— Ну и дыра, — вздохнул Арчибальд, с мрачной миной озирая полутёмное помещение и его не слишком презентабельных посетителей. — Надеюсь, мы пришли сюда не просто так? Есть какая-то цель?
Я ничего не ответил, кинул на стойку мелкую серебряную монету и велел налить пару кружек осеннего портера.
— Да ты просто издеваешься, Кейн! — прошипел здоровяк у меня за спиной. — Мы будем здесь пить?
— Будем, — подтвердил я, взял кружки с чёрным пивом, на поверхности которого плавала тоненькая плёнка липкой пены, и ушёл в дальний угол, где загодя приметил свободный стол.
Колченогий табурет зашатался и заскрипел под моим весом, но не развалился. Арчи навис над столом и с укором спросил:
— Что мы здесь забыли?
Возмущение его было вполне объяснимо: больше всего заведение походило на воровской притон, и публика здесь подобралась соответствующая. Битая жизнью, резаная собутыльниками, беспокойная и резкая.
Впрочем, мы с Арчи на общем фоне нисколько не выделялись, и если поначалу завсегдатаи ещё кидали на нас пристальные взгляды, то после заказа портера потеряли всякий интерес. Сошли за своих, полагаю.
Я взял одну из кружек, глотнул пива и расплылся в блаженной улыбке.
— Вино у вас на юге, конечно, неплохое, но хорошего пива днём с огнём не сыскать.
— Мы пришли сюда пить пиво?
— Лучшее пиво в городе, между прочим. А значит, во всех Северных княжествах.
Арчибальд оглядел посетителей и покачал головой.
— По публике так и не скажешь.
Вместо ответа я указал на вторую кружку. Здоровяк приложился к ней, потом вытер губы и одобрительно хмыкнул.
— Неплохо. Ничего выдающегося, но очень даже неплохо.
Он тут же сделал новый глоток, и я понимающе улыбнулся. Ничего выдающегося, ну да...
Поняв, что мы здесь надолго, Арчи подтянул скамью от соседнего стола, уселся на её край и вновь глотнул портера.
— Согревает! — удивился он.
— Ты ещё зимний не пробовал, — улыбнулся я, осушил кружку и передвинул её инквизитору. — Давай ещё по одной. Только не плати, я дал достаточно.
Инквизитор сходил за пивом, вернулся и спросил:
— Ну и что было в замке?
— Тебе какая разница?
— Просто интересно.
Я криво ухмыльнулся, но запираться не стал и сказал, как есть:
— Пока ничего не узнал.
— Но от своего не отступишься?
— А чем ещё прикажешь заниматься?
Арчи задумчиво провёл ладонью по шершавой каменной стене и честно признал:
— Сейчас твоя одержимость нам только на руку. Без тебя никак не обойтись, и если бы ты решил податься в бега...
— Я держу слово.
На открытой физиономии здоровяка отразилось явственное сомнение. Он достаточно хорошо успел меня изучить, чтобы не принимать подобные заявления всерьёз.
— Рад, что наши интересы совпадают, — усмехнулся инквизитор, влил в себя остатки пива и многозначительно заметил: — Не хотелось бы привлекать тебя к ответу за срыв сделки. Она очень важна для нас.
Церковь давно не имела никакого влияния в Северных княжествах, и едва ли восстановление одного-единственного монастыря могло хоть как-то переломить ситуацию. Вот только за этой затеей стояли конкретные люди, по ним и ударит провал. А они ударят по мне. Ничего личного, просто никому не хочется оставаться крайним.
Арчи тяжело поднялся из-за стола, взял пустые кружки и ушёл к стойке. Обратно он вернулся с пивом и копчёными рёбрышками.
— Твой старик толковал о неурожае, а мясо недорогое.
— Кормить скот нечем, вот и режут. Скоро всё изменится. Княжеская казна не в том состоянии, чтобы закупать провизию для горожан. К середине зимы начнётся голод.
— Бесплатная пайка — отличный стимул вернуться в лоно Церкви, — цинично заметил здоровяк.
Я отпил пива и кивнул. Пока всё складывалось для церковников вполне удачно.
