— И не надо, — Гектор прошел к самому дальнему шкафу и по деревянной лестнице ловко взобрался наверх. Да, отсюда зов был слышен сильнее всего. На пол полетели ящики, Гектор лихорадочно открывал и сбрасывал их вниз, не найдя нужного. С другой стороны к нему присоединился солигиец.
Медальон и договор они обнаружили одновременно.
— Есть! — воскликнул Рин, в руках он держал закрытую деревянную шкатулку с личными печатями орского правителя в виде оскалившейся головы волка. — Гектор, это оно?
— Да, — кивнул ренсиец, убирая руку с древним медальоном за спину. — Я видел изображения шкатулки, да и печати магические совпадают.
— Тогда спускаемся, — аккуратно положив найденное в припасенную заранее сумку решил Ригур. — Шереф, закругляйся!
Уже на выходе из зала Рин вдруг притормозил и из груды драгоценных камней, что валялись на полу, выбрал несколько крупных камней янтаря.
— Ну, должен же я тоже сувенирчик отсюда прихватить, — ответил он на вопросительный взгляд Гектора. — Ты прикарманил медальон, Шереф уже второй мешок на себе тащит, должно же и мне что-то перепасть.
— Что-то не припоминаю у тебя любовь к янтарю, — стараясь увести разговор от темы медальона усмехнулся ренсиец.
— Зато одной особе они точно понравятся, — поддался на его уловку Рин. — Так, у нас осталось меньше двадцати минут, скорее за мной. Надо убираться из этого проклятого места. Следите, чтобы свечи не погасли.
И опять бег и бешеный стук сердца в ушах, крик Шерефа, упавшего под тяжестью мешков, набитых всяким добром, ругань Рина с использованием многочисленных нецензурных выражений, и звук удара, когда солигиец все же не сдержался и врезал не желавшему расставаться с богатством акаарцу. И снова бег, пока в последнем коридоре им не открылось чудо.
— Все ожидал, кроме этого, — потрясенно выдохнул почти не запыхавшийся Ригур, увидев возле ворот на выходе из сокровищницы двух белых тигров на цепи.
— Тебя сокровищница об этом не предупредила? — спросил Шереф, освещая небольшую площадку перед воротами помимо света свечей свежим фингалом под глазом. Мешки он все-таки оставил где-то позади после потасовки с солигийцем, довольствовавшись лишь набитой под завязку походной сумкой.
— Нет, — отрицательно покачал головой Рин, рассматривая величественных зверей, спокойно сидящих возле ворот в сотне метров от их группы.
— И что будем делать? — подал голос Гектор, также не сводя взгляда с больших кошек. — У нас есть оружие, можем просто убить.
— Нет, — повторил солигиец, напряженно что-то обдумывая. — Неизвестно как отреагирует на это система безопасности сокровищницы. — Идите за мной, — через некоторое время приняв какое-то решение скомандовал он и сделал шаг вперед.
Рин
Ригур любил кошек, особенно больших, потому мысль об убийстве двух белоснежных тигров, этих дивных созданий, показалась для него почти кощунственной. Принц решил попробовать по-другому. За всю его жизнь, недолгую впрочем, Рина ни разу не царапнула кошка в каком рассерженном настроении та ни была. Шипели, да, иногда даже бросались на него, но никогда не ранили. Отец объяснял это проявлением силы древней крови, что текла в жилах принца. Его предок был известен тем, что мог подчинять любых представителей семейства кошачьих невзирая на их размер и кровожадность. Вот как раз этим и решил воспользоваться Ригур, тем более, парень подозревал, что простым оружием стражей прохода им не победить. Наверняка возможность нападения на зверей была предусмотрена создателями сокровищницы и те точно приготовили неприятный сюрприз для осмелившихся на столь отчаянный шаг. "Будем надеяться, что вариант насчет договориться с тиграми, джинны не рассматривали", — с этой мыслью он пошел вперед к оскалившимся кошкам.
