— Не совать нос не в свое дело? — подняв на него глаза, спокойно спросил Нейл. Рексфорд смешался и попытался было что-то возразить, но сын первого алхимика только коротко качнул головой. — Не утруждайся. Может, я и не понимаю ничего в работе разведки, но не хуже тебя знаю, что ей от меня проку не будет. Будь иначе, ты рассказал бы мне раньше. Как Зигги... Ведь Зигги с тобой? Неужели он тоже?..
Райан кивнул. И уловив в последней фразе товарища плохо скрытое недоверие, пояснил:
— Наш славный тюфячок, конечно, не боец, но такие маги, как он, огромная редкость. Его дар особый, так нечасто встречающийся, что мало кто способен вообще поверить в его существование. Зигги видит людей — такими, какие они есть — от него не ускользнет даже самая прозрачная песчинка лжи, самая крохотная трещинка сомнения... У меня нет таких способностей, даже у Фаиза нет — одни боги знают, почему именно старине Зигги так посчастливилось!
Нейл не ответил. Отчего-то ему подумалось, что сам Зигмунд вряд ли считает свой редкий дар таким уж большим счастьем. Он не Райан и не Фаиз — который, разумеется, тоже какой-нибудь 'буревестник', только с алмарской печатью на крыле. Нейл растер одеревеневшее лицо ладонями и вздохнул. На плечи вдруг навалилась усталость.
— Спасибо, что был откровенен со мной, Райан, — проговорил он. — И не волнуйся, конечно, я все забуду. Как же хочется спать...
— Понимаю, — сочувственно откликнулся Рексфорд. — Но придется тебе потерпеть до вечера, старина. Что бы ни случилось вчера, всё должно быть как всегда — и сегодня, завтра. Ты не знаешь, где сейчас твой сосед, и вы были не такими уж близкими друзьями, чтобы о нем волноваться — держись этого, а обо всём прочем мы позаботимся.
Они позаботились: вечером Нейл увидел короткую заметку в газете, в разделе городских происшествий, где вскользь упоминалось о том, что некий адепт высшей школы, вероятно, во хмелю, что-то не поделил с одним из обитателей портовых трущоб и, нарвавшись на драку, погиб — успев, однако, смертельно ранить своего противника. Их обоих нашли на берегу, в стороне от доков, с оружием в руках и уже остывших. Имени адепта в заметке указано не было, но Нейл правильно истолковал пристальный, испытующий взгляд Райана и жалостливый вздох Зигги. Не оставляло сомнений — оба уверены, что несмотря на предательство Азата их друг огорчен его смертью, и если де Шелоу товарищу искренне сочувствовал, то Рексфорд скорее всего гадал, не выйдет ли всем им боком такая привязанность. Разубеждать адепт эль Хаарт никого не стал, не было сил.
А потом приехал отец, и Нейл с горечью осознал, что не только друзья считают его тепличной размазней. Конечно, ничего подобного герцог эль Хаарт сыну не говорил, навряд ли даже он так думал — по крайней мере, Нейл очень на это надеялся — но взятый его светлостью с порога тон, мало чем отличавшийся от того, которым адепт Рексфорд обещал своему товарищу защиту и покровительство, простора для фантазии не оставил.
— Я всё знаю, — сказал отец, едва за спиной его закрылась дверь, а комнату Нейла накрыл собой защитный купол. — И про твоего бывшего соседа, и про тот притон, и про ту... про всё остальное. Так что объяснения мне не нужны, да я и не распекать тебя явился. В конце концов, сделанного не воротишь! На наше счастье, с тобой ничего не случилось, это главное... Однако у меня уже достаточно седых волос, и снова искушать судьбу я не намерен: помимо того, что эта история вполне может повториться, есть и другой повод для беспокойства. Архимаг мертв, скоро Бар-Шабба выберет себе нового — боюсь, куда худшего — и многое здесь переменится. Адептов и школу перемены коснутся тоже, я в этом уверен, а раз так, тебе оставаться здесь небезопасно. Через несколько дней посольство возвращается в Геон, и ты едешь вместе со мной. Довольно с тебя Бар-Шаббы! Прощайся с товарищами, укладывай сундуки и не беспокойся об учебе — с твоим уровнем подготовки, уверен, любая из лучших столичных школ...