Вот только отец... Он легко мог нас переиграть.
От этой мысли по спине у меня побежали колючие мурашки.
Кабак я покинул в изрядном подпитии.
— Как думаешь, регент не передумает? — спросил Арчибальд, когда мы мочились в сточную канаву неподалёку.
В голове у меня приятно шумело, поэтому я не понял приятеля, икнул и спросил:
— О чём ты?
— Старик не пойдёт на сделку с твоим отцом?
Я только посмеялся.
— Нет, не пойдёт. Он на него зол.
— А что так?
— Папа разозлил деда своим отречением. Не знаю, что тогда между ними произошло, но с тех пор они не общались. А Кевин уважал деда, как не уважает больше никого.
— Личная неприязнь? — задумчиво протянул Арчи. — Что ж, иной раз играет свою роль и это.
Я подтянул штаны и первым зашагал по улице, поэтому шагнувшую навстречу тень заметил тоже первым. Заметил и без колебаний выдернул из ножен кинжал.
Незнакомец со скрытым глубоким капюшоном лицом поспешил выставить перед собой открытые ладони.
— Мастер Кейн, — прошелестел едва слышный шёпот, — я просто хочу поговорить.
Голос был слишком тихий, чтобы различить, принадлежит он мужчине или женщине, а стоило только Арчибальду шагнуть вперёд, и тень немедленно попятилась назад.
— Прошу, не приближайтесь. Это лишнее.
— Стой! — остановил я инквизитора, не понаслышке зная, сколь легко затеряться ночью на извилистых улочках города, и потребовал: — Говори!
— Теням приказано выставить вас из города.
— Приказано? — не поверил я. — С чего бы это?
— Старший ссылается на Альме.
Я хмыкнул и как бы невзначай огляделся по сторонам, но улица была пуста.
— Никто в Альме не может знать о моём приезде в Тир-Ле-Конт, — заявил я после этого и тут же понял, что одному человеку из Альме известно об этом доподлинно.
Моему отцу.
Но говорить об этом таинственному собеседнику я не стал. Впрочем, того мой резкий ответ нисколько не смутил.
— Неважно, кто что знает, а кто чего не знает, — прошелестел едва слышный ответ. — Важно, что говорит старший.
И с этим утверждением было не поспорить.
— Так понимаю, речь о том, что наша проблема он и только он? — напрямую спросил Арчибальд.
— Именно.
— Но нельзя просто взять и убить старшего, — вздохнул я. — На нас ополчатся тени всех Северных земель!
— Не придётся никого убивать, — уверила нас тень. — Ходят упорные слухи, что в общий котёл от нас уходит куда меньше, чем положено. Если это вскроется, старший не жилец. В Альме такое не простят.
— И как это может вскрыться? — заинтересовался я.
— Счётные книги ведёт Джаспер Мори по прозвищу Свин. Вам это интересно?
Мы с Арчи переглянулись, и здоровяк кивнул.
— Рассказывай.
6
Разговор затянулся до рассвета. Мы вновь вернулись в подвальчик и заняли там самый тёмный угол, только на пиво уже не налегали, заказав по кружке только для виду. Всю беседу я пытался разглядеть скрытое густой тенью лицо собеседника, но тот не стал полагаться на один лишь капюшон: поднятый шарф оставлял открытыми только глаза. Именно из-за плотной ткани голос и казался столь безликим и приглушённым.
Тень ушла первой, мы с Арчи задержались допить портер, а когда поднялись на улицу, там уже никого не было. Светать ещё толком не начало, но непроглядным мрак не казался: тучи рассеялись и город заливала своим призрачным светом полная луна, висевшая, казалось, над самыми крышами домов.
— Что скажешь? — повернулся тогда ко мне инквизитор.
— А что я могу сказать? Это ты у нас людей насквозь видишь.
— А ты общаешься со всяким отребьем.
— Резонно, — усмехнулся я и зашагал по улице, потом сказал: — Ненависть.
— Ненависть?
— Ненависть. Её не спрячешь. Она прорывается меж слов, будто шило из мешка. Дело не в деньгах или власти. Ненависть много глубже.
