь в Верхних Покоях, письменно, это — оскорбление. Тягчайшее. Но... он решил пожертвовать полом. Для дела. Ар Намэль потом непременно расскажет об этой жертве, надо будет только приказать ему молчать.
"Это всё. Что там у вас ещё случилось?".
— Элермэ, передайте: "В Зале Совета коридор. Куда ведёт? В коридоре Ар Туэль и Ар Нитэль. Ушли не менее чем на пять дневных переходов вперёд. Их жизнь и смерть на твоей совести, если она у тебя есть". Нет, последнее, пожалуй, передавать не надо!
Ответ не замедлил появиться:
"Проход — понял. Если проход змеевидный, то он ведёт в подвал одного знакомого мне кабака около Торма. "У Боцмана". Исправлю. Жить будут".
— Элермэ, скажите ему: "Проход извивается, через каждые десять шагов поворот". Он, что не знает, что творит? Дальше: "Малыш, береги себя! Ты знаешь, как я ценю жизнь каждого подданного! Все твои заслуги будут вознаграждены! Кстати, твоя брошь очень понравилась моей Матери. Она шлёт тебе восхищение и благодарность. Элермэ попытается послать Весть вечером". Получилось? Ну, вот и всё. Благодарю Вас... Ну, мог бы и не отвечать, десятую плиту изводит... базальт портит...
"Благодарность Вашей Благородной Матери получил год назад извещением от моей Матери, благодарю за напоминание. Ценность жизни подданных в Вашем исполнении — несомненна, начиная с жизни Вашего младшего брата. Страшусь вознаграждения. Брачные Обряды не предлагать. Вы это любите. Счёт за стены выставлять не стоит. Не выгнали бы, осознал бы свои возможности после первой дырки. Считаю ущерб перекрытым стоимостью тайного выхода к Торму. Разведчиков уведомлю инструкциями на самом видном месте. Трактир покупать? Сколько предлагать владельцу трактира? Никогда не забуду Ваше Высочайшее напутствие: "Пшёл вон, ублюдок!". Приняли решение: учиться с братом Нэрнисом работать в паре. Думаем, на каком материале и месте учиться? Жду совета от Мудрейшего".
Это была восхитительная дерзость. Просто небывалая. Но Амалирос хоть и был излишне подозрителен, разум всё-таки не утратил и не признать, что Полусветлый хитёр и расчётлив, не мог. Пришлось пробовать другой способ заронить в душу Даэроса верноподданнические чувства — прикинуться "своим парнем":
— Элермэ, передайте: "Понял, оценил. Потренируйтесь на каком-нибудь озере. За трактир — четыре сотни золотом. Поднимать до восьми. Боцман должен сломаться на стоимости хорошего корабля. Если он сумасшедший, дозволяю удвоить. Ублюдок, ты мне нравишься!". Простите, Элермэ, это у нас — личное. Передали? Прекрасно! Вы — просто бесценный клад. Позвольте коврик из-под Вашего кресла. Я сам, сам. Это не надо, не надо это читать! Дева! Я собирался прикрыть тайные сведения не для того, чтобы их читали. А Ваш новый брат... Ну, надо же! Угрожает. Насмешил. Очень, ну, очень наглый юнец. С братом он, в паре... Сейчас на исходе второго тысячелетия как раз надо начинать бояться наглых мальчишек!...
— Повелитель?! — Элермэ решила отвлечь Амалироса от размышлений о её братьях.
— Да, простите, задумался. Вы что-то хотели спросить?
— Мой дядя Морнин советовал мне получать информацию из первых рук. Для более верного впечатления. А... отрывочные сведения очень разжигают любопытство. В любом случае, рано или поздно, я услышу нечто о Вашем брате. Может быть...