Тигры молча наблюдали за приближающимися людьми, каменными изваяниями застыв у ворот. Только когда расстояние между людьми и животными сократилось вдвое один из них, крупный кот, спрыгнул со своего возвышения и двинулся навстречу пришельцам. По длинному коридору отдаваясь эхом прокатился грозный раскатистый рык.
— Так, всем стоять на месте, — приказал Рин, на секунду замерев. За ним остановились и его спутники. Замер и тигр, настороженно смотря на людей.
— Гектор, — голос солигийца звенел от напряжения. — Ничего не предпринимайте, пока я не скажу. Что бы ни происходило дальше, не двигайтесь с места. Иначе вас разорвут. И никакого оружия.
— Но тигры на цепи, — попытался возразить ренсиец.
— А ты магическим зрением на них глянь, — посоветовал ему Ригур, злясь на неуступчивого парня. — Сразу все вопросы отпадут.
— Демоны,— выдохнул Гектор, видимо послушав его. — Это иллюзия? Тогда почему они на нас не напали сразу?
— Черт их знает, — пожал плечами солигиец, и, не слушая его больше, сократил расстояние между ним и тигром еще на один шаг. Рык стал громче, а Гектор с Шерефом похоже совсем перестали дышать.
Но Рина это не смутило. Теперь, подойдя ближе к коту, у него появилась возможность получше рассмотреть это чудо и парень просто не мог отвести глаз от красивого животного. Белая шерсть переливалась серебром в неверном свете свечей, круглые уши были угрожающе прижаты к голове, а сам тигр, прищурив синие с золотыми искрами глаза, зарычал еще громче, как бы предупреждая, чтобы человек не подходил ближе. Но человеку было все равно, он выпрямился и уже не останавливаясь смело шагнул вперед к своей гибели. Синие глаза зверя встретились с золотисто-синими глазами Рина, инстинктивно переключившегося на магическое зрение, и время остановилось...
Гектор
Гектор не мог поверить своим глазам — только что снежно-белый зверь готовился к прыжку, намереваясь прервать жизнь дерзнувшего подойти к нему слишком близко, ренсиец и акаарец уже приготовились метнуть ножи в животное, вопреки приказу солигийца... И тигр словно застыл на середине движения, как будто загипнотизированный Рином.
— Что такое? — услышал Гектор свистящий шепот Шерефа рядом. — Почему он не нападает?
— Не знаю, — опуская руку с ножом, проговорил озадаченный ренсиец.
— Что, совсем идей нет? — в отличие от Гектора, вор опускать оружие не спешил, готовый в любую секунду применить его. — А то чувствую, что не сдержусь и завалю этого кошака ко всем чертям.
— Я тебе не говорил, но Ригур сильный эмпат, — заговорил ренсиец, не сводя взгляд со странной пары. — Я заметил это, еще когда мы путешествовали по Солигии, во время нападения одного из наследия Властелина. Тогда из-за своей восприимчивости к чужим эмоциям он едва не погиб. А сейчас Рин, похоже, транслирует свои эмоции на тигра, стараясь его успокоить и расположить к себе.
— И ты думаешь, что ему это удастся? — с недоверием покосившись на ренсийца спросил акаарец, все же убирая нож.
— Я слышал, что его предок умел укрощать вердийских львов одним взглядом, — задумчиво протянул Гектор. — Будем надеяться, что потомку передалась хотя бы малая толика его способностей.
— Один может слышать зов магических камней, другой беседовать с тиграми. Кто же вы, парни? — бросив на Гектора странный взгляд, пробормотал Шереф, впервые задумываясь о том, насколько необычны его спутники.
Ренсиец не успел соврать, так как Ригур вдруг обернулся и приглашающе махнул рукой, а тигр, оттаяв, вернулся на свое место.
— Нас не тронут, — возвестил он, когда напарники подошли к нему. — Но это ненадолго, так что Шереф, давай пароль, у нас осталось три минуты.
Они успели вовремя, едва ворота, повинуясь магии, закрылись за ними, хранилище охватил огонь, сжирающий дотла все живое. И только тигры в магических защитных сферах были тому свидетелями.