— Согласен, — кивнул Арчибальд. — Но кто истинная цель? Старший или этот Свин? Нас могут втянуть в чужую вендетту.
— Могут, — признал я. — Не будем спешить. Посмотрим, как поведут себя тени.
Арчи сплюнул под ноги, и мы отправились к "Печёному яблоку", но у заднего двора трактира я придержал инквизитора за руку и прошептал:
— Постой!
Что-то было не так. Что-то было неправильно.
Лошади! Неподалёку беспокойно ржали лошади, и не в стойлах, не в конюшне. Ржание доносилось с улицы.
Я вытянул из ножен кинжал, укрыл его под полой плаща и двинулся вдоль забора. Здоровяк не стал приставать с расспросами, пригнулся и молча двинулся следом. В его руке бесшумно возник зачернённый клинок.
— Тише! — придержал я инквизитора и осторожно выглянул из тёмной подворотни на улицу.
У таверны напротив постоялого двора стояла телега; запряжённые в неё коняги беспокойно фыркали и били копытами о мостовую. Рядом топтались три крепыша в мундирах городской стражи.
— Что происходит? — заинтересовался Арчи.
— Понятия не имею, — сознался я, но тут входная дверь распахнулась, и на улицу вышел высокий седой старик в сопровождении двух гвардейцев, звеневших при каждом шаге длинными кольчугами.
— Он-то что здесь забыл? — удивился инквизитор, узнав Кевина Свори.
Я убрал кинжал в ножны и спокойно зашагал к телеге.
— Стой! — прошипел в спину здоровяк; я только отмахнулся.
Арчи немного помялся, а потом спрятал клинок под плащ и не без опаски, но всё же двинулся следом.
При нашем приближении один из стражников выдвинулся навстречу, загораживая дорогу, и тогда Кевин Свори требовательно прищёлкнул пальцами.
— Пропустить! — распорядился он.
Мы подступили к высокому крыльцу, и я с интересом глянул на оставленную распахнутой дверь.
— Что там?
— Убийство, — коротко ответил седой рыцарь и велел своим спутникам: — Выносите тела!
Я двинулся было вслед за ними, но регент придержал меня за руку.
— Не стоит.
Подобная таинственность меня изрядно заинтриговала. Убийства в кабаках вовсе не редкость, но мало какая из пьяных поножовщин привлекает внимание первого лица княжества.
— В самом деле?
— Не мешай людям работать.
— У стены постою.
Кевин Свори сдался и разжал пальцы. Я вошёл в обеденную залу, Арчибальд проследовал за мной.
Вопреки опасениям крови не было. Вообще. Ни капли. Да и на мертвецов сидевшие за круглым столом картёжники нисколько не походили. Они просто неподвижно замерли на месте, словно время остановило для них свой бег, превратив людей в безжизненные статуи.
Гвардейцы ухватили одного из покойников под руки, вытащили из-за стола и поволокли на выход.
— Что за дела, Кевин? — повернулся я к седому рыцарю.
Тот досадливо поморщился.
— Не распространяйся об этом. С тобой это никак не связано.
— Да неужели? — проворчал Арчи, разглядывая закаменевшие тела. — Мы приехали в город и вдруг такое... совпадение?
— Такое совпадение случается каждое полнолуние, — с неохотой просветил нас Свори и указал на выход. — Идёмте!
Мы перешли через дорогу, дождались, когда заспанный слуга отопрёт дверь постоялого двора, и поднялись на второй этаж. Там я сразу взял со стола кувшин и напился колодезной воды.
— Какая-то ушлая тварь из Ведьминой плеши умудрилась проникнуть в город, — сообщил Кевин Свори, тяжело опускаясь в кресло. — Она убивает каждое полнолуние. Не помогают ни усиленные патрули, ни обереги господина Улыбчивого. Люди напуганы. Мы просто пытаемся предотвратить слухи.
— К утру окажется, что те парни просто повздорили за игрой в карты и перебили друг друга? — догадался Арчи. — Так вы это представите?
— Так, — кивнул седой рыцарь.
