— На короткое время это лазутчик будет невидимым, пускай подробнее расскажет об вражеской обороне.
— Хорошо! Так оно и будет!
Лазутчик словно растворился в воздухе, потом визирь почувствовал легкое дуновение.
— Он взлетел, ну теперь мы найдем уязвимое место.
Армия, немного передохнув: три солнца были в самом пике, двинулась к крепости. Это была на вид неприступная твердыня, к которой было даже страшно приближаться.
Оскар-паша делал пометки на карте, он пытался составить план крепости. Отважная Уатта подъехала по ближе. Тем временем у самой крупной башни полыхнуло пламя, затем ударил огненный шар. Существо с крылышками мчалась на встречу колоннам. За ним неслись огненные молнии. Луфоро среагировал мгновенно. Он взлетел на встречу, махая руками как крыльями, и послал на встречу целый столб света. Его противник также взлетел вверх. Он был в маске, и бесформенном балахоне. Оба чародея встали против друг друга, изучая врага как профессиональные бойцы на ринге.
Затем начался обмен ударами. Извилистые потоки света разрезали воздух, и ударялись в магическую защиту. Затем красочные жгучие ленты возвращались, прожигая все подряд. Вот одна из них угодила в землю, трава вспыхнула, полыхнул крупный костер. Луфоро с самого начала почувствовал, что противник обладает не дюжей силой. Его удары жгли кожу, заставляли катиться градом пот, и предельно напрягать магические способности. Впрочем, Луфоро тоже искушенный маг и не оставался долгу. Маска задымилась, колдун стал уставать. Впрочем, и его визави терял силу. Магия крепостного колдуна была необычной, Луфоро попробовал ударить крупным самонаводящимся пульсаром. Чародей вытянул вперед две руки, сдерживая пылающий шар, а затем сбросил его прямо в глубокий ров. Вода вспыхнула, потоки пара взвились в воздух, несколько ужасающих рептилий по сравнению с которыми крокодил — красавец, были заживо зажарены и выброшены на поверхность. Вода еще некоторое время кипела, а тина горела. Потом уцелевшие твари ринулись пожирать жаркое. Что возьмешь с одержимыми магией каннибалов.
Колдуны обменялись еще несколькими огненными гостинцами. Затем боец в маске поклонился и сделал жест, символизирующий предложение разойтись. Доведенный до почти полного изнеможения Луфоро согласился:
— Главная стычка состоится потом приятель.
— И будет последней! — Ответил тот.
Луфоро приземлился к визирю, его шатало. Фетра спросил:
— Ну как разведал его силы?
— Да! Весьма могучий колдун, нам крайне не повезло, видимо осада будет очень тяжелой и нам придется просить у султана подкреплений.
— Это было позором. Кроме того, к нам вскоре должны подойти еще пятнадцать тысяч.
— Возможно, это лишь уравняет силы.
— Не каркай! Теперь нам нужно разбить, причем желательно на большой дистанции лагерь, выставив мощную охрану, иначе нас сомнут. Барон бок не даром получил кличку скорпион, он будет нападать и жалить.
— Обоз надо усиленно охранять. — Влез Оскар-паша. — Его могут поджечь лазутчики.
— Я пришлю туда тысячника Маку и сотника Уатту. Как кстати его доставить.
— Я распорядился, чтобы воины с помощью дощечек расчислили дорогу. Кроме того, против шипов довольно эффективны деревянные башмаки, но кони в них скачут очень медленно, точнее ползут, да и нужно время, что их изготовить вместе с надежными креплениями.
— А у нас это не предусмотрели! — Обязательно казню интенданта. — Зловеще прошептал визирь. — Подгоните, расчистку.
— Слушаюсь!
Фетра обратил внимание, как кони жадно потянулись к луже.
— Тут есть колодцы, но они наверняка отравлены. Придется рыть свои, хорошо, что небольшие лопаты воины всегда носят с собой, послать пару тысяч солдат, на рытье, а то кони и так в пене.