Он говорил как всегда спокойно, деловито и обстоятельно, наверняка приводя серьезные, веские аргументы, но Нейл уже не вслушивался в его слова. Он молча смотрел на отца, не делая никаких попыток возразить, а в груди его, с каждой минутой разрастаясь всё больше и больше, теснилось что-то, от чего становилось трудно дышать. Нет, это была не обида — хотя герцог, сам того не желая, ясно давал понять, что сам о себе Нейл позаботиться не может; это была не печаль от скорой разлуки друзьями, и даже не возмущение тем, как легко только что распорядились его жизнью. Он знал, что отец желает для него только лучшего, знал, что он ему дорог. Да и без Бар-Шаббы, если на то пошло, Нейл уж точно не зачах бы от тоски. Однако новое, непонятно гнетущее чувство, стылым булыжником придавившее сердце, заставило его вдруг вглядеться в себя, вглядеться пристально, будто в потревоженно колыхнувшееся на поверхности воды собственное отражение, что всегда кажется чужим, — и то, что он увидел, ему не понравилось. Потому что все они были правы, и отец, и Райан, и даже Фаиз — особенно Фаиз, никогда не упускавший возможности ткнуть человека в его недостатки, забывая о собственных. Нейл медленно опустил голову. А что у него было, кроме тех недостатков? Какие достоинства, кроме высокого балла в табеле? 'Да и того бы мне видать, если б не отец, — с безжалостной откровенностью сказал сам себе Нейл. — Я всегда прятался под его крылом, так же, как сейчас прячусь за спиной Райана, не имея ни собственного мнения, ни желания его иметь. Даже Сандра всегда говорила, что слишком уж я осторожничаю... Только я и не осторожничал вовсе. Просто, наверное, так мне было спокойнее'. Он нахмурил брови, одновременно ловя ещё не вполне оформившуюся, но настойчивую мысль, что билась в его голове, и обрывки фраз, слетающих с губ герцога эль Хаарта. Кажется, тот говорил о будущем. Только о чьем именно?..
Нейл, кое-как стряхнув с себя оцепенение, прислушался.
— ...всё прекрасно понимаю, Нейлар, — достиг его сознания голос отца. — Ты провел здесь три года, ты привык к Бар-Шаббе, и она действительно лучшая школа из всех на двух континентах, но...
Нейл замер, все-таки поймав за хвост ту самую, так упрямо ускользавшую от него мысль. Привык — да, он привык! Только не к школе, не к Бар-Шаббе, а вот как раз к этому своему спокойствию, зиждившемуся на уверенности — что бы ни случилось, всегда есть кто-то, на кого можно оглянуться, и этот кто-то всё решит за него. Разве что Сандра... Да нет, и она всё за него решила, явившись тогда ночью к ним в сад. Отчаянная, бесстрашная девчонка, которая в отличие от него знала, чего она хочет, и всеми силами добивалась этого.
— ...конечно, лучше бы тебе было все-таки закончить третий курс, но в нынешних обстоятельствах...
Нейл улыбнулся, чувствуя, как тяжесть, камнем лежащая на сердце, начинает медленно таять. Пусть у него не было, как у Сандры, манящей в своей недостижимости и всё себе подчиняющей цели, пусть он не знал, чего он хочет от жизни, и никогда об этом даже не думал — но сейчас он вдруг совершенно точно понял, чего он не хочет.
— ...полагаю, решить этот вопрос будет не трудно. Я поговорю с руководителем вашего курса, мы соберем консилиум, и ты сможешь сдать все положенные экзамены экстерном. А в конце следующей недели мы вместе вернемся...
Нейл поднял голову.
— Нет, — тихо, но твердо сказал он. — Вы вернетесь, отец. Я остаюсь.
Судя по лицу герцога, он решил, что ослышался.
— Не понимаю, Нейлар, — в некоторой растерянности, после паузы начал он. — Что значит — 'остаюсь'? Разве я только что не объяснил тебе...