— Понял, понял! — Амалирос скривился. — Оба Ваших Объединённых Дома страдают любопытством, нетипичными возможностями и некоторой наглостью. Кто больше, кто меньше. Вы действительно думаете, что мне так нужны эти "в любом случае" и "для верного впечатления"? Дитя, кому Вы голову морочите? Думаете, мне Ваш бледно-серый брат испортил настроение? Ничуть! Кушайте яблочко. У Вас тёмные круги под глазами. Может вчерашней настойки? А я пока Вам поведаю о моём бесценном во всех отношениях брате. Младшем. До вечера у нас много времени, так что перевод этих похабных рун — успеется. Итак! Ну что... опять?
Часть стены со вчерашним докладом оплывала как горная лавина в миниатюре. Вертикально. Мелкое каменное крошево горкой осталось на полу, по стене побежали строки:
"Нет, всё-таки я — Мастер. И даже в детстве ничего не портил. Мне это претит. Спальня у Вас, конечно, излишне мрачная, но Малый Зал мне всегда нравился. К тому же скоро прибудет Высокий Светлый гость и мне будет неудобно. Я бы даже сказал — стыдно за Вас. Да и не хотелось бы давать Вам повод попрекать Озёрного Владыку моим Светлым отцом и мной соответственно. Пол пока оставлю. Со стенами сейчас поработаем. Кстати, Элермэ, люблю не глядя! Нэрнис сказал, ты там розы высаживаешь. Прости заранее. Повелитель их терпеть не может. Если он тебя за них не съел, о чём говорят Вести от тебя, значит... он в настроении. Миэли и ральмы — это его любимые цветы-недотроги. А теперь — двадцать тактов готовности. Лучше закрыться в спальне. Если за дверью зала кто-нибудь есть, пусть уходят. Отсчёт".
— Элермэ! Туда! Быстро. Запритесь! Нет, я в своих покоях прятаться не стану! Не спорить! Заодно посмотрю, на что он способен. Плевал я на ваши Светлые силы. — Амалирос окончательно почувствовал себя живым. — Сейчас потягаемся, щенок. Два щенка! Все вон отсюда! Никому не заходить в Верхние покои! Бегом вниз!
Элермэ закрылась в спальне и даже сжала виски руками, пытаясь послать Весть и предупредить брата. Ничего не помогало. Нэрнис был как за стеной. А в зале выло, свистело, и дико хохотал Амалирос. Кровать, на которую забралась Светлая, трясло. Жуткая тварь на барельефе местами отслаивалась. Картины! Элермэ сняла полотна Нальиса со стены. В зале заскрежетало. Камень стонал и издавал такие звуки, названия которым она не знала. Там оживали и двигались стены. Повелитель Тёмных больше не хохотал. Её братья... её братья — убийцы!
Тишина оказалась ещё страшнее звуков. Положив картины на мрачное ложе, Элермэ отправилась к двери. Будь, что будет.
В зале было... прекрасно. Так прекрасно, что захватывало дух и щемило сердце. До слёз. Стены сверкали полированным камнем. Иногда в них проступали гранёные узоры причудливых форм, стоило лишь посмотреть на гладкую поверхность под другим углом. Призрачные узоры... В узорах сияли белые тарлы. Каждый был центром цветка, глазом зверя... надо было только идти вдоль стен, следя за появляющимся рисунком. Ах! И ещё раз ах! Светлая гадала, кто это придумал, Нэрнис или Даэрос? Вот — выползень... А на другом узоре воин кидает нож, и тарл сверкает в рукояти. Виноградина — одна из многих на вьющейся лозе, как капля росы... Невероятно. Даже пыли нигде не было, кроме как на столе, на ковре и на... Амалиросе. Ковёр был целый, а Повелитель Тёмных... драный. Но это уже не казалось важным. Ни одной розы в чашах не осталось, только каменная крошка. Это, наверное, Нэрнис выносил мусор ветром через арки. Он справился! Дядя Нарвис будет счастлив! Чаши тоже поражали новой отделкой. Элермэ всё-таки прослезилась от восхищения.