— Бенедикт умер в полнолуние? — резко спросил я.
— Нет, — покачал головой регент. — За несколько дней до полной луны.
— А убийства случаются только в полнолуния? — уточнил Арчибальд.
— Только в полнолуния.
— И то полнолуние не стало исключением?
Кевин Свори тяжело вздохнул.
— Семья из пяти человек.
— Давно это началось? — спросил тогда я.
— С год назад.
— И до сих пор нет предположений, что это за тварь?
— Ни малейших, — ответил Кевин и хлопнул ладонью по колену. — Но волноваться тебе стоит совсем о другом. Один надёжный человек по секрету сообщил, что Мальтори намереваются созвать совет баронов.
Я невесело рассмеялся.
— Отец добрался до него!
— А были сомнения?
— Ни малейших.
Арчи посмотрел сначала на меня, затем перевёл взгляд на регента и спросил:
— И что мы предпримем в ответ?
Кевин Свори тяжело поднялся из-за стола и пожал плечами.
— У Мальтори не хватит влияния сместить меня. Патрику придётся перетащить на свою сторону кого-то ещё.
— Он постарается, — вздохнул я.
— Надо встретиться с Карлом Далькири, — решил седоусый рыцарь. — Он себе на уме, но слово держит. В альянсе с ним мы удержим совет под контролем.
Я кивнул. Вся эта политическая возня мало занимала меня, но если отцу удастся сместить Кевина Свори, на расследовании смерти Бенедикта можно будет поставить жирный крест. Никто не позволит ворошить прошлое.
7
Утро навалилось тошнотой. Я в несколько длинных глотков влил в себя воду из стоявшего у кровати глиняного кувшина, но лучше не стало. И дело было не только в осеннем портере, скорее даже совсем не в нём.
Ненавижу просыпаться. Просто ненавижу.
Кое-как разлепив глаза, я выбрался из постели, куда завалился уже под утро полностью одетым, натянул сапоги и доковылял до окна. Слегка приоткрыл штору, и глаза немедленно резанул невыносимо-яркий дневной свет.
На самом деле был он по-осеннему тусклым, но мне хватило и этого; из глаз потекли слёзы.
Я прошипел проклятие, вышел из своей комнаты в общую залу, где на столе со вчерашнего дня так и громоздились грязные блюда, и заглянул в уборную. Облегчился в ведро с водой, умылся у рукомойника и почувствовал, что начинаю возвращаться к жизни.
То ещё ощущение, на самом деле.
Когда я спустился на первый этаж, там царила гробовая тишина. Людей со стороны не было, постояльцы молча завтракали и украдкой посматривали в окно на таверну, где вчера разыгралась трагедия. То ли все хорошо знали погибших картёжников, то ли кто-то из прислуги не удержал языка за зубами, но атмосфера была самая гнетущая.
Я остановил молодую разносчицу с покрасневшими от слёз глазами, попросил принести травяного чая и напомнил о неубранном столе на втором этаже. Та шмыгнула носом и убежала, но о моей просьбе не забыла и вскоре вернулась с чайником.
Пока я осторожно потягивал горячий настой трав, вниз спустился Арчи. Он кружкой подогретого вина ограничиваться не стал и плотно позавтракал яичницей с беконом и жареной кровяной колбасой.
— Как думаешь, что это была за тварь? — спросил после этого инквизитор, задумчиво поглядывая на остатки колбасы.
— Не знаю, — покачал я головой. — Никогда с таким не сталкивался.
Неведомое существо словно вытянуло из людей жизнь и тепло. И вытянуло в один-единственный миг. Вот ещё только они играли в карты, пили вино и ругались из-за проигрышей, и вдруг превратились в тронутые трупным окоченением тела, холодные и застывшие.
— Демонов в Ведьминой плеши превеликое множество, — произнёс я больше для себя самого.
Хотелось верить, что ниточка приведёт к убийце Бенедикта, но я прекрасно осознавал, сколь ничтожно мала вероятность этого. С тем же успехом можно было в качестве одной из версий рассматривать месть владетеля Ронли за нанесённое ему похищением дочери оскорбление.