— Так и людям пить хочется.
— Обойдутся вином.
Уатта поскакала к обозу, ее уже надоело движение и очень хотелось пустить крови.
Тем временем активно разбивался лагерь, не смотря на усталость солдат, подгоняли, заставляя строить укрепления. Свистели плетки, рылся ров возводился вал. Визирь отказавшись от ночи любви самолично следил за работами, у барона Бока была грозная репутация, он воевал в качестве наемника в армиях нескольких стран и преуспел в подлой войне. Впрочем и визирь предпочитал воевать именно подло, не даром именно его призвал султан. Вот и сейчас он обдумывал, кого подкупить, заодно допрашивал фарацида. Неудачливый разведчик был сильно опален, у него не осталось ни одно целого перышка, а значит как минимум месяц, а то и два он не сможет летать.
— Говори, что видел! — Насупился визирь.
— Большую крепость! — Ответил тот.
— Я что идиот не вижу размеров. — Вид Фетры стала страшен. Фарацид затряс остатками крыльев.
— Там очень много воином, и стоят катапульты на всех башнях и возле каждого зуба.
— У каждого стенного зуба?
— Да именно так.
— Это скверно! Что дальше.
— Среди бойцов есть вильфабаки, геронны, гномы, правда героннов очень мало, а гномы прячутся, стены очень толстые и главное двойные, если мы даже овладеем одной, это не принесет победы.
— Это уже будет проще, вторую тоже сломаем. Бока видел?
— Я не знаю, как он выглядит, кроме того командира берегут, они, наверное, уже знают о том, что выбить командующего ваш любимый тактический ход.
— Скорпион прячется в песку, потом жалит, но вот ты добыл не много информации.
— Я еще слышал, что стены пропитаны специальным магическим составом и их почти невозможно разрушить.
— Это серьезно, к нам вскоре должны подоспеть баллисты и катапульты. Значит "Волчий капкан" привлекает все силы.
— Это их тактика.
— Больше ничего не обнаружил.
— Не знаю, как, меня не видели их солдаты, я даже стащил кошель у одного из вражеских сотников, но их маг меня приметил и как врежет. Лишь врожденная феноменальная реакция спасла меня от смерти.
— Ты уверен, что избежал смерти? — Визирь вытянул лицо. — А я нет, поскольку ты провалил задание — повелеваю посадить плохого разведчика на кол!
— Не надо господин! — Взвыл тот, но умолять Фетру было бесполезно.
Палач заранее приготовил большое количество заостренных кольев, казнь свершилась под шутки и смех солдат, один даже сострил.
— Как почувствовать себя бабой на здоровенной палке.
— Зря смеешься паразит, и с тобой скоро так будет. — Простонал посиневший от боли фарацид.
Ночь из-за большого количества звезд была очень светлой, кроме дивные луны придавали лиловый отсвет лицам копавших. Только многочисленные караульные в основном из числа куццапов и героннов, принюхивавшихся и присушивавших к малейшему шороху, были освобождены от работы. Визирь использовал систему восьми бойцов, за сон на посту полагалось сначала искалечить, а затем жестоко казнить.
Как выяснилось, предосторожность не была лишней, уже далеко за полночь послышалось пение стрел, десяток работающих бойцов повалилось наземь.
Работа разом прекратилась и воины без всякого приказа схватились за оружие.
Послышался звон мечей, тяжелые удары, свист летящих шипов. Каким-то непостижим образом, противнику удалось подойти на довольно близкое расстояние, и вступить в бой.
— Окружить и отрезать врага от крепости, никто не должен уйти.
Однако нападающие, похоже, это и сами понимали. Не желая нести напрасных потерь, они из небольших подвижных катапульт метали звездочки и иглы, густо смазанные ядом. Даже одна небольшая царапина была очень опасной.
— Захватить трофеи. — Кричал визирь.
Солдаты были подобны львам, но на сей раз, им ничего не удавалось. Взорвалось несколько горшков со взрывной смесью. Затем бойцы словно испарились в дыму.