Амалирос немедленно отнёс реакцию Светлой Вестницы на счёт волнения, но совершенно неправильно его истолковал:
— Элермэ! Не плачьте! Я цел. И как видите, невредим. Сможете передать Весть брату? Сможете? Подождите, смахну пыль с кресла. Передавайте: "Был в зале, следил за работой. Сильно! Но не сильнее меня, мальчики. Красиво. Оценил. Кто идею обозначил? Кто до тарлов дотянулся? За камни — не в претензии, просто интересно. Сообщите, когда пол ровнять будем? Можно завтра. Специалисты ещё орочий не копировали. Даэрос, работаешь по памяти и брата за собой тянешь? Хорош! А в чужие спальни заглядывать — неприлично. Даже детям. Я помню, кто мне в постель положил давлёных дохлых бабочек. Маленький шестилетний ублюдок! И ублюдок — именно поэтому. Вечером оставлю дверь открытой — крошку выносить. Спать буду в зале. Почисть стенку в спальне, убери эту дрянь. Стишок не трогай — бодрит и веселит. Не вздумай, даже не пытайся нарисовать мне по стенам этих крылатых тварей — отправлю на рудники, невзирая на достижения и возможные заслуги. Повстречаешься с моим братом лично, в одной норе. И запомните, оба: Повелители, Озёрный тоже, универсальны. Так что не пугай меня Светлым братом. Даже не пытайся! Вечером пиши за креслом в Зале Совета. Там стражи, мне доложат". Элермэ, Вам нехорошо? Вы устали? А... О! Только бы на стену не залез, писатель! Убью!
Строки шли по полу к двери:
"Тарлы тянул Нэрнис с моей помощью. Смерчем. Слишком легко получилось. Не поняли — почему? Бабочки — не моя работа. Меня от них тошнит. От давленных — сразу. Догадываюсь, кто. Вернёмся — придушу. На разрешение задушить — надеюсь. Идеи по узорам — мои. А попробовать испугать очень хочется. Сейчас, брата наведу немножко... сейчас". Старинная ваза, стоявшая на угловом столике, разлетелась пылью. "А вот так? Это называется "Смерть внутри", ну как?".
— Элермэ, последнее усилие, прошу Вас. Это важно. Пошлите Весть: "Да! Пробуй, стою у центральной арки. Для полноты картины: на голове пыльный стог, одежда рваная — оборвали все тарлы. Давай! Начинай!".
— Нет, Повелитель! Я... не могу это передать. Не надо!
— Надо!
— Я не убийца.
— Конечно — нет. Просто наглая Светлая, страшная и...
Элермэ понимала, что это — специально, но кто из женщин может стерпеть "страшная". Даже в научных целях. Или в этих, глупых, мужских целях... Да чтоб его разорвало, если сам так хочет!
И, вроде бы ничего не происходило. Только Повелитель Тёмных сипло дышал сквозь зубы.
Пол под ногами "ожил". Элермэ прочитала вслух:
"Всё, хватит. Нэрьо до крови из носа набаловался. Силён. Интересно — как? Будем думать".
Амалирос отвернулся от арки и вытер испарину.
— Идиоты малолетние. Что тут думать? Я что, ваза, что ли? Элермэ, Ваши братья лучше справляются со сложными задачами, но попадаются на пустяках. Не стоило за меня переживать. Я же не горшок, я сопротивляться могу. Уж не дать в себя залезть-то... В меня! Залезть! Ха! Извращщщенцы! Ну... Не надо так бледнеть!
Элермэ была зла и очень.
— Передала... Идиоты? Все мужчины — идиоты. Каждый — по-своему! А некоторые, некоторые ещё и... Вам тут пишут, и под ножкой кресла ещё: "Ладно. Идиоты — заслуженно. Осознали. Привет Отцу. Всем Отцам. Матери особенно. Пол зачищу вечером. Сто тактов после восхода луны. Сначала зал, потом стены в спальне. Стих — рано обрадовался, признаю. Элермэ, прости, Нэрьо говорит у тебя истерика. Больше так не будем. Едем дальше. К вечеру будем в Дреште".