А троица авантюристов под покровом ночи и вспыхнувшего во дворце переполоха вследствие безуспешного свержения халифа Нжэри с престола незаметно скрылась с места преступления.
Эпилог
— Вот и все, — посматривая на шкатулку со злополучным договором, проговорил Рин, попивая неимоверно вкусный акаи в гостиной Хакона. — Договор у нас, осталось только переправить его за море к Тару.
— Ты не хочешь открыть ее? — поинтересовался Гектор, вертя шкатулку в руках и рассматривая замочную скважину. — Я бы смог взломать.
— Хрен ты смог бы, — спустил ренсийца с небес на землю находящийся здесь же Шереф, деловито пересчитывавший добычу. — Там тройная защита на крови самого вождя орков. Без него это невозможно.
— Про сокровищницу ты говорил также, — огрызнулся Гектор, все еще примериваясь к деревянной коробке. — Но Ригур ее открыл.
— Технически это сделал я, — поправил его акаарец, разглядывая изумрудную брошь в виде какого-то диковинного цветка и прикидывая ее стоимость. — Без моего актерского таланта хрен бы у вас что получилось.
— Но догадался-то Ригур, — не сдавался ренсиец, кладя шкатулку на стол. — Значит, он и открыл. И систему защиты взломал тоже он.
— Да какая разница, — добродушно прервал их перепалку Рин, снова отпивая глоток чая. — Главное, чтобы те бериллы, за которыми мы гонялись, оказались там. А то представляешь, ты такой из себя важный возвращаешь шкатулку Тару, тот ее открывает, а камней нет. Катастрофа!
— Нет, бериллы там, — заверил его Гектор, поглаживая крышку шкатулки как любимого питомца. — Я знаю.
— Да, Ригур, а почему ты задержался там, у ворот дворца, когда мы уходили? — вдруг отвлекся от своих сокровищ Шереф, серые глаза блеснули любопытством.
— Встретил старого друга, — стараясь выглядеть как можно спокойнее, ответил Рин.
Шерефа такой ответ устроил, он снова вернулся к содержимому своей сумки, а вот Гектор, похоже, что-то понял.
— И как прошло? — в голосе ренсийца проскользнуло едва уловимое беспокойство.
— Не так хорошо, как хотелось бы, — коснувшись тонкого пореза, скрытого воротом рубахи, сказал Ригур, строгим взглядом пресекая остальные расспросы.
Гектор намек понял и больше к этому вопросу не возвращался. Вскоре вернулся Хакон с новостями о том, что он договорился насчет их побега из города. Троица воров не собиралась задерживаться в Акааре и спешила как можно быстрее оттуда исчезнуть. Шереф планировал вернуться в родной город, чтобы вывезти оттуда свою сестру с ее мужем и навсегда распрощаться с халифатом. На вопрос, где он собирается устроиться, акаарец с улыбкой сообщил, что намерен переселиться в Солигию, завязать с преступной деятельностью и зажить в свое удовольствие. Услышав такие речи от прожженного мошенника Рин и Гектор только рассмеялись, не веря ни единому слову вора и доведя того до белого каления своими сомнениями. Но Шереф не обижался, видимо сам понимая, что спокойная жизнь ему нескоро предвидится с таким-то неуемным характером. Гектор хотел сначала наведаться в Ренс, как подозревал Ригур, это было связано с тем самым медальоном, что стащил ренсиец из сокровищницы, но донимать друга он не стал, полагая, что с него достаточно тайн. Интуиция подсказывала солигийскому принцу, что если он спросит об этом Гектора, то тот не станет скрытничать, однако Ригур справедливо подозревал, что эти вопросы неизбежно втянут его в новые приключения. А с приключениями Рин пока решил покончить.