Армия султана была вынуждена подбирать убитых и раненных, а затем продолжить работы по возведению укреплений. Впрочем понимая что он все равно не успеет визирь ближе к рассвету протрубил отбой и уложил войско спать.
Уатта тем временем должна была сторожить обоз. Эта миссия не особенно вдохновила боевую женщину. Она считала себя униженной, этим как ей казалось малоответственным поручением. Разбойница активно подгоняла солдат очищавших, затем найдя пропущенный шип, подскочила к ближайшему вильфабаку и грубо ткнула острие в физиономию. Тот прорычал, испуская кровь. Затем попытался ответить, но был сбит подсечкой.
— Что мурло ослеп, или тебя привязать за руки и ноги, чтобы разорвали кони.
— Госпожа, я не нарочно и больше так не буду! — Словно маленький завопил вильфабак.
— Конечно не будешь, мертвые не кусаются! — Рявкнула Уатта, ей нравилось тиранить подчиненные существа. Видя, что зверь уже готов, она бросила его и направилась дальше.
Было, не смотря на ночь, относительно светло, но затем внезапно налетели тучи и полил как обычно теплый дождик. Воины приостановили работу. Потоки воды лились не долго, но облачность не исчезла, а значит, царила темнота. Уатта уже хотела, трубит отбой, и разрешить всем спать.
Затем ее разорвал шум, зажженные стрелы угодили в обозы, начался пожар.
— Атака! Бей врага.
Пламя вспыхнуло еще ярче, затем в бой вступили геронны, для которых темнота не была страшной. Послышался звон оружия, треск ломавшихся копий, одного из вильфабаков насадили. Уатта кричала своим оглушающим голосом.
— Геронны давайте сигналы горящими стрелами, откуда прет враг, а остальные сомкните ряды. Полсотни пускай останутся у обозов и тушат пламя.
Тысячник Маку добавил:
— Приготовьте ведра с песком.
Затем сам подал пример, направившись к разгоравшемуся пламени. Уатта тем временем врезалась, размахивая сразу двумя мечами в толпу:
— Наконец, то есть дело! — Сказала она, сделав выпад.
От сильного удара ее меча отлетела отрубленная рука, и струйка брызнула на щеку. Атаманша слизала ее, чувствуя не передаваемый смак. Это придало ей силы, вот резкий выпад и враг пробит насквозь. Потом прием "Тройной молот" закончившийся рассечением живота. Отвага командира взбодрила остальных, кроме того, благодаря посланным подкреплениям солдат султана было больше чем нападающих. Тем не менее, отряд лазутчиков, состоящий из закаленных воинов, не хотел отступать, а рассчитывал прорваться и довершить начатое дело. Уатта получила пару легких царапин, сама зарубила еще шестерых, и одному врезала ногой так, что он мало отличался от мертвого. Потом она сцепилась с предводителем отряда.
Это был человек, но очень высокий и крепкий, с плечами словно ворота. Уатте редко приходилось видеть мужчин выше и крепче, ее, а еще реже с ними драться.
Женщине пришлось довольно туго, тем более что ее противник, похоже, получил превосходную школу фехтования. В частности на ее коронный прием "Тройной крест" противник провел такой ловкий выпал, едва не разрубил лицо, оставив борозду, на скулах, а затем так дал, что у разбойницы стала "сохнуть" рука.
Трижды Уатте приходилось отступать, что избежать верного удара в голову. Вот сделав очередной выпад, он рассек тонкую кольчугу и поранил ей грудь:
— Какой ты подлец, так жестоко поступаешь с женщиной. — Прокричала она.
— Так ты женщина! — Опешил то.
— И влюбленная в тебя. — Уатта скинула кольчугу, в этот момент ветер развеял облака и в свете звезд и лун, стало видно почти как днем. Ее чудесные груди колыхались.