— Объяснили, — согласился молодой человек, про себя ужасаясь тому, что второй раз перебивает отца на полуслове. — Вы хотите меня защитить, потому что сам я на это не способен. Вы всегда меня защищали, и я правда благодарен вам за это, только дома мне делать нечего.
— А здесь, значит, есть, что?.. — бесстрастно уточнил его светлость. Нейл пожал плечами.
— Не знаю. Надеюсь узнать... Не беспокойтесь, я не собираюсь вставать под знамя Райана — да он этого, так же, как вы, не допустит. Но в Мидлхейм я не поеду.
Герцогу пришлось с этим смириться — хотя нельзя сказать, что он сдался без боя. Он еще долго говорил, упрашивая, убеждая, приводя всё новые и новые доказательства собственной правоты, но Нейл упорно стоял на своем, и в конечном итоге вышло по его. Спустя неполную неделю посольство отбыло обратно в Геон в том же составе.
Однако эта первая в его жизни победа радости Нейлу не принесла. Он расстроил и оттолкнул человека, который любил его как родного сына, и которого сам он любил и уважал, но еще хуже было то, что вся эта эскапада могла оказаться бессмысленной. Нейл хотел понять, кто он и для чего он нужен, должен был решить, что делать дальше — однако видел впереди один лишь туман. Он, наверное, в конечном итоге все-таки сдался бы на милость здравого смысла и воли отца, если б не Райан, который, сам того не подозревая, разрубил этот узел.
— Ты сглупил, старина, — серьезно глядя на Нейла, обронил он, когда узнал, чего хотел от сына герцог эль Хаарт. — Надо было ехать. Само собой, пока я рядом, никто тебя и пальцем не тронет, а станет ли мэтр Теллер новым архимагом, ещё неизвестно... Но его светлость не сказал тебе главного. Наш мир, всё, что мы знаем, всё, к чему мы привыкли, скоро рассыплется, как карточный домик. Грядет война, и скорее всего начнется она именно здесь, уж больно пристальное внимание уделяет Данзар Бар-Шаббе. И если такие как я или Фаиз хотя бы знают, что их ждет, потому что их к этому готовили, то ты... Не обижайся, Нейл, старина, но ведь ты не боец, что бы там мой отец ни говорил!
— Твой отец?
— А, забудь! — отмахнулся Рексфорд. — Дело давнее, и, сдается мне, его ввели в заблуждение твои успехи по части боевой магии. Но все они бесполезны в отсутствие главного, а этого-то у тебя и нет. Я не шесты имею в виду, просто... От щита без меча мало проку. Так что послушай моего совета, Нейл, дружище, — закончи этот курс, раз уж ты так решил, и возвращайся домой. Герцог прав, здесь небезопасно. И дальше будет только хуже.
То, о чем так спокойно и буднично поведал ему друг, ошеломило Нейла, но ещё больше встревожило. Данзар... Война... Райан и Фаиз, боевые маги, которых призовут защищать родину, каждого свою — их ведь 'к этому готовили' и они приносили присягу... Все, кто её принес, возьмут в руки оружие, которое у него самого всегда валилось из рук...
Все. И не только маги.
Эта мысль заставила его похолодеть. Даккарай был военной школой. А Кассандра Д'Элтар теперь числилась одним из ее кадетов, которые тоже приносят присягу на верность своей стране. 'Будь я проклят! — в отчаянии подумал Нейл. — Война! И без наездников уж точно не обойдется! О, будь я проклят со своим слюнтяйством! Всё из-за меня!..' Он заскрипел зубами. Да, Сандра тогда сама влезла к ним в сад, и той несчастной ночью, в окно их библиотеки, тоже — но если бы он сразу признался отцу, по какой причине, барон Д'Элтар никогда не отправил бы дочь в военную школу. И сейчас она была бы дома, в безопасности, в самом сердце Геона, куда никакому врагу не добраться — а он, Нейлар эль Хаарт, своими руками посадил её в драконье седло! И если Райан сказал правду, то вполне может случиться так, что Сандре придется сражаться, придется, быть может, даже умереть, пока он... А что будет делать он? Сидеть здесь или в столице и 'искать себя', надежно укрывшись гранитным щитом отцовской заботы? Нейл сжал кулаки. Отчаяние стремительно покидало его, уступая место новому чувству, и имя ему было — злость. Хватит, довольно уж он плыл по течению! Наплевать, что все вокруг считают его ни на что не годным — он докажет, что это не так, и им, и себе! Пусть не в его силах исправить то, что он натворил — но что-то сделать он все-таки может! И сделает!..