Возле северных ворот Акаары Ригур и Гектор попрощались с Шерефом, взяв с него слово снова встретиться в Дризоре через несколько месяцев. Затем был долгий и изнурительный переход через пустыню с орочьим караваном, в котором ребята в один из вечеров у общего костра услышали удивительные вести. Оказывается, их хорошая знакомая Эли все-таки набралась смелости и отправилась на Норт, более того, та самая безумная теория Гектора насчет оркской принцессы подтвердилась — девушка действительно оказалась родней Тара, правда не дочерью, а племянницей. Она была единственной дочерью старшего брата Тара, Юнгсая, добровольно отрекшегося от трона, имени и семьи и перебравшегося на Тарн более тридцати лет назад под именем Сай. А матерью девушки была куртизанка из Степных княжеств, которую время от времени навещал Сай, имя ее не сохранилось в истории. Шаманы выяснили, что Сай погиб от кейрийской стрелы во время обороны одного из караванов. Мать же бросила Эли сразу после ее рождения, и девочку забрала себе принимавшая роды Далия эр Шиат, еще одна куртизанка, работавшая в том же публичном доме. Теперь становилось понятно, почему женщина не распространялась о прежней жизни. Зная, что оставаться в борделе нельзя, женщина, рискуя жизнью, сбежала из княжеств и приехала в Солигию, где ей посчастливилось встретить гнома Ресто.
— Поразительно, — только и вымолвил Рин, когда рассказывавший эту историю старый орк замолк. — Не бывает такого.
— Шаманы подтвердили кровное родство нашего вождя и девушки, — не согласился с ним Чон, глава каравана. — Да и Тар в девушке свою признал, зов крови не обманешь. Черных Волков не так уж и много, и все они признали ее госпожой.
— Раз она дочь старшего брата Тара, то ее дети по идее могут претендовать на трон, — осторожно предположил молчавший до этого момента ренсиец.
— Это да, — кивнул Чон. — Но только в теории, на практике никто не даст ей власти. Ведь Тара давно признали правителем, и власть перейдет его первому сыну.
— А что будет с принцессой? — понимая, куда клонит Гектор, спросил Ригур.
— Наверное, выдадут за какого-нибудь богатого и знатного орка, — пожал плечами глава каравана. — Она сейчас завидная невеста и с ее помощью Тар может еще больше упрочить свое положение.
— Без ее согласия? — уточнил Рин, глядя как мрачнеет Гектор.
— Нет, выбор-то ей дадут, — вступил в разговор другой орк, Гал, первый помощник Чона. — Но если вдруг к ней, допустим, наш солигийский принц вздумает посвататься, то и спрашивать не будут. Отдадут девку мигом, Орочьим землям не будет лишним союз с Солигией.
Ригур еле сдержал улыбку, услышав такие лестные слова в свой адрес (впервые коренные орки Норта назвали его своим, что многое занчило), но тут же состроил серьезную мину, увидев, как Гектор поднялся со своего места и направился к нему.
— Ты поедешь на Норт со мной, — без предисловия заявил ренсиец, угрожающе нахмурившись. — И попробуй только отказаться!
— Зачем? — опешил от такой нежданной радости Рин. — Что я там забыл?
— Будешь моим шафером, — добил его Гектор и потом умоляющим тоном добавил. — Уговоришь Эли выйти за меня, тебя она послушает.
— Ты что, наших новых знакомых не слышал, — покосившись в сторону орков, проговорил Ригур. — Полуорку и спрашивать никто не станет. Как только Тар узнает о твоих намерениях, так сразу же и поведет под венец твою ненаглядную. Я-то тут при чем?
— Да при том, что этой идиотке нравишься ты! — выпалил Гектор давно наболевшее. — И на меня она смотреть не желает, даже видеть не может. А если со мной приедешь ты, объяснишь ей, что она тебя не интересует, то у меня может хоть какой-нибудь шанс появится.
— Ну, после того, как она стала принцессой, Эли теперь мне кажется очень даже интересной, — дразня ренсийца нарочито задумчивым тоном произнес Рин и, увернувшись от кулака разозлившегося Гектора, заливисто расхохотался.
— Ригур, клянусь, если ты хоть раз подумаешь о ней в этом смысле, я тебя убью, — прошипел ренсиец. — И брось свои шуточки, мы о серьезных вещах говорим.