Воин, не смотря на свой рост, был еще очень молод, его бородка была реденькой и неровной. Широко раскрыв глаза он посмотрел на воина-гетеру. Уатта отбросив меч ринулась ему на шею. Она, конечно, рисковала получить укол в обнаженную грудь, но юный богатырь отвел меч. Уатта запечатлела его уста, затем обняла шею, сработал перстень с иголкой и юноша вдруг почувствовал, как слабеют его ноги, и безвольно обвисают руки:
— Что ты сделала со мной ведьма? — Прошептал он.
— Победила самого сильного бойца, из тех с кем мне пришлось сражаться. Ответила она, продолжая целовать. В этот момент один из бойцов принимавших участи в нападении прорвался к ней и ударил атаманшу мечом по голой спине.
Ему удалось повредить женщину, пробив до лопатки. Уатта бросилась на него, ударив пальцами в глаза, затем, вырвав меч, отсекла голову. Остальные солдаты барона видя что их командир повержен, да и большая часть отряда перебита обратились в бегство. Уатта с азартом преследовала их, вскочив на единорога. Так, не стесняясь, она и мчалась полуобнаженная и при этом страшная в гордой своей наготе. Ее неженские мускулы перекатывались шарами, тело блестело от пота, многие мужчины, глядя на нее, теряли голову в буквальном смысле слова. Боя уже не было, а шло истребление бегущих солдат, причем главную роль играли геронны. Единорог мчится быстрее обычного коня, особенно если скакать по валунам, правда и зверь он довольно редкий, получить его в свое распоряжение очень почетно, но ведь она не только сотник, но и любовница визиря. Причем в ратном деле превосходит большинство мужчин, не даром в ходе преследования зарубила целую дюжину перепуганных бойцов. С перевала не удалось уйти никому, тех, кто не пал от клинка полег под стрелами. Уатта даже раскрасила свой торс кровью, сделав себе полоски как тигру. Потом она подъехала к поверженному телу. Специальный яд в перстне не убивал, а лишь обездвиживал.
Наклонившись, она поцеловала его в губы, затем разгладила волосы:
— Тебя как звать юноша?
— Я виконт Мазер, младший сын барона Бока.
— Мазер, ты юн, но многим известные твои подвиги, говорят ты первый клинок княжества.
— Мой отец хоть и возрасте, но фехтует не хуже. — Скромно тот.
— А какие у него планы?
Мазер решительно сжал губы, потом все же ответил:
— Можете меня резать, жечь огнем, но я вам ничего не скажу.
— Ваш род очень крепок, я верю тебе, но если ты попадешь в лапы визиря, то это станет поводом для радости этого убийцы. Он будет долго и изощренно тебя истязать, а колдун станет давать снадобья усиливающие боль и не дающие потерять сознания. Смерть станет для тебя желанной, но недостижимой целью.
Юноша побледнел, он не боялся смерти, но жестокость Фетры была настолько известной, что его именем матери пугали детей на всем континенте. А кому охота испытать это на своей шкуре.
— Я готов и к этому испытанию! — Сказал он. — Если хочешь сделать мне одолжение, то убей.
— Скажи хоть сколько вас?
— Нет, это секрет, но сил достаточно, чтобы отбить все штурмы. У тебя очень мужественно лицо, ты похожа на благородную даму, прикончи меня, ради той чести, что осталась у тебя в душе.
Уатта отрицательно мотнула головой:
— Не хочу тебя отпускать мой мальчик. Ты самый лучший из тех мужчин, что встречались мне, и даже едва не одержал надо мной вверх. Я, кажется, влюбилась, мой богатырь. Визирю тебя выдавать не буду, это палач пускай обойдется, но ты будешь моим личным пленником. Дай слово, что не убежишь, и я сокрою тебя, будем вместе жить и любить друг друга.
— Нет, я рыцарь и всегда держу данное слово. Другой бы соврал, чтобы спасти свою жизнь, но лгать не будет Мазер.
В голове Уатты заиграла дивная музыка, набежал благородный порыв, она вдруг очень захотела отпустить храброго юношу, но голос похоти оказался сильнее.