Туманный покров будущего растаял без следа, и решение пришло само, так просто и ясно, что Нейл даже удивился, как не увидел его раньше. Теперь он знал, что ему нужно делать. И первым шагом к этому был боевой факультет.
Нейл, так же как и его отчим, не любил тешить себя иллюзиями. Он понимал, что воитель из него, говоря смягченно, так себе. Да, за последний год успехи его возросли, однако этого было мало, так же мало, как теперь и времени — ведь стоял март, и до переводных экзаменов оставалось меньше трех месяцев. И куда благоразумнее было, по примеру его светлости, посвятить себя алхимии, как того все от него ожидали и как он сам до недавнего времени планировал... Но принятое решение заставило его закусить удила, и он, круто изменив направление, пошел на штурм другой, практически неприступной для него крепости. Отговорить его не смогли. Ни осторожные увещевания мэтра Моссдена, ни дружеские предостережения Райана, ни злые насмешки Фаиза не заставили Нейла усомниться в том, что его решение — единственно правильное. 'Клянусь богами, — сердито говорил Зигмунду де Шелоу Райан Рексфорд, — этот дурень уперся как вол и не желает ничего слушать! На кой демон я брякнул при нем про войну?! Знать бы, как он это воспримет — не заикался б даже! А теперь я же ещё виноват останусь, если его с середины четвертого курса отчислят, как неспособного! Ну не прыгнешь выше головы, не прыгнешь — неужели он сам этого не понимает?!' Зигги только беспомощно разводил руками, Фаиз ухмылялся самой циничной из всех своих ухмылок, понимая, что ждет горе-вояку в ближайшем будущем, если ему каким-то чудом удастся-таки пробиться на боевой факультет, а Нейл, словно оглохнув и ослепнув, стоял на своем. И вдвойне это было труднее, потому что он сам понимал, как высоко замахнулся. Да, по части боевой магии адепт эль Хаарт считался одним из первых на курсе, но стоило ему надеть амулет, как всё шло прахом. Не имея возможности применить силу дара, лицом к лицу с противником он моментально терял всё свое преимущество. Все это знали, и он тоже знал. И только поэтому сделал то, что в других обстоятельствах даже не пришло бы ему в голову — то, о чём он сам очень скоро пожалел...
Ему как воздух нужен был кто-то, кто вместо пустых уговоров просто встал бы напротив и показал, как надо: в теории Нейл не нуждался, ему требовалась практика — и противник, который не стал бы его жалеть. Герцога эль Хаарта, увы, рядом не было, мэтр Моссден давно махнул на ученика рукой, а Райан заявил, что не собирается потворствовать 'этой блажи'. Оставался только один человек. И пусть Нейлу претил даже звук его голоса, пусть он не любил его и порой с трудом выносил, другого выхода у него не было: Фаиз ан Фарайя как боец на голову превосходил всех своих однокашников, всех тех, кто учился курсом старше и даже некоторых преподавателей. И уж что-что, а жалость ему была неведома. Нейл стиснул зубы, собрал волю в кулак и пришел к нему, нимало не сомневаясь, что ничего хорошего для себя не услышит, однако ан Фарайя, против всех ожиданий, даже не поднял его на смех. Он выслушал просьбу Нейла, помолчал и пожал плечами.
— Что ж, — сказал он, — почему бы и нет. По крайней мере, это будет забавно... А что же Рексфорд? Дал тебе от ворот поворот? Хотя, впрочем, неважно! Я согласен. Одного только не пойму, эль Хаарт, — ты же терпеть меня не можешь.
